Непознанный СУБЪЕКТ незаметно стушевывается. ОБЪЕКТ, уже опознанный, остается висеть между дюнами и морем.
АХВЕЛЛОУ
У зеленой в лиловых пятнах и рыжих подтеках стены старинная высокая кровать с никелированными шишечками по углам. ОНА в длинной мужской рубашке лежит на кровати спиной к зрителям. И совершенно необязательно им слышать ее сонное бормотание. Жизнь ее, как и смерть, была загадкой Из этого дурного сна не извлечь никакой нравственной идеи кроме самого факта метаморфоз
(Она вскакивает, прямые рыжие волосы закрывают лицо.)
Большие мохнатые гусеницы ползали по стене, по кровати, старались влезть на никелированные шишечки и соскальзывали на пол. А вокруг кровати, как вокруг новогодней елки, все мои беззаботные дни и ночи кружились, топали ногами и пели. Как дети
И я тоже пыталась взобраться на блестящий и гладкий купол Сорвалась, упала в подушку И вдруг взлетела серой ночной бабочкой А внизу все мои ужасные ночи и дни засмеялись, захныкали, стали показывать на меня пальцами Я испугалась вскочила
(Она трогает спинку кровати.)
Какая же это елка! Разве что шары Комната смеха вся в кривых зеркалах! Здесь вытянутое лицо с раздутым лбом. Тут губы, растянутые в ухмылке эдакая ученая людоедка. Вот поросятина. А вот постная мадам Смерть протянула мне скелетообразную руку. Умереть со смеху ведь это все я!
(Она садится с ногами в кровать, как в лодку.)
Раскачаю лодку посильней. Греби, греби, Костя. Вообще-то ты мне, Вадим, нравишься. Хороший ты парень, Николай.
У, какой над водой ветер! Полетели мои шпильки и заколки, как стрекозы Прощай, Костя. Спасибо, Вадим, за все. Уходи, Николай.
Кувшин. Желтая кувшинка. Сейчас достану, дотянусь
(Она перегибается с кровати. Ниже, ниже Затемнение.)
Опрокинула-ась
(Полный свет. Она стоит перед кроватью.)
Кровать застелена аккуратно, одеяло сложено конвертом. Я должна этот конверт распечатать. Но я не знаю, что там. И мне страшно.
(Смотрит на свои руки.)
(Она раскрывает одеяло, читает.)
«ЛАМАЯ ВЕОРИЯ!
АХВЕЛЛОУ! Ар Лихаим! Базила вемя веронно. Суежизнь. Ар нарцисно без базил. Знак! Райствую и сияствую. Эфорилья и покровилья моносят время. Даура сиявеет, ваура волховает. Лиломудр.
Ламая Веория, быстра моя! О! О! Довольно веркузаться в чукунчики. Бысть касть и мусть. Тут качно и мерзо. Тудем! Тудем веолю! Дешь райствовать и сияствовать.
Три так: сверчало лирое амалоа, венчало ламирое а з а л о а , венчец любовищный и фиоланный э м р о к.
Ахвеллоу, Веория.
Ж
ЛИХАИМ».
Оттуда! Письмо оттуда! Веория это же я Вера. Меня так зовут. Ты ждешь меня, милый лихаим. Твоя печать Ж летящий жук и херувим. Но я не знаю тебя или знаю
(Она расхаживает по комнате, быстро раздевается: рубашка, лифчик, трусики, чулки.)
Знаю. Не знаю. Знаю? Не знаю. Знаю Не знаю Знаю? Не знаю? Знаю не знаю. Знаюнезнаю знаюнезнаю знаюнезнаю
(Она быстро одевается.)
Знаю не знаю, знаю не знаю, знаю не знаю. Знаю не знаю. Знаю? Не знаю? Знаю Не знаю Знаю? Не знаю. Знаю. Не знаю. Но ведь все это чисто философские категории!
(Она одета, даже слишком. Садится на кровать, начинает покачиваться, как на пружинах.)
(дальше неразборчиво)После, когда он выскочил из вагона, как сухой кузнечик, только имя успел начертать. Пальцем на пыльном стекле.
Лихаим я прочла Больше мы не встречались Ли-ха-им
Чудеса, неужели Михаил архангел?! Чепуха. Он же был широколицый в веснушках и носил очки А может Михаил-архангел такой и есть: широколицый в веснушках, носит очки?
Письмо от Михаила-архангела? Раиса Михайловна «дура» скажет. От бумаги вроде французскими духами пахнет. Райские духи, райские! И почерк такой круглый, духовный. «Даура сиявеет, ваура волховает» Каждое слово наполняет меня восторгом, как Нину из «чайки». Я тоже хочу райствовать и сияйствовать!
Решено. Завтра же иду в церковь. Найду Его икону. Ведь надо же что-то делать. Надо действовать. Недаром ведь я христианка. Не знаю, правда, крещена или не крещена Не была бы крещена, не писал бы Итак, завтра же
(Затемнение. Мечется тревожный свет. Тревожные звуки. Она с распущенными волосами.)
Не могу больше! Горю! Все пылает: церковь, дом, прохожие, трамваи, небо, тучи, пожарные, толпа народа, рыжая собачонка, мои волосы! Спасите, помогите! Горю! Нет, я не лысая, не лысая.
(Темнота. Свет. Она в белом халате, в косынке стоит возле постели.)
Подготовьте больную к операции Гладко зачесывать надо, девушка. Как я, например. Мне никакая случайность не грозит. Ни один волосок не вспыхнет. Везите каталку в операционную.
(Кровать едет на колесиках. Она идет рядом. Постепенное затемнение.)
Здравствуйте Жужелица Скорпионовна Будем оперировать. Лучше хлорировать и отлакировать больную сразу Сестра, прокипятите ее Хорошенько, чтобы стерильна была. Ах ты, моя куколка!
(Вдруг резкий свет. Она лежит вытянувшись.)
Режут, как буханку хлеба. Или брусок масла. Душу можно невзначай выронить. Не донесешь Лихам, Лихам Мы потихоньку, мы помаленьку Из личинки в гусеницу, из гусеницы в куколку, из куколки в бабочку Там, дальше, выше, наверно, астральные, эфирные и еще какие-то совсем невозможные А т а м уже не бабочки, один блаженный трепет
(Затемнение. Сильный ветер. Небо. Вокруг летают белые покровы. Она стоит на кровати, вскрикивает радостно изумленно.)
Ахвеллоу! Ахвеллоу! Вааха вонс! Охей охейо! О сияванная, сиява, золокаменная маява! Кавихо райствуешь? Ар авихо, авихо. Ламас, ламас, нисона и нисам. Сикамбусом нисам вексает. Мириа сивобрил миксают и верцают и никабринствуют.
Сиявелла оваевает! Амахом увахаю к чурасам! Охей охейо! Ахвеллоу! Ахвеллоу!
Я НЕ Я
Мартын Ондатрович, пожилой. Волосы «перец с солью» бобриком, в очках. Дремлет, прикрывшись газетой. Начинает похрапывать. Вдруг вздрагивает и просыпается.
Приснилось мне, будто я моя взрослая дочь Наташа. И я Наташа куда-то проваливаюсь. Неприятное ощущение. С другой стороны, кажется, глаз не сомкнул. Статью дочитал. (Читает.)
«Его мужественное волевое лицо озарилось улыбкой надежды» Вот, здесь мужественное лицо, а я Нет, сходство между нами есть, все-таки дочь, не отрицаю Но предположить, что я молодая женщина, это уже чересчур. (Ощупывает свое лицо.) Главное, родинка меня убеждает. (Испуганно.) Но родинка и у моей взрослой дочери Наташи! (Гладит щеку.) Вот, брился, порезался. (Испуганно.) Но она замужем, может быть, тоже бреется. Украдкой. Раз курит значит бреется, известно (Ощупывает себя дальше.) Полноват я. Грудь у меня вполне возможно, что и женская. Брюки теперь все носят. Нога небольшая, 39. У многих женщин такая нога. В общем, какая-то сыромятность получается!
(Мартын Ондатрович вынимает из кармана куклу.)
Внучке Машеньке купил. Можно сказать, дед купил внучке. Но с другой стороны, матери это более свойственно. Да Вчера жена позвала: Наташа! И негромко так позвала. А я вздрогнул. Почему?
Нет, что-то здесь не так, не то, не совпадает. Соседей, спрошу, дома никого Соседи, надеюсь, меня знают.
(Мартын Ондатрович поднимается с кресла. Гаснет свет.)
Черт знает что! Снова электрокамин включили! Я буду жаловаться в конце концов!.. Ух, эти бабки, попки, пробки! Темно, будто в толпе негров ползешь Мумиозность!..
(Мартын Ондатрович с грохотом проваливается.)
Черт, ногу ушиб Провалился как будто Понаделали погребов посреди квартиры!.. Но какой к дьяволу погреб! Живу на девятом этаже, паркет гладкий, сам циклевал, меняю на равноценную площадь со всеми удобствами, первый и последний этаж не предлагать Может это я в лифте ухнул?.. Какой лифт!.. Паркетные плашки где-нибудь разошлись, я и провалился этажом ниже. Хорошо, что потолок низкий И здесь темно. Видно, всюду свет выключили Эй, здесь есть кто-нибудь?.. Да вы не бойтесь, я ваш сосед сверху из 422-й. Я сейчас уйду Эй, кто-нибудь!.. Мафиозность какая-то С работы еще не пришли, вот и молчат Вспомнил! У меня же спички есть. Со спичками я мигом отсюда выберусь.
(Мартын Ондатрович зажигает спичку, она недолго горит в темноте.)
Потолки высокие, даже сводчатые как будто. Не пойму. Картины какие-то по стенам. В рамах.
(Снова зажигает спичку, она гаснет.)
Монструозность! Картинная галерея!.. Какая картинная галерея на восьмом этаже! Дом стандарт, квартиры клетки. Вы мне голову не морочьте со своей картинной галереей Согласен. Пусть я уже не я, а моя любимая дочь Наташа, в конце концов мы одна семья. Но Третьяковская галерея на восьмом этаже кооперативной белой коробочки это уже слишком.
(Снова зажигает спичку, оглядывается.)
Узнаю. Левитан «Над вечным покоем». Айвазовский «Девятый вал», вон и людишки на бревне. А эта большая какие-то лица, шапки, вроде зимы, розвальни, возница, кто-то стоит Рукой народу указывает Революция?
(Снова зажигает спичку, она гаснет.)
Неужели «Боярыня Морозова»?!
(Опять заживает спичку.)
Вот он, дьяк лисья шапка лисья повадка! Некоторые плачут, помню. В ссылку везут. А она, боярыня, руку подняла с двумя перстами. Показывает, хоть убейте, от старой веры не отрекусь!
Сильная картина. Изнуренность какая-то У Глазунова тоже, есть общее. Главное, очередь, помню, от Манежа вдоль всего Александровского сада, даже хвостик на Красную площадь заворачивал Народ, знает, оценил.
(Спичка гаснет, зажигает новую.)
Есть, есть о чем подумать Гляжу, оторваться не могу. И до того во мне разные чувства взыграли! Будто это меня в ссылку везут. А я не сдаюсь. Я вообще никогда не сдаюсь. Было дело позапрошлый год в конторе. Не сдаюсь и все. На Колыму? На Колыму!! На лесоповал? На лесоповал! Меня ведут с собаками. А я держу свои два перста, как окаменелая!
(Мартын Ондатрович торопливо зажигает новую спичку, с изумлением смотрит на свою правую руку. Она сложена в два перста.)
Господи!
(Задувает спичку.)
Рука моя за старую веру сама свидетельствует. А коли рука моя как там на картине Может я и вправду Морозова?! Чудовищная гороховость! Чувствую, я она.
(Измененным голосом в темноте.)
Федосья Прокопьевна Морозова я. Обличаю их, зверей пестрообразных. Терплю муку мучинескую. Настали последние времена. Князя Ивана Хованского батожьем били, Как Исайю сожгли. Сестру мою Евдокию, бивше батогами, и от детей отлучили, и с мужем развели. А меня боярыню Федосью совсем разорили, в темницу бросили. Никониане, беси козлоподобные!
(Спичка освещает лицо боярыни на картине.)
Выпросил у Бога светлую Россию сатана, да же очервленит ю кровию мученической. Добро ты, дьявол, вздумал. И нам то любо Христа ради, нашего света пострадать. Пусть дыба, пусть Щипцы!! Хочу! Хочу! Хочу пострадать!
(Мартын Ондатрович, а может быть БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА, мечется в темноте, с грохотом проваливается.)
Куда-то бросили В яму с лягушками, наверно Слышь, квохчут Сухо Трава вроде что-то упало
(Зажигает спичку, это кукла, спичка гаснет.)
Последняя спичка Зачем мне кукла?.. Кто мне ее подбросил?.. Почему я где-то в степи? Сыростью тянет. Жилья не слыхать. Ни одного огонька А я девочка Машенька. Шорохи Мыши?.. Нет, волки!.. Так страшно, что все это не может быть настоящим. Это сказка, она мне снится. Мне снится, что я дедушка. Я большая, надела дедушкин костюм и мне совсем-совсем не страшно Страшно Может быть, у этого сна есть двери. Может быть, отсюда выпускают Мама! Мамочка! Не хочу быть дедушкой! Это так страшно, так страшно
(Проваливается. Полный свет. Мартын Ондатрович по-прежнему сидит с газетой.)
Ну вот, свет дали Голова несвежа что-то снилось Или просто приснилось, что все это снилось? С другой стороны, кажется, глаз не сомкнул. Суходревность какая-то И снилось мне, будто я не я. Смешно. (Ощупывает лицо.) Вот, брился, порезался
(Свет гаснет.)
ЗИГЗИГЗЕО
ЗИГЗИГЗЕО сидит на стуле, руки-ноги в стороны, голова свесилась, как неживая. Поднимает голову, недоуменно оглядывается.
(Из-под стула достает разные инструменты.)
(Задумывается.)
(Ищет.)
(Выметает из угла мусор.)
(Пауза.)
(Прикручивает правую руку.)
(Щелкает пальцами поочередно. Боксирует правой.)
(Небрежно прикручивает левую руку.)
(Привинчивает ноги.)
(Танцует.)
ОМЕГА, ИЛИ ИММИТАЦИЯ
ОМЕГА появляется решительно. Вдруг видит зал, это для него неожиданность. Некоторое время разглядывает нас молча. Особых примет сам не имеет, в очках.
(Кричит.)
(Вздыхает.)
(Рассудительно.)
(Слабея.)
(С новой силой.)
Появляется СТОРОЖ, выключает ГОВОРЯЩЕГО щелчок. Уносит его как куклу. Возвращается.
СТОРОЖ (заикаясь). Оп-пять выключить забыли. Неп-п-порядок в учреждении. Как бы-бы чего не случил-ось. Эт-та штука секретная, последний выпуск. Так и до конца света доболтаться может. Ом-мега, одним словом. У нас вооб-бще здесь у всех клички су-сумасшедшие. Меня, например, прозвали К-К-КРЕЗИ Понимаете, К-К-К
Между тем появляется ВТОРОЙ СТОРОЖ, щелчок, выключает ПЕРВОГО, уносит его, как куклу. Возвращается как бы забыв что-то. Поднимает ключ.
ВТОРОЙ СТОРОЖ. Вот, ключ уронил. Ведь все время на виду был. А тут не уследил, на сцену выскочил. Говорить не умеет, а тоже человеком себя воображает. Ну и работенка у меня Ночной сторож КРЭЗИ. Иными словами Кибернетического Реальноощущающего Эмоционального Заики. Это надо же такое приду
ОМЕГА появился снова. Он подкрадывается, резкий щелчок, выключает ВТОРОГО СТОРОЖА.
Омега уносит ВТОРОГО СТОРОЖА, как куклу.
ФОКУСНИК
На сцене стол и стул. Появляется ФОКУСНИК в черном плаще с алой подкладкой, в цилиндре. Показывает нам обычный бумажный пакет.
(Пакет с громким треском сминается.)
(Хватается за плечо, недоуменно рассматривает свою ладонь.)
(Застывает в ожидании аплодисментов, затем церемонно раскланивается, прижав левую руку к груди.)
(Фокусник берет черный цилиндр, показывает его зрителям.)
(Хлопает ладонью по цилиндру, он с треском складывается. в тот же момент Фокусник с криком хватается за бедро.)
(Кричит.)
(Садится на стул, с криком вскакивает, плаксиво.)
(Рассматривает цилиндр.)
(Замирает в ожидании аплодисментов, раскланивается.)
(С акцентом.)
(Из-за кулис достает воздушный шарик.)
(Шарик лопается. Фокусник падает, схватившись за сердце.)
(Фокусник умирает.)
СЕАНС ПРОДЛЕННОЙ ЛАСКИ
ОНА выходит на сцену, делает пассы. Из зала на сцену, как загипнотизированный, поднимается ОДИН ИЗ ЗРИТЕЛЕЙ. Она усаживает его в удобное кресло.
ЗРИТЕЛЬ. Такое я испытывал в детстве, когда меня мыли, водили по телу скользким мылом и терли мочалкой И еще солдатом в полковой парикмахерской
ОНА (показывает и называет разные предметы). Тарелка. Белый фаянс. Круглая. Орудие для ласки. Пучок сухого ковыля. Ничем не пахнет. Легко щекочет будто муха. Орудие для ласки. Монашеская ряса. Грубая. Дырявая. Орудие для ласки. Обида. Жгучая. Тяжелая. Орудие для ласки.
Радость. Внезапная. Головокружительная. Орудие для ласки.
Рыба. Скользкая. Противная. Орудие для ласки.
Толпа. Вся разгоряченная. Разная. Орудие для ласки.
Дождь. Кино. Чужая чья-то жизнь. Все это орудие для ласки.
Пятки обжигающий песок. Волосы хватающий ветер. Обнимающая воду волна. И в крови текущее море.
РОМЕТТА
В полусвете-полумраке склепа среди обрывков парчи и шелка возникает прекрасное юное лицо.
БЕДНЫЙ ЙОРИК
(почти диалог)
Есть многое на небе и земле,
что и во сне, Горацио, не снилось
Твоей учености.
ГАМЛЕТ
В классической позе, став одной ногой на могильный камень, ГАМЛЕТ разглядывает ЧЕРЕП, который держит в руке.
Здесь и далее ЧЕРЕП говорит устами ГАМЛЕТА.
ЧЕРЕП. А так что даже покончить с собой из‐за безнадежной любви, умник. Смерть известная кокетка. Она и привлекает, и отталкивает в одно и то же время, и не открывается никому. Вспомни, с каким упоением ты слушал, что нашептывает тень твоего отца А когда ты проткнул шпагой портьеру и острие вошло в живую плоть И разве ты не полюбил утопленницу?.. Лучше брось все, ложись на этот могильный холмик и усни, дурачок. Сон репетиция смерти. Кто спит, разучивает свою роль. А раньше или позже будет премьера.