Захарий Калашников
Пеший камикадзе. Книга 2. Уцелевший
Все события, несмотря на очевидную связь
с реальностью являются полностью вымышленными.
Любое сходство между персонажами этого текста и
реальными людьми, живыми или умершими чудо.
В тексте встречается нецензурная брань.
ЗАХАРИЙ КАЛАШНИКОВ
ПЕШИЙ КАМИКАДЗЕ. КНИГА2. УЦЕЛЕВШИЙ
взрывом Егору оторвало правую руку.
Взрывом ранее правую ногу. После промедола Бис
не чувствовал ни тела, ни боли, только песок на зубах,
который скрипел в голове.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Документы?
Егор протянул паспорт и военный билет.
Медсправки? Нарколог? Психолог?
Упоминание психолога насторожило.
Так случилось, что полтора месяца назад, это был уже третий случай за последние полгода, когда Егор проснулся в том виде, который сам считал весьма отвратительным. Конечно, все случилось вдали от посторонних глаз, в строжайшей атмосфере интимности, и если важны детали, сидя на унитазе в собственной квартире, с початой бутылкой водки внутри керамической чаши и петлей на шее из женского чулка, крепко привязанного к витиеватому полотенцесушителю. Пожалуй, благодаря неверной фиксации атрибута женского шарма и незатейливым изгибам настенного радиатора его действия в который раз не имели трагических последствий. Но стоило отдать должное и производителю чулок изделие из мягкого материала обладало достаточной эластичностью и легкостью и затягиваясь на шее не приводило к удушению, в то же время препятствуя падению Егора с сантехнического трона, невзирая на единственную опорную ногу. Протез правой ноги он почти всегда сбрасывал, усаживаясь на унитаз, если только не делал этого раньше, в прихожей, вместе с ботинком и брюками едва оказавшись в квартире.
Медицинский психолог, с которым Егору после случившегося впервые довелось обсуждать такое поведение, счел его следствием тяжелого эмоционального переживания связанного с травмой физического плана, но Егор отметил для себя нечто иное. Единственное и важное, что запомнилось ему из монолога врачаспециалиста, были слова о человекеинтроекторе, склонного к подобным суицидальным действиям, более ориентированного на мнение окружающих нежели на собственное, что вынуждало его жертвовать собственной жизнью, чтобы не мешать своим существованием другим. Другим человеком в жизни Егора кому он мешал, как считал сам, была Катя. И это сакральное определение его дезориентированного существования застряло в его мозгу, казалось, навечно.
Если не считать времени, когда он украдкой как в засаде ждал мимолетной с ней и, если повезет, сыном встречи, за последние пару лет они виделись лишь раз, что по самому примитивному способу подсчета, составляло полраза за год. Звучало как сухая статистика гибели людей на пожарах гдето в Европе, о чем однажды Егор слышал по радио, где за два года погиб один человек, а это как бы полчеловека в год.
Наступившее для Егора одиночество стало следствием вполне заурядных событий, происходивших на протяжении почти десяти лет совместной жизни, и которых оказалось слишком много, чтобы они ложились исключительно на хрупкие плечи еще молодой и очень красивой женщины
Что со справками, Егор Владимирович? повторил штатский, внимательно разглядывая паспорт.
На учете не состою, безучастно ответил Егор, высматривая в человеке напротив черты фээсбэшника, о чем был предупрежден заранее.
Пустых слов, как говорят, к делу не пришить, насупился фээсбэшник в штатском. Как попал сюда?
Самолетом удивился Егор вопросу, на который, имея в характере твердую и малообъяснимую привычку свойственную молодым людям протестовать или, правильнее сказать, искусственно разрушать симпатию по отношению к себе у собеседника, язвительно добавил, с пересадкой на Бали. Сюда ктото подругому попадает?
Фээсбэшник оторвал глаза от страницы: семейное положение.
Екатерина Дмитриевна, знает, что ее шутник сейчас здесь?
Мы с Екатериной Дмитриевной, с лица Егора мгновенно испарилась самодовольная ухмылка, договорились в дела друг друга не лезть.
Впрочем, о чем другом могла договориться Катя с мужем, у которого помимо уродства физического, что для мужчин в отличие от женщин во много раз хуже морального и психического нездоровья было и то, и другое. И ни слезы, ни слова тогда не возымели убедительного действия. Да и статистика подобных случаев была более чем красноречива мужчины не умеют слушать женщин, тем более договариваться. Мужчина и женщина два разных космоса, а «мужчинаосколок» так будучи в хорошем настроении называл себя Егор бумеранг во Вселенной. Но не тот, что возвращается к месту запуска, а тот, который с особой аэродинамической формой, повышающей дальность броска.
«Вот бросишь меня, шутил Егор, сидя на низеньком табурете в ванной, пока Катя мыла ему голову, и покачусь я под откос без остановки с хорошим ускорением по причине отсутствия вихляющихся конечностей как Колобок. На что Катя отвешивала по намыленной голове звонкий подзатыльник: Сиди уже спокойно. И без того скользкий от мыла, того гляди, не удержу! Это точно, соглашался Егор. И схватитьсято особо не за что».
Хирург Моздокского военного госпиталя, в котором Егор оказался после подрыва, еще тогда понимая всю серьезность его положения, с меньшими раздумьями и сожалением отрезал висящую на лохмотьях кожи и мяса ногу, нежели решал как поступить с едва не отсеченным осколком фугаса пенисом, осознавая, что психологически мужику легче смириться с отсутствием ноги, чем члена, даже если тот не сможет его использовать для вожделенных удовольствий. И старательно, пусть не без изъяна, пенис подшил, за что позже Егор был весьма тому признателен. Ведь мочиться как мужик с членом в руке совсем не одно и тоже, когда без него.
Штатский захлопнул паспорт и взялся за военный билет.
Что умеешь?
Боевой устав сухопутный войск, часть третья: взвод, отделение, танк, когданибудь встречал? намеренно перешел Егор на «ты», продолжая злиться на опера за одно только упоминание Кати. Все что в нем умею. В приложении номер два Устава есть сокращение «ПОЗ» могу расшифровывать. А еще знаю способы действий незаконных вооруженных формирований и общие принципы контрпартизанской войны
Штатский оставил в блокноте какуюто короткую метку.
Военноучетная специальность? сверил он лицо Егора со снимком в документе воинского учета.
Сто один два ноля один. Командир инженерносаперного подразделения.
Живо положи руки на стол! неожиданно и довольно грубо приказал фээсбэшника.
На мгновение Биса насторожила его враждебность, но делать было нечего. Егор взглянул на лежащие на коленях руки и осторожно перенес их на стол ладонями вниз. Это были грубые кисти рук, которые не берегли и никогда не знали отдыха, о чем свидетельствовал внешний вид пассивного протеза правой кисти.
Так это за тебя звонили? А чего молчишь? Ваньку валяешь!
Предупредили: беседа всего лишь формальность. Сказали: берут почти всех. А раз звонили, посчитал этот допрос лишним
Помощник начальника группы кадров, значит? удивился фээсбэшник, прочитав последнюю запись военника.
Это было после ранения, пояснил Егор.
Серьезно думаешь справиться одной рукой?
Воблу чистить или аплодировать конечно, желательно иметь две Для всего остального достаточно одной.
Кому ж тебя предложить такого? снова насупился фээсбэшник, раздумывая. Сам должен понимать согласится не каждый. И вариантов не особенно много. Если бы выбирал, предпочел бы батальон «Восток», или к Безлеру в Горловку. Правда, с твоей рукой точнее без нее и их выбирать не придется.
«Восток» чеченский? спросил Егор.
Нет Многие путают, когда слышат, но, нет. Батальон наш, Донецкий, командир бывший «альфовец» Саша Ходаренок. А вот Безлер Безлер мужик безусловно простой, такой весь вроде рабочекрестьянской породы, но местами самодур. Других не советую: матерых командиров мало; в среде «потешных» казачьих отрядов бардак, дисциплины нет, способность воевать низкая. Атаманы, как в известной поговорке про Льва Толстого. В общем, ладно, давай так Остановиться есть где?
Егор кивнул.
Завтра подойдешь в это время, а я постараюсь сегодня переговорить с Ходаренком
Егор неспеша поднялся и, едва заметно прихрамывая, направился к двери.
Чего захромал сразу? выстрелом в спину прозвучали слова.
Ничего серьезного, не сразу заметил за собой Егор. Спешил. Споткнулся. Боялся не успеть, соврал он, в миг оправившись.
Фээсбэшник в штатском проводил Егора взглядом и, едва дверь захлопнулась, достал из стола телефон.
Слушаю! раздался звонкий голос в трубке.
Владимир Лукич, Ховрин на линии. Звоню по интересующему Вас делу.
Да, какие могут быть дела у опального отставного генерала, дорогой! Сам хотел тебе уже звонить, разузнать: что да как? Добрался мой парень или нет?
Добрался. Только вот в чем вопрос: знаете, что он без руки?
Костя, конечно! Егора знаю лично! О руке его знал, как и обстоятельства при которых он ее лишился, потому и обратился к тебе. Извини, сейчас думаю, что стоило предупредить тебя, но я даже не подумал, что это станет для тебя проблемой, лукавил Рябинин, помня о договоренности с Егором: отсутствие руки и так заметят, а про ногу ни слова. Ты не смотри, что он с одной рукой. Утрет нос любому, у кого и руки на месте, и ноги целы!
Да у него с ногами похоже тоже не все слава богу, с укором и нарочитой серьезностью в голосе отшутился фээсбэшник.
На что Рябинин, будучи человеком несклонным оправдываться за недосказанность, а по сути, вранье, в силу своего высокого звания, все же на секунду замешкавшись, настороженно произнес:
Уже знаешь?
Чего тут знать, когда он хромает с абсолютной гордостью и всезнайством фээсбэшника произнес Константин. Спешил, говорит, да так, что едва не искалечился по дороге сюда!
Вон что заговорил Владимир Лукич несколько иным тоном, все еще имея сомнения: не вскрылась ли тайна Егора, которую он попрежнему хранил, не сказал ли сам необдуманно чего лишнего. Ну, с кем не бывает? А что руки нет не переживай. Эх, жаль, ты не служил во внутренних войсках, с особенной теплотой в голосе и сладким удовольствием выдохнул Рябинин, с тех пор как Министр подписал положение о порядке прохождения службы в спецназе внутренних войск, в нем остаются люди, которые при самых привычных для них обстоятельствах лишились глаз, рук или ног и продолжают служить. И пока между человеком и спецназом существует магическая связь он остается в строю.
Ну вот, Владимир Лукич, сами говорите: остается! А чего тогда парня ко мне прислали?
Перегорел он, Костя. Спецназовец должен приносить пользу в бою, а мы своим бережным отношением к нему дали понять, что он, как солдат, нам не нужен. Пару лет Егор попрекал меня офицеромдесантником Кажется, Лебедь его фамилия, потерявший ступню в результате подрыва на мине, но продолжавший воевать А потом ушел. А годом ранее, одной левой победил американцев в марафоне среди военнослужащихинвалидов сил специального назначения в НьюЙорке. Поинтересуйся какнибудь Хотя, что я предлагаю, будь вы знакомы сто лет ничего не расскажет. Гордый. В общем, помоги ему, как если бы мне, договорились?
Постараюсь.
Ну и ладно. Бывай!
Владимир Лукич, обожди А что за марафон такой?
А! Любопытство взяло верх? обрадовался Рябинин.
Скорее профессиональный интерес, оправдался Константин. Парень ваш, заметил, ершистый, а времени вокруг него ходить у меня нет. К тому же, кроме Ходаренка, не вижу кому его рекомендовать, а тому вашего однорукого парня так просто не предложить. Чемто надо зацепить, характеристику дать
Понимаю, Костя. Характеристику, это правильно. Но случай на марафоне скорее малозаметная история о русском характере. Фейк, как сейчас говорят.
Идете в ногу со временем, товарищ генерал?
А как иначе? Слава богу, внуки держат в тонусе! радостно признался Рябинин. Значит, марафон В общем, ежегодно, в НьюЙорке проходит международный марафон на пять миль среди бывших военных, инвалидов, на специальных велосипедах, где педали крутятся руками Так как у Егора рука одна, чтобы ладонь не срывалась с педали ладонь вспотела, пальцы устали настоял еще до старта кисть к педали привязать. Перед самым финишем Егор от усталости потерял сознание, а ассистенты этого не заметили и финишную черту велосипед пересек уже по инерции, накатом. Представь восхищение американских комментаторов силой духа русского война, продолжившего крутить педаль велосипеда потеряв сознание, еще не зная, что рука, приклеенная скотчем, попросту вращалась с педалью, а? Каково тебе?! Егор воевал на минных полях, для которых не существовало инструкций. Он написал универсальный алгоритм разминирования радиоуправляемых фугасов, а мы, как всегда слишком долго ждали, наблюдая за его работой, прежде чем переписать заново все методички. В случае с Егором твой комбат не окажется перед трудным выбором, как если бы выбирал между ста сомнительными добровольцами и пятью людьми с суммарным опытом боевых действий равным сорок лет! Пусть берет парня я ручаюсь, не пожалеет! сказал напоследок Рябинин.
Ходаренок не сопротивлялся, но и соглашаться не торопился. Привычно скрестив руки на груди и уткнувшись носом в собственные усы, он почти врос в спинку кресла и сосредоточено смотрел на работающий в режиме громкой связи телефон как на собеседника. Двое других участников беседы, кроме Ходаренка и фээсбэшника Константина на другом конце телефона были два ротных командира Иса Абулайсов и Игорь Медведчук.
Ну что? обратился комбат к ротным, по случайному совпадению оказавшихся в кабинете. Найдем применение однорукому солдату?
Честно, командир: нет! словно раскрывшись настежь, покавказски, возразил Абулайсов. Своих калек хватает Спасибо Аллаху не остаются! Так зачем нам такой?
Согласен. Вариант так себе, поддержал Медведчук, несмотря на то что испытывал личную неприязнь к Исе и его чрезмерно хвастливым пехотинцам и, как следствие, осетинам в целом, за то, что уж очень старательно выдавали себя за боевиков из Чечни и не только по признаку внешней схожести. Как человек прошедший горнило первой чеченской Игорь на уровне подсознания чувствовал, что какойто тяжкий грех есть у всех кавказских народов.
В отличии от Абулайсова, добровольца из Северной Осетии и командира осетинский роты, преобладающая часть бойцов которой была выходцами из южной республики, Медведчук в недалеком прошлом был офицером украинской «Альфы», в подразделении которого, как и он сам, были люди служивые из той же «Альфы» и «Беркута».
Ходаренок склонился к телефону, произнеся не раздумывая:
Костя, слыхал ответ? Тут с обеими руками тяжело однорукому точно не место Идея так себе, сомнительная.
Сань, за него один генерал просит. Если б мог отказать я б с тобой не разговаривал. Отказать ну, поверь, никак! Сто раз помогу и еще обязан останусь.
Костя врал. Ничем особенным Константин Ховрин генералу Рябинину обязан не был. Они были мало знакомы и никогда не встречались лично. Все контакты по телефону. Но, почемуто Ховрину хотелось выслужиться. Без причины. Без выгоды. Выказать генералу таким образом уважение, ведь не показалось, уловил он в голосе Рябинина чтото теплое, отцовское. Может быть, тембр. Может, интонации. Двумя словами, очень памятное и личное. У фээсбэшников этого мало. Все личное упрятано вместе со служебным в папку личного дела, все геройское отмечено секретными приказами и хранится в пыльных сейфах. Вспомнить нечего и рассказать некому. Секрет. Тайна.