Размечталась, фыркнула бабушка. Скажи Брэндону спасибо, что стала виконтессой, иначе так и осталась бы баронессой. Никто другой тебя все равно замуж не взял бы.
Ошибаетесь! Я могла стать графиней, но приняла предложение вашего сына, парировала родительница, уперев руки в бока.
Теперь мне действительно пора. Берегите себя! велела им, убрала инталию в сумочку и устремилась к выходу, не желая становиться свидетельницей очередной перепалки.
Стоило выйти на крыльцо, как собравшиеся разразились приветственными криками и взялись скандировать мое имя еще громче. Лорд Хитроу двинулся вперед, вероятно, чтобы произнести напутственную и в то же время прощальную речь. Завидев бургомистра, я чуть ли не бегом рванула к карете, что дожидалась меня на подъездной алее. Она была запряжена четверкой великолепных серых лошадей, а место возничего отливало серебром в свете солнечных лучей.
Стражник спешно распахнул дверцу и помог мне взобраться в уютный черный экипаж, оборудованный для дальних поездок. Обивка из бордового плюша и золотая отделка поражали своим великолепием и непрактичностью. Едва я устроилась на удобной скамье, как лошади тронулись с места. Я прилипла к окну, оглядела мишволдцев, улыбнулась и замахала рукой. У одних на лицах читалась непомерная гордость, словно это их дочь или ближайшая родственница отправлялась покорять столицу, у других ничем не прикрытая ненависть наряду с завистью, у третьих радость и облегчение в связи с моим отъездом.
Карета меж тем неспешно миновала ворота и покатилась по оживленным улицам. Из-за нарастающего волнения я испытывала легкую жажду. Желая утолить ее, взяла из приготовленной корзины кувшин с апельсиновой водой, наполнила две трети чашки, сделала пару глотков и тьма накрыла сознание.
К реальности вернул шум дождя, барабанящий по крыше. Я открыла глаза и увидела голубое небо с розовыми облаками и парящими среди них птицами. Вскоре ко мне пришло осознание, что они неподвижны и не более, чем искусная роспись на деревянном сводчатом потолке. Кружевные занавески рядом с широченной кроватью приглушали и без того тусклый солнечный свет.
Убранство покоев кричало о богатстве и респектабельности здешних владельцев: камин из черного мрамора с позолоченной решеткой, поверх него часы в деревянной оправе, слева гобелен, передающий невероятный закат над морем. Платяной шкаф, письменный стол, сервант, резная кровать с балдахином были изготовлены из розового дерева. Голубой мраморный пол украшал темно-синий ковер с высоким ворсом.
Полежав еще несколько минут, с трудом села на кровати. Болели голова, желудок и даже в области груди следствие действия мощного снотворного. Кто-то добавил его в апельсиновую воду, чтобы со мной не возникло проблем по пути во дворец.
Миледи, как вы себя чувствуете? взволнованно спросила молоденькая темноволосая служанка, поспешившая на шорох шелковых простыней. Позвать лекаря или принести горячего чая?
Как тебя зовут? собственный голос походил на скрип несмазанных дверных петель.
Кларисса, Ваша милость, шатенка исполнила книксен и сложила руки на животе в ожидании приказов.
Где мои вещи? требовательно спросила я, поднялась с постели и покачнулась. Пришлось ухватиться за изголовье, чтобы не упасть.
«Сколько же они влили снотворного в апельсиновую воду? Неужели двойную дозу?» подумала я, коснувшись виска подушечкой указательного пальца.
Ваши вещи разложены. Наряды, сшитые модисткой, тоже в шкафу. Сейчас четыре вечера. Через час состоится собрание в Главном зале, в семь часов ужин. Давайте я помогу вам одеться и соорудить прическу.
Я не стала возражать. Налила воды из хрустального кувшина в бокал, едва ли не залпом осушила его содержимое и расставила руки в стороны, разрешая горничной делать со мной что пожелает.
Кларисса выбрала для похода в Главный зал простое темно-фиолетовое платье и туфли того же цвета. Заплела волосы по бокам в две косы, но только до середины длины, остальные тщательно расчесала.
Без десяти пять за мной явился стражник и проводил в просторное помещение, в котором туда-сюда сновали двадцать девять девушек. Все до единой были встревожены. Одни щебетали без умолку, успев познакомиться, другие волками смотрели друг на друга и с трудом сдерживали волнение. Казалось, только я была спокойна как удав и преисполнена надежд уже сегодня, в крайнем случае завтра покинуть дворец.
Большинство девушек происходило из благородных семей, однако имелось и несколько простолюдинок. Несмотря на красивые наряды и модные прически, их лица выглядели затравленными, волосы тусклыми, ногти неопрятными. Им придется приложить немало усилий, чтобы достичь уровня других претенденток на сердце принца.
Ровно в пять в зал вошла властная брюнетка, по чьей милости я оказалась здесь. Она окинула всех тяжелым взглядом и представилась:
Уверена, многим известно, что меня зовут леди Уинслет Крисби, произнесла она, поздоровавшись. С сегодняшнего дня и до тех пор, пока наследный принц не остановит на ком-то из вас выбор, я буду распорядительницей отбора, отвечать за ваш режим, за аудиенции с Его высочеством Эйнионом, императором и Ее величеством Адрианной, отчасти за безопасность, решать возникающие проблемы. Этим вечером вы в последний раз будете предоставлены сами себе. За ужином сможете познакомиться друг с другом, найти союзниц. Утром же начнется отбор. Сейчас я назову имена тех, кому следует задержаться, остальные после могут быть свободны. Кэтрин Карли, Синтия Гадриэл, Меральда Уислоу, Оливия Чеорот.
Брюнетка назвала имена исключительно простолюдинок. Скорее всего, хотела лично рассказать о нормах поведения, возможно, научить реверансу, без которого не обойдется ни одна встреча с венценосными особами.
Хорошего вечера! пожелала Уинслет, намекая, чтобы расходились.
И стоило битый час приводить себя в порядок, чтобы послушать пятиминутный монолог? Никакого уважения!
Девушки одна за другой начали покидать Главный зал. Я последовала их примеру, вышла в коридор, как вдруг путь преградила прекрасная блондинка с удивительно голубыми глазами. Стройная, среднего роста, впрочем, как и все мы, словно девушек отбирали по какому-то единому шаблону. Однако простой ее нельзя было назвать. Вопреки миловидной внешности и добродушному выражению лица, блондинка обладала лисьей хитростью и изворотливостью.
Ты ведь Алексия? пропела она сладким голосом.
Верно, а ты?
Лайма. Графиня Лайма Тирель, подчеркнула блондинка высокий статус, обольстительно улыбнулась и проворковала: Не хочешь прогуляться по дворцу?
Разве можно?
Девица превосходительно усмехнулась и вымолвила наставническим тоном:
Нам нельзя покидать дворец и проникать в Восточную часть. Там живет император со своей семьей. Так что? Составишь компанию?
С удовольствием, вымолвила с показной беззаботностью и жестом предложила собеседнице выбрать направление дальнейшего следования.
Давай начнем с галереи. Думаю, прежде ты не встречалась с кронпринцем. Так почему бы тебе не познакомиться с ним заочно? Может, взглянув на портрет Его высочества, изменишь мнение и решишь остаться?
Я прищурилась и с опаской посмотрела на Лайму.
Откуда тебе известно, что я не горю желанием становиться принцессой?
Тебя доставили во дворец в бессознательном состоянии. Не будь ты против, стража не пошла бы на крайние меры. Только не обижайся на генерала Литена, он просто учел горький опыт, завуалированно ответила блондинка и устремилась к парадной лестнице.
Какой еще горький опыт?
Императрица дважды пыталась сбежать, но охрана каждый раз ловила Ее величество и возвращала обратно. Первый по пути в столицу, второй уже будучи здесь. У правительницы все получилось бы, сбеги она в первый же вечер, пока охранники не приноровились к новому графику, и не повстречайся она с будущим мужем. Но у Ее величества ушло три дня, чтобы изучить схему дворца, составить план и подготовиться к побегу. Она полагала, что все предусмотрела, только выбрала неверное направление Южную часть. В итоге попалась, не добравшись до стены. Более того, к тому времени между ней и нынешним императором пробежала искра. В итоге Ее величество осталась и ввязалась в борьбу за сердце наследного принца. Нам сюда, указала Лайма на арку, предлагая мне первой ступить в галерею.
Она так хорошо ориентировалась в лабиринте бесчисленных коридоров, словно не единожды бывала здесь. Кроме того, не обращала внимания на безмолвных охранников, не дергалась от резких звуков. Проще говоря, чувствовала себя во дворце, будто рыба в воде.
Какое, на твой взгляд, направление стоило выбрать Ее величеству? крайне осторожно осведомилась я и двинулась по красной дорожке вглубь огромного помещения, снизу доверху увешенного портретами венценосных особ.
Конечно, Северное. Там обитает едва ли не вся прислуга. Ее почти не стерегут. В Южной части живут придворные, в Восточной, как тебе уже известно, император с семьей. Охрану Западной части дворца всегда усиливают из-за участниц отбора. А вот и Эйнион IV. Как тебе? спросила блондинка, встав перед изображением мужчины среднего возраста.
Я едва не лишилась чувств, когда увидела этого писаного красавца. Он был совершенно рыжим, с залысинами и жиденькой, прямо-таки козлиной бородкой. Уши оттопырены, брови широкие и густые, как лес дремучий, возле рта большая бородавка, глаза злющие-презлющие. И это портрет! Значит, в живую принц был еще страшнее! Придворный художник ни при каких условиях не осмелился бы отобразить реальную внешность кронпринца, иначе бы на следующий же день расстался с жизнью.
Чем дольше я на него смотрела, тем сильнее качался под ногами пол. Казалось, он вовсе скоро разверзнется, если не отвести от картины взгляд.
На мгновение в голове промелькнула мысль, что Лайма обманула меня, но нет, под холстом имелась надпись «Эйнион IV». Все совпадало. Желание бежать из дворца стало неуемным.
Я попятилась от стены, произнося на ходу:
Скоро ужин. Следует тщательно подготовиться к нему, поэтому давай прогуляемся как-нибудь в другой раз.
Как скажешь, повела блондинка плечом с безучастным выражением.
Я повернулась и чуть ли не бегом рванула в отведенные мне покои. Несколько раз заплутала. К счастью, услужливый лакей проводил меня до самой двери и передал под опеку горничной.
Миледи, с вами все в порядке? взволнованно спросила Кларисса. Вы такая бледная. Может, позвать целителя?
Ужасно раскалывается голова, страдальческим тоном ответила я, завела руку за спину и тихонько щелкнула пальцами. Слышишь, как трещит? Где мои зелья?
В глазах служанки вспыхнуло недоверие, но вскоре ее лицо приняло крайне виноватый вид.
Генерал Литен велел выбросить все флаконы. Я выполнила приказ. Простите, миледи, но я не посмела ослушаться. В противном случае меня ждало бы наказание.
Я прикоснулась пальцами к вискам и шумно втянула ртом воздух.
Ох уж этот генерал. Что ж, раз мои разработки пали смертью храбрых, тогда зови целителя. Иначе до утра не доживу. И захвати чего-нибудь поесть. Может, мигрень вызвана голодом. Целый день ничего не ела. Не хватало еще желудок испортить.
Как прикажете, Ваша милость, горничная исполнила книксен и выпорхнула в коридор.
Не прошло и четверти часа, как в комнату неторопливым шагом вошел худощавый мужчина шестидесяти лет в просторных светлых одеяниях. Он открыл кожаный саквояж и вымолвил приглушенно:
Служанка сказала, что вас мучает головная боль.
До зубного скрежета.
В таком случае примите десять капель обезболивающей настойки, три капли успокоительного и ложитесь спать. Утром проснетесь бодрой и совершенно здоровой.
Целитель покопался в сумке, извлек серый флакон, отмерил десять капель, затем три из зеленого пузырька, налил воды в бокал и протянул мне.
Но скоро ужин с наигранным волнением начала я, забрав посудину.
Не беспокойтесь насчет ужина. Я сообщу леди Крисби, что у вас сильное недомогание, вызванное большим количеством снотворного.
Благодарю за заботу, милорд, признательно произнесла в ответ, сделала глоток под неусыпным взором старца, поморщилась, приложила рукав ко рту и, делая вид, что вытираю губы, аккуратно выплюнула смесь настоек. До чего невкусное лекарство у вас, целитель. Думаю, стоит еще немного его разбавить.
Я подошла к прикроватной тумбочке, взяла в правую руку кувшин, левую завела за спину, чтобы у старца не возникло подозрений. С помощью заклинания выплеснула смесь настоек в зазор между стеной и резной мебелью, наполнила бокал чистой водой, повернулась к созерцателю и выпила «разбавленное лекарство».
Прекрасно, довольно ухмыльнулся целитель. Через десять минут вы почувствуете слабость, через пятнадцать погрузитесь в крепкий сон. Хорошего отдыха, Ваша милость! мужчина закрыл саквояж и покинул комнату, как только мы распрощались.
Старый прохвост, проворчала я, тщательно прополоскав рот. Успокоительное Как же! Думал, не распознаю дурман? Кажется, во дворце даже собаки предупреждены на мой счет. Ничего! Посмотрим, кто кого
В этот миг с подносом в руках вернулась Кларисса. Чего на нем только не было: ломтики ветчины, вяленого мяса, козьего сыра, свежайший хлеб, пышные пирожки, дымящаяся чашка чая. Аппетитные запахи заставили желудок скрутиться в тугой узел и заурчать.
Миледи, садитесь скорее ужинать. Целитель предупредил, что у вас всего десять минут, чтобы поесть. Или того меньше, тараторила Кларисса, расставляя тарелки.
Я уплела три наспех сооруженных бутерброда, выпила чашку чая. Утолив голод, провела тыльной стороной ладони по лбу и протянула:
Ох, что-то меня клонит ко сну
Ваша милость, постель готова. Давайте помогу вам переодеться в ночную сорочку.
Я слова против не сказала, наоборот, принялась изображать смертельно уставшую девицу, неспособную стянуть с себя платье. Клариссе же доставляло удовольствие возиться со мной, точно с маленьким ребенком. Уложив меня в кровать, девушка подоткнула одело, пожелала спокойной ночи, погасила свет и покинула покои.
Действовать было рано. Следовало дождаться темноты, а пока позволял тусклый свет, проникавший в комнату сквозь окно, приготовить одежду.
Я выбралась из постели, открыла платяной шкаф. К счастью, дверцы не скрипнули и мой сундук оказался внутри. Я догадывалась, что вещи из родного дома подвергнутся тщательному осмотру, поэтому наказала горничной взять сундук с ложным дном, куда, собственно, спрятала черные штаны, того же цвета тунику и сапоги из тончайшей кожи. Помимо парализующего зелья, пустого бурдюка и двадцати золотников, туда ничего больше не поместилось.
Вопреки желанию немедленно облачиться в любимую одежду, снова улеглась в постель. Я боялась, что в любую минуту сюда кто-нибудь ворвется и разоблачит меня. И не прогадала. Не прошло и часа, как дверь в комнату распахнулась. Раздались тяжелые шаги. Открывать глаза было опасно, поэтому навострила уши.
Генерал, я же говорил, что она спит младенческим сном. От трех капель концентрированного настоя дурмана не только эта хилая девчонка, даже лошадь проспит до утра, проблеял целитель и взялся заверять главного стража: Я собственными глазами видел, как она выпила настойку. Беспокоиться не о чем.