Расследование расследованием, а обед по расписанию, прокомментировал Станислав. Мы на отдыхе или как?
Мне кажется, что «или как», с сарказмом ответил Лев Иванович.
В коридоре им встретился бодрый Андрей Лемешев.
Мы поехали обедать, сообщил молодому оперативнику Гуров.
Ладно, сник Лемешев. Я просто хотел вам сказать, что Ольгу Кирьянову уже привезли в гостиницу и разместили на втором этаже в сто втором номере. И еще я доложил Илье Ильичу о ссоре Кирьянова со Слепаковым. Он заинтересовался и велел мне найти этого Артура Павловича и привезти его в управление.
Вот это правильно! Действуйте, Андрей. Кстати, Лев Иванович покусал нижнюю губу, словно в раздумье, мы с вами не обменивались номерами телефонов?
Нет.
Ну, так давайте и свой, и Пятакова, а то мало ли что. Вдруг у нас появятся еще какие-нибудь важные для следствия сведения.
А вы уже с кем-то беседовали? настороженно спросил Лемешев.
Да, говорили, сделав важное и значимое лицо, ответил Гуров. С соседями по этажу. И что характерно все они отмечают неприязнь Слепакова к Кирьянову. Так что нужно обязательно поговорить с этим писателем.
Лемешев кивнул, сделав серьезное лицо.
Да, обязательно.
Потом они обменялись телефонами, и Лемешев умчался искать Слепакова.
Вводишь следствие в заблуждение? хитро улыбнулся Крячко.
Ничуть, серьезно ответил Лев Иванович. Я ведь ничего не утаил. А с Пятаковым мне нужно будет кое о чем переговорить, но это чуть позже. Поедим, а потом встретимся с Ольгой и зададим ей несколько вопросов.
Да, в этом деле много неясного, вздохнул Крячко.
Пока нам никто не мешает, надо бы зайти еще раз в номер и внимательно просмотреть одежду Кирьяновых, заметил Лев Иванович.
Надо было сразу нам посмотреть, не от их ли одежды найденная нами пуговица, заметил Крячко, сообразив, для чего Гуров хочет вернуться на место преступления.
Так ведь я все боялся, что приставленный к нам молодец быстро вернется и застанет нас за этим занятием. Пришлось бы выкладывать улику. Ладно, поехали, а то наши женщины нас съедят вместо завтрака, если мы опоздаем. Хотя как по мне, так я и есть не хочу. Такая жарища. Эх, окрошечки бы сейчас холодненькой!
Станислав, как и всегда, согласился с другом и, вздохнув, добавил:
Или пивка холодненького
* * *
После обеда, проводив жен в номера, Гуров и Крячко встретились возле триста третьего номера. Лев Иванович позвонил Екатерине Родниной, и та открыла им двери ключ-картой.
Вы долго там будете? спросила дежурная горничная. Я не стану вас ждать, у меня дел много. Потом просто хорошо захлопните за собой двери. Знаете, обратилась она к сыщикам, я не верю, что Ольга Михайловна виновата.
Екатерина, скажите, вы Ольгу Михайловну хорошо знали? спросил Гуров.
Ну, как хорошо Я ее знаю уже лет пять. С тех пор как писатели облюбовали наш отель. Она очень отзывчивый и добрый человек, если вы хотите знать мое мнение. У меня дочка в Москве живет. Студентка. Так Ольга Михайловна ей и квартиру недорогую нашла, и вообще помогает дочке то продукты ей привезет, то вещь какую-нибудь подарит модную. Относится к ней, как к своей дочери.
Это хорошо, что как к дочери, понимающе ответил Гуров. А насколько близки вы были с Кирьяновой? Она не делилась с вами своими семейными проблемами, например, или не рассказывала о своем прошлом?
Нет, мы не были подругами в полном смысле этого слова, покачала головой Роднина. Скорее, просто хорошие знакомые.
И последний вопрос камеры наблюдения у вас в отеле стоят только в коридорах?
Нет, еще и в холле на первом этаже. В номерах и конференц-зале камер нет.
А у выхода на крышу и на самой крыше они есть?
Нет, уверенно ответила старшая горничная. Их убрали, когда перестали пускать туда посетителей. Если бы они там были, разве бы я рискнула туда кого пускать? потупилась она.
Ну, хорошо, спасибо вам, Екатерина Васильевна. Не буду вас больше задерживать, отпустил горничную Лев Иванович.
Они с Крячко вошли в номер и внимательно осмотрели все вещи, которые нашли в шкафу и комоде. Чемодан, с которым супруги прибыли в Анапу, был пуст. Ольга выложила из него все вещи.
Значит, это не их пуговица, констатировал Крячко. Будем надеяться, что потерял ее убийца.
А что толку, нахмурился Лев Иванович. По одной пуговице обвинение не предъявишь.
Лева, Крячко хлопнул друга по плечу, нам бы хоть какую-то зацепку, а уж криминалисты пусть привязывают этот вещдок к следам, которые они собрали в номере.
Пойдем к Ольге, что ли? Гуров отправился к двери. В какой там ее номер разместили? В сто первый? Надо бы узнать может, она какие-то вещи уже взяла из номера.
К Кирьяновой их сразу не впустили. Когда Лев Иванович постучал, двери ему открыла незнакомая молодая женщина в форме полиции.
Здравствуйте, поздоровался Лев Иванович. Нам нужно переговорить с Ольгой Михайловной.
А вы, собственно, кто? прищурилась женщина.
Полковник Гуров и полковник Крячко из Главного управления уголовного розыска России.
Женщина не выразила никакого удивления, а взгляд ее стал еще более подозрительным.
Ваши документы, коротко потребовала она.
Вообще-то мы тут неофициально, должен был нехотя признаться Лев Иванович. Просто так получилось, что мы поселились в соседнем с Кирьяновыми номере
Он не успел продолжить, как женщина покачала головой и ответила:
Вот и отдыхайте дальше, товарищи полковники, а к задержанной нельзя.
Дверь захлопнулась.
У тебя удостоверение с собой? Гуров с надеждой посмотрел на Станислава. Мария в этот раз категорично запретила мне его с собой брать. Ты, говорит, на отдых едешь, а не в служебную командировку.
Та же история, понимающе вздохнул Крячко. Что будем делать?
Звонить Пятакову. А что мы еще можем?
А если он нас задвинет?
Тогда у нас остается Орлов, вопросительно посмотрел на напарника Гуров.
А оно нам надо?
Наши жены сделают это за нас. Ты ведь знаешь Марию. Она если что-то решила, то будет идти до конца. Чем-то эта Ольга Кирьянова их зацепила.
Это я и сам вижу, почесал голову Крячко.
Лев Иванович вынул записную книжку, куда записал телефон Лемешева и Пятакова, и вбил цифры в свой сотовый. Сигнал шел, но на том конце связи никто не отвечал.
Не берет. Вот ведь
Не успел он до конца выругаться, как его смартфон ожил.
Да, полковник Гуров слушает, быстро ответил Лев Иванович.
Это я вас, Лев Иванович, слушаю, раздался спокойный голос Пятакова. Что-то хотели сообщить важное?
Здравствуйте. Гуров набрал в грудь побольше воздуха и ответил: Не сообщить. Сообщать мне пока что нечего, а вот поговорить с Ольгой Михайловной я бы очень хотел.
Я уже с ней беседовал, коротко ответил Илья Ильич и снова замолчал.
Я знаю, с досадой в голосе произнес Гуров. Но я ведь не знаю, какие вы ей задавали вопросы. Вполне возможно, что я смогу узнать у нее что-то дополнительно. Иногда бывает
Я знаю, как брать показания у свидетелей и подозреваемых. Но вы правы бывает, что свидетели что-то вспоминают уже после опроса или рассказывают о том, о чем умолчали вначале, снова спокойно ответил Пятаков. Я уже дома после дежурства и только что лег отдыхать, заметил он как бы невзначай. Вам нужен доступ к задержанной? Тогда лучше всего сделать это вместе с нашим сотрудником. Вы ведь знаете правила, полковник.
Да, знаю, но
Думаете, что она с вами наедине будет более откровенна, чем с представителями закона?
Вообще-то, я тоже представитель закона, с некоторым раздражением напомнил Гуров. Просто мне бы не хотелось обращаться к своему начальству.
Если узнают, что я вас пустил
Обещаю, что весь разговор с Кирьяновой я передам вам дословно. А уж если будет что-то важное, то прямо сразу же и перезвоню.
На том конце связи повисла пауза. Пятаков раздумывал.
Ну, хорошо, сказал он. Дайте трубку Алене. Она сегодня дежурит при задержанной.
Лев Иванович выдохнул и решительно постучал в двери сто первого номера. Когда ему открыли молча передал женщине телефон.
Та какое-то время слушала серьезно, а потом резко ответила:
Все под твою ответственность, Пятаков.
Она вернула телефон Гурову и посторонилась, пропуская их в комнату.
Проходите. Я выйду на полчаса. Вам хватит столько времени? спросила она не очень довольным голосом.
Да, спасибо большое, ответил с улыбкой Станислав. Полчаса нам вполне хватит.
Полицейская хмуро покосилась на Крячко и вышла, оставив их с Кирьяновой наедине.
Лев Иванович, Станислав Васильевич. Ольга вышла к ним из спальни бледная, заплаканная, но во всей ее невысокой и стройной фигурке чувствовалась решительность.
Ольга Михайловна, как вы тут? Держитесь? с участием спросил Гуров.
А что мне еще остается? горько улыбнулась Кирьянова. Я просто не представляю, как я буду жить без Жени. Он был для меня всем. У меня больше никого нет.
У вас нет братьев и сестер?
Нет, никого. Я у родителей была единственной дочерью. Папа умер, когда мне было шестнадцать, а мама два года назад.
А у Евгения Петровича родственники есть?
Женя детдомовский, ответила Кирьянова. Он всего в жизни добивался сам. Кроме друг друга, у нас никого не было.
Ольга Михайловна начал было говорить Гуров, но Кирьянова его перебила.
Не люблю отчества, называйте меня просто Ольгой.
Хорошо, Ольга, согласился Лев Иванович. Вы какие-то вещи из своего номера забирали? Одежду, я имею в виду.
Да, мне разрешили взять кое-какую свою одежду. Остальное пока нет, опустила она голову.
Гуров достал из кармана и развернул салфетку, показывая Кирьяновой найденную им под кроватью пуговицу с якорем.
Это не от ваших вещей пуговица?
Ольга хотела было взять пуговицу в руки, чтобы рассмотреть ее поближе, но Лев Иванович не позволил ей этого.
Нет, ответила Ольга после некоторой паузы, во время которой она внимательно рассматривала находку сыщика. Такой пуговицы ни на моих, ни на Жениных вещах нет, твердо заявила она и, пристально посмотрев на Гурова и Крячко, спросила: Вы нашли ее в номере?
Да, под кроватью, честно ответил Лев Иванович и тут же поправился, увидев, какой надеждой загорелись глаза Ольги: Это не значит, что ее потерял убийца. Она могла закатиться туда, и отпав от одежды предыдущих жильцов номера.
Да, конечно, и такое может быть, покорно согласилась Кирьянова, и лучик надежды в ее синих глазах угас.
Ольга, давайте с вами все начнем, так сказать, сначала, предложил Лев Иванович. Нам очень важно знать, есть ли у вас на подозрении кто-то, кто желал бы смерти вашему мужу?
Этот вопрос мне уже задавали в полиции, сникла Кирьянова. Нет, я не знаю никого, кто бы хотел убить Женю. Он был общительный, в отличие от меня, но у него не было врагов.
А Слепаков? напомнил Крячко.
Артур? Да нет, что вы, махнула рукой Ольга. Он из интеллигентной семьи, и вообще не способен на убийство.
Отчего так? Только потому, что из интеллигентной семьи? усмехнулся Крячко.
Нет, я просто знала его семью и его самого еще до того, как познакомилась с Женей. Он даже ухаживал за мной, еле заметная улыбка тронула губы Кирьяновой. Поэтому я точно знаю, что говорю. Нет, Артур, конечно, не любил моего мужа, но он не стал бы делать ему плохо, зная, как я люблю Женю.
А когда вы познакомились с Евгением Петровичем? задал следующий вопрос Лев Иванович.
Четырнадцать Почти пятнадцать лет назад. На выставке одного художника друга Жени. Он пригласил на открытие его и еще нескольких начинающих писателей. А я там была скорее по работе, чем из любопытства. Вы ведь, наверное, уже знаете, что у меня свое издательство в Москве?
Да, нам рассказали, подтвердил Лев Иванович и задал следующий вопрос, который уже давно ему хотелось задать Кирьяновой: А до встречи с Евгением Петровичем вы были замужем?
Ольга не сразу ответила. Она суетливо встала и, извинившись, спросила, не хотят ли Гуров и Крячко воды. Те отказались.
У меня в горле все пересохло, налью себе воды и вернусь.
Ольга прошагала к холодильнику, потом к окну, заглянула зачем-то в спальню, а когда вернулась, то в руках у нее был стакан с водой.
От Гурова не ускользнули эти попытки скрыть волнение, и он не очень удивился, когда Ольга нехотя ответила на его вопрос:
Да, я была замужем, но это было так давно.
И Кирьянова замолчала. Ей явно не хотелось вспоминать то время, и Лев Иванович не стал настаивать. Гуров по опыту знал, что если человек не хочет вспоминать прошлое, то ничего хорошего в этом прошлом не было. В конце концов, он мог узнать о прошлой жизни Ольги и из других источников.
Ольга, мне нужно задать вам один деликатный вопрос. Вы только не обижайтесь. Это вполне дежурный вопрос, который задают всем свидетелям. Лев Иванович пристально посмотрел на смутившуюся Кирьянову.
Если вы хотите спросить, не имел ли Женя или я связь на стороне, то меня об этом уже спрашивали, разочарованно вздохнула Ольга и, посмотрев прямо в глаза оперативнику, ответила: Нет, не было. У нас с Женей было полное взаимопонимание и в психологическом плане, и в интимной жизни.
Это хорошо, дежурной фразой ответил Гуров. А какие-то новые мысли по поводу того, как пистолет мог очутиться в сумочке, к вам не приходили? задал на всякий случай еще один вопрос Лев Иванович.
Наблюдая за Кирьяновой, за ее словами, жестами, мимикой, Гуров уже понял, что что-то новое сообщить Ольга ему или не может, или не хочет. Скорее, второе. Он чувствовал, что она что-то скрывает. Но вот что?
Нет, понятия не имею, вздохнула Кирьянова. Послушайте, Лев Иванович, но ведь в коридоре, кажется, есть видеокамеры. Вы ведь должны это знать. Там наверняка есть запись, на которой видно, кто заходил в номер в мое отсутствие.
Лев Иванович и сам все время думал об этом. И наверняка Пятаков тоже первым делом должен был просмотреть видеозаписи с камер наблюдения. Вполне возможно, что он их даже и просмотрел. И если бы на них было что-то зафиксировано Что-то такое, что обличало Ольгу, то он бы сразу же запросил ордер на ее арест, а не отпускал ее, пусть даже и под присмотром полицейской, в отель. Значит, что-то тут было не так.
Да, камеры есть, задумчиво ответил он на вопрос больше самому себе, чем Ольге. И я бы не меньше вашего хотел бы посмотреть на записи с них.
Ольга, скажите, а насколько вы хорошо знали своего мужа? спросил Кирьянову Станислав. Я имею в виду его жизнь до встречи с вами. Вот вы сказали, что Евгений Петрович был воспитанником детского дома. Так у него вообще не было родственников ни братьев, ни сестер? Да и отношения с женщинами у него наверняка какие-то были до вас.
Я ничего не знаю ни о каких братьях, сестрах или другой родне Жени. Муж вообще не любил вспоминать свое детство и юность. Говорил, что ничего хорошего в них не было, а вспоминать плохое он не хочет, ответила Ольга. Но зато много и с гордостью рассказывал, как он много работал и занимался, чтобы выбиться в люди. Как я поняла, учеба в школе и институте давалась ему с трудом. По натуре он гуманитарий и всегда интересовался литературой. Поэтому и выбрал то, что ему нравилось, факультет журналистики.
Да, Реус нам уже рассказала, что он учился вместе с ней. А как у него складывались отношения с женщинами? спросил Лев Иванович.
Женщины Ольга слабо улыбнулась. У Жени были романы. В какой-то момент, когда ему было двадцать с небольшим, он даже чуть не женился на одной девушке с параллельного курса. Но что-то у них не сложилось. Насколько я знаю, у него всегда были сложные отношения с женщинами. Его характер Женя, если честно, был очень самолюбив и эгоистичен. Ему постоянно нужно было, чтобы его хвалили, им восхищались, о нем заботились. А сам он Кирьянова вздохнула. Сам он редко когда кого-нибудь хвалил. Нет, он не был жестким или жестоким. Но и внимательным и заботливым я бы его тоже не назвала. Но я его любила таким, какой он есть со всеми его добродетелями и грехами, словно в оправдание за свои слова быстро добавила Ольга.