Рассказы про сильных людей - Жуликов Пётр Петрович

Пётр Жуликов

Рассказы про сильных людей

Предисловие от автора. Про фамилию

Мне часто говорят, что писатель с такой фамилией не сможет пробиться к читателю. Советуют поменять. А я менять не собираюсь и надеюсь, что найдутся читатели, которые смогут разобраться в ситуации. Моя фамилия древнее Рюриковичей и корнями уходит в санскрит. Жулик это не вор, не мошенник и не грабитель. Жулик чаще всего был уважаемым человеком, ставшим изгоем после конфликта с вороватыми прислужниками властей. Ставший изгоем, он вынужден был скрываться в лесах и становился разбойником, который разовым смертельным боем отбирал награбленное добро у своих обидчиков и раздавал обездоленным. Жулик себе отбитое добро не оставлял, поскольку понимал, что обречен. В рюриковские времена травля на них обострилась. Жуликов люто ненавидели вороватые чиновники и прислужники властей и казнили их с особой жестокостью. Жулики это Разин, Пугачев, Дубровский и весьма длинный ряд народных героев. Народ их всегда любил, легенды слагал.

Вместо предисловия. Про дороги

Кто-то мудрый сказал, что нашу жизнь определяют дороги, которые мы выбираем. Наверное, это так и есть, кому-то повезло выбирать дорогу в жизнь. Другой мудрый человек сказал, что нашу жизнь определяют дороги, которые нас выбирают. Такая мысль тоже имеет право на существование, и есть немало тому примеров. Но есть и другие варианты.

Однажды я показал своему другу Виктору Ивановичу Мережко подмалевок картины, которую так и не закончил. Несколько минут он молча ее рассматривал, потом мы разговаривали на темы кино, он рассказал мне о своем новом сценарии «Кавказская рулетка», и я уже подумал, что про мою мазню он забыл или просто не хочет меня огорчать критикой. Но когда мы уже глубоко за полночь расставались, спросил:

 Это дорога, по которой вы пришли в жизнь?

Я даже немного растерялся и только кивнул.

Уже по дороге домой, сидя за рулем машины, несшейся по шикарной автотрассе, подумал, что да, это дорога, по которой я вышел в новую жизнь. По этой дороге сто пятьдесят седьмые ЗИЛы возили лес. По этой дороге мы гоняли на велосипедах, а потом и на мотоциклах, по этой я и ушел в новую жизнь. И эту дорогу в Жизнь я решил показать своему долгожданному читателю.

Несколько месяцев спустя я показал рукопись своей книги Виктору Ивановичу, и он написал мне предисловие.

Серпуховские мотивы

Историю эту рассказал таксист, подвозивший меня поздно вечером от вокзала. Разоткровенничался он, видимо, потому, что на вопрос, чем занимаюсь, я ответил: «Пишу статьи в газету и рассказы для книги». Он обрадовался и сказал, что у него как раз есть история, которая вполне подходит для рассказа. Мне, честно говоря, было некогда, я торопился, надо было решить кое-какие вопросы и утром следующего дня возвращаться в Москву. Тогда он предложил утром подвезти меня и по пути рассказать свою историю и рано утром, к моему удивлению, подъехал к условленному месту.

Таксист был в костюме и при галстуке с тщательно выбритым лицом, так что поначалу я его даже не узнал, но когда он поздоровался, я сразу же вспомнил этот несколько непривычный для нашего времени деревенский говор. И как только я уселся в машину, таксист безотлагательно приступил к обещанному рассказу.

 Итак,  начал мой рассказчик, когда машина покатила по скоростному шоссе,  меня зовут Василий Михайлович Блудов. Тут меня все знают. Таксуем мы тут,  он сделал паузу, наблюдая, какое впечатление произвели на меня его слова и продолжил.  Сначала работали на государственных машинах, а вот теперь на своих. Вместе работаем, вместе отдыхаем. Так у нас, у старых таксистов, принято.

Блудов снова сделал паузу, видимо, где-то он слышал, что именно так и надо рассказывать свои истории писателям, и пользовался этим уроком через каждый десяток слов, что сильно раздражало, однако если отбросить все лишнее, изложение можно считать весьма понятным и даже завлекательным. И далее, дабы не утруждать читателя излишними фразами, я излагаю рассказ, сократив лишь авторские паузы, и продолжаю с того места, на котором прервал повествование.

 И вот как-то собрался я с приятелем Пашей Шибаевым на рыбалку,  продолжал таксист,  понятное дело, приготовили снасти там всякие: ну спиннинг с блеснами, сачок и, конечно же, самое главное прихватили то, без чего на рыбалке никак нельзя. Правда, без излишеств, ровно столько, сколько надо рыбалка все-таки. Поначалу-то мы думали отправиться на Оку, но пока собирались, стало вечереть, и, чтобы не терять времени даром, мы отправились на Нару. Да и какая, в конце концов, разница, река она и есть река. Подъехали к Наре, ну туда, повыше запруды, что возле Высоцкого монастыря. Расположились на правом берегу и, как положено, сразу же приняли по маленькой. Ну так, для разгона, чтобы рыбалка была удачной. Осушили парочку беленькой, конечно, пивка добавили для смягчения восприятия напитка. Одним словом, рыбалка началась. Я, значит, стал костер разводить, а Паша, чтобы времени не терять даром, принялся рыбу ловить. Он мне всегда рассказывал, что классно блеснит. Но, видимо, давно не практиковал, потому что первые полчаса он никак не мог в реку блесной попасть. Все больше на макушки деревьев блесны разлетались. Потом, однако, приловчился и в реку стал попадать, правда, через раз: то блесной, то сам в реку свалится. И вот когда вроде бы дело уже наладилось: костерочек разгорелся, шашлычок зашипел, капая салом на огонь,  у него блесна вдруг за что-то там зацепилась.

Паша как завопит, что это щука килов на пять. И так орал, что из ближайших кустов выскочила испуганная парочка, причем дамочка так визжала, наверное, подумала, что их муж застукал.

Но это, как говорится, ихнее дело, пущай сами и разбираются, а вот у нас это была уже трагедия, то есть последняя блесна за что-то зацепилась, остальные Паша по деревьям уже раскидал, пока приноравливался. И что нам было делать? Оно, конечно, можно было и без блесны обойтись, у нас ведь все было: беленькой коробочка только начатая, «Очаковского» пару коробочек, шашлычок уже готовенький, да и настроение в норме. Чего еще надо для хорошей рыбалки, как говорится?! Наливай да пей! Но без блесны все-таки как-то неловко. Ну, неудобно что ли. Да говорят, будто бы и примета такая есть, что рыбу ловить спиннингом без блесны не к добру, тем более что других снастей, кроме сачка, мы с собой и не взяли. Я-то вообще на рыбалке больше по костерочку там и шашлычкам разбираюсь.

Подумали мы с Пашей, подумали, выпили еще по стаканчику и решили, что без блесны нам ну никак нельзя. Да и что же это на самом деле за рыбалка без блесны? И решили, что блесну надо доставать. Выпили для ясности еще по маленькой и бросили жребий, кому лезть в воду. Выпало мне. Мне завсегда так: как водку из горла пить так в последнюю очередь, а вот как что такое так на тебе, пожалуйста. Ну выпало так выпало, что поделаешь, разделся я до ну до того самого, в чем мать родила, благо уже на реке купальщики разошлись, и нырнул в реку. Плыву себе, за леску держусь, леска натягивается, поднырнул

И тут, надо сказать, все и началось. Оказалось дело в том, что зацепилась блесна за скобу какую-то. Стал я блесну отцеплять, а она запуталась так крепко, что никак не отцепляется. Тогда, думаю, вытащу-ка я скобу эту на берег и там разберусь, что к чему. Потянул, а она ни в какую, ну прямо с места не сдвинулась. Тогда я ногами уперся, поднатужился, а силенка у меня есть, «жигуль» на бок один переворачиваю, смотрю, пошла потихонечку, и вижу, открывается люк какой-то. Я прямо рот открыл от удивления. Правда, вовремя закрыл, так что воды набралось совсем немного не больше литра. Однако я сразу же понял, что это тайник, а раз тайник, значит, там клад какой-то обязательно должен быть спрятан. Думаю, вот здорово, вот подфартило, и мысли такие ясные: теперь-то уж заживем. Но от таких силовых упражнений под водой, которой уже наглотался немало, я чуть совсем не захлебнулся. Нет, думаю, пора уже и выбираться. И вовремя я это подумал, потому что и так организм от этой воды ослаб, что еле выбрался. Выбрался я, значит, на берег, рассказал все как есть Паше, а он не верит, усмехается так ехидненько, мол, не смог блесну достать, вот и гонишь пургу всякую. Обидно мне как-то стало, я и говорю ему, мол, а не пошел бы в в смысле, в реку, и сам посмотри, тем более что блесну-то я не отцепил, да еще воды вон сколько наглотался. Так что давай, лезь, твоя очередь.

Понятное дело, что для того, чтобы снять напряжение, выпили мы с ним еще по стаканчику. Мне это просто необходимо было, чтобы хлябь эту речную запить. Надо сказать, что вода в этой Наре не очень-то приятная на вкус, а если честно говорить, то просто гадость. Поэтому мне лишний стаканчик это, как лекарство, а ему впрок, чтобы не так противно было, и для уверенности тоже не помешает. Да и пить одному как-то неловко, не принято это у нас, мы же не алконавты какие мы же рыбу ловить приехали.

Короче, выпили, и он нырнул. Долго его не было, я уже подумал, что он клад решил сам достать, однако смотрю выныривает. Глаза выпучил, водой отплевывается и говорит: «Ва-вав-ва». Я поначалу не понял ничего, подумал, что это он по-аглицки. Он как-то в гараже говорил, что по-англицки здорово шпрехает и, помню, так прямо и рубанул: «Ва-а-а-у-у». Я-то сам по-аглицки не шибко кумекаю, но чую, что у него получается, в смысле так же противно и похоже, как по телику говорят некоторые наши ведущие: «Ва-а-а-у-у». Однако потом, когда он ил выплюнул и повторил еще раз, я сообразил, что это он все-таки по-нашему говорит. Вот только слов у него много таких, которыми вроде бы все говорить умеют и даже пишут частенько на заборах или в подъездах, но в приличных книжках их писать нельзя и в образованном обществе говорить не принято. Поэтому я для рассказа и повторять не буду, хотя скажу, что я сразу все понял, я догадался, что он в люк этот, который в подземелье вел, поднырнул и дальше ход обнаружил, и даже походил там по нему немного. И тут нас окончательно осенило, что это она, фортуна, повернулась к нам

 Интересно, а чем же она к нам повернулась,  задумчиво прервал свой рассказ Василий Михайлович,  да какая разница. Фортуна она баба, а бабы со всех сторон привлекательны,  заметил он сам себе философски и продолжил.

 Ну да ладно, на чем это я остановился? Так вот, поняли мы, что это нам дар сверху за нашу жизнь правильную обломился. Подумали еще маленько и решили конкретно все проверить, в смысле экспедицию в закрома-кладовые устроить, не откладывая в долгий ящик, хотя, по правде говоря, ящика-то у нас и не было. Понятное дело, по этому поводу приняли мы немного, ну, разлили одну беленькую, выпили не спеша, закусили шашлычком, повторили и стали собираться. Вокруг уже все стемнело, но нам-то у костра светло, а там, в подземелье, все одно темно и свет дневной не нужен. А дорогу к кладу мы всяко найдем: там же к скобе у нас леска протянута.

Телевизор мы смотрим, как клады ищут, видели, как говорится, плавали знаем. Паша снял аккумулятор и фару с машины, завернули мы аккумулятор в один полиэтиленовый мешок, а фару в другой, приняли на дорожку понемногу и за дело. Все путем, только тут надо правду сказать, что сделали мы две промашки, одна обнаружилась сразу же, как Паша нырнул с аккумулятором в речку, а вторая несколько позже. Ну, короче говоря, нырнул Паша в речку, и я следом. Плыву себе потихоньку к месту назначения и вдруг вижу, что Паши-то и нет. Сразу и не понял, в чем дело, подумал даже, что он уже на месте. Попробовал нырнуть под воду, чтобы увидеть, что он там делает, но, во-первых, темно и ничего не видно, а во-вторых, фара нырнуть не дает: как поплавок плавает в полиэтиленовом мешке и меня не пускает. Я, правда, быстро сообразил, что с фарой я все-таки не нырну, и стал нырять без фары. Нырнул раз, другой и наткнулся на Пашу, стоит он на дне с аккумулятором, пузыри пускает. Еле выволок его на берег. Хорошо, что он аккумулятор не уронил, а то бы сорвалась экспедиция: ему, видать, жалко было аккумулятора: он же его со своей «Волги» снял. Посидели мы немного, подумали и решили привязать фару к аккумулятору, получилось совсем неплохо.

Как добирались по леске к колодцу, я рассказывать уже не стану, потому что это совсем другая история. В общем, добрались и в тот самый проход попали. Как только выбрались на сухое, подключили фару к аккумулятору. Тут же обнаружилась вторая промашка: мы-то, чтобы одежду не замочить, в этот поход отправились в том, в чем в баню ходят, в смысле вообще без ничего. Одежду завернули в полиэтиленовый мешок, а когда там разбирались, как и что, то при повторном заходе этот пакет и забыли. А в туннеле этом почему-то холодно было. Что делать? Подумали еще разочек и решили, что возвращаться после стольких мучений уже не будем, уж как-нибудь и так перебьемся, благо для согрева я три беленьких прихватил, вместе с фарой в полиэтиленовый мешок упаковал. Понятно, что долго отдыхать мы уже не стали, там градусов двенадцать, не более, поэтому, приняв для сугрева по чуть-чуть прямо из горлышка и опростав одну беленькую (запас ограничен экономить надо), пошли искать клад. Паша с фарой впереди, а я с аккумулятором сзади. Ходили мы по этим ходам часа четыре, ну просто лабиринт какой-то, но наконец все-таки вышли в большую пещеру. Точнее, даже комнату подземную, очень похожую на те, что в кино показывают, когда клады в подвалах замков находят. Мы вообще-то чуть было не прошли мимо, ну тупик и тупик, камнями заваленный, однако воздух оттуда шел потеплее, и мы поняли, что это кто-то нарочно ход завалил, чтобы не нашли. Камни мы быстренько откидали и от увиденного прямо так и сели: клад. Представляете, в пещере этой стояли сундуки, полные золота и камешков разноцветных, и накрыты они флагами бело-сине-красными, почти как наши нынешние, только полосы косые. Эта картина нас просто выбила из сил, пришлось тут же поправить здоровье. Да и холодно там было, теплее, чем в проходах, однако все равно холодно. В общем, выпили мы еще одну беленькую из горлышка, посидели, посмотрели на наши драгоценности и решили, что пора в обратный путь, тем более что аккумулятор совсем сел, а без света, оказывается, на клад смотреть совсем неинтересно. Договорились, что ничего брать с собой не будем, поскольку говорят, что если без молитвы взять клад под землей, то можно и не выбраться. А я как назло дальше, чем «Отче наш», ни одного слова не помню, а Паша, он вообще вегетарианец, в смысле неверующий. Ни постов не соблюдает, ни молитв не знает, мясо жрет, когда ему хочется, и даже имен святых не помнит. Я-то хоть знаю, что есть святой Петр, и Петров день завсегда отмечаю. Есть еще Ильин день, хотя справедливости ради надо честно сказать, что Паша тоже все праздники святых со мной отмечает. Думаю, он не совсем потерянный человек.

Я спросил рассказчика: «Может, он атеист, а не вегетарианец?»

 Да какая разница, все равно безбожник,  ответил Василий Михайлович и продолжил рассказ.  Так вот, решили мы, что выберемся отсюдова, подразучим молитвы и вернемся за своим кладом, благо, знаем куда. Вышли мы из пещеры этой, глядь, а проход-то завален камнями. Смотрю я, Паша весь затрясся, шепчет: «Замуровали». Я тоже испугался маленько, но говорю ему: «Не боись, все будет нормальненько, у нас еще энзэ есть». Выпили последнюю бутылочку, и тут же меня осенило: так это же мы сами камней наложили, когда ход откапывали. Паша немного успокоился, но вижу: все равно колотит его. Помню, я еще тогда удивился, чего это он, но думать долго времени не было, надо камни убирать. Так что заложили мы вход в пещеру по новой, ну и проход себе расчистили, и отправились вперед, в смысле назад, ободрались, правда, как собаки паршивые. Назад мы пошли в обратном порядке: Паша с севшим аккумулятором сзади, а я с негорящей фарой впереди.

Да, я забыл сказать, что, когда мы к кладу шли, я большую бобину ниток прихватил, давно в машине валялась, вот и пригодилась, хорошие нитки, с нашей ткацкой фабрики. Я, когда мы на берегу стали собираться за кладом, сразу же и припомнил, что по лабиринтам надо с ниткой ходить. Ну, короче, часа через три мы вернулись к колодцу. Пакеты наши полиэтиленовые пришли в полную негодность: пока мы клад искали, их крысы сгрызли, одна труха осталась. И решили мы, что и без них поднимемся, в смысле без пакетов и без аккумулятора, тем более что он совсем разрядился. Да и фару вроде бы тоже чего тащить, я ее уже давно разбил и боялся Паше сказать об этом, а тут такая ситуация. Вот я так дипломатично и говорю Паше, мол, денег у нас теперь навалом, чего нам с этим хламом возиться, давай пока здесь оставим, а утром заберем. Я думал, что он кричать начнет насчет фары, а он мне в ответ спокойно так и говорит: «Да хрен с ней, с этой фарой, и аккумулятором тоже, давай выбираться». Я еще опять удивился, не понял даже, с чего это он так добром разбрасывается, ведь раньше всегда прижимистым был. Но совсем скоро я разобрался, в чем тут дело.