В зарослях заливаются цикады, и от них вокруг все гудит. Душно, как ночью на печке под верблюжьим одеялом. А море совсем рядом переливается серебряными блестками сквозь прибрежные сосны. Дрожит, как мираж зеленое-презеленое!
Мы покупаем мороженое в стаканчиках и скатываемся вниз по крутой сыпучей тропинке.
Вот оно море. Ура-а-а!
Я скидываю шлепки и на цыпочках бегу к воде. Раскаленный песок хватает меня за пальцы.
Валя, мороженое! кричит мама.
Приходится возвращаться. Мама расстилает на песке «соломку» и с ног до головы намазывает меня кремом от загара. Разве что пятки не намазывает.
Мам, не надо, а? Я и так бледная, как поганка.
Мороженое течет по моим пальцам, а я с завистью смотрю на прокопченных солнцем мальчишек. Они привязали к сосне веревку с палкой, раскачиваются на ней и прыгают с высоты в море. Тарзанка. Если бы не их белобрысые макушки, можно подумать, что они негритята. Точно, обесцвеченные негритята. Везет же людям!
Бледная кожа признак аристократизма, говорит мама, а сама в пятнышку. То есть нос у нее в пятнышку она приклеивает на него треугольную бумажку. Приклеивай не приклеивай, он у нее все равно от природы такой. Даже огуречный крем на него не действует.
Я вдыхаю полной грудью так здорово пахнет водорослями и шашлыками!
Раньше, когда мы гуляли с бабой Лизой, она всегда покупала мне шашлык в тайне от мамы.
Мы заходили в кафе к ее знакомому грузину дяде Арчилу и заказывали шашлык. А еще острый суп-харчо и хачапури с белым сыром прямо из каменной печки!
Мы сидели за длинным деревянным столом, который дядя Арчил всегда скоблил своими кривыми ножами, а по стенкам вился кишмиш. Иногда я залазила с ногами на этот стол, вытягивала шею и ловила ртом его черно-синие глянцевые ягоды. Баба Лиза никогда не ругалась она пила вино из глиняной кружки и смеялась. Смех у нее был, как у разбойницы с большой дороги.
Мам, я искупнусь?
Прогрейся сначала. А то еще простынешь перед школой. И прикрой плечи сгоришь.
Можно подумать, что меня сделали из стекла.
* * *
Список заветных желаний:
Найти парня.
Кожаные сапоги-чулки.
Ноутбук (пускай будет даже секонд-хэндовский).
Чтобы прошли прыщи!!!
Похудеть на 5 кг (в идеале на 6) и носить лифчик.
Мир во всем мире и никаких атомных электростанций.
Чтобы мы жили все вместе, как раньше.
* * *
Не знаю, Вика, что и делать: не берут Валю и все тут. Пахомов говорит, мест нет. А раньше он мне не мог этого сказать? мама разговаривает по телефону, а я читаю былину «Васюта и Микола Селянинович». Это из списка на лето.
Вот интересно, почему в школе всегда задают читать такую тоску? Ведь на свете столько всяких интересных книжек! Про Гарри Поттера, например супер! Но мама такое не разрешает. Говорит, что эти книги мусор, и их надо выбрасывать на помойку. А как книги можно на помойку? Их же столько людей старались, делали!
Вкус к чтению нужно воспитывать с детства, говорит мама и дает мне пьесы Островского. А я хочу читать мангу там про настоящую любовь. Или «Поющие в терновнике» тоже прелесть! Мне в нашей сельской библиотеке порекомендовали, тетя Маша. Они с мамой тезки. Но мама отобрала у меня книгу и назад отнесла. Еще и с тетей Машей поругалась, мол, она мне всякую макулатуру подсовывает.
Я, если бы знала, что так все сложится, и не приехала бы сюда Ходила я в районо, ходила. Да, говорила
Все-таки странно, в школе и мест нет. А у нас в деревне в этом году в первый класс пошел всего один человек. Хотя у Козловых дочке тоже семь лет, но она не пошла. Ее родители не пустили они сектанты и со дня на день ждут конца света. А какая тут школа, когда конец света на носу?
Но я в это дело не верю в конец света, вернее, не боюсь его. Потому что даже если он наступит, мы ведь все окажемся вместе. Снова все вместе: я, папа, мама и баба Лиза. И даже баба Валя будет с нами, хотя я ее ни разу в жизни не видела.
Ума не приложу, что теперь делать Что? Ты в своем уме? Да мне наплевать, что он устроит! Век бы мои глаза его не видели
Мам, можно, я погуляю?
Сиди читай! рявкает мама на меня, а потом на тетю Ботю: Только попробуй! И вообще, не вмешивайся это семейные дела, понятно?
Я чувствую себя, как в клетке. Такая затюканная зверюшка в зоопарке, которая ест кашу из ведра и глядит на голубой клочок неба.
* * *
Опять приснился этот ужасный сон.
Мы едем на нашей старой зеленой машине, все вместе. Бабушка рядом с папой впереди, а мы с мамой на заднем сиденье. Окошки плотно закрыты, за ними проплывают горы. Это с одной стороны. А с другой море. Мы поем какую-то эстрадную песню беззвучно, только широко открываем рты, как рыбы. Кажется, нам жутко весело просто до чертиков.
Я поворачиваюсь к окну и на линии горизонта, там, где море соединяется с небом, вдруг вижу что-то очень красивое и сияющее.
Лиза, Морская птица! Смотри!
Глупости, холодно говорит бабушка, как будто у нее за пазухой килограмм ледышек. Выдумала какую-то птицу-шмицу, представляете?
«Птицу-шмицу?» ужасаюсь я.
Лиза, ты что?!
Не фамильярничай, строжится на меня мама.
Баба Лиза начинает надо мной смеяться, а за ней смеются мама с папой громко и обидно. Мама даже строит рожи, а папа показывает мне, как маленькой, козу:
У-тю-тю!
Мне становится противно. В машине душно и пахнет, как в зоомагазине. Я хочу вылезти из этой мерзкой вонючей машины.
Ты куда собралась? бабушка оборачивается, и я вижу, как ходит ходуном ее широкое морщинистое лицо.
Я вдруг понимаю, что это не Лиза! Это баба Валя с траурной фотографии на маминой полке!
Они все смеются и смеются надо мной снова беззвучно, как противные рыбы. А потом происходит затемнение, как в конце фильма.
* * *
Понимаете, мне тринадцать лет. Тринадцать! В тринадцать лет людей уже на дискотеки отпускают и к друзьям с ночевкой. А меня не то, что к друзьям, мне на море нельзя одной! Сидишь дома сиднем, с тоски можно умереть. У меня даже ноута нет, представляете?
Да и друзей-то у меня никогда не было. В Фирсовке мама запрещала с деревенскими общаться, мол, они мне не ровня. У них гены какие-то, потому что отцы сплошь пьяницы. А по мне так лучше хоть какой-то отец, чем вообще никакого.
После того как погиб папа, она два раза могла выйти замуж. Мама у меня очень даже ничего, только характер сами знаете.
Ухаживал за ней один мужчина, дядя Гриша Акопян. Мы с его сыном в одном классе учились. Ухаживал, значит. Один раз даже, помню, зимой, привез целое ведро нарциссов. У него своя фура. Я нарциссы нюхаю и говорю:
Мам, смотри, как он тебя любит! Это вообще!
А она мне:
Чтобы я замуж за разведенного? Придумай что-нибудь поинтересней.
Потом появился Никанор Валерьевич, холостяк. Правда, ему пятьдесят три года. Зато две коровы, куры, гуси, поросята полна коробочка, как у нас говорят. Он работал ветеринаром на ферме, тоже из бывших городских. Он маму очень любил! И меня тоже. Все-время с «Рафаэлло» к нам приходил, это мои любимые конфеты.
А мне Никанор Валерьевич нравится, говорю. Он добрый и анекдоты смешные рассказывает.
За подачки тебя купил! фыркает мама. Гордость надо иметь, понятно?
Сказала, что никогда не пойдет за того, кто в пятьдесят три года еще холостяк. Потому что это ненормально.
А потом к нам уже больше никто не ходил. Маму в деревне побаивались. А ей все равно.
Но вообще, она у меня хорошая. Иногда ляжет на кровать, лицом в подушку и глядит куда-то, глядит Просто она папу до сих пор забыть не может.
Глава 4
Собачкин
Когда мне грустно, я сажусь у окна, смотрю на море и рисую птицу. Голубую птицу с крыльями и человеческими чертами.
Она обязательно прилетит, вот увидишь, говорит баба Лиза. Давай посидим еще немножко.
Мы сидим на обрыве, на складных брезентовых стульчиках. Холодно, ветер продувает сквозь вязаную кофту, треплет поля бабушкиной широкополой шляпы. Но она у нее на резиночке не сорвешь!
Штормит. Мы пьем горячий чай из крышечек от термоса я из большой пластиковой, а баба из маленькой металлической. В сумочке у нее бутерброды с огурцом и копченой колбасой. Они такие вкусные! Особенно когда сидишь на ветру и запиваешь их из крышечки.
Лиза! Это она! Молская птица! Смотли, вон хвост!
Это русалочий, глядя в маленький театральный бинокль, говорит баба Лиза. Мы подождем еще
* * *
Ну когда же, когда я в кого-нибудь влюблюсь?! Это же так здорово, наверное, с кем-то встречаться! С каким-нибудь парнем. А я, между прочим, еще ни с кем ни разу не целовалась. Только однажды на баклажане пробовала на всякий случай, мало ли. Мне Федоренка показывала, когда мы дежурили в пришкольном парнике. Мы учимся в одном классе. У нее и парень уже есть, они целых два года встречаются. Только его скоро заберут в армию. Так что Федоренка кое-что смыслит в этой жизни. Вообще-то, лучше тренироваться на помидорах, но их в тот раз не было только что сняли урожай. Поэтому пришлось довольствоваться синенькими (это Федоренка баклажаны так называет).
Присосись к нему, как будто ты пылесос, советует она, а у самой вся шея в засосах.
Синенькие скользили, и вообще меня все время преследовала мысль, что я, как дурочка, целуюсь в парнике с баклажаном.
Мой идеал парня Райан Гослинг. Я когда о нем думаю, у меня посередине, между ребрами и животом сразу и щекочет, и холодит. Ну почему на месте Евы Мендес не я? Ну почему?!
Все просто я некрасивая. Уродка. А мама даже тушью не разрешает пользоваться. Говорит, что от нее ресницы выпадают и морщины раньше времени. Если б только она разрешила!
Терпеть не могу свои волосы как у мыши.
Когда мне исполнится шестнадцать, я уйду из дома и стану свободным художником. Перекрашусь в черный, буду носить цветастые платья в пол, как у Карины, и путешествовать дикарем. То есть странствовать по свету с этюдником. А годам к тридцати обоснуюсь в Акапулько или где-нибудь на Алтае я еще не решила.
Надо ей написать, Карине. И прыщ на подбородке выдавить.
У меня даже нотика нет! Что за жизнь?
* * *
Сегодня мама освободилась пораньше, и мы пошли на море. Середина августа людей на пляже больше, чем ракушек после прибоя.
Я собираю их в два мешочка. Белые плоские в большой, а темно-серые выпуклые в маленький. Я сделаю из них панно, вставлю в круглую рамочку и подарю маме. Она обожает, когда я мастерю своими руками. Однажды я смастерила ей ловца снов из ниток мулине и куриных перьев. Но Жозефина омрачил мамину радость. Кот засунул в ловца лапы, запутался и повис. И главное при этом ни звука! Мы с мамой весь дом обшарили, а он висит под потолком и моргает. И никаких сигналов о помощи не подает!
Залив блестит, как огромная полоса расплавленного металла. На горизонте стоят паруса рыбачьих лодок.
Мам, мы запишемся в художку?
Море шуршит о гладкие камни они все поросли ярким мхом. А вдалеке горы в густых белых облаках, как голые коленки после парной.
Какая художка? Я школу-то нормальную не могу найти! Посмотрим.
Все ясно, мама опять не в духе.
Я искупнусь, ладно?
Только быстро. Нам еще на базар, пока не закрыли, картошка кончилась.
А я вообще могу круглый год одними арбузами питаться! Разрежешь его пополам, а там засахаренный мармелад! И ложкой его, ложкой, прямо из половинки а на дне потом розовое озеро. Выпиваешь его со свежим батоном вприкуску прелесть!
Я бегу в воду по крупному мокрому песку он весь из маленьких разноцветных камушков, как из бисера!
Эй, осторожней! Чуть ногу не отдавила, овца!
Я оглядываюсь:
Извините, пожалуйста.
Извините! Смотреть надо, куда прешь! передо мной загорелая девчонка с длинными волнистыми волосами.
Какая красивая! Только лицо сердитое.
Чего уставилась? Шевели колготками! Лифчик, смотри, не потеряй.
Она хохочет, запрокинув голову, как на сцене. А следом хохочут остальные девчонки, все в ярких бикини.
Просто мне купальник великоват. Мама купила на вырост, а он еще и растянулся.
Купаться уже совершенно не хочется. Я отплываю в сторону подальше от этой компании и выхожу на берег.
Надо попросить маму купить мне новый купальник. На базаре можно найти не очень дорогой.
Когда я возвращаюсь на наше место, мама разговаривает с каким-то мужчиной. У нее все лицо и шея в красных пятнах. А у мужчины ничего такого, только гладковыбритый волевой подбородок.
Здравствуйте, говорю я мужчине и беру полотенце. Где-то внутри дребезжит маленький тревожный звоночек.
Привет, отвечает он и пристально на меня смотрит.
Мне неловко, кажется, я даже краснею. Когда мне неловко, я становлюсь горячей и слышу в ушах море. Хотя я его и так сейчас слышу вон же оно, совсем рядом. А чего он уставился, как я вытираюсь? Еще в костюме на пляж явился, бред какой-то.
Ты нас не представишь? спрашивает он у мамы.
Не вижу смысла. Собирайся, Валя, мы уже уходим.
Ну хорошо, я тогда сам представлюсь, говорит мужчина и откашливается в кулак. Валя, я твой папа.
И так он это буднично сказал так наш сантехник говорит, когда приходит чинить трубы:
Привет, я сантехник.
Как будто я не знаю.
Мужчина точно таким же тоном это сказал. А мне показалось, в небе что-то взорвалось.
* * *
Баба Лиза срисовывает мне собачку из «Золотой книги сказок» Божены Немцовой.
Не называй меня, пожалуйста, бабушкой. Особенно при дяде Арчиле, ладно?
А почему? мне вдруг становится обидно. Ты же моя бабушка! Да? Моя?
Ну, конечно, твоя, улыбается баба Лиза. Вот посмотри на меня.
Я смотрю.
Ну, что ты видишь?
Я тебя вижу.
А бабушку? Ты бабушку видишь? волнуется бабушка.
И тут до меня доходит! Бабушки ведь какие? Седые и в платочках. В лучшем случае в огромных мохеровых шапках и пахнет от них котами или пирогами с капустой. А от бабушки пахнет французскими духами, и еще она носит длинный рыжий кудрявый искусственный хвост на голове. Это когда без шляпы.
Нет, говорю, никакой бабушки здесь нет.
Вот видишь! радуется бабушка.
А как тебя тогда называть?
Давай просто Лизой.
Но ты же мне все-таки бабушка, нервничаю я. Про бабушек так ведь не говорят.
А мы будем, ладно?
Ладно. Только ты меня тоже Валей не называй.
Хорошо. Давай я буду звать тебя котиком Тарасиком.
Меня уже так папа называет.
Нуууу тянет Лиза, давай тогда Собачкиным. Хочешь?
Глава 5
Позапозавчерашний батон
Зачем ты так сказала? Что папа умер?
Потому что это правда. Мама режет на кусочки морковь для жаркого: ток-ток-ток-ток по доске.
Мама! Как ты так можешь? Он ведь живой.
Он нас бросил, а это хуже, чем если бы он на самом деле умер.
Мама разрезает не морковь, а кухонное пространство. В одном кусочке я, в другом она со своим острым ножом.
Кому хуже? Тебе? я вдруг начинаю злиться. Меня же в школе сироткой дразнили! Мне же сны снились! Я же все время думала, что у меня папы нет!
А у тебя его и нет, спокойненько так отвечает мама. Он предал тебя. Он женился на другой женщине. Ты ему не нужна, понятно?
Нужна! Он мне сам сказал. Это ты ему не нужна!
Не ори, хозяйка услышит, мама невозмутимо вываливает свою дурацкую морковь в сковородку.
Да мне пофиг!
Выбирай выражения! Сказал он ей! Он тебе сейчас и не такого наговорит. Очнулся через восемь лет, говорун.
Папа меня искал! Он же писал мне! Почему ты мне его письма не показывала?
Не показывала для твоего же блага.
Ты врешь! Все врешь! И все время врала!
Успокойся, сказала. Лучше послушай меня, говорит мама ледяным тоном и включает газ под сковородкой. Твой отец подлый человек. Ты не знаешь и половины того, что она вдруг замолкает.
Чего?
Не важно Дочка мама вдруг вся как-то обмякает и опускается на табурет.
Мне становится страшно. Ей что плохо?
Я привыкла, что мама всегда одинаковая строгая и Да, черствая, как позапозавчерашний батон. Как будто ее, как Железного Дровосека, сделали из железа, а внутрь положили только вот эти строгость и черствость. И больше ничего не положили.