Я тебе не сказала правды тогда, говорит мама с табурета, но я сделала это ради твоего же блага. Я хотела, чтобы ты помнила папу хорошим. Чтобы тебя вся эта грязь не касалась В той ситуации это было самое лучшее, что я могла для тебя для нас с тобой сделать, мама подходит к окну и смотрит во двор, как будто кого-то ждет. Я, наверное, виновата перед тобой.
Во дворе между пальмами кто-то натянул веревку с мокрым бельем. С семейными трусами и майками. А на скамейках сидят старушки и кричат своим внукам, чтобы они не хватали Степана за лапы. Но внуки все равно хватают этого Степана.
Прости.
Я подхожу к маме у нее уставшее белое лицо без косметики, и она похожа на медузу, которую вышвырнуло прибоем на берег.
Обещай, что никогда больше меня не обманешь.
Обещаю, кивает мама.
Она никогда не пользуется косметикой. Только ночным кремом, который вкусно пахнет какими-то цветами. Так пахнет на лугу в километре от Фирсовки, когда июль и только что прошла гроза.
Мне хочется обнять маму, но вместо этого я говорю:
Папа меня в гости позвал.
Нет.
Ну мама!
Даже и не думай, она моментально становится прежним черствым батоном.
Но почему? к горлу опять подкатывает злобный шарик. Я вскакиваю.
Сиди, командует мама. Иногда мне кажется, она путает меня с собачонкой. Ты не будешь с ним общаться. Я запрещаю, понятно?
Понятно.
Мой руки, и будем ужинать.
Не хочу, говорю я и иду в комнату, но на пороге останавливаюсь. Дверь в комнату Глафиры Леопольдовны быстренько закрывается.
Мама, а баба Лиза?..
Мама качает головой.
Я не стала спрашивать у нее, отчего умерла бабушка. Мне почему-то было уже все равно.
* * *
А с папой мы все-таки стали общаться. Все вышло из-за школы. Вернее, из-за тети Боти. Это она рассказала папе, что мы вернулись в город и что меня не берут в школу.
Кто тебя за язык тянул? злилась мама. Мне не нужны его подачки и покровительство!
Причем тут ты, вообще? спокойно возражает тетя Ботя.
Она сидит на моей кровати и подпиливает ногти. Они у нее длиннющие, как у Дожи Кэт.
Ты лучше о дочери задумайся так, на секундочку. Данил, между прочим, не последний человек сейчас в городе.
Тетя Ботя училась с моим папой в одном классе, а с мамой на одном курсе в пединституте. Это она маму с ним познакомила, когда они еще были студентами. По папиной просьбе он маму один раз увидел и сразу влюбился.
Он сейчас, знаешь, как развернулся? На днях опять купил заводик, в «Краснодарской правде» про это целая статья. У него недвижимости по всей Европе понатыкано, как грибов после дождя!
Господи, да какая мне разница? перебивает мама. Кто он теперь, что он? Где он был раньше? Он все эти годы, вообще, думал о Вале? Он хоть копейкой нам помог?
Ты же сама отказалась от алиментов, парирует тетя Ботя. Не надо его во всех смертных грехах винить.
Мама молчит, не отвечает. Она чувствует, что тетя Ботя на папиной стороне, и это ее бесит.
Ладно, ты свою гордость-то поумерь! О Валентине думай в первую очередь. Ты хоть в курсе, что это за школа? Элитная, языковая! говорит тетя Ботя с особым ударением и кладет пилочку в сумку. Там половина педсостава носители языка. В нее абы кому с улицы не попасть там обучение стоит бешеных денег. Оттуда после восьмого класса в Англию прямая дорога. Учеников в любой колледж берут с распростертыми объятиями, а там и Кэмбридж не за горами. У них там, мне Пахомов рассказывал, чуть ли не золотые унитазы в туалетах стоят. Компьютеров больше, чем самих детей. А знаешь, сколько там нашему брату в месяц платят?
Не знаю и знать не хочу.
Ну и дура. Господи, да что я тебя за лучшую жизнь агитирую! Делать мне больше нечего
Но мама дурой никогда не была. И она, в конце концов, согласилась.
Через неделю я иду в новую школу! Ура!
Надо все-таки выпросить у нее тушь.
* * *
Мы сидим на лавочке в парке и дышим морским воздухом.
Лиза, а что мы будем сегодня делать?
Ничего. Ты когда-нибудь делала ничего?
Нет, это как? Я, конечно, немного удивлена, но не очень. Я уже привыкла, что бабушка часто говорит или спрашивает о всяких необычных вещах. Например, видела ли я, как ходят деревья? Или мечтала ли я когда-нибудь стать аквариумом?
Вот только представь: ты аквариум. В тебе много чистой воды, камешки, водоросли, живые рыбы! Ты круглая и прозрачная, и каждый день уже просто одним своим существованием ты творишь добро.
Как это делать ничего, Лиза?
Вон, видишь того человека, в шляпе?
Какое у него злое лицо. Я смотрю на мужчину у киоска с мороженым. Он только что к нему подошел и теперь пытается протиснуться к окошку без очереди. Лицо у него бордовое, оно блестит от солнца.
А как ты думаешь, почему злое?
Ну, не знаю. Просто он злой, вот и все.
Да? с сомнением спрашивает бабушка. А мне кажется, его кто-то обидел. Может, от него ушла жена или начальник на него накричал
Я присматриваюсь к мужчине повнимательней. После бабушкиных слов его лицо почему-то уже не кажется мне таким злым. Скорее, каким-то потерянным.
Я знаю! кричу я. У него ребенок в больнице, вон в той на углу, и он попросил у него мороженого! Ему очень захотелось мороженого! И вот его отец побежал, чтобы успеть до операции, побежал а тут очередь, а он очень торопится! Поэтому и толкается, он же спешит!
Бабушка неопределенно поводит плечами. Мужчина наконец-то пролазит к окошку, покупает четыре стаканчика и быстро уходит.
Мы с Лизой встаем и идем за ним.
Мужчина шагает широко, мы еле поспеваем. Мороженое у него тает, капает на асфальт. Мужчина проходит мимо больницы, и мне становится неловко перед бабушкой, что я неправильно угадала. И в то же время ужасно интересно! Мы прямо частные сыщики!
Это не ребенку, говорю я. Это для его жены, чтоб она простила и вернулась к нему.
Бабушка не отвечает. Она просто идет за этим человеком, идет так быстро, как будто от этого зависит чья-то судьба.
Мужчина в шляпе ныряет во двор следом мы. Он подходит к подъезду, набирает на двери код и входит внутрь. Я кидаюсь за ним, чтобы придержать дверь, и мы юркаем в прохладный полумрак.
Слышно, как мужчина поднимается на последний этаж и звенит там ключами. На ступеньках молочные капли. Дверь захлопывается, и все замирает. Какое-то время мы ждем, но больше ничего интересного не происходит.
Мы ждем еще чуть-чуть, а потом поднимаемся на пятый этаж. Обычная дверь с резиновым ковриком.
Бабушка резко жмет на звонок.
Лиза, ты что?! ужасаюсь я. Мой первый порыв кинуться вниз по лестнице.
Здравствуйте, когда открывается дверь, говорит Лиза. Извините, вы тут все закапали.
Это мы сейчас, мы мигом суетится мужчина.
Он теперь без шляпы. Он лысый, и кожа у него на голове тоже бордовая так бывает после сильного ожога. Не солнечного, а настоящего от огня. Я смотрю на его руки в длинных рукавах они такие же, как будто не кожа, а твердый бордовый пластилин. Мужчина больше мне не кажется злым, наоборот, он улыбается. Моцарт, а ну, обжора, поди приберись!
Из квартиры, покачиваясь, выходит толстый лохматый Моцарт и слизывает с лестницы белые капли.
А потом мы заходим в эту чужую квартиру, проходим на чужую кухню и пьем чай. Солнце садится, опуская на город оранжевую занавеску.
На кухонном столе стоит ваза, формой похожая на сосиску. Я протягиваю руку, чтобы проверить, сосиска ли она на ощупь.
Мужчина рассказывает о том, что он скоро умрет и завещает свой труп медицине. Я представляю, как студенты будут резать его на мелкие кусочки, и мне становится не по себе С Лизой всегда так, что-то в ней есть такое она кого угодно разговорит и подружится тоже с кем угодно.
Мы и с этим мужчиной потом подружились, его звали Валиком. Мы еще три раза ходили к нему в гости, пока Валик не умер. Моцарта бабушка хотела забрать к нам, но не успела он потом тоже вскоре умер. Не от ожогов, конечно, по другой причине.
А мне понравилось, сказала я в тот раз бабушке, когда мы вышли из подъезда и снова стали дышать морским воздухом. Надо почаще делать ничего.
* * *
Познакомьтесь, девочки: Валя, это Наталья Юрьевна. Наталья Юрьевна, это Валя.
Здравствуйте, Наталья Юрьевна, тихо говорю я.
Привет! Только давайте без этих чайных церемоний. Просто Наташа, ок? Меня когда по имени отчеству зовут, я себя лет на девяносто чувствую, не меньше! Наташа улыбается.
Наташа это новая папина жена. Вернее, не такая уж она и новая. Они вместе уже много лет.
Она очень красивая! Даже лучше Карины, наверное. Хотя у нее короткая стрижка такая, стильная. А фигура просто прелесть! Она меня в два раза худее, а ей, наверное, уже за тридцать. Наташа на мамину старую фотографию похожа, где она в молодости.
Ты что на меня так смотришь, нравлюсь? смеется она.
Я не замечаю, что уже довольно долго пялюсь на Наташины туфли. Не мигая, как в телевизор. Туфли у нее с открытым носком, и видно ногти. Они все усыпаны мелкими блестящими камушками!
Хочешь, тебе такие сделаем?
Я краснею. Мои пластиковые шлепки мама купила на рынке за триста рублей. А ногти красить она мне пока не разрешает.
И вообще в папином доме я чувствую себя, как рыба об лед. То есть на льду неуютно и как голая. Я первый раз в таком огромном доме. Здесь даже есть колонны, а потолок в прихожей, или как это называется, в три этажа. Наверху балкон и огромное окно во всю стену, с витражом как в театре музкомедии.
А еще у папы с Наташей есть слуги. То есть прислуга. В саду я видела мужчину в синем комбинезоне он ровнял большими ножницами кусты. Они подстрижены в виде шаров и конусов, как в английских парках, я в одной передаче видела. А между деревьями висят такие зеркальные шарики в них все отражается вверх ногами.
Внутри нас встретила женщина в розовом платье и белом фартуке. В волосах кружевная наколка. Таких несчастных добрых женщин часто показывают в сериалах мама смотрит и переживает за них. Это, наверное, домработница или горничная, не знаю, как правильно назвать.
Я хотела снять свои шлепки, но папа прошел, не разуваясь, прямо в ботинках из крокодила или бегемота. Мама бы ему врезала за такие дела. А Наташа ничего, обняла и поцеловала.
Они красиво смотрятся вместе: он высоченный, а она маленькая, как Барби. И без бороды папе гораздо лучше.
* * *
Вообще-то мама запретила с папой вне школы общаться. Так случайно получилось.
Он повез меня на собеседование но оказалось, не на собеседование, а просто отдать документы. Меня приняли без всяких проверок и тестов, это он договорился. А мы с мамой всю ночь готовились к этому ответственному этапу моей жизни. Она меня гоняла по программе шестого класса.
Но директриса на меня даже не посмотрела, только сказала:
Хэлло! Хау ду ю ду?
Ну, я ей и ответила в том же духе.
А потом она все с папой разговаривала про какие-то пиломатериалы. Он ей обещал привезти вагон и маленькую тележку. Директриса очень обрадовалась.
Школа, кстати, самая обыкновенная, ничего такого сверх. Никаких золотых унитазов я зашла, проверила. Просто все супер-мега-новое и чистота кругом идеальная, маме понравится. Еще бассейн есть и душевые в спортзале нас с папой провели, показали. А у нас в деревне физра на улице проходила, даже зимой чтобы не отапливать спортзал.
Ну и вот. После школы папа спросил:
Ты голодная? Поехали поедим!
Я думала, мы зарулим в какую-нибудь кафешку, а он меня привез к себе домой. Я даже не ожидала. Сказал, что Наташа как раз вернулась из командировки. Они с папой, как я поняла, вместе работают.
А я думала, вы геолог.
Во-первых, не вы, а ты, говорит папа. А во-вторых, я и есть геолог. Мы интереснейшим делом, между прочим, занимаемся разведываем месторождения полезных ископаемых.
Да?! я поражена. Золота? Или алмазов?
Бывает, что и золото находим, улыбается папа. А вообще, мы на никелевой руде специализируемся. Ты почему не ешь?
Я ем Вернее А что это такое? кажется, я опять покраснела.
У меня по тарелке размазано что-то розово-зеленое, а вместо вилки с ножом палочки. И как, извините, ими есть?
Честно говоря, сам не помню, как эта штука называется, папа с серьезным видом вертит палочки в руках, а потом вдруг бац! и подкидывает их к потолку. Он хочет их поймать, но палочки падают в супницу плюх! Брызги во все стороны!
Папа с жалобной миной заглядывает в супницу и говорит:
Вера, принесите, пожалуйста, ложки!
Мы с Наташей переглядываемся и хихикаем, как две заговорщицы.
Глава 6
Парк Юрского периода
Помню, в деревне нам задали писать сочинение на тему: «Недавно я открыл для себя»
Федоренка написала: «Недавно я открыла для себя секс»
И все, представляете? Больше она ничего не написала только многоточие поставила.
Учительница по литературе влепила ей двойку. А моя мама она наша классная сказала, что за такое и кола мало, потому что это безнравственно, и вызвала в школу Федоренкиных родителей.
Мама сказала тогда:
Ты, Федоренко, мала еще, чтобы думать о таких вещах.
А она:
Я что, виновата, что оно само думается? и ржет.
У них с ее парнем уже все было, Федоренка сама рассказывала. Она рассказывает, а мне и страшно, и смешно, и противно. Как представлю, что самой скоро придется этим заниматься голой! аж тошнит от страха.
А литераторша, между прочим, тоже хороша. Она у нас на уроках ест пельмени прямо из баночки.
Федоренкины родители так в тот раз и не пришли они у соседей крестины справляли, третий день подряд.
Фрунзик Акопян долго-долго ничего не писал все смотрел в окно. А там и глядеть-то не на что сплошная слякоть и грязища по колено. У школьного забора остов «ЗИЛа», весь рыжий от ржавчины, как соседский Бобик. Тоска.
А потом, уже в конце урока, он вдруг стал писать, писать и написал.
Он написал, что открыл для себя Америку. Все в мельчайших подробностях обрисовал: как он плыл в Нью-Йорк на корабле, как его выгнали из первого класса в третий, потому что у него не было билета, и как он там заразился холерой и чуть не отдал концы
Он еще много всякого такого понаписал. Мы его после этого Колумбом с девчонками прозвали. Америку он открыл! Но Фрунзик не обижался. На вопрос учительницы, хочет ли он, когда вырастет, стать писателем, как Стивенсон или Даниэль Дефо, он ответил, что нет, не хочет. Что, когда вырастет, он станет конюхом или гаишником как получится.
Хотите знать, про что написала я?
Про бабу Лизу и Морскую птицу. И еще про море, конечно. Какое оно бывает разноцветное в зависимости от погоды и времени суток. И если в разное время набрать из него воды в маленькие прозрачные бутыльки`, они тоже все будут разноцветными.
Учительница меня похвалила, даже прочитала на перемене мое сочинение вслух.
А маме, наоборот, не понравилось. Наверное, из-за бабы Лизы.
* * *
После обеда папа учил меня играть в мини-гольф. У них в саду специальная площадка для этого оборудована, со всякими дорожками и горками. В стиле парка Юрского периода.
Наташа загорала в шезлонге и болела за меня. А потом она вдруг сказала, что я красивая. Представляете?! Что я похожа на Скарлетт Йоханссон она тоже не худышка.
Я всегда думала, что я обыкновенная, и мама так говорит. А иногда я себе вообще кажусь уродкой какой-то толстая и плоская, как доска. Особенно меня мой нос бесит.
Ну-ка, повернись в профиль, говорит Наташа и пристально меня разглядывает. У тебя нос весь в папу, в меру вздернутый. Это признак природной веселости и душевной простоты. Тебе просто лоска не хватает, понимаешь?
Нет.
Ну, хорошей стрижки, стильной одежды, аксессуаров. За ногтями девочка тоже должна ухаживать
Я молчу. Просто я не знаю, как за ними ухаживать. Обычно я стригу их под корень, чтобы было аккуратно. А волосы в хвостик собираю, в мышиный.
А косметика? спрашиваю я. Мне уже можно пользоваться косметикой?
Помню, однажды мы с бабушкой играли в принцесс. Лиза сняла с окна занавеску, накрутила ее на меня каким-то особенным образом, и получилось настоящее принцессино платье! Потом она сделала мне на макушке хвостик и прикрепила к нему свой веер это была корона Российской Империи. Когда мама вернулась с работы, у меня на лице уже была вся бабушкина косметичка.