Это что, я вот присутствовала на сеансе, когда Анатолий Михайлович сразу троих избавил от костылей! вырывается у одной из возбуждённых участниц сеанса.
Что и говорить, наш Кашпо держит марку! поддержала её другая и обе стали напирать на передних, пытаясь продвинуться к сцене и дотянуться до, пятившегося в глубь сцены, «целителя»
Он, пока искусственно улыбаясь, протягивал к ним руки, подумал: «Ещё немного и я не смогу унести от них ноги!» и попятился в глубь сцены
В этот критический момент, слегка покачиваясь, появился ведущий Брендин: «Господа, концерт, пардон оговорился, все целебные пятницы свершились! Прошу на выход! Остальное найдёте в фойе!»..
Публика, наконец осознав сказанное ведущим, дружно направилась в фойе
Представляешь, Шизель, в своё время мне посчастливилось побывать на сеансе этого Чародея-Кашпо, на Украине, то там весь зал стоял на «ушах», но почему-то прямо во время его сеансов смеялись и плакали!
Невероятно! А вот, хотите верьте, хотите нет. У меня был знакомый сосед. Он всегда ходил седой как лунь. И вдруг я его увидела черным. По его словам, однажды во время сеанса, глядя на то, как его жена заряжает воду от Кашпо по телеку, а он издевался над манипуляциями рук нашего чародея и за секунду стал как смоль.
А вот моя седая собачка тоже неожиданно для нас обрела снова черный цвет волос, так вот она, грешная, всегда, как только Михалыч начинал сеанс по телеку, садилась на угол ковра рядом с моим «козлом» и следила за руками нашего чародея
Да-да, помню, тогда еще у твоего «козла», прямо во время сеанса, рога отвалились!
Ты, подруга что-то путаешь. Против рог Кашпо бессилен. Если тебя рога беспокоят тебе точно к Чуме!..
А вот мы, с моим Васьком, недавно дома смотрели телесеанс Кашпо, ну сразу, как только поженились, вклинилась в разговор их молодая знакомая, мой Васёк стал кричать: «Ну не верю я Кашпо! Не ве рю! И всё тут! Вот тебе!» и ткнул в экран нашему Кашпо дулей в нос.
И что?
Не поверите, большой палец прямо на моих глазах увеличился раза в три. Муж был просто в шоке.
Ну что, Васёк, съел! говорю я ему, лучше б ты его кое-чем другим ткнул
И что он тебе ответил, Дунь?
А он просто произнёс: «Вот теперь поверил, знал бы другим местом ткнул, но сеанс-то, уже окончен. Как говорят «окончен бал погасли свечи!» Пришлось счастливый случай перенести на следующий раз
В фойе было весело и многолюдно
Привет, Даня! Ты тоже здесь! Так может пойдём потанцуем? Привет, Пушок! Ну как помогли тебе с потенцией эти два мага?
У меня начал действовать! А у тебя?
Рассосалась
В фойе «Шанса» играл диджей-сеты Бой Джорджа, а с другой стороны звучало: «А Кашпо-то дело знает, были швы, а стала гладь! Два сеанса посмотрела стала девушкой опять!..»
Глава 5. Клячкин в «ячейке» имени Кнырика
Клячкин Мусик Каземирович, учиться и работать не любил, но был по-своему «талантлив» он любил наблюдать как это делают другие У него в голове было две извилины заработать чужими мозгами и слинять на коллективный Запад.
Мусик, лёжа на диване, мечтал о сексуально-мозговой революции, которая бы его озолотила и освободила от совести и разного рода обязательств перед обществом. После чего, ему захотелось, чтобы каким-то хитрым образом, с этим багажом перебраться к мозгоёдам за кордон. И тут, как по щучьему велению, возник «Ветер перемен».
На первом этапе, «ветер перемен», через общество «Ты мне, я тебе», помог Клячкину Мусику Каземировичу стать распорядителем мест захоронения на элитном кладбище, которое курировал представитель исполкома «Золотого рубля».
Места были общие по «вкусу», но разные по содержанию: песчаные, глинистые, суглинистые, торфяные сухие и заболоченные, на солнышке или в тени на любой вкус и цвет, в зависимости от «щедрости» близких и родственников усопшего.
Работа не пыльная, но престижная, а главное денежная! Местные его знали в лицо, а некоторые иногда почитали.
Уровень прибыли зависел не только от положения усопших и их родственников при жизни, но от связей с криминалом.
Через справочное бюро и другие каналы, доверенные Клячкина, отыскивали одиночек, в весьма преклонном возрасте и нуждающихся в поддержке, уходе, но при этом имели квартиру и были при деньгах. Доверенные оформлял, через свои юрконторы, попечительство и начинали помогать, но почему-то владельцы от их помощи не «расцветали», а «испарялись». Такие результаты Клячкина иногда удивляли и даже волновали, но не расстраивали. В таких случаях он задавался вопросом к знакомым «почему не везёт»? Правда кому не везёт он не уточнял.
По истечению малого временного отрезка, квартира переходила к другому владельцу, который её продавал, а большую часть вырученных денег передавал Клячкину Мусику Каземировичу, к которым добавлялись деньги за предоставления более «солнечных» услуг усопшему.
Клячкин обзавёлся квартирой, МЭРСом, женой и уже хотел было обзавестись магазинчиком «Сексуальных принадлежностей», но случилось не предвиденное. Однажды он, с кем-то из кураторов исполкома «Золотого рубля» не поделился, должным образом, и был лишён «кормушки» как взяточник у трудового народа.
Сначала расстроился, но потом устроился «ветродувом» по поставкам «воздушного» мяса для комбинатов колбасных изделий, но и там на долго не задержался.
Сегодня, после затяжных дождей, в окно заглянуло солнце. Клячкин Мусик Каземирович лежал на диване, в жёлтых трусах в голубой горошек с опущенными красными подтяжками, в ожидании резкого взлёта приобретённых им акций «Три Ку-Ку». Он гордился своей оперативностью приобретения, на средства от продажи квартир «невинно усопших», этих акций, порошков для оздоровления души и мазей для любимого организма.
Мусик Каземирович также был горд тем, что ему наконец-то удалось на короткое время победить жадность и осуществить свой первый взнёс в гей клуб, вовремя поправив своё пошатнувшееся положение среди руководства и квартирантов общежития, чем предотвратил своё выселение из общежития «Законников и сексуальных меньшинств». Откровенно говоря, это место ему не нравилось, но оно было его последним пристанищем, в этом бренном мире. По его глубокому убеждению в ближайшие дни его положение должно кардинально измениться в лучшую сторону
Котировки акций Клячкина шли в рост! Муса Каземирович, в ожидании резкого их повышения, прибывал в отличном расположении духа. Он, лежа на «просевших» в некоторых местах пружинах «заслуженного» дивана, находясь на вершине облаков своих мечтаний, блаженно «мурлыкал» себе под нос, строчки старинного русского романса:
Мой уголок мне никогда не тесен,
Когда ты в нём, то в нём цветёт весна!
Не уходи, ещё с тобою мы не спели многих песен
Да!.. Скоро поток «ветра перемен» подхватит меня под белы ручки и понесёт в голубые дали, мечтательно вслух произнёс он И перед ним по голубому морю поплыли экзотические острова с диковинными растениями и долларовыми листьями, украшающими дворцы с авто и яхтами разнообразных марок На пальмах висели виски, коньяки, шампанское, вино различных марок и фрукты, фрукты, фрукты!..
Вдруг кто-то зашуршал дверью, прервав его голубые мечты.
Какого чёрта! возмутился Клячкин, кто испортил мою осязаемую «картину?».
Привет, Мусик-Пусик, мой болвасик! Не хочет ли твоя душа водочки? как из-подземелья спросил кто-то голосом его жены.
Это без стука вошла пышная женщина с развитым верхним и нижним бюстами, в «одежде» смахивающая на «прикид» мужа.
Клёпа, твою мать!.. Ты оборвала нить моих экзотических мыслей на самом интересном месте. Ты почему без стука входишь?
Ещё чего?! Ты что белены объелся? К себе домой Клеопатра всегда входит и будет входить без стука!
Ты Клёпа! А не Клеопатра. Почувствуй разницу!
А ты кто такой, чтобы обзываться? Мозговед несчастный!
Я потомок герцога Наварского то есть герцог Клячкин-Наварский.
Да ты давно видел себя в зеркале, герцог кляча? и прихватив за волосы под его носом, поинтересовалась, а это что ты отрастил, мозговед несчастный?
Усы.
Нет, это не усы! Это плацдарм для мандавошек!
Сама ты мандавошка! А я герцог Клячкин-Наварский, художник-новатор и голубой мечтатель, член «гей-клуба»! Признанный творец и лидер общественного сознания общежития «Законников и сексуальных меньшинств»! Выразитель его глубинных помыслов, созданных самой природой, а иногда и вопреки всем её законам.
Наступила короткая пауза, затем Клячкина решилась посягнуть на его имидж: «Какой ты член одна бородавка. Все твои изыскания я видела в фойе дома культуры «Шанс» одна срамота! Какие-то дикие фантазии выпуклых и оторванных от реальности мужских и женских частей тела, собранных из кукурузы, овса, редиски, булыжников, тополиного пуха с вкраплениями ягод чёрной, красной рябины и всевозможных злаков Одно безобразие ни одной натуры!..
Это ты так считаешь?
Я не одна! Когда извозчик перевозил эти фрагменты из «Шанса» в музей, лошадь беспокойно оглядывалась и ржала.
А почему осёл, сопровождавший лошадь, не ржал?
Да потому что он ржать не умеет!
Клёпа! У тебя напрочь отсутствуют фантазия и воображение!
Да на твою «фантазию» я уже насмотрелась, а пощупать нечего Всё терпенье кончилось! Я ухожу к реальному Шарамышкину!..
Клёпа, ты свинья! Я, есть герцог Клячкин-Наварский, а ты собираешься к какому-то Шарамышкину!..
Да, к нему! Он реалист и у него реальная «кукурузина» на выставке.
Я не позволяю тебе так разговаривать и тем более так поступать со мною! Несчастная ты самка! Я объявляю бессрочную голодовку, и Клячкин, скрутив штопором свои кривые и бледные как поганки ноги, поудобнее устроился на «заслуженном» диване, и ты вместе со своим инженером Шарамышкиным будете повинны в моей смерти!..
В ответ, как не странно, была тишина. Клёпа молчала.
Всё, так и зарегистрирую мои мысли в своей предсмертной записке, чернильный карандаш и тетрадный лист в клеточку, для подсчёта своей прибыли от роста акций, Клячкин приготовил заранее. Но, пока, вместо планируемых расчетов нацарапал: «Клёпа + Шарамышкин повинны в смерти моей! Я, Клячкин Мусик Каземирович, начал голодовку в 20-00 сего года».
Пока Мусик Каземирович закладывал основу в фундамент их новых отношений, Клёпа нервными движениями рук и правой ноги пыталась достать из-под своей железной кровати чемодан, «времён Очаковских и покоренья Крыма», доставшийся ей от одного из родственников по наследству.
Ты, Клячкин, на оба полушарья звездонутый «сексуальной революцией»! Правда ещё требуется проверить, есть ли они у тебя, вообще? наконец ей удалось выдвинуть обшарпанный саквояж и, открыв его, она стала беспорядочно бросать в него нижнее бельё и прочию одежду
Клёпа, страдальческим голосом вдруг обратился Клячкин к жене, после завершения регистрации своего первого серьёзного предупреждения, меня отстранили от кладбища, но не отстраняй же меня от своего сердца!.. Неужели ты забыла, что я сделал для тебя!.. Ты шутишь, Клёпа? Иль ты действительно хочешь уйти от меня к этому убогому нищему инженеришке?
Да! твёрдо произнесла Клячкина.
Но отчего ж так и почему? спросил Клячкин с телячий страстью и его тонкие губы задрожали среди не ухоженных зарослей.
Потому что он любит меня, и уткнув припудренный носик в свою пышную белую грудь, продолжала перемещаться по «одноклетчатому уголку», лишённого санузла, собирая разбросанные вещи.
Но Клёпа, я же люблю тебя сильнее, чем он!
Я тебе уже как-то говорила. Ну помнишь, когда опустились акции первый раз. Тогда я тебя поставила перед фактом. Вот сейчас говорю второй раз. Я больше тебя не люблю! Так и можешь записать в своём талмуде!
А как же я? Что будет со мной? Так, делаю запись о втором серьёзном предупреждении, и Клячкин, послюнявив чернильный карандаш стал писать.
Нет уж, ни каких улик! воскликнула Клёпа.
Это как же быть без улик, ежели они имеются в наличии?!
Я не желаю ни каких улик!.. Лучше ешь бутерброд с паюсной икрой, которую я купила на свою заначку! произнесла Клёпа с душевным надрывом. Ешь, мерзавец! Ешь
Не буду. Оставь меня не благодарная. А!.. отводя руку жены, завопил Клячкин. Я хочу умереть!..
Уловив момент, Клёпа засунула бутерброд, в его отверстие под носом, «оросив» крошками и икрой волосатую физиономию мужа. Клячкин отчаянно сопротивлялся, словно его собирались кастрировать. Он дёргался и отводил рот от руки жены с бутербродом, отрицательно мычал и выталкивал языком разваливающейся хлеб, покрываясь крошками и раздавленными липкими икринками.
Перепачканная икрой и хлебными крошками жена наконец сдалась и села на чемодан, но оценив обстановку, через несколько секунд, встала и направилась к трюмо.
Ты не смеешь голодать!
Смею! Оставь меня, я без тебя хочу умереть, как мученик и стать святым.
Тоже мне, святой нашёлся. Ну и валяй это твоё частное дело. Клёпа осмотрела себя со всех сторон в большом трюмо, привезённым из последней проданной квартиры и, подправив губной помадой и тушью нужные места, направилась к двери, таща за собой чемодан, с торчащими из-под крышки, признаками нижнего белья.
Но я же люблю тебя, Клёпа!
Это уже история из прошлой жизни, а я ухожу в новую!
Но почему? вопрошал Мусик Каземирович, дрожащим голосом, подняв свои волосатые ручки.
Мне так надо!
Нет, так не надо! отозвался эхом, пискляво-плачущим голосом Клячкин. Так не должно быть! Не можешь ты уйти, неблагодарная, если я люблю тебя сильней чем он!
Могу!
В таком разе я продолжаю голодать! День буду голодать. Месяц буду голодать, пока не умру! дрожащим голосом процитировал чьи-то мысли Клячкин и пустил слезу. Я буду голодать до тех пор, пока ты не вернёшься и не увидишь лежащим на этом, видавшем виды диване, мой молодой красивый труп, покрытый мухами.
Нашёл чем удивить работника ритуальных услуг, рассмеялась Клёпа.
Ты не дооцениваешь моей индивидуальности! Клячкин сел и, повернув лицо, уткнул свой орлиный нос в пыльную спинку дивана, обиженно засопел.
Есть надо, а не хлюпать носом, сексуал несчастный!
Не буду! Вот так умру в одних трусах с опущенными подтяжками и буду лежать на полу-у-у, пока ты жалкая и мерзкая при том, наслаждаться будешь со своим Шарашкиным котом, завыл Клячкин, раскачиваясь как старый еврей на молитве, обнаружив в себе признаки зарождающиеся стихотворца.
Шарашкин, настоящий инженер и интеллигент! произ- несла Клёпа, он слюни не пускает!
А что он пускает? Он же не инженер, а хам ползучий мерзавец. Вам будет обидно и досадно, что я умер красиво, но вы ответите перед обществом «сексуальных меньшинств». Услышав это, Клёпа, перед самой дверью, притормозила
Ты не имеешь права так говорить о Шарашкине и запугивать нас своими меньшинствами!
Это почему же?
Во-первых, я не из пугливых, а во-вторых у него больше извилин в голове, чем у тебя. Он инженер-интеллектуал и выше тебя, а ты метр с кепкой!
Этого Клячкин уже снести не смог, так как посягнули на его сантиметры. Клячкин резко развернул свою гриву в сторону жены: «Ты вонючий скунс, да к тому же самка! К безмозглому Шарашкину уходишь от меня! Он ростом выше. Ну и что-же. У меня, зато размер обуви значительно больше, и я устойчивее его стаю на плоскости.
Ты, Клячкин, сексуальный порожняк и дурак! неожиданно для Клячкина спокойно произнесла Клёпа.
Ты сексуальной похоти предаться хочешь с ним, Клячкин опять завыл по волчьи, ты публичная девка и мерзопакостная при том!
Ты начал повторяться. Перестать изображать из себя клоуна.