Поезд тарахтел по рельсам, все дальше забираясь на север. Ночь за окном была невиданной черноты только снежная равнины и сопки белели, и о стекло разбивались крупные жесткие снежинки.
Наташа все-таки заснула. И ей приснилась камера в Печатниках, "волчок" на двери, глазок видеокамеры. И вопль надзирательницы Риты за дверью: "Навицкая, подъем, дома будешь дрыхнуть допоздна!".
Наташа дернулась и подскочила. Больно ударившись плечом о столик, она открыла глаза. Уютное кремово-шоколадное купе, цветы и бутылка воды на столе, кроссворды в сетке над полкой Одеяло мягкое и пушистое, на полу ковролин. Ничего общего с камерой спецблока, где Наташа провела полтора года по бредовому обвинению. "Все нормально, Наташа выглянула в окно, посмотрела на черно-белую тундру и отпила несколько крупных глотков воды из бутылки. Просто плохой сон. С чего бы это? Давно уже не снился!" Она заметила, что Печатники ей снятся перед какой-то бедой. В Джамете, пять лет назад, погиб их сосед в пансионате, и под подозрение попал Ефим. В позапрошлом году сон предсказал ей арест Уланова по ложному обвинению в убийстве и "заказ" на нее, Ефима и Беллу международной киллерше. А сейчас?..
Наташа заставила себя успокоиться и снова задремала. И увидела себя на речном трамвайчике, идущем под бойкую скороговорку гида к Поцелуеву мосту. И только она знает, ЧТО их ждет под мостом
Теплые обветренные губы прикасаются к ее губам. По примете, поцелуй у этого моста обещает влюбленным долгие счастливые отношения. А Наташа уже видит, как из влажной темноты на них ощерилось то незримое, неясное и страшное и готовится не только сожрать их счастье, но и их утопить в бездне кошмара
"Как меня достал этот сон! Наташа усилием воли заставила себя проснуться. Хорошо, что я управляю своими снами Но почему он меня достает? Другие бабы от мужей шляются напропалую, и их по ночам не кошмарит!" глаза опять закрылись, и снова она увидела трамвайчик, заплывающий под мост и надвигающееся на них из мрака безликое и беспощадное зло
ДА ПОШЕЛ ТЫ!!! этим криком Наташа разбудила себя окончательно, прогнав то, что недобро смотрело на них и обдавало жутким холодом из-под моста.
Поезд замедлял ход. Мелькали фонари и в их свете кубы привокзальных построек в темноте. На часах было 04.20. "Инта", догадалась Наташа, села и начала одеваться.
Это ей не нравилось два кошмара подряд за одну ночь, что они на этот раз предвещают?
Сунув в карман куртки сигареты, она вышла на перрон. На этот раз она курила у вагона одна. Поодаль кто-то высаживался; капризничал сонный ребенок, недовольный сменой теплого уютного вагона на заснеженный перрон; его мать ласково увещевала малыша.
Следом вышел "адвокат", сонно зевнув и с хрустом потягиваясь, крякнул от мороза и тоже закурил. На Наташину финскую куртку он посмотрел с иронией: "Ох, женщины, все форсят, о фасоне думают, а Север шутить не любит, место суровое"
От сигареты сразу разжался обруч, сдавивший ей грудь после кошмарных сновидений, и Наташа перевела дыхание. "Просто совпало. Бывает. Какая опасность мне грозит? Я просто расскажу о том, что видела на камере, пусть ищут водителя "пежо". По тундре в пургу шляться не пойду; в медвежью берлогу палкой тыкать не буду. Все нормально Нужно еще часа два-три поспать, чтобы в Воркуту приехать человеком, а не сонным филином!"
Капитан Игнатьев обещал встретить ее в Воркуте и проводить в гостиницу. Наташа была ему благодарна за это: хоть Ефим и говорит, что в Воркуте заблудиться невозможно, но он-то там не впервые. В отличие от нее.
У соседнего вагона, невидимый в темноте, стоял парень в черном и смотрел на женскую фигуру под фонарем. "Все такая же решительная, боевая, не сворачивает с пути, всегда остается сама собой. И если не принимаешь ее такой, какова она есть лучше тогда и не приближаться. Наташа, Наташа Необычная. Непредсказуемая. Непостижимая. Единственная!"
Заходим в вагон, сказала проводница, кутаясь в форменную шинель. Отправляемся.
*
Из-за того, что этой ночью она спала урывками, у Наташи наутро побаливала голова и кофе она попросила сделать покрепче. "Может, в гостинице в первый день просто лечь и выспаться и никуда не ходить? думала она, разглядывая себя в дверном зеркале. Успеется еще".
За окном было хмурое северное утро. Над тундрой вилась поземка. Тундра раскинулась до горизонта бесконечное поле с небольшими холмиками и приземистыми, занесёнными снегом деревьями и редкими кустиками. Отчасти эта картина напомнила Наташе Степной Крым, откуда были родом ее родители и бабушка по маминой линии.
"Вот она, тундра, подумала Наташа, ставя собранный чемодан на вторую полку и садясь к столу, на котором уже соблазнительно дымился горячий кофе. А странно, почему в Ленобласти деревья вымахивают до девятого этажа в поисках солнца, а здесь какие-то скукоженные?"
Кофе в красивом стакане с ажурным подстаканником был упоительно вкусным и крепким. Даже слишком крепким уже от половины порции Наташа почувствовала прилив сил. Уже не хотелось снова прилечь на свою полку и подремать сорок минут до прибытия. Толку от такого отдыха не будет только голова отяжелеет и тушь на ресницах смажется.
Вернув проводнице пустой стакан, Наташа почистила зубы и снова села у окна. Там уже мелькали шахты, терриконы и рабочие поселки. Пару раз поезд миновал переезды, у которых за шлагбаумами ждали машины в основном могучие, похожие на горы, грузовики "Урал", "КАМАЗ", "Ямал", о которых говорил ей Федор. Наташа прыснула, представив одного из этих великанов на Невском. Как бы шарахались от него лощеные и надраенные местные машинки, боясь, что одно колесо тундрового грузовика вкатает их в асфальт! Как куры бы, разлетались! "А здесь по зимнику ни одна из наших понтовозок не проехала бы. Только на такой, большой и основательной, с широкими колесами и проедешь. Север суров и диктует свои правила жизни: без понтов, ребята, проще надо быть"
Да, здесь все иначе. И даже не верилось, что вчера она выходила из своей парадной на Фонтанке в легком пальто, а на ее столе в кабинете стояла вазочка с ландышами
Поезд уже замедлял ход, въезжая в город. Наташа отметила, что здесь нет частного сектора все дома начинаются с двух этажей, и окна расположены плотно.
*
На перроне гремела музыка. Приятный мужской голос пел о том, как просыпается город рабочий, открывая большие глаза.
Даже в мороз, долгой зимой,
Сердцем согрет мой город родной! прочувствованно звучало над заснеженным вокзалом, когда Наташа вышла, катя за собой чемодан.
Следом выходил Федор Никитин. НА ходу он разговаривал по телефону.
Да ты что?.. Антоныча? Е-мое! Когда? Чего сразу не сказал? Да и хрен бы с отпуском, раз тут такое! Конечно, я бы приехал проводить. Человек был хороший, на таких Земля держится, не то, что эти, которым где вкуснее, там и родина
У ярко-желтого с алыми буквами "Воркута" на фронтоне стоял невысокий крепыш лет тридцати в толстой форменной куртке и шапке с завязанными под подбородком ушами. Он пристально всматривался во всех, идущих к вокзалу.
Всего хорошего, улыбнулась Наташа проводнице, которая стояла у вагона, застегнув шинель и тоже завязав путейскую ушанку.
И вам, ответила улыбкой девушка.
Памятник паровозу, возле которого остановился Наташин вагон, украсился толстой шапкой снега, как будто тоже постарался закутаться потеплее. Наташа похлопала его по боку и зашагала к вокзалу, натягивая капюшон поверх шапки. Да, лапландский пуховик тут даже в апреле не годится
Парень в полицейской куртке шагнул ей навстречу.
Наталья Викторовна Навицкая? спросил он.
Да, кивнула Наташа. "Узнал меня с первого раза. Впрочем, тут не надо Пуаро быть остальные явно местные, и экипированы в соответствии с климатом родного города, а я одна заявилась в питерской шапчонке и курточке, годной только для того, чтобы по горнолыжному курорту из гостиницы в бар рассекать"
Капитан Игнатьев, представился молодой человек. Павел Никитич. Доброе утро. Как доехали?
Да нормально, Наташа застегнула капюшон, чтобы не сдувало. Из весны в зиму.
Позвольте, я провожу вас в гостиницу. А вызову, скажем, завтра? внимательно посмотрел на нее Игнатьев. Вы у нас впервые? Значит, сегодня будете в себя приходить от смены поясов.
Подхватив ее чемодан, Игнатьев продолжал:
У нас весна пока еще только на подходе На высоком старте. В мае только таять начнет.
Они вошли в здание вокзала. Несмотря на многолюдье, там не было шума и сутолоки. Чистые, аккуратные залы. Фигуры оленевода у чума и оленей в упряжке украшали один из залов ожидания.
Мутное дело с этим наездом, сказал Игнатьев. Удивительно, как ему удавалось так легко двигаться в своей толстой куртке. Он постоянно обгонял более легко одетую Наташу. Мы-то думали, все ясно, тут же раскроем и закроем, а копнули, видео с той камеры посмотрели и полезли, хм, непонятки Не простой это был наезд. Но кому и зачем понадобилось нарочно это делать даже версий пока нет.
Они вышли на привокзальную площадь маленькую, окруженную домами. На фронтоне одного из них алели буквы, сохранившиеся явно еще с советских времен: "Счастливого пути!".
У остановки распахнул двери новенький желтый автобус, куда валила толпа приехавших. Поодаль, у заманчивой вывески "Теремок" стояла полицейская машина. Её уже успело основательно засыпать снегом.
"Вот и приехала, подумала Наташа. Чего я только не слышала о Воркуте город на краю света, медвежий угол, "Моя Воркута светла и горда" " Наташа всей грудью вдохнула не по-вокзальному чистый морозный воздух. И ей показалось, что, пока она рассматривает площадь, город с таким же интересом смотрит на нее глазами окон. "У кого я встречала этот образ про глаза-окна?.. Наверное, он пришел к автору, когда тот так же впервые приехал в незнакомый город".
Наташа мотнула головой, отгоняя наваждение. "А то еще додумаюсь до того, что самовар на вывеске мне подмигивает, а вон та пятиэтажка улыбается, а магазинчик напротив машет рукой! Отдохнуть мне надо, вот что! Прав Игнатьев! И спала я маловато"
Может, чайку горячего? предложил капитан. Вот, в «Теремке" рядом, пока моя красавица прогревается.
*
Буфетчица в "Теремке", приветливая румяная круглолицая женщина средних лет, споро приготовила им чай и разогрела два сладких пирожка.
Вы в "Воркуте" будете проживать? спросил Игнатьев, стягивая толстые варежки. Хорошая гостиница, знаю. И расположена удобно до любой точки пешком дойти можно
После теплого, пахнущего сдобой зала кафе, улица и выстуженный салон машины показались Наташе еще холоднее.
Я печку включил, сказал капитан, но она еще не раскочегарилась, придется подождать.
Они миновали квартал работников железной дороги, какую-то промзону, заснеженную стелу "67-я параллель", яркую вывеску "Секонд-хенд На-Вес" и въехали на центральную улицу Воркуты. До гостиницы доехали за пять минут. Она гордо возвышалась над Центральной площадью добротное серое здание, не похожее на помпезные отели Невского проспекта. Вообще, здесь преобладал стиль строгого минимализма: все качественное и прочное, приспособленное к суровому климату Заполярья, без лишних деталей и вычурности. Город напоминал жилище аккуратного и педантичного одинокого мужчины все на своих местах, ни соринки, все блестит. Но никаких милых женскому сердцу безделушек, ничего избыточного, без чего можно обойтись.
Наташу уже ждали.
Ваш номер готов, улыбнулась ей девушка за гостиничной стойкой, с легким недоумением глядя на лапландскую куртку и красные от морозного ветра щеки Наташи. Вот ключик. Если что, звоните по внутренней связи.
А где тут можно купить верхнюю одежду? спросила Наташа. А то я, хм, погорячилась, через улыбнулась она замерзшими губами.
Тут недалеко, у Юбилейной площади, есть "Берлога", услужливо ответила ей администратор. Лучше там. И пуховички найдете, и шапочки, и обувку, если надо
Во сколько вам завтра будет удобнее подойти? спросил Игнатьев. Адрес: улица Тут недалеко.
К одиннадцати, ответила Наташа, дав себе поблажку в связи с первым приездом в тундру.
Капитан попрощался и ушел, а Наташа поднялась в номер.
Люкс приятно удивил ее оказался просторным и комфортабельным, с качественной мебелью из цельного массива и маленьким балконом. А главное в нем было тепло.
Наташа уже отметила, что здесь нет больших балконов и панорамных окон. Через них из жилья уходит тепло. Это на юге панорамные окна и огромные балконы привлекают внимание через них так хорошо любоваться закатом над морем, а на большом балконе можно загорать в шезлонге со стаканом ледяного сока А здесь маленькие практичные окна и крошечные балкончики помогают жителям не замерзнуть долгой зимой.
Устало плюхнувшись в кожаное зеленое кресло в гостиной, Наташа вяло подумала: не отложить ли поход в "Берлогу" и даже разбор чемодана на завтра? Может, сегодня просто лечь и поспать?..
Увидев в номере табличку с перечеркнутой сигаретой, она поморщилась. И сюда добралась оголтелая антитабачная кампания! "Небось, и в Арктике на каждый торос уже такие дацзыбао прихренячили!"
*
Наташа встряхнулась, отгоняя усталость. Нет, распаковать вещи и купить теплый пуховик надо именно сегодня. А то если она и завтра пойдет в ГУВД в своей курортной курточке, то дело кончится больным горлом Не хотелось бы начинать знакомство с Воркутой с простуды!
Быстро развесив одежду в шкафу и разложив в ванной предметы ухода, Наташа плотнее замотала горло теплым шарфом и вышла из номера бодрой походкой.
На крыльце она закурила возле урны-пепельницы. От первой в Воркуте сигареты немного закружилась голова.
Тут же поодаль у служебного выхода из кинотеатра, под схемой рабочих поселков на "кольце стояли двое мужчин, в таких же куртках, как у Игнатьева, но не форменных, а скорее рабочих. На Наташину куртку они посмотрели с добродушной иронией: "И куда же ты, девонька, приехала в таком лепестке?"
Наташа вышла на площадь через заснеженный сквер. Все тот же строгий практичный стиль с элементами "сталинского ампира", но есть и новостройки. Стиль пятидесятых годов прошлого века и двадцать первое столетие здесь довольно мирно сосуществовали. На некоторых зданиях сохранились советские лозунги. Кое-какие дома не мешало бы подкрасить. Но запущенным, поникшим, умирающим город не выглядел. Воля к жизни у Воркуты была сильной (иначе на Севере пропадешь), и Наташа видела, что город хочет жить борется за жизнь. И небезуспешно. Так что скоро блазированным столичным блогерам придется сменить тональность своих "приветов с далекого Севера", отказавшись от привычных сентенций "город-призрак, разруха и упадок".
На ходу Наташа мурлыкала припев услышанного на вокзале гимна Воркуты, о родном городе, согретом сердцем даже в мороз.
Она не подозревала, что о ее приезде уже знают люди, которые этому отнюдь не рады
Навстречу ей попался парень в черной куртке, такой же синий от холода, как она, и Наташа усмехнулась: "Тоже приезжий? И тоже не додумался, что за Полярный круг едет? Э, да мне его фигура знакома не с ним ли мы вместе в поезде ехали? Если бы не его лыжные очки и маска, я бы его узнала Ты бы экипировку купил, незнайка, а то схватишь простуду в первый же день! Тундра жизни учит жестко"
*
Она с трудом нашла неброскую вывеску "Берлоги" в Воркуте не любили вычурности, отдавая предпочтение качеству. В самом деле, магазин оказался совсем недалеко от гостиницы.
Обувь ей не нужна добротные зимние берцы хорошо держат тепло и не скользят, а вот пуховик, шапка и перчатки годятся только для Питера, но никак не для тундры. "И почему "Берлога"? удивилась она, войдя в просторный светлый зал. На медвежье логово тут вовсе не похоже!"