Верховная тихо произнесла Катарина и присела на одно колено, прижимая к груди Демиена, о котором совсем позабыла. Тот очнулся от заклинания и безмолвно надрывался в плаче все время, не понимая, почему ни единый звук не вырывается из его глотки. Девочки последовали поступку матери и тоже поклонились.
Поднимитесь, не утруждайтесь, раздраженно фыркнула Верховная и отправилась на свое место на помосте. Карлик следил за своей хозяйкой с почти священным благоговением. Ты знаешь, зачем я послала за тобой, Катарина?
Догадываюсь, Верховная, кротко ответила Кэт, глотая собственную гордость или по крайней мере то, что от нее осталось.
Да, да, конечно, догадываешься. Надо быть исключительной тупицей, чтобы не понять этого. Как зовут твоих дочерей?
Кэт кинула взгляд на старшую Нэн. Та, кажется, была скована страхом, как и Сения. Но не успела она сама ответить, как за них высказалась Элиза, внезапно поборовшая любой страх.
Меня зовут Элиза, это Нэн, а это Сения. А это мой братик Демиен.
Глаза Нэн расширились от ужаса, когда прозвучало мужское имя, но маленькую Элизу это совершенно не заботило. Она бесстрашно глядела в глаза Верховной ведьме, будто бросая ей вызов.
Это и насмешило Верховную. Женщина звонко рассмеялась на весь зал, с трудом успокоившись. Карлика такое развитие событий тоже позабавило, но он был верным слугой своей госпожи, поэтому их смех и хихиканье стихли ровно в один и тот же миг.
Ах Эта детская наивность А у тебя очень храбрая дочь, Катарина. Храбрее своей матери уж точно. Подойди, дитя. ведьма поманила к себе пальцем Элизу. Девочка взглядом спросила разрешения матери, та подтолкнула ее к трону. Маленькая колдунья неторопливо подошла к незнакомой ей женщине и замерла в паре шагов, не решаясь подойти ближе.
Верховная ведьма же наклонилась к ней и тихо спросила. Тихо ровно настолько, чтобы все остальные тоже могли ее расслышать.
Расскажи-ка мне о своем братике, Элиза.
А ты не сделаешь ему плохо? вопрос маленького ребенка вновь заставил ведьму ухмыльнуться.
Ну что ты, нет, конечно. Разве такая хорошая ведьма, как я, может причинить вред новорожденному? Расскажи мне, откуда у твоей мамы взялся новый ребенок?
Девочка задумалась, покусывая губы по привычке.
Демиен мой младший братик, его мама родила недавно.
А кто же отец?
Не знаю, мама сказала, что он умер. Как и мой папа тоже. И мне очень жалко моего брата, потому что он такой же, как и я.
Хм-м, задумчиво протянула ведьма, спасибо, Элиза. Садись рядом, тебе не о чем переживать, моя девочка. А ты, она зыркнула в сторону карлика, принеси детям фруктов и напитки сейчас же. Что за воспитание, ей Богу
Карлик шустро поднялся и сбежал по помосту, выбегая из залы, но никто не обратил на него внимания. Все взгляды были прикованы к Верховной Матери.
Катарина, будь добра, расскажи мне всю правду. Не гневи меня еще больше. И хоть голос ведьмы был мягким и ласкающим слух, в нем явно слышалась угроза. Сколько раз Катарина слышала этот тон за свою жизнь? Пожалуй, слишком много, чтобы забыть то, что за ним обычно следовало. Но теперь она уже не маленький ребенок, скрывать ей было нечего, она была невиновна и знала об этом лучше, чем ктолибо.
Я сошлась с кузнецом Беннетом Смитом, он проживал в нашей деревне и был вдовцом.
Ты очаровала его? Вдруг перебила женщину Верховная Мать.
Нет. Мы просто дружили, а потом он был он был добр ко мне. Помогал нам в нужде.
ХмЯсно, задумчиво протянула ведьма себе под нос, затем махнула рукой, предлагая Катарине продолжить рассказ. Та собралась с духом, выдохнула, взглянула на ребенка, которого держала у себя на руках. Демиен все еще безмолвно кричал, заливаясь градом горючих слёз.
Мы разделили ложе, и я забеременела. Я не желала этого и не хотела еще одного ребенка Я не думала, что это возможно без магического вмешательства.
Лицо Верховной Матери не изменилось, она все так же беспристрастно взирала на ведьму перед собой, попутно поглаживая маленькую Элизу по ее шелковистым волосам. Тем временем Кэт продолжала, всем своим видом выражая сожаление и раскаяние.
Он умер незадолго до рождения ребенка. Как и все остальныеНо я не использовала магию, даю слово. последнюю фразу Кэт сказала с большей натугой, пытаясь сдержать подступающие слезы. Ей совершенно не хотелось выглядеть слезливой замарашкой перед Верховной, да еще и в присутствии собственных дочерей.
Удивительно, буркнула Верховная ведьма, внимательно рассматривая поочередно Сению и Нэн. Ее мысли, казалось, блуждали далеко-далеко отсюда, внимание сконцентрировалось лишь тогда, когда в зал вновь вернулся карлик. Он тащил в руках большой круглый поднос, на котором взгромоздилась ваза с фруктами и три кубка с напитками для девочек. В зале тут же воцарилась неестественная тишина. Карлик поочередно подошел к дочерям Кэт, отдавая им кубки с напитками и побуждая взять лакомства. Все это он делал учтиво настолько, что становилось противно. Нэн и Сения взяли питье и по яблоку, но пить и есть не спешили, тревожно поглядывая на мать. Элиза же непринужденно выбрала гроздь винограда и взяла кубок, усевшись на ступеньку рядом с троном Верховной. Она еще была слишком мала, чтобы беспокоиться о таких вещах, как отрава в еде или воде. Однако, Кэт не переживала за дочерей. Она знала, что каждая ведьма сейчас на счету, и Верховная Мать не стала бы губить себе подобных ради одного странного происшествия.
Что ж, Катарина, вздохнула женщина, после чего откинулась на троне, расслабленно постукивая ногтями по подлокотнику, ты знаешь, в каком мы сейчас положении. Весь ковен вынужден скрываться, пока эти псы Божьей благодати шныряют по городу и в его окрестностях. Конечно же, ты не дура и понимаешь, что девочек твоих я не трону. Но рождение мальчика, да еще и такое.. Тебе придется ответить за это.
Но она ничего не сделала! Внезапно Сения подала голос. Нэн и Кэт вмиг побелели, уставившись на среднюю дочь Эрстед. Сения тут же стушевалась, невольно выронив из рук яблоко от нахлынувшего страха.
Верховная Мать перевела взгляд на девочку, ласково улыбнулась ей и заговорила:
Знаешь ли ты, дитя, в чем повинна твоя мать?
Н-нет, почти шепотом ответила Сения. Голос ее дрожал.
Давай я тебе расскажу, ведьма поднялась с места и направилась к девочке. Вопреки всем ожиданиям Сении, трогать ее страшная Верховная не стала. Вместо этого она подошла на расстоянии вытянутой руки и улыбнулась уголками губ, рассматривая Сению.
Девочка стояла неподвижно, руки и ноги у нее начинали трусить.
Вы, милые мои ведьмочки, не просто так появились свет. За ваше рождение ваша матушка всегда должна была платить кровью. Жизнь за жизнь, так уж устроено. Поэтому все ваши отцы сейчас лежат в сырой земле. Но дело даже не в этом она подошла к Катарине, заглянув в сверток с отвращением и интересом одновременно, ведьма не может зачать ребенка, не совершив кровавый ритуал. Это гарант того, что на свет появится новая женщина со способностями к магии.
Но ведь его папа тоже умер, тихонько вставила Сения, старательно избегая взгляда Верховной.
Ведьма бесцеремонно вырвала из рук Катарины мальчишку, взмахнула пальцами, будто посыпала ему на личико магической пылью, и Демиен тут же уснул крепким сном.
Твоя мать не платила кровью его отца за его рождение. Кто этот демон, дитя? Ты знаешь, что рождается от ведьм, когда они не платят за свое проклятое потомство? Не знаешь? В таких случаях рождаются магические калеки, уроды и демонические отродья, способные приблизить конец этого мира. Такие формы жизни не имеют даже права на существование
Сения и Нэн удивленно моргали, пока Катарина стояла, понурив голову. Ведьма вручила матери ее мальчика обратно, после чего указала на трон.
Сения и Нэн, идите к своей младшей сестре. Вы ни в чем не виноваты. после чего она резко кинула в сторону карлика за своей спиной. Уведи их, пусть им выделят комнату. И поскорее, не хочу, чтобы они видели, как по-настоящему казнят ведьму.
Наступил черед Нэн охнуть и выпустить все из рук. Она припала к боку матери, ухватившись ей за рукав.
Нет! Вы не можете! Это несправедливо! Это всё повитуха! Мы бы избавились от него, если бы она не пригрозила проклясть нас всех Мама просто защищала нас! Оставьте нас в покое, прошу вас, и мы не посмеем тревожить вас больше!
Верховная строго взглянула на старшую дочь Эрстед и ответила все тем же пугающе ласковым голосом:
К сожалению, не могу позволить себе такой роскоши. Идите за ним, если не хотите той же участи, что и ваша мать.
Катарина приобняла Нэн одной рукой и чмокнула ее в лоб.
Слушай, что тебе говорят, дорогая Береги Сению и Элизу ради меня, хорошо?
У Нэн на глазах выступили слезы, Элиза все еще ковыряла виноград, но выглядела растерянной и напуганной, а Сения обняла маму за талию.
Идите, ну же! Строго сказала Катарина, пытаясь привести девочек в чувства. Только после этого Нэн взяла Сению за руку, с трудом оторвав от матери, и они вместе направились к Элизе, чтобы забрать и ее. Последнее, что услышала Катарина это плач маленькой Элизы. Ни одна из дочерей не обернулись, пока уходили вслед за карликом. По крайней мере одно Кэт знала точно под крылом ковена им будет гораздо безопаснее в это неспокойное время.
Когда шаги всех четверых стихли окончательно, Верховная ведьма переменилась в лице. Отвращение и гнев залили ее лицо, и она отвесила Катарине звонкую пощечину. Да такую, что у женщины невольно слезы брызнули из глаз.
Видит провидение, не будь я твоей прабабкой, ты давно была бы магически стерильной. Тебя бы иссушили, как какой-нибудь ненужный сосуд и выкинули на окраину жизни. Глупая девчонка
Сейчас, когда старшая ведьма злилась, она выглядела действительно старой. Когда она не владела собой, магия слабела, и ее красота теряла свой блеск.
Сначала сношается с каким-то мужиком, потом влюбляется, рожает да еще и мальчишку! Разве твоя мать не учила тебя, что ведьмы не имеют права приносить в этот мир потомство мужского пола? Просто идиотка, Катарина. Ты просто идиотка.
Кэт слушала все это с полузакрытыми глазами. Слез она уже не сдерживала, хоть они и были тихими слезами раскаяния.
Мне бы следовало лишить тебя магии, отдать под трибунал или вовсе расправиться с тобой по старинке. процедила Верховная Мать, затем шумно выдохнула, начала расхаживать взад, вперед и натирать виски костяшками пальцев. Немыслимо, чтобы именно в моем роду произошло нечто подобное. Ты хоть представляешь, какой позор ляжет на нас, если кто-то об этом узнает? Эрстеды отмывались от прегрешений своих предков слишком долго, чтобы теперь профукать все это из-за импульсивности одной ведьмы!
Делай со мной все, что хочешь. Главное, чтобы мои девочки были в безопасности
Ведьма замерла на месте и задумалась о чем-то, крепко нахмурив лоб и брови. Сейчас на вид ей явно было чуть больше шестидесяти лет в сущности же, без вмешательства магии, ей шел уже сотый год.
Я не стану тебя убивать или иссушать. По городу рыщут псы инквизиции, и мне их внимание не к чему. Вместо этого ты возьмешь своего выродка и отправишься в самую далекую, Богом забытую деревню, которую вообще сможешь найти. Ясно тебе? И если до меня долетит хоть один слух, хоть одно слово или упоминание твоего имени твои девочки поплатятся за все твои огрехи, а затем и ты сама, Катарина. Понятно?
Глаза Кэт расширились, красные от слез, теперь они казались еще огромнее. Она закусила губу, невольно сильнее прижав к себе Демиена. Ребенок тут же недовольно насупил мордашку во сне.
Изгнание Это даже хуже смерти.
Заставит тебя подумать о том, что ты совершила.
Теперь, когда решение было принято, Верховная вновь стала спокойной, как удав. Магия постепенно возвращала свое, морщинки улетучивались с ее лица, будто их кто-то стирал невидимым ластиком.
Катарина не могла ничего возразить, но все же решила предпринять последнюю попытку искупления. Она рухнула на колени, больно ударившись об каменный грубый пол, и протянула младенца к ведьме.
Если уж я изгнана из ковена, то хотя бы попроси за меня у норн. Пусть снимут проклятие повитухи. Так я смогу расправиться с отродьем. Умоляю
Внезапный смех Верховной заставил Катарину содрогнуться всем естеством. Она осторожно взглянула на женщину снизу вверх. Прабабку явно позабавила такая мольба.
Ох, дитя Какая же ты смешная. Никтослышишь, никто из нас не в праве делать этого. Ты прогневила не только меня, но и возможно что-то, что стоит выше нас всех. Возможно, этот ребенок и дался тебе в наказание за твое грехопадение, тебе и жить с этим. Ступай. У меня больше нет времени и желания слушать тебя.
С этими словами Верховная уверенно вышла из зала, оставив Катарину наедине с Демиеном, который мирно посапывал у нее на руках. Она смотрела в его невинное младенческое пухлое лицо и испытывала почти непреодолимое желание со всей силы бросить ребенка об каменный пол. Но в итоге не смогла, ее тут же настигло разрушительное бессилие. Кэт захлебывалась тихими слезами беспомощности. Теперь ей только и оставалось, что думать о благосостоянии своих дочерей, и о том, чтобы не подвергать их опасности.
А еще поддерживать жизнь в своем сыне. Единственном сыне. Порочном и запретном отродье, которого когда-то посмела родить от мужчины, которого взаправду полюбила.
И жить жить вопреки всему и всем.
Глава 4
Она меня всегда недолюбливала. Ненавидела даже, наверное. Какое-то горючее желание навредить мне всегда сидело в ней, а я был слишком мал, чтобы по-настоящему противостоять ее воле. Ведь кроме нее у меня никого не было, а у нее не было никого, кроме меня. Мы были созависимыми существами со связью, от которой не могли избавиться.
Бархатистый мужской голос перекатывался в полутемном помещении и очень естественно разлетался вокруг. Слова стекали с языка, точно сладкий мёд. Этот голос хотелось слушать как можно дольше. Впитывать голос каждой частичкой тела, каждой клеточкой своего естества постараться вникнуть в суть сказанного.
В комнате, которую освещала только лампа ночник, на большой кровати лежали два обнаженных человека. Одним был мужчина, второй была женщина. Женщина гладила покатую мужскую грудь подушечками пальцев, будто рисовала на его коже видимые только ее глазу узоры. Она молчала, завороженная и возбужденная. Они недавно занимались любовью, это было видно по следам на постели и по капелькам пота на женском теле.
Любила ли она меня хоть когда-нибудь? По-настоящему, как своего сына. Может, любила в младенчестве? А может и вовсе ненавидела всю мою жизнь. Тогда зачем оставила и сохранила мне жизнь?
Проблемы матерей и детей всегда самые запутанные, сладенький. Тихий женский голос, наконец, прозвучал в ответ на исповедь мужчины. Но в тишине комнаты он слышался инородно. Его тут не должно было быть, должен был остаться лишь мужской тембр с его бархатом, ласкающим слух.
Темноволосый мужчина, на вид лет тридцати, сел на кровати, взял в руки пачку сигарет и зажигалку. Не вставая с кровати, он закурил. Жесты тонких, музыкальных пальцев были элегантны и выверены до единой детали. Он молча курил, пока женщина продолжала размышлять.
Зачем забивать этим голову? Ты же еще так молод, наверняка, есть вещи поважнее, чем какая-то старуха, которая ни в грош тебя не ставила всю жизнь. Вот я свою мать даже не знала никогда. Она бросила меня, пока я была еще совсем маленькой.