И что он сказал?
Она спросила меня, каково это жить там, где произошло жестокое убийство, сочиняю я на ходу, используя для маскировки женский род. А когда я сказала, что не знаю, о чем речь, посоветовала погуглить Нину Максвелл. Хотя бы это точно правда. Ну, я так и сделала.
Как ужасно узнать все вот так.
Я качаю головой.
Не могу поверить, что Лео знал. Я со стыдом вспоминаю, как обвинила Бена в том, что он не предупредил Лео. Лео сказал риелтору, что я не против, потому что дом идет со скидкой и благодаря этому я могу оставить себе коттедж в Харлстоне. Выставил меня совершенно бесчувственной.
Ева тянется обнять меня, но, поскольку мы сидим на скамейке, выходит неловко, и я осознаю, что совсем не знаю Еву. А знаю ли я Лео?
Что ты собираешься делать? спрашивает она.
Надо поговорить с Лео. Но я не хочу ему звонить, хочу поговорить лично. Он возвращается завтра вечером, так что придется ждать. Но в доме я оставаться не могу, пойду в отель. Я поднимаю глаза на Еву: Можешь мне помочь? Мне нужно взять из дома пару вещей, не сходишь со мной? Это, наверное, глупо, но мне туда страшно зайти.
Совсем не глупо. Конечно, я с тобой схожу. И тебе не надо ни в какой отель, можешь остаться у нас с Уиллом.
Я замираю, вдруг перестав понимать, чего я хочу.
Ты уверена?
Конечно, уверена!
Много мне не надо, только пижаму, зубную щетку, смену одежды. И еще книгу и ноут.
Ну, пошли тогда.
На пороге я передаю Еве ключи. Она открывает дверь, заходит в дом, а я застываю на месте, сжавшись от ужаса. Не знаю, чего я жду что дом станет другим? Или хотя бы мои ощущения изменятся? Но ничего такого не происходит, и я захожу тоже.
Ева наклоняется подобрать что-то с пола.
Чья-то визитка, говорит она и передает мне ее, не глядя.
Спасибо. Опустив ее в карман, я жду Еву, которая снимает кепку, засовывает ее в сумку и разувается. Я тоже сбрасываю кроссовки и поднимаюсь вслед за ней наверх, в спальню. Ева входит, я остаюсь в дверях.
Она подает мне руку.
Тут все по-прежнему, Элис. Ничего не изменилось.
Сделав глубокий вдох, я оглядываю комнату. Ева права, здесь все по-старому. Узорчатые занавески колышутся от ветра так же, как и утром. Моя расческа по-прежнему на туалетном столике; одежда, которую я носила вчера, на стуле. И все же
Не могу тут оставаться, отвечаю я.
Меня захлестывает нарастающая паника; я бросаюсь к комоду, хватаю пижаму и какое-то нижнее белье и выбегаю из комнаты подальше от несчастья, которое уже просачивается в мои поры.
Глава 11
Вот. Ева подает мне чашку чая. Выпей, а потом откроем бутылку вина.
Прости. Сама не знаю, почему я подняла такой переполох. Подобрав под себя ноги, я устроилась на диване светлой кожи в гостиной у Евы. Хотя на самом деле знаю. Ева заслуживает правды. Ниной звали мою сестру, и поэтому на меня особенно сильно действует все, что происходит с Нинами.
Ева обнимает меня:
О, Элис, мне так жаль.
Ей было бы теперь столько же лет, сколько и Нине Максвелл. Наверное, звучит пафосно, но из-за этого мне кажется, будто мою сестру убили дважды.
И в придачу еще Лео тебе об убийстве не рассказал любому бы хватило, чтобы с ума сойти. Тебе теперь многое нужно осмыслить.
После бокала шабли становится легче.
Какой она была? спрашиваю я.
Нина? Ева отпивает вина. У меня не было возможности хорошо ее узнать, мы переехали сюда всего за пять месяцев до ее смерти. Очень милая, немного не от мира сего. Работала психотерапевтом и еще была квалифицированным инструктором йоги. Она улыбается: Запустила нашу йога-группу, и после ее смерти мы в память о ней так и продолжаем.
Мне понравилось, что Нина Максвелл любила йогу: моя сестра тоже. Регулярно пыталась затащить меня к себе на занятие, но у меня всегда находились другие дела. Потом я так жалела, что не сходила хотя бы раз. И еще мне нравится, что Нина Максвелл работала психотерапевтом: похоже, ей нравилось помогать людям.
А ее муж?
Милейший человек, каких поискать. Насколько мне казалось. Никогда ведь не знаешь точно, так ведь?
Ты, наверное, была в шоке, когда его арестовали за убийство?
Ева тянется к низкому стеклянному столику, не круглому и не квадратному, какой-то неопределенной формы, за бокалом.
Все были. Она делает глоток. Мы не могли в это поверить. Думали, обычное дело, первый подозреваемый обычно муж. А потом узнали о его самоубийстве.
Я вспомнила: частный детектив говорил, что хочет восстановить справедливость.
И тогда вы поверили, что это он убил?
Да.
Но почему?
Ева явно нервничает.
Прости, что пристаю с вопросами, продолжаю я. Я просто пытаюсь понять. Если не хочешь, чтобы я спрашивала, то скажи.
Нет, все в порядке. На самом деле такое облегчение наконец поговорить об этом с человеком, которого здесь тогда не было. У нас это стало каким-то табу. Ева замолкает, обдумывая мой вопрос. Помимо того что не нашли следов взлома, есть еще причины, из-за которых мы поверили, что Оливер ее убил. Во-первых, его самоубийство, похоже, говорит о том, что он не смог смириться с содеянным, потому что действительно любил Нину; это так ужасно. А еще всплыли кое-какие подробности, убедившие нас, что это не только возможно, а очень вероятно.
Какие подробности?
Во-первых, он соврал насчет того, во сколько вернулся домой в тот вечер. Она хмурится и виновато смотрит на меня. На самом деле нехорошо повторять то, что я слышала из вторых или третьих уст. Как я уже говорила, я не так уж и хорошо знала Нину. Тамсин знала ее гораздо лучше. А Лорна в тот вечер все видела. Она ставит бокал и тянется к бутылке. Разреши тебе добавить?
Хоть меня и снедает любопытство, я рада прекратить разговоры об убийстве. И уважаю ее нежелание распространять сплетни.
Посмотрим кино? предлагает Ева. Что-нибудь легкое, чтобы отвлечься?
Хорошая мысль, отзываюсь я.
Вряд ли ты согласишься на «Когда Гарри встретил Салли»? Я его смотрела только раз.
Почему бы и нет? смеюсь я. Романтическую комедию я переживу.
Мои мысли все равно крутятся вокруг убийства, однако фильм все же занял нас до возвращения Уилла.
Умоляю, скажи, что ты не голодный, восклицает Ева, поднимаясь с дивана поцеловать его. Мы с Элис тут болтали. Она останется на ночь. Здорово, правда?
Я замечаю, как она подмигивает Уиллу, давая понять, что дело серьезное.
Уилл скидывает с плеч рюкзак, ставит его на пол.
Очень, отвечает он, улыбнувшись мне. И да, я голодный, я всегда голодный, когда у меня весь день репетиции. А вы тут поели?
Нет, жалобно отвечает Ева, даже чипсов нет ни крошки.
Ну, тогда, может, я сделаю нам тазик пасты?
Ева закидывает руки ему на шею.
О, я так надеялась, что ты это скажешь! восклицает она и поворачивается ко мне: Уилл делает лучшую в мире пасту. Восхитительный соус по рецепту прабабушки. Пальчики оближешь!
Только если я его с нуля буду делать, то это часа на два, сообщает Уилл.
А, ну да, я совсем забыла. Ева выглядит такой удрученной, что мне становится смешно. Вся эта возня ради того, чтобы как следует уварить помидоры.
Именно. Поэтому я сделаю карбонару, если у нас есть бекон.
Ева сияет:
Есть. Хочешь выпить вина, пока готовишь?
Нет, не беспокойся, я возьму пива. Уилл уходит в кухню. Увидимся минут через двадцать.
Звонит мой мобильник, и я пугаюсь.
Это Лео! Не могу с ним сейчас говорить.
Тогда не говори, отвечает Ева. Напиши эсэмэс, что ужинаешь с нами и поговоришь с ним позже. Успеешь подготовиться, подумать, что ему сказать.
Отличная мысль. Я тут же успокаиваюсь.
Ева встает.
А пока ты думаешь, я накрою на стол. Приходи, когда будешь готова.
Я пишу Лео эсэмэс и, получив от него в ответ веселое «Отлично, повеселитесь там», ощущаю укол вины из-за того, что он и не подозревает, о чем я собираюсь с ним поговорить. Напоминаю себе, что это не моя вина; это он поступил нечестно. Однако помогает не то чтобы сильно.
Плюс одинаковой планировки домов в «Круге» в том, что я точно знаю, где у Евы с Уиллом кухня. Проходя через холл, слышу, что они тихо разговаривают. Очевидно, Ева рассказывает, почему я здесь.
Помочь? спрашиваю я, открывая дверь.
Да, выпей со мной еще вина, отвечает Ева, доставая из холодильника следующую бутылку.
Там, где у нас стоит стол, у них барная стойка. Я взбираюсь на стальной барный табурет и наблюдаю, как они перемещаются по кухне. Уилл то и дело натыкается на Еву, делая вид, будто она мешает ему пройти. Я улыбаюсь: им так хорошо вместе. И думаю о нас с Лео. А нам хорошо вместе? Я полагала, что да. Но теперь не уверена.
Мы перемещаемся за стол и принимаемся за дымящуюся восхитительную пасту. Я жду, что Уилл что-нибудь скажет о случившемся; я бы не возражала вдруг у него будет какое-нибудь озарение насчет Лео и он сможет объяснить, почему тот решил скрыть от меня такую важную вещь. Но хоть я и расслабилась немного Уилл отлично умеет развеселить человека, он не упоминает ни Лео, ни убийства.
Позже, лежа в их уютной гостевой комнате, я вспоминаю, как недавно говорила Лео об одной своей подруге, которая обнаружила, что ее муж проиграл все их деньги.
Ты бы видел, Лео, в каком она состоянии! Не знает, что делать: остаться с ним или уйти. Говорит, все доверие пропало.
А что ты бы сделала на ее месте?
Я бы не смогла оставаться с тобой без доверия. А если бы я не могла оставаться с тобой, то и жить бы не стоило. Тут я пристально взглянула ему в глаза: Видишь, как я тебя люблю?
Тогда я и не подозревала, что эти слова вернутся и начнут преследовать меня. Но они вернулись. От волнения в преддверии разговора с Лео я не могу заснуть. Он, наверное, удивился, что я так и не перезвонила; а может, заснул прежде, чем понял это. Вспомнив, что Джинни звонила несколько раз, я нашариваю на полу телефон и отправляю ей сообщение, чтобы она не волновалась: «Лео знал об убийстве, Бен ему рассказывал. Я у Евы и Уилла, в соседнем доме. Позвоню тебе завтра. Целую».
Прогнать мысли о Лео мне удается, но вместо них приходят мысли о Нине Максвелл. Очень трудно прекратить думать о том, что ей пришлось вынести, однако мне все же удается переключиться с ее смерти на ее жизнь, и я засыпаю, размышляя о том, какой она была.
Прошлое
Как вы? спрашиваю я с улыбкой. Она пришла в восьмой раз, и у нас явный прогресс.
Хорошо, отвечает она. Я ко всему отношусь намного позитивней.
Она сегодня и правда очень расслаблена. До четвертой встречи включительно она продолжала ходить в строгих юбках и блузках. А сегодня на ней плиссированная юбка чуть выше колен. Волосы, как обычно, стянуты в хвост, однако, судя по всему, скоро я увижу их распущенными.
Прекрасно, отвечаю я. Я так понимаю, вы хорошо провели эти две недели?
Да. Она поднимает руку и снимает резинку с волос. Я много думала насчет того, о чем мы говорили в последний раз, произносит она, покачивая головой, чтобы освобожденные волосы рассыпались по плечам.
Я одобрительно киваю. Потребовалось много времени, однако на последней встрече она наконец признала, что корень всех ее проблем в муже и, если она хочет создать внутри себя личное пространство, чтобы двигаться вперед, им придется расстаться. Жду продолжения рассказа, но она молчит.
Вы собирались поговорить с мужем, подсказываю я, не дождавшись. Вы чувствуете себя лучше благодаря этому разговору?
Она кивает.
Мы долго говорили, и я кое-что поняла. Причина моего несчастья не он.
Я подавляю вздох. Не следует показывать свое разочарование, но оно тут. Я придвигаю к себе блокнот.
Во время последней встречи вы пришли к выводу, что как раз он, отвечаю я, заглянув в записи, и после паузы прибавляю: И тогда же решили оставить его.
Знаю, но теперь все по-другому. Я больше не чувствую себя несчастной. Я даже думаю, что на самом деле никогда и не была несчастна.
Солнце сегодня яркое, хотя на улице холодно, и проникающие через жалюзи лучи разделяют ее лицо на ровные прямоугольники.
Думаю, нужно осмыслить причину такой перемены.
Наверное, я просто вернулась к себе, улыбается она. И я должна вас благодарить за это.
Правда?
Да. Вы говорили, что честность лучший метод, и я рассказала Дэниелу, что я чувствую. Не стала говорить, что хочу уйти от него, а сказала, что несчастна. А он сказал: я не несчастна, просто мне скучно. И я поняла, что он прав. Она теребит крошечную серебряную букву J, которая свешивается с браслета ее «Омеги» белого золота. Я никогда не задумывалась насчет работы: денег мне хватает. И из-за этого у меня слишком много свободного времени. Чтобы думать, замыкаться на себе. А мне нужно смотреть на других, направлять свою энергию на помощь им. И Дэниел предложил мне заняться волонтерством и уже посоветовал пару организаций. Она смеется. Я же говорила, он потрясающий!
Да, это большой прогресс, улыбаюсь я.
Думаю, теперь можно прекратить наши встречи, говорит она. Я чувствую себя виноватой, что не рассказывала о них Дэниелу. Мне кажется, продолжать уже незачем. Но, с другой стороны, страшно все испортить такой резкой отменой. Она с беспокойством поглядывает на меня: А вы как думаете?
Я думаю, что несколько сеансов с расслабляющими процедурами, о которых мы говорили на первой встрече, хороший способ мягко выйти из терапии. Как вы считаете, вам бы это подошло?
Она радостно кивает:
Определенно. Расслабляющие процедуры это Дэниел как раз поймет.
Прекрасно. Ненавижу терять клиентов, когда в них уже вложено столько труда. Поглядев на часы, встаю. У нас как раз есть время, если хотите.
Глава 12
Оставайся сколько нужно, говорит Уилл на следующее утро, забирая свою тарелку и кофейную чашку с барной стойки и загружая их в посудомойку. Просто закрывай дверь, когда уходишь.
Спасибо, благодарю я.
Мы вместе выходим, Ева? спрашивает он, заправляя в джинсы рубашку, которая за завтраком была навыпуск. А то мне уже пора.
Ева, соскользнув с табурета, с тревогой смотрит на меня:
Ты уверена, что мне не надо отменить встречу с мамой? Она поймет.
Нет, все в порядке, я должна подумать о том, что сказать Лео.
Тогда да, Уилл, я иду с тобой. Она коротко обнимает меня. Если я понадоблюсь, просто позвони. Мой номер у тебя есть.
И вечером сегодня мы оба дома, прибавляет Уилл, подхватывая свой рюкзак.
Спасибо вам. Вы такие добрые.
Ева нерешительно топчется на месте.
Ты справишься?
Да, все будет хорошо. У меня есть работа.
Однако я слишком взвинчена, чтобы сосредоточиться на книге. Уязвлена. Растеряна. Если Лео врал и мне, и про меня, то что еще он от меня скрывает? Мне мало что известно о его прежней жизни. Я знаю, что в восемнадцать лет он ушел из дома из-за напряженных отношений с родителями и перебивался случайными заработками, пока не осознал, что образование может решить его проблемы. И он старательно учился, потом работал в двух инвестиционных компаниях, а затем уже стал менеджером по управлению рисками.
Нужно чем-то заняться. Я открываю ноутбук, потом достаю визитку, которую Ева передала мне вчера вечером, когда мы с ней пришли ко мне домой. Держу ее, крепко зажав края. На ней черными буквами вытиснено: «ТОМАС ГРЕЙНДЖЕР». Набираю в поисковике: «Томас Грейнджер, частный детектив». Хочу посмотреть, настоящий ли он. К моему удивлению, да; у него профессиональный сайт с неброским дизайном и офис в Уимблдоне. Я сохраняю в телефоне адрес сайта. И с новым воодушевлением принимаюсь за поиски информации об убийстве Нины Максвелл. Хочу узнать все, что есть на эту тему, хотя не очень понимаю зачем. Возможно, это подсказка подсознания: мне станет лучше, когда я узнаю все факты. Когда почувствую, что все под контролем, а не наоборот.
Я читаю статью за статьей, делаю заметки, но почти ничего нового не узнаю. Нину убили примерно в 21:00. Ее муж набрал 999 около 21:20 и сказал, что пришел с работы и обнаружил ее мертвой в спальне.
Желудок сжимается, едва я вспоминаю, как Лео настаивал на объединении двух спален в одну. «Хочется тут что-то поменять», сказал он. Еще бы тебе не хотелось, возмущенно думаю я. Чтобы потом я, когда наконец узнаю об убийстве, не имела права психовать, что мы спим в той самой спальне, ведь де-факто спальня будет уже не та. Хотя на самом деле все та же.