Германское же духовенство воздвигало среди еще дымящихся развалин славянских храмов и селений кресты и церкви, в которых должны были молиться оставшиеся в живых рабы из числа славян и немецкие колонисты. Конечно, папы нередко с ужасом смотрели на такое апостольство и часто были готовы поддержать любое добровольное стремление славян к принятию христианства. Они даже приветствовали возникновение новых христианских государств, которые освободили бы римскую курию от давления империи, но у них на протяжении длительного времени не хватало сил для воплощения в жизнь такой задачи. К тому же, не имея непосредственных контактов со славянскими народами, папы были лишены и влияния на них.
В результате положение славянских племен, граничивших на западе с немцами, было отчаянным, и им не оставалось ничего иного, как ввиду общей опасности объединяться для коллективной защиты и в кровопролитной борьбе учиться у врага, как нужно организовываться и бороться с ним его же оружием. Вот каким образом началось воздействие на славян со стороны западной цивилизации.
Впервые для отпора немцам и монгольскому племени аваров, вторгнувшемуся в древнюю Паннонию
74
75
Словенцы (хорутане) первыми подчинились баварским герцогам, которые, присоединив их к своему государству, начали процесс германизации посредством немецкой колонизации. При этом любые признаки политической и общественной самостоятельности словенцев нещадно уничтожались, а их самих стали использовать в наступательных действиях против хорватов.
Карл Великий
76
Новый спаситель славян появился лишь в 822 году в лице князя моравов Моймира
77
Однако вскоре моравы убедились в том, что подчинение влиянию немецкой церкви ведет лишь к политической зависимости от немцев, что епископы заботятся не столько об их обращении, сколько об их порабощении под предлогом апостольской деятельности. Поэтому нет ничего удивительного, что вскоре моравы стали искать менее опасную для себя цивилизацию. В результате наследник Моймира Ростислав
78
Казалось, что Царьград одержал полную победу над Римом. Но политические соображения заставили славянские племена обратиться к Риму и для защиты от немцев требовать торжественного одобрения своего христианского обряда, добиваясь с ним союза. Такое римская курия, естественно, встретила с большой радостью, поскольку это предоставляло ей желаемую возможность освободиться от влияния немцев.
Вопреки желанию немецкой духовной иерархии папа римский Адриан признал славянский церковный обряд и назначил Мефодия епископом Моравии и Паннонии. Вот таким оригинальным образом с санкции Рима среди западных славянских племен начала распространяться восточная цивилизация, которая перевалила даже за Карпаты и, пустив глубокие корни, принесла спасительные плоды. Их результаты заметны и спустя много веков.
Немецкое латинское духовенство, однако, не собиралось сдаваться, и после многих лет раздоров и борьбы, когда умер Мефодий, ему удалось в 885 году добиться от Святого Престола отмены славянского церковного обряда и иерархии. В Моравии же сохранилась отдельная от немцев епархия, но с латинским церковным обрядом.
Великоморавский союз, еще более укрепившись благодаря христианству и получив великого вождя в лице Святополка (870894), смог отразить нападения немцев и включил в свой состав чехов, полабских сербов, а также, вероятно, силезцев и вислян
79
Дикие орды венгров напали на славян, уничтожили при содействии немцев, всегда готовых на подобные дела, великоморавское государство, искоренили только что привитое христианство и цивилизацию и, поселившись в Паннонии в землях по среднему течению Дуная, разделили славянство на две части западную и южную. При этом связи чешских и моравских славян с Царьградом были разорваны, а сами племена оказались под исключительным влиянием немцев.
Чешские племена, начавшие объединяться под охраной моравского союза и организовываться под управлением могущественной династии Пржемысловичей
80
Немцы, временно отойдя от политики уничтожения, согласились на эти условия, поскольку венгры были опасны и для них. Чтобы обезопасить себя, они стремились оградиться от них вассальным славянским государством.
Таким образом, возникшее чешское государство приобрело возможность внутреннего развития, оберегая тем самым славянский элемент от германизации. Чешский князь Болеслав I Грозный (915967) в 955 году отвоевал Моравию у венгров и расширил свою власть вплоть до Кракова. Но, признав верховенство германских императоров и войдя в состав германского государства
81
Глава IV
Истоки Польши
Территория
В условиях, похожих на те, в каких жили чешско-моравские племена, находились и очень близкие друг к другу по происхождению, обычаям и языку славянские племена, из которых позднее образовались польский народ и государство. Поэтому они имеют общее название польских славян, проживавших на огромной равнине к северу от Чехии, гранича с Балтийским морем и занимая территорию по обоим берегам Одера и Вислы вместе с многочисленными притоками к ним.
В то время все это огромное равнинное пространство сплошь было покрыто девственными лесами. В плодородных низинах росли в основном исполинские вековые дубы, грабы, буки, березы и липы, а на возвышенностях лиственницы, пихты, ели и сосны. Такого рода лес создавал особые климатические условия и представлял собой естественное хранилище влаги. Поддерживая более низкую температуру, он превращал приносимые западными ветрами водяные пары в почти непрерывные дожди, сберегая влагу в густой тени. Ведь солнечным лучам было трудно извлекать ее оттуда, а ветры, шумевшие над вершинами деревьев, не могли уносить ее на восток в далекие степи.
Вследствие этого наш край представлял собой огромное, постоянно расширяющееся хранилище воды. Земля, пресыщенная влагой, могла впитать в себя только незначительную ее часть. Другая, тоже небольшая ее часть удерживалась на поверхности, образуя бесчисленное количество озер и болот. Поэтому основная масса воды вынуждена была прокладывать себе естественные пути к близкому Балтийскому морю. Такими водными путями являлись Эльба (Лаба), Одер (Одра) и Висла. Однако ни одна из этих рек не имела тогда постоянного русла. Они разливались на несколько квадратных миль, затопляя соседние леса и образуя обширные трясины, делавшие само русло недоступным.
При этом реки после каждого наводнения меняли свое русло, набрасываясь с неудержимой яростью на соседние леса, опрокидывая их и пробивая себе новый путь среди торчавших пней и корней старых дубов и буков. Причем зачастую реки и вовсе исчезали, распадаясь на бесчисленное множество рукавов, образуя массу больших и малых островов, чтобы затем ниже по течению вновь появиться из поросших кустарником заболоченных озер.
Хозяйство
Жителей среди бесчисленных рек, болот, озер и обширных дремучих лесов было немного. Для поселения они выбирали себе места посуше. А для того чтобы защитить себя от диких зверей и не менее диких врагов, строили свои жилища на многочисленных островах посреди озер, а еще раньше и на самих озерах, вбивая в них тысячи свай, следы от которых сохранились и по сей день. Причем такие жилища соединялись с ближайшим берегом длинными мостами, которые в минуту опасности могли подниматься.
Население жило охотой, рыбной ловлей, пчеловодством, скотоводством и хлебопашеством. Однако сельское хозяйство имело лишь второстепенное значение, поскольку необъятные леса давали много дичи, а широко разлившиеся воды изобиловали рыбой. К тому же обширные луга и дубравы позволяли без всякого труда содержать лошадей, крупный и мелкий скот.
Тем не менее по мере роста числа населения сельское хозяйство постепенно развивалось и с началом корчевания лесов стало приобретать все большие размеры. Посреди лесов появились обширные поля, а возле Варты они вообще раскинулись так далеко от лесов, что местных жителей стали называть полянами.
Хозяйство велось только для личных нужд за счет переработки сырья, и поэтому предметом торговли могли выступать только воск, добываемый из многочисленных лесных ульев, и дорогие меха, а в Померании янтарь. Причем продавались и рабы.
В роли торговцев очень скоро стали выступать в основном евреи, которые вывозили купленный товар на Восток и в Испанию. Об экспорте, а следовательно, о более широком производстве зерна или крупного рогатого скота тогда никто не мог и думать, хотя бы потому, что этого не позволяли имевшиеся тогда средства коммуникации.
Существовало два вида таких средств. Там, где было возможно, пользовались спокойными водами и доступными берегами озер, соединявшихся естественными каналами. Реки только местами облегчали коммуникацию, но роли крупных водных торговых артерий из-за отсутствия постоянных русел играть не могли.
Главными являлись сухопутные торговые пути. При этом дороги прокладывались по местам, где почва была суше. Они извивались, словно змеи, среди болот и топей, по которым иногда приходилось настилать тянувшиеся на многие мили гати. Такие настилы обычно вели в те места, где реки, стесненные высокими берегами, были более удобны для переправы.
Через торговлю, преимущественно меновую, в край завозились плоды более высокой цивилизации, какие сегодня при раскопках мы находим в большом количестве. Причем с древнейших времен существовало два торговых пути, шедшие к берегам Балтийского моря, где собирался дорого ценившийся в античном мире янтарь. Один путь шел с юга из Италии, а другой с юго-востока из греческих колоний, располагавшихся по берегам Черного моря.
Таким образом, на нашей территории встречались две цивилизации. Конечно, характер и значение влияния каждой из них в течение веков, особенно после переселения народов, менялись. Через франкское государство и Чехию к нам приближалась цивилизация Запада, а через Русь с трудом проникала цивилизация Востока. Позже же ареной самостоятельной торговли, а вместе с ней и распространения цивилизации среди ближайших племен, а затем при их посредничестве и среди живших в отдалении племен сделались берега Балтийского моря.
Однако насколько слабо было это культурное влияние, лучше всего видно из того, что, за исключением, пожалуй, одного Поморья, население нигде не сосредоточилось в одном месте и городов не знало.
Семейные, родовые и народные связи
Прямых источников, характеризующих социальный строй польских племен до создания государства, у нас нет. Тем не менее можно с большой вероятностью предполагать, что он основывался на ощущении близкого или далекого родства.
Население территориально расселялось, сгруппировавшись по семьям и родам, состоявшим из нескольких или десятков семей. Большое число родов, в свою очередь, объединялось в так называемые люды, а те в племена, складывающиеся из определенного числа людов. При этом экономическая организация, которая на протяжении веков проходила через различные, не поддающиеся определению общинные типы вплоть до индивидуального хозяйства, основывалась на союзах семьи и рода. Эти союзы, остававшиеся под властью отца семьи и главы рода (старейшины), заботились о своих членах и обеспечивали им защиту.
Народные союзы сохранились и в организации государства Пястов. При этом несколько родов, связанных между собой кровными узами и проживавших поблизости друг от друга, по-прежнему составляли люд. Каждый такой люд насчитывал несколько тысяч человек. Он чуждался других людов и имел свое особое управление.
Верховная власть в нем принадлежала вече, то есть собранию всего люда, на котором предводительствовал старейшина. Вече решало вопросы о войне и мире, разбирало судебные тяжбы и вообще ведало всеми важнейшими делами. Решения веча в исполнение приводили старейшины, и главным образом князья, существовавшие, впрочем, не у всех людов. При этом у людей, составлявших один люд, сохранялось столь живое осознание кровного родства, что они смотрели на вече как на собрание рода, а на князя, там, где он был, как на его главу. Именно на этом чувстве основывалось уважение к вечевым постановлениям, княжеским приказам и повиновение им.
Население было редким, а невозделанной земли так много, что использованные поля часто бросались, а их бывшие владельцы в поисках лучшего поля переносили свои жилища на новые места. Никто в люде не дорожил правом владения своим куском земли, никто не назывался его собственником, и никто не отмежевывался от других соплеменников. Однако при этом каждый люд очень стойко защищал занятую им территорию от других людов, считая себя единственным ее владельцем и собственником. Ведь земля принадлежала не отдельным лицам, не семье, не роду, а всему люду. Но там, где устанавливалась абсолютная княжеская власть, там собственником земли становился князь.
Центром общественной и хозяйственной жизни каждого люда являлся «грод», или «гродзиско», представлявший собой место, укрепленное самой природой, то есть находившееся или на возвышенности, или среди непроходимых лесов и болот, окруженное к тому же рвом, валом и засеками. Именно там люд собирался на вече, поклонялся богам, обменивался плодами своего земледельческого и ремесленного труда, создавал запасы на случай нужды. И именно сюда в случае опасности члены этого люда сносили свои пожитки, защищая их всеми силами.
В мирное же время в гроде находилась постоянно меняющаяся стража или гарнизон, но в целом этот грод был пуст и не походил на город в его истинном значении. Однако если у люда был князь, то он жил в нем, а его многочисленный двор придавал гроду больше жизни, что повышало его значение. Но все это настоящим городом его все-таки не делало.
Религия. Племена
Все славяне, жившие на территории между Эльбой и Вислой, были язычниками и почитали бога под разными именами. Лютичи, например, поклонялись Даждьбогу, сыну Сварога, как богу солнца и огня. В померанских племенах бога называли Святовитом и Яровитом, а у ругов Руевитом, а также Треглавом. Кроме того, народная фантазия создала бесчисленное множество второстепенных добрых и злых духов как представителей творческих и разрушительных сил природы, которыми наполнялись леса и рощи, поля и пустоши, реки, ручьи и озера, деревья и цветы. Веруя в загробную жизнь, славяне приносили в дар покойникам, тела которых сжигались, напитки и кушанья.
Эта религия, богатая обрядами, суевериями и колдовством, столь разная в своих проявлениях, представляла собой, однако, определенное соединительное звено между людами, которые во всем остальном отличались один от другого. Несколько или даже десятки родственных людов, поселившихся рядом и составлявших одно племя, имели одинаковые религиозные представления, признавали одни и те же божества, одинаково их называя и поклоняясь им.
Обычно они имели даже один храм, в котором стояло изваяние верховного бога и который являлся центром всей их религиозной жизни. В определенные времена года там собирались все люды, принадлежавшие к одному племени, или, по крайней мере, их представители, которые от их имени приносили богу жертвы, так называемые «объяты», занимались предсказаниями и молились.