Мама, смотри! Это котёнок, мам! Ой, какой
Дочь плюхнулась на колени перед вставшим с лежака ослепительно белым котёнком. Несмело прикоснулась к нему и отдёрнула руку.
Я так мечтала о котёнке. У меня никогда не было ни кошечки, ни собачки. Дядя Захар, он чей?
Твой.
Я едва зубами не заскрипела. Вот же скотина!
Никаких животных, отрезала я. Куда мы его денем, когда вернёмся, Инга?
Ну мам
Оставь дочь в покое. Захар поднял котёнка с пола. Тот в прямом смысле помещался у него на ладони. Инга тоже подскочила и задрала голову, потянулась, чтобы взять, и Захар отдал ей его.
Он как снег белый. А как его зовут?
Не знаю. Я не придумал. Сама реши.
А это мальчик или девочка? Если мальчик, то
Хватит! прикрикнула я. Инга, ты слышала, что я сказала? Мы не сможем его забрать. Дядя Захар позволил себе лишнее. Скажи дяде Захару спасибо и отдай котёнка.
Ну, мам! опять протянула Инга. Я не хочу! Я хочу, чтобы он был мой.
Ты меня слышала?
Дочь надула губы. Тёмные глаза начали наполняться влагой. Я мысленно застонала, желание убить Захара возросло в миллион раз. Инга прижимала к себе котёнка и смотрела на меня букой, а у меня сдавали нервы.
Захар взял меня за плечо и, несмотря на протест, вывел из комнаты. Закрыл дверь и отпустил.
Ты не имеешь права
Имею, оборвал он. Оставь дочь в покое. Чемодан в твоей старой спальне. Ты будешь жить там. Надеюсь, помнишь, где она?
Ненависть, с которой я смотрела, Захара не трогала. Спорить с ним сейчас не имело смысла.
Ты не будешь решать, что хорошо для моей дочери, а что нет. Я тебе не позволю.
Мне не нужно твоё позволение, Виктория.
Знаешь, что? Я передумала. Достаточно с меня твоих угроз! На меня это больше не действует.
Достала телефон. Всего один раз я вбивала адрес этого дома, когда вызывала такси. Это было семь лет назад, но помнила я его до сих пор. Только хотела вызвать машину, Захар вырвал телефон у меня из рук и со всей силы швырнул в стену.
Ты ч
Он схватил меня за подбородок и сжал. Лицо его походило на каменную маску, в глазах холодный гнев.
Ты никуда не поедешь, Виктория, сказал тихо и жёстко. Из этого дома ты уйдёшь только когда поставишь моего сына на ноги. Ни днём раньше.
Захар отпустил меня, и я отпрянула от него, как от сумасшедшего.
То есть если я поставлю твоего сына на ноги, ты отпустишь и меня, и Ингу?
Да. Только не «если», а «когда». А теперь иди к себе. Если что-то потребуется, скажи горничной. Алёне. Думаю, её ты тоже помнишь.
***
Горничную я помнила, где находится комната, в которой жила когда-то, тоже. Приняла душ, переоделась и вернулась к Инге.
Зайка, бросилась к ней, увидев на полу, рядом с кошачьим лежаком. Инга, девочка моя
Коснулась плеча. Дочь открыла сонные глаза, и у меня отлегло от сердца.
Ой Она приподнялась. Уснула, кажется. И киска тоже уснула.
Я села на пол и подтянула к себе ноги. Инга зевнула, потёрла кулачками глаза. Глядя на неё, я тоже зевнула. За окном было ещё совсем светло, а силы подходили к концу.
Давай ляжем в постельку?
Угу, согласилась дочь без раздумий.
Вместе мы устроились на кровати с балдахином.
Мам, а сделай мне стульчик, попросила она.
Я прижала дочь спиной к груди и согнула в коленях ноги.
Мы всё-таки останемся тут? спросила она сонно. Пожалуйста, давай хотя бы немножко.
Посмотрим.
Дочь ещё что-то сказала сквозь сон, но я не разобрала слов. Поглаживала её и смотрела сквозь тюль на решётку балкона, на серо-голубое небо. Остаться? Закрыла глаза, наслаждаясь сладким запахом детского шампуня. Если я останусь, это будет дорогой в один конец в никуда.
***
Инга ещё спала, а я не смогла отключиться и на несколько секунд. Укрыла её одеялом и, бросив взгляд на свернувшегося в лежаке котёнка, вышла из детской. Завтра же утром мы должны вернуться в Ессентуки. Захар не имеет права удерживать нас, как бы сам он ни считал. Если будет нужно, я наряд ОМОНа вызову, но уеду сама и дочь увезу из этого дома.
В коридоре было тихо. Ни звука, словно бы дом вымер. Именно такое чувство было у меня, когда я попала сюда в первый раз.
Спустилась вниз и, идя к кухне, заметила, что одна из дверей на первом этаже приоткрыта.
Они все уходили, услышала голос Игната и подошла ближе.
Захар сидел на постели, сын рядом с ним.
Пап, выгони её. Она тоже скажет, что ничего не сделаешь.
Не скажет.
Почему? Все говорят, что не могут мне помочь. И она тоже скажет, что не может.
Захар обнял Игната, потрепал по волосам.
Я смотрела на них и не могла заставить себя отойти от комнаты. Таким Захара я не видела никогда, не представляла его в роли отца.
Вика тебе поможет.
Но почему? Если те не помогли.
Потому что она Он вздохнул. Она лучше других. Я отвечаю.
***
Войдя следующим утром в кухню, я не сомневалась, что застану Захара. Так оно и оказалось.
Ты само постоянство, вместо «доброе утро, как дела» сказала сидящему за столом Захару.
Судя по полной чашке, он только приступил к завтраку. Сына с ним не было. Удивительно, что он подчинял всё и всех своему распорядку.
Расхлябанность порождает анархию.
Анархия мать порядка, ответила я небрежно и включила кофемашину.
Захар хмыкнул, но не ответил.
Я останусь, Захар, сказала, поймав его взгляд. Но не из-за твоих угроз, а из-за Игната. Если ты считаешь, что я могу ему помочь, я постараюсь. Но дай слово, что после этого ты оставишь нас с Ингой в покое.
Смотря, что значит в твоём понимании покой.
В моём понимании покой значит, что мы уедем и будем жить как раньше. Ничего этого, махнула на окно, за которым виднелись детские качели и сад, никаких приказов, никаких заборов. Твоя жизнь отдельно, моя отдельно.
Договорились. Моя отдельно, твоя отдельно.
Я почувствовала, что где-то здесь кроется подвох. Но где именно, понять не успела. Захар подошёл и протянул руку. Я вжалась в столешницу, начисто растеряв мысли.
Хлеб, показал он на багет.
Он вернулся на своё место, а мне потребовалось время, чтобы собраться. Его близость всегда была опасной. Я не могла контролировать себя, когда он дотрагивался до меня. Как оказалось, ничего не изменилось. И всё же я отогнала волнение.
Расскажи мне, что случилось с Игнатом? Это же у него не с рождения?
Не с рождения, сухо ответил Захар, мигом изменившись.
С ожесточённостью разломил багет вместо того, чтобы воспользоваться лежащим рядом ножом. У меня мурашки побежали. Показалось, что он прикончил кого-то, а не расправился с несчастным хлебом.
Тогда что случилось?
Это неважно. Сделай так, чтобы мой сын избавился от этих проклятых ходунков. Остальное тебя не касается.
Как это не касается?! Я тебе гадалка или ясновидящая?! Чтобы хоть что-то сделать, я должна понять, что именно. Где рекомендации? Где бумаги из клиники? Ты понимаешь, что это не шутки?! Или ты из-за своего тупого упрямства готов здоровьем сына рисковать?! Ты в курсе, что при таких проблемах массажем можно и навредить?!
Захар стиснул зубы, по скулам заходили желваки. Я грохнула о столешницу ложкой.
Авария, нехотя сказал Захар. Чуть больше полугода назад. Я дам тебе выписки и рекомендации.
Уж сделай одолжение, будь добр.
Он сдвинул брови, как вчера Игнат. Инга тоже порой так делала, когда ей что-то не нравилось. Что не нравится Захару, я не догадывалась знала наверняка. В его представлении я должна была ходить перед ним на полусогнутых, ещё и вставать из-за стола только тогда, когда разрешит он. Только в правила пришлось внести корректировку.
Взяв кофе, я пошла к задней двери. Скоро нужно поднимать Ингу, но прогуляться в саду я ещё успею.
Вика, позвал Захар.
Я выпью кофе в саду, а завтракать буду с дочерью, сказала твёрдо, не дожидаясь приказа сесть за стол.
Я не об этом. Спасибо.
Я остановилась. Спасибо? Не помню, чтобы это слово раньше присутствовало в его словаре.
Это ради Игната.
Да. Поэтому я и говорю спасибо.
***
От помощи горничной я отказалась. Сама накормила дочь завтраком и разрешила ей поиграть во дворе. Цветастый мячик весело прыгал в траве, а Инга беззаботно носилась за ним.
Захар подошёл ко мне и отдал папку.
Здесь всё, что есть. Разберёшься.
И всё-таки, Захар, почему я? не удержалась от вопроса, забирая документы. Ты бы мог увезти сына в Германию или Израиль. Это было бы куда разумнее.
Не всё разумное на первый взгляд является таким на деле.
Я нахмурилась.
Не слишком сложно?
Нет. Показал на документы. Не затягивай. Я хочу, чтобы мой сын вернулся к нормальной жизни как можно скорее.
Инга вскрикнула, сильно ударив по мячику. Тот покатился к нам и остановился буквально в метре. Захар поднял его и кинул обратно.
Давай поиграем? предложила Инга и, не получив согласия, пнула снова. А теперь ты мне бросай. Ты умеешь?
Инга
Всё в порядке, остановил меня Захар и отдал дочери пас.
Она побежала за мячом, Захар снял пиджак и, отдав мне, вышел на лужайку. Машина уже ждала его, водитель стоял рядом.
Я приподняла пиджак и, сама того не желая, украдкой втянула едва чувствующийся запах. Приятный, ненавязчивый мужской дезодорант и свежесть.
Захар отбросил мяч к самым деревьям.
Беги, скомандовал Инге.
Просить её дважды было не нужно. Её собранные в косички волосы весело подпрыгивали, вышитые сзади на футболке ангельские крылья готовы были затрепетать. Захар с самодовольной полуулыбкой наблюдал за ней, меня же разъедала обида. Он всегда хотел сына. Всегда. А у меня осталась ненужная ему дочь. Шесть лет была не нужна, а тут разом пришёл, увидел, победил.
А там мальчик! вдруг показала Инга.
Мы с Захаром повернулись. На пороге открытой задней двери стоял Игнат и, опираясь на свои ходунки, следил за игрой. Захар сразу забыл о мяче и кинувшей его Инге.
Ты что стоишь? обратился к сыну. Иди к нам.
Зачем?
Как зачем?
Я всё равно не могу играть, Игнат было развернулся, но Инга подлетела к нему.
У тебя ноги не ходят?
Ходят.
А почему ты не можешь играть?
Потому что не могу.
Это из-за этого? Она показала на ходунки. А ты их убери.
Отстань, огрызнулся Игнат. Я не могу играть в мяч! Не могу! А папа может, пусть с тобой и играет!
Глаза мальчика стали влажными. Я хотела подойти и попробовать успокоить его, Захар тоже подался к двери, но Инга нас опередила.
Ты же можешь не в мячик поиграть? Смотри, достала из кармана ленточку.
Высунув от усердия язык, сделала из неё петельку и стала наматывать на пальцы.
Вот, смотри. Я фокус умею показывать. Меня мама научила. Вот Надела на четыре пальца, перекрутила, зацепила за большой. Ой Ленточка запуталась. Не получилось. Сейчас ещё раз. Повторила всё то же. Ладошка оказалась перемотанной, а потом дочь сняла петельку с большого пальчика и влёгкую убрала ленточку. Вот! Это фокус.
Глупый фокус, буркнул Игнат. Дурацкий.
Сам ты глупый и дурацкий. А фокус классный. И вообще, как тебя зовут?
Игнат молчал. Долго думал, прежде чем ответить.
Игнат.
А я Инга.
Ты уже говорила.
Ну и что? Может, ты не запомнил.
Плакать Игнат больше не собирался, хоть всё ещё был мрачнее тучи.
Я вернула пиджак Захару.
Я постараюсь, Захар, сказала вполголоса.
Как бы там ни было, он всё-таки её брат.
В ответ он холодно кивнул, а я, краем глаза продолжая наблюдать за детьми, раскрыла папку.
Глава 3
Вика
Игнат был у себя в комнате. На первый взгляд она выглядела скромнее, чем спальня Инги, но минуты хватило, чтобы понять: это не так. У сына Захара была даже своя крытая веранда, выходящая в сад.
Ну что? Готов начать?
Мальчик хмуро посмотрел меня и продолжил двигать квадратики с буквами, выставляя их в правильном порядке. Ни дать ни взять Кай из Снежной Королевы.
Молчание знак согласия?
Он снова меня проигнорировал. Протест в откровенной форме. Но я заведомо знала, что будет сложно.
Хорошо. Не хочешь разговаривать, не надо. Мне, в общем-то, всё равно. Твой отец мне платит не за разговоры. Так что можем помолчать вдвоём.
Я достала массажный стол и принялась раскладывать его, напустив вид, что до Игната мне дела нет. Разложила стол, застелила его свежей простыней, проверила, на месте ли масло и другие нужные мне вещи.
Игнат отложил игру. Думая, что я не замечаю, исподтишка поглядывал на меня. Я старалась не улыбаться. С виду колючий, он, как и любой ребёнок, нуждался во внимании.
У меня всё готово. Сам ляжешь или тебе помочь?
Он насупился. Я ждала, что же он сделает.
Я не смогу сам, всё-таки признал он.
Это ничего.
Подошла и хотела спустить его с кровати. Игнат вскинул голову, а я замерла, держа его под мышки. Это был наш первый тактильный контакт и первый прямой взгляд глаза в глаза. Игнат неожиданно сильно рванулся из моих рук.
Я не люблю, когда меня трогают.
Я отпустила его.
Тогда как нам быть?
Он пожал плечами.
Ты можешь уйти.
А папе мы что твоему скажем?
Он опять пожал плечами.
Что ничего не получилось.
То есть ты решил сдаться? Тебе другие тётеньки не помогли, и ты решил, что больше пробовать не нужно, да? Так, по-твоему, поступают настоящие мужчины?
Он хмуро посмотрел исподлобья.
Два года назад моя дочь вывихнула ногу. Это, конечно, не то, что у тебя, но тоже неприятно. И ты знаешь что? Она терпела, хоть и девочка. Я-то могу уйти, Игнат, но дальше что? Так и будешь жить? Или, может, всё-таки стоит потерпеть и попытаться?
А если будет больно? Он посмотрел снизу вверх.
Я аккуратно положила ладонь ему на ногу. Старалась, чтобы это не было проявлением жалости или даже сострадания.
Может быть, будет больно. Но ты всегда можешь мне об этом сказать. Папа тебе когда-нибудь рассказывал сказку про лягушку, которая попала в ведёрко со сливками?
Он отрицательно мотнул головой. Я позволила себе мягкую улыбку. Пару раз провела по его ноге и опять положила руку на колено, давая привыкнуть к себе.
Раз не рассказывал, расскажу я. Слушай.
Я пересказала ему знаменитую и жизнеутверждающую историю про двух незадачливых лягушек, одна из которых захлебнулась сливками, а вторая взбила комок масла и выбралась. Та ещё выдумка, конечно, но для смышлёного шестилетнего мальчишки самое то. Пока я говорила, Игнат внимательно слушал, а я дотрагивалась то до его бедра, то до предплечья.
Вот видишь, сказала в самом конце. Если бороться, то можно победить там, где победить кажется невозможным. Я не обещаю тебе, что совсем не будет больно. Но обещаю, что постараюсь сделать так, чтобы ты опять смог ходить сам. Но если я буду стараться одна, это не поможет, Игнат. Ты тоже должен стараться. Ради себя и ради папы. Я подала ему руку раскрытой ладонью вверх. Ну что, попробуем?
Он сидел, поджав губы. Моя рука так и висела в воздухе, и с каждой секундой надежда на то, что я сумела пошатнуть недоверие сына Захара, таяла. Моя бы воля встала бы и ушла. Обида на его отца за то, что ни разу не захотел просто увидеть дочь, засела в сердце. Но Игнат не был виноват в том, что у него такой отец.
Я уже хотела убрать ладонь, но тут он неуверенно протянул мне руку. Опёрся и сам стал сползать с кровати. Я подхватила его и подвела к столу. Усадила и помогла раздеться.
Я не боюсь, если будет больно, заявил он очень убедительно.
Это хорошо. Значит, ты достойный сын своего отца и вырастешь настоящим мужчиной.
Он кивнул. Говорить, что его отец, хоть и настоящий мужчина, вдобавок отпетый мерзавец, я, разумеется, не стала. В свои шесть Игнат был дико самоуверенным, несмотря на травму. Понятное дело, в кого.
***
Посмотрев на часы, поняла, что прошло больше получаса. Для первого раза достаточно. Но сперва напряжённый Игнат постепенно расслабился, хоть пару раз ему и было очень неприятно. Я мягко погладила его спинку и улыбнулась. У него была почти такая же родинка, как у моей дочери. Только у Инги на ягодице, а у него на плече. Провела вдоль позвоночника, по лопаткам.
Когда папа уезжает, ты с кем обычно остаёшься?
С Алёной. Раньше ко мне няня приходила, но папа её после аварии прогнал. Он много кого прогнал.
Понятно. Широким движением погладила спинку, успокаивающе провела по ножкам. Хотела спросить насчёт друзей, но не стала.