Кира
Петр Альшевский
© Петр Альшевский, 2023
ISBN 978-5-0062-0934-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Кира
1
Таксист от меня не отстанет,
выбор сервиса не за мной,
до рождения женщиной
я плавала на галере,
стеклом снимала скальп,
к номерам я приглядываюсь.
Таксиста не гоню,
о коликах ему не рассказываю,
за шампанским пойдет раздор.
Гусь и тот не прожарится.
Ты не превышай, меня не подталкивай,
я вышла сюда обретать,
в квартире слишком много
тормозящей меня памяти,
из двух сумок я бы понесла
наиболее полную.
Я надрывалась.
Меня едва не повесили на шарфе.
Любовь швыряется копьями,
засовывает в глаза спички,
о горящих я еще не сказала.
Хлопнула дверь.
Глядя на выскочивших ко мне
ухажеров,
к кому-то одному
мне никак не склониться,
снега полный кувшин.
Тает,
растает и вырастающая фигура
нравившегося мне укротителя,
насчет хищников он при знакомстве
наврал.
Ухо у него, правда, рваное.
С кем-то опасным сводила его
цирковая судьба.
Спадающие брюки берег, штанины
заботливо подворачивал,
в какой бы город мы ни поехали,
он говорил: тебе его я открою,
по вихляющей по городу кромке
тебя проведу.
Кривые улочки,
злачные заведения,
недостатка в бедовых заходах
я и до него не испытывала,
не распалит он, похоже, меня.
Печально известное погружение.
Благодаря моим всхлипываниям
и похрипываниям
оно на устах.
Построю объединяющий мост.
Возведу его на средства
ненасытного лора.
Меня не высмеивайте,
вы не знаете он врач с доходами
лидера секты.
Образование вроде смоленское.
Удочка метров пять.
Рекламу в Интернете давал и залавливал,
частной практикой сколотил,
меня жаждал,
добивался,
не отпускал,
бесконечными для меня сутками
с ним я в постели лежала.
Мне бы обогнуть земной шар,
залатать пробитое днище,
покойницей я всплыву,
наговорю тебе грубостей,
без моего четко выраженного согласия
ты меня на палубу затащил.
Гальюн у тебя скандинавский?
Болгарскую сантехнику отвергаю,
самоуважение не каприз,
к окружающей среде ты с заботой?
Трубочку в рот и сосать,
коктейлем туманить,
неплохо ты на борту отдыхаешь,
к красным коротким платьям
равнодушие победив.
Соленость не та,
вода не из моря,
в ней пузырьки газа,
на меня свалилась податливость,
в композиции я,
ты,
и чертова койка,
ты учитывал, что я женщина.
Твои губы касались моих бровей.
А он меня не хотел, свистел совершенно
не плотоядно.
Свистун Ковылев.
Ни о чем не пожалевшая жертва
моего хлесткого соблазнения,
случившегося приблизительно
на закате.
Спектакль не шел.
В пустовавшем зале
со шваброй не пританцовывали.
Мы в темноте.
Вам, лампам, обнажающим мои телесные
дефекты,
вам бы не зажигаться! меня подмывало
вскричать.
Меня уважали за честность.
Ты отвратителен,
от меня ты ничего не добьешься!
Он уходил с поклонами,
небеса за нашу неудачную для него
встречу не корил,
пальцем ножку от рюмки не отсекал,
и ослабляющее мое сопротивление розовое
не проливалось.
В крематории живут черти,
до праха я просила не доводить,
приставай ко мне ты умело.
Лапать не торопись,
про многочисленность космических держав
не рассказывай,
я для тебя должна быть одна.
Ведение тобой боя у меня под контролем,
перевод стрелок на проституток
не принимается,
заразившись, тебе бы лечиться,
членом возле меня не махать,
девушка, отслеживающая активность
на околоземной орбите,
закашлялась.
Спермой любимого мужчина она подавилась.
Я ей сочувствую,
подбадривающие послания ей не строчу,
лимон на изучаемый тобой бокал с виски
ты не насаживай,
из другой оперы антураж.
Сбивать зависшие над тобой
военные спутники?
Тебе бы, подруга, подумать,
нам, ласковым женщинам, надлежит
умиротворять,
Аркадий намекал о начинке,
а она у Аркадия гнилая.
Накинулась я на срезающего кудри
Аркадия,
вранье ему с криком припомнила?
Аркадий стриг борцов,
старух,
девственниц,
стремление к подавлению его обаяния
возникло у меня позже.
Вырванный карандаш, технология
заштриховывания,
карандашная продавщица за мной
не метнулась,
накануне ее трахал казах.
Белоснежная простыня,
она испачкана не мною,
я вошла в ночь непьющей монашенкой,
на античные развалины не полезла,
у кровати возвышается монумент.
Тема фаллическая,
для меня очень грозная,
таблеткой, толстенный ты викинг,
меня ты не купишь.
Топором совокупляться с тобой, конечно,
заставишь,
не будучи сдвинутой,
я уступлю,
обойдемся без риска.
Расположимся на склоне,
в пропасть при жестком соитии
кому из нас надо глядеть!
Определяю я безошибочно.
Ты помешан не на мне,
я дама для тебя подвернувшаяся,
дамой твоего могучего сердца
я стать не хочу.
Касательно архитектуры твоя деревня
ничтожна,
разведенные в ней куры
выдают вам яйца, хрипя,
по вытоптанным волками тропинкам
я бы с тобой не ходила.
Мы вместе, но мы не близки.
Насильственное вторжение в женщину
к возникновению истинного контакта
в моем случае не приводит,
медленное танго на высоковольтных
проводах не про нас.
Арабский дворец,
дверь с зазывающей щелкой,
внутри мною предполагается
обходительность.
Не грязный викинг
помывшийся и тончайший в обращении
халиф меня ждет.
Лампы внизу.
Светят они под ноги.
Небесам помогать ни к чему,
феерию заливающей яркости
они и без нашего участия они, я ручаюсь,
устроят,
доведением меня до оргазма
архангел
лично руководил.
Нищий киприот, на отдыхе в Протарасе
в меня вклинившийся?
Я поездила.
Я не забыла. В халате с фитнеса
меня не вели,
кудрявое море
с плохой стороны не запомнилось,
примечательно, что я плавала,
ни с кем не разговаривала,
надутый работник радио
сигареты у меня не стрелял,
разрывающиеся при подлете к нему
табачные кольца
втягивал и завидовал,
на оздоровление он в Протарас,
не сопровождающиеся пьянкой
романы приехал он заводить.
Он с радио,
с хабаровской студии человек,
а я что могу Кириллу противопоставить,
какие у меня достижения?
Зажигалкой я постучала,
бармен прибежал,
в вашем достойно выглядящем баре
ко мне никто не пристает,
я сердито промолвила.
Женщин обманывают,
коньяк разбавляют,
в офицерскую школу ты не ходил,
я тебя там не видела.
Тебе бы полежать,
пространство за стойкой располагает,
ломтик у меня в бокале
не опускается.
Жидкость не убывает,
настроение квасить ушло,
за глоток дорогого для меня
алкоголя
я бы перед тобой не разделась,
богиней, превратившейся в молнию,
я тебя не сожгу,
лифчик для прироста твоего сексуального
тонуса в раковине позади тебя
тоже не постираю.
Выстрел из жирной и длинной пушки,
эротика, конечно, везде,
в Руб-эль-Хали
я не была,
в изрытой мужчинами пустыне
на меня не напрыгивали,
про дожди,
приобняв сторонившихся меня
кладоискателей,
я бы не изрекала.
Шею намочили,
не сломали,
я о них не молилась,
сушь мне почти что сестра.
От поцелуя в шашлычной
я не развалилась,
летальными трещинами не пошла,
популярный формат, мне сказали.
Заинтересованность ценить,
друг на друга не бросаться,
от заигравших песен мне дурно не сделалось,
не поставила я условием
изводящую простаков тишину.
Столики переворачивают,
убирают,
в начинающуюся ночь я войду одна,
втеку в нее полностью одетой,
о возможной гангрене
я пытаюсь не переживать,
локоть о приглашающий паркет не отбиваю,
подходящий мне странник
прижимает к уху не телефон,
вокруг пузырящегося бассейна с сачком
он не ходит,
способным на шокирующие поступки,
к сожалению, мне не кажется,
до трансляции безразличного мне волейбола
двадцать,
десять,
пять,
ты, время,
наверное, мошенничаешь передо мной
и за спиной,
каждая утекающая минута
повод для грусти,
искусанный влажный купальник печаль.
А ваши палочки? А ваши барабаны?
Вы меня не домогаетесь,
и я на вас в обиде,
вы верьте я ее задавлю,
терпимость с опытом набирается,
морщины проводники понимания,
придвигающийся попутчик мне в электричке
внушал.
Он стучал, солдат развлекал,
в оплачиваемом министерством ансамбле
по гарнизонам мотался.
Приглянувшийся мне фантазер.
Ужасный любовник.
Меня не трогает,
о жареных кабачках не шепчи.
Подай мне возвышенность!
Высокой кухней с горкой мне на тарелку,
мы с тобой, тебе бы представить,
взлетели,
заблудились на облаках,
стреляющие из горных аулов
бородатые автоматчики
до нас не добьют,
выкрикиваемые ими проклятия
мы посчитаем пожеланиями удачного
быстрого секса,
сбитый грузовиком регулировщик Викентий
отходя, пробурчал, что победить любовь
фактически невозможно,
а трезвость проявлении депрессии,
он клянется.
Не уходи!
Верни сначала кредиты!
Я дернулась,
каблук у меня сломался,
матерый пакистанский преступник,
у меня закололо,
в больницу проник.
У нас известно давно,
пакистанцы в постели террористы,
поражающие свирепостью супер-самцы,
разорвать мою стильную комбинацию
я ему бы позволила,
из Карачи он бы мне получше привез.
Поругавшись, отношения мы бы наладили,
в нервозной обстановке жили бы не всегда,
из афганских поэтов,
из соотечественников,
ты мне почитай.
Молю меня извинить!
Ты не афганец, пакистанец,
я замоталась,
голова подвела.
Половичок запрыгал,
башня в один подъезд ходуном,
у чужой двери я с чувством
притопывала,
мужчину, ввозящего к нам бананы,
не прикасаясь к звонку,
ко мне выйти звала.
Веселый праздник,
свисающая с ушей мишура,
чемпионат КХЛ тайком от знакомых
он смотрит,
засмеют, говорит.
Фотографии в бейсболке «Калгари Флэймз»
вынужден я выкладывать,
на рыбалке с ведром мелочи
я в ней стою.
Без предварительных ласк ты заняться
не возражаешь?
Я поддалась,
с готовностью кинулась,
думала, в горячий источник,
а выяснилось в прорубь,
женщина я весьма гордая,
порванные колготки
компенсировать мне не прошу,
удача в выборе партнера, нужно признать,
мне в тот раз не сопутствовала.
Позже я зачем-то вернулась,
выпившей почти не была,
деловые бумаги при моем топоте
он, мне видится, спрятал,
контракты на бананы ему дороже всего.
А мне бы захватывающую меня игру,
интимную перестрелку,
мыслить об оружии в определенном контексте
мне нравится,
вы, господа мужчины,
располагаете им поголовно,
но заряжено оно у единиц,
у изредка встречающихся мне
сладких демонов,
фарами он мне под юбку!
Не так,
прямой свет туда не залезет,
затормозит ли он подле меня?
Подберет ли даму со вкусом и телесным,
обещающим наслаждение,
трепетом?
Я на обочине не подскакиваю,
напрашиваться не хочу,
одевалась я долго,
невнимательно,
отвлечения на внутренние шумы
происходили серийно,
собранность, пропищав мне «адью»,
навалилась уже под звездами.
Если я не нырну в помещение,
отсутствие верхней одежды
меня погубит.
Низкий характерный гудок!
Узнаваемый стиль дальнобойщика.
Я к нему не запрыгну,
он и гудит нисколько не мне
перебегающей дорогу,
обернувшейся ко мне псине.
Тебя не приготовят,
в нашей цветущей стране
собаки теперь не еда!
Боюсь, могу скрючиться,
пояснице нужен массаж,
размышления о подступающей рвоте
заставляют держать осанку,
ирония страсти претит.
Отдаваясь неумелому Зорину,
я насмешку давила.
Хлеб нарезной,
неразрезанный,
булочки с повидлом,
пустые,
на посту продавца внешне застенчивый парень
в майке с питбулем.
Я с ним заговорила,
пирожные картошка, он глухо промолвил,
у них залежавшиеся.
Парень не преуспевший,
приятелей по гольф-клубу
у него, естественно, нет,
да подумаешь,
и не к таким меня с силой влекло.
Мы с тобой посидим?
Коньяком я тебя не угощу,
водку апельсиновым соком не разбавлю,
песнями из категории hard and heavy
гостей я, не тревожься,
не мучаю.
Удручающий пенис.
Навыков ноль.
Кончил, спасибо Вселенной, едва ли не мигом,
обратно к нашей бутылке мы оперативно
пошли.
Себя я толком не знаю,
изучение, несмотря на многие годы,
поверхностное,
сигаретой я мяла губу,
в рот почему-то не попадала,
вздымающаяся заснеженная
равнина.
Накроет меня,
расплющит,
тонны снега вместе с землей
мои кости не пощадят,
в постели столь тяжких испытаний мне,
согласно удержавшимся во мне
воспоминаниям,
не выпадало.
Жирный, как сумоист,
менеджер проектов Сартачин?
Составляет бюджет,
по возможности доводит до воплощения,
фигура невысокое скопление жира,
улыбка лев с отдавленным джипом
хвостом,
за сафари бы ему наблюдать в отдалении,
к дороге не подходить,
безопасность неосторожным животным
не гарантируется,
сочувствие тебе, царь зверей, без задержки,
исходившую от менеджера по проектам
неудовлетворенность
я воспринимала, как запрос,
как руководство к действию,
попытки удовлетворения
растягивались на полдня,
с эрекцией реально беда, я вздыхала.
Медицинский швейцарский флаг!
восходя на пик, он воскликнул.
Силы мозга я экономлю,
о смысле криков оргазмирующих мужчин
не задумываюсь,
из удачных проектов у него омская
театральная постановка,
где вытащенная на невыгодную роль
столичная сериальная звезда старуху,
путающуюся с бомжами,
сыграла.
Уверенно,
упускающая детали галерка
хлопала громче всех,
менеджер по проектам мне говорил,
от волнения при сбивчивом пересказе
задыхался,
бесспорно барон де Лажа.
В себя я не сомневаюсь,
перебороть разочарование я смогу
научусь бренчать на банджо,
куплю себя шляпку цвета
украденного в зоопарке зонта.
На скамейку я его рядом с собой,
замечталась и рукой его не нащупала,
впору будет заметить,
что на вороватых обезьянок не спишешь,
в возникшей передо мной клетке
они под надежным замком.
К обезьянам я сознательно не шагала.
Лишившись моего чудесного зонтика,
брела наугад,
от заданного направления не зависела,
езда на лыжах без лыжни
от ходьбы после расставания с зонтиком
отличалась приблизительно диаметрально.
Со стремящимся к завязке Артемом
я на лыжах катила,
пару для меня он нашел.
Читаемой мне моралью понемногу отталкивал,
безудержный секс, твердил, хорошо,
а бухло нас калечит,
превращает в любовников
инвалидного типа,
в перспективе у нас лишь одышка,
сердечная недостаточность,
выберем-ка мы с тобой
физкультуру!
Размяться я согласилась,
но выслушивать нудную лекцию
не подписывалась
и от Артема я в сторону,
шаг за шагом
к разрыву я совершаю.
Противный хохот мне в спину
окончательно от Артема меня отвратил.
Плачет ли он нынче, не знаю,
в ватсапе ему не пишу.
Мужик соображающий,
не придурок,
от Нила Янга тащился.
Разбежались и нечего горевать!
Живи, Артем, не болей,
кружку якобы чешского пива
залпом я за тебя накатила.
Сорт «Чешское»,
место изготовления какой-нибудь
Воскресенск,
слабенькое недешевое пойло
в образовавшейся вокруг меня
жадной компании я хлебала.
Господа гусары!
Порядочные жмоты.
Беседующей с ними даме
выпивку не оплачивают,
неинтересными разглагольствованиями
об айтишном бизнесе
кабак меня вынуждают сменить,
на них пристально взираю
и узреваю
о групповухе даже не думают.
Сморчки.
Унылые прокаженные.
Четыре кружки я выпила,
пятую буду не здесь,
разгорающееся желание
завалиться с кем-то в кровать
задвинуть у меня не получится.
Соблазняйте меня,
дерите!
Ну что же вы столь помешаны на работе,
неуютно мне с вами сидеть.
Гора растаяла, стала лужей,
потепление моим сапожкам не в масть,
с первого дня они промокают.
Сапоги у меня белые,
мне они до колен,
относительно обуви я выгляжу сексуально.
Лицо возрастное,
не двадцатилетнее,
если сравнивать со мной помоложе,
шарма я набрала,
зрелая блистательная женщина
я в моих радужных мыслях.
Атлет под светофором поймет,