Охотничьи ружья есть у многих. В окрестностях достаточно дичи: зайцев, кабанов, кроликов, оленей. По осени ходят на уток, гусей. Некоторые разводят фазанов для охоты.
Никогда не ела фазана! Это такой большой петух с длинным пёстрым хвостом?
Моро улыбнулся:
Если желаете отведать, я могу вас угостить. У нас осталось ещё несколько с прошлого сезона, замороженных, конечно.
Не откажусь.
Прекрасно. Вам подходит середина недели? Во вторник у меня короткий день в конторе, я освобожусь в пять. Мы могли бы устроить ранний ужин, скажем, в шесть вечера.
А готовить будете вы?
Моро взял меня за руку и поднёс запястье к губам. Мягкое, еле заметное прикосновение.
Если изволите, Ева. Но повар из меня не очень хороший. Фазана прекрасно готовит Людвин наша кухарка, она живёт в нашем доме уже семнадцать лет. И ни разу не разочаровала.
Я осторожно высвободила руку:
Не отвлекайтесь, Анри. Следите лучше за дорогой А ваша матушка не готовит?
Её нет с нами восемнадцать лет.
Простите меня! Я не знала!
Мэтр Моро снова поднёс мою руку к губам. На этот раз прикосновение губ было горячим, глаза сверкали:
Я не сержусь. Откуда бы вам знать об этом? произнёс Моро. Мы почти приехали. Вы голодны? Я очень!
Мэтр Моро съехал с автострады на боковой съезд No 21, сделал круг, развернулся под мостом и спустился по довольно крутой грунтовой дороге вниз к реке. Место, на первый взгляд, казалось совсем диким. С левой стороны широкая лента реки, за ней высокий, обрывистый берег без строений, справа густые заросли акаций и грецкого орешника на скалистом склоне.
Вы же не убьёте меня, мэтр Моро? спросила я с напряжённой усмешкой.
Вначале покормлю, сверкнул глазами Моро, а дальше, как сложится.
Из-за поворота показались красные черепичные крыши уютной деревеньки. Мы подъехали к ближайшему большому хозяйству, состоящему из нескольких сельских строений и древнего навеса на каменном основании. У навеса, в бывшей поилке для лошадей кудрявилась цветочная клумба. На деревянном помосте, нависшем над спокойной водой, стояли столики с клетчатыми скатертями и красно-белые зонтики. Стремительно носились официанты с подносами еды.
Мы припарковались на подстриженной лужайке, вышли из машины. День был жаркий, но под тенистой сенью орешника было прохладно.
Моро взял меня за руку:
Вы не возражаете, Ева?
Нет.
Он слегка сжал мою руку и повёл ко входу в ресторан.
Место настолько популярное, что столик нужно заказывать за несколько дней, шепнул он мне на ухо, когда мы подошли к стойке хоста.
Несколько дней? Откуда же вы знали, что я соглашусь пойти с вами?
Я не знал, Ева но надеялся.
Моро переплёл наши пальцы, и я почувствовала энергию его тела. Волна мурашек пробежала по руке. Он, конечно, почувствовал. Наши взгляды встретились. Моро посмотрел на мои губы, наклонился, легко коснулся их губами. Волна мурашек пробежала снова, охватив плечи и грудь.
Моро смотрел мне в лицо, а мне казалось, что он охватывает взглядом всю меня:
Вам здесь понравится, Ева.
Я отвела взгляд, почувствовав во фразе потайной смысл:
Тут очень красиво есть и правда очень хочется!
Подошёл молодой хост и спросил:
У вас зарезервирован столик?
Да, на двоих, на имя Анри Моро.
Хост улыбнулся и одобрительно посмотрел вначале на меня, потом на Моро:
Прошу вас, он проводил нас за небольшую ограду из пышно разросшихся петуний, столик номер семь. Сейчас подойдёт официант.
Официант, в чёрном длинном переднике, пришёл через минуту, сияя, как новенький евро, и вручил нам фартуки, одноразовые резиновые перчатки, удочки и банку с наживкой:
Вы будете есть здесь или возьмёте с собой?
Здесь, кивнул Моро.
Когда поймаете рыбу, я принесу меню, месье Моро. Помочь надеть фартуки?
Спасибо, мы сами, Моро протянул мне передник, это чтобы не испачкаться. Пойдёмте ловить рыбу!
Но я не умею! пришла я в себя, а если мы ничего не поймаем?
Моро рассмеялся. Я впервые видела, как он смеётся, открыто и очень привлекательно.
Не бойтесь, Ева. Я вас не съем.
Рыбу мы поймали на удивление быстро. Две довольно крупных форели. Для форелей был отведён небольшой загон в реке, и она там буквально набрасывалась на любую приманку.
Анри поймал первым, как и ожидалось. Я с тайной завистью наблюдала, как он ловко подсёк добычу, зацепил сачком и выпустил в ведро.
У меня так никогда не получится! вздохнула я.
Не отчаивайтесь, Ева! Ну же, смелее!
Когда у меня клюнуло, я завопила, как сумасшедшая по-русски:
Господи! У меня клюёт! Клюёт!!! Что мне делать? Ай! Ой! Помогите!
Анри, смеясь, подставил сачок, и через минуту рыбина плавала в пластиковом ведре. Я была счастлива.
С уловом мы подошли к весам, где форель взвесили и попросили нас занять место за столиком.
Принесли меню страниц на десять. Я в замешательстве посмотрела на Моро.
Советую вам попробовать форель в слоёном тесте, в сливочном соусе с начинкой из сан-жака, с брокколи и с молодой морковью на гарнир.
Звучит божественно! Я слышала, что французы непревзойдённые кудесники кухни.
Моро взглянул на меня. Синие глаза искрились:
Что ещё вы слышали о французах?
Я сама не поняла, как у меня вырвалось:
Что французы прекрасные любовники
Синие глаза ярко сверкнули. Он посмотрел на меня прямо, без кокетства:
Не желаете проверить?
Не торопитесь, Анри.
Мы провели в Пуатье весь день. Гуляли по людным, средневековым улицам.
У памятника Жанне ДАрк я остановилась, всматриваясь в волевое и страстное лицо Орлеанской Девственницы. Эта девушка появилась в истории Франции в едва ли не самый трагический период, и повернула её вспять. Здесь, в Пуатье, она прошла последнюю проверку Карла, подвергалась допросу богословов и отправилась в Орлеан, чтобы одержать первую грандиозную победу над англичанами.
Жанна, закованная в латы, в длинном платье, спадающем к ногам ровными капителями, стояла на высоком постаменте, опираясь на меч. Взгляд направлен вдаль, поверх голов прохожих и низких крыш средневековых построек. Позади возвышалось, устремляясь высокими шпилями и башнями ввысь, здание кафедрального собора, сложенное из почерневшего за столетия гранита. У стен ещё были хорошо видны колодцы и дно древнего рва, и осыпавшаяся кладка укреплений, окружённая сеткой от любопытных туристов. Горгульи с головами драконов свешивались с крыш. У некоторых за века отвалились языки и выпученные глаза, но они всё равно выглядели устрашающе.
Памятник Жанне казался совсем маленьким по сравнению с собором, но создавалось ощущение, что она охраняет его, заслоняет собой.
Красивая, заметила я с сожалением.
Да, она умела постоять за себя, ответил Моро.
Уметь постоять за себя Я вижу это важно для вас.
А для вас? Моро пристально смотрел на меня.
И для меня.
Расскажите мне что-нибудь о себе, взгляд Моро скользнул по моим губам.
На этот раз он не поцеловал меня, но волна мурашек пробежала по руке от одного его взгляда.
Что же мне рассказать?
Что-нибудь
Мы обошли несколько магазинов, где в витринах красовались, выгнув длинные шеи, стройные манекены в вечерних платьях.
Моро показал на красное платье с глубоким декольте:
Вам это пойдёт.
Мне тоже понравилось платье, но я сомневалась:
Очень открытое. Открыты и спина, и грудь.
Моро взглянул на мою блузку, застёгнутую на все пуговицы:
Платье для самой красивой девушки. Вам нечего скрывать.
* * *
Вечером, проводив меня до порога дома и вручив пакет с красным платьем, Моро спросил:
Какие у вас планы на завтра, Ева? Завтра суббота. Не хотите прогуляться по берегу океана?
В полутора часах от нас есть прекрасный остров, Иль де Ре. Можно позагорать, искупаться, поесть свежих устриц.
Правда? Океан так близко? Я всегда мечтала искупаться в океане!
В таком случае я заеду за вами в восемь утра. В десять мы уже будем на пляже, а в обед поедим устриц.
Прекрасно! До завтра!
До завтра! Анри наклонился и поцеловал меня в щёку.
Я ожидала поцелуя в губы и была несколько разочарована.
У ворот он обернулся:
Сладких снов, Ева!
И вам!
После ухода Моро я побрела в спальню. Я так устала за день, что повалилась в кровать, едва раздевшись. Экран смартфона высветил цифры будильника: семь тридцать, и погас.
На улице за воротами раздались быстрые шаги незнакомца. Он перелез через каменную кладку забора. Зашуршал под ногами белый гравий.
Но я уже этого не слышала.
* * *
Будильник прозвонил в семь тридцать утра. Я вскочила и побежала в ванную. Включила кран, и из крана полилась ледяная вода. До вчерашнего дня я жила в гостинице, и совершенно забыла предостережение мадам Сабль, что в ванной вода нагревается с помощью печи, а печь нужно топить углём.
Зубы почистить и умыть лицо я смогла, но как принять душ?
«Подумаешь! В девятнадцатом веке люди справлялись, что же, я в двадцать первом не смогу?»
Я решительно спустилась в кухню и вошла в чулан, где хранился уголь. Уголь был сложен пластами, спрессованный в плотные кирпичики. Рядом лежали крафтовые пакеты, в которые уголь нужно было складывать и носить к печи. Очень разумно и удобно уголь в пакете кладут в печь, поджигают бумагу и ву-а-ля! Проще простого! Чистая работа!
У стены стояли лопата и совок. Я облокотилась рукой на косяк у двери, нагнулась за совком, а дальше произошло то, чего я совсем не ожидала. Раздался глухой звук, будто ударили в барабан за стеной. Вероятно, я задела ногой нижний ряд кирпичиков, и уголь посыпался. Я вскрикнула и отступила к двери чулана, но она оказалась закрытой. Пока я догадалась повернуть ручку, добрая половина кучи сползла мне под ноги. Чёрное угольное облако окутало меня, и я, чихая и кашляя, поспешила выбраться из чулана.
В ванной у печи я обнаружила несколько полных пакетов с углём и чуть не разрыдалась от досады. Печь я затопила быстро, уголь разгорелся, и в баке заурчала, нагреваясь, вода.
В это время раздался звонок в дверь. Я взглянула на часы. Ровно восемь утра! Это Моро!
Я открыла дверь, собираясь сказать что-то в своё оправдание, но Моро, взглянув на меня, с порога разразился таким громогласным хохотом, что у меня язык прилип к нёбу. Я взглянула в зеркало, висевшее над комодом в прихожей, и совершенно онемела. На меня смотрело чёрное, как у кочегара, лицо с серыми волосами.
Анри, тем временем отсмеявшись, стал очень серьёзен. Он вошёл в дом и с порога, тесня меня в коридор, принялся жарко целовать.
Моя Золушка, шептал он, расстёгивая на мне халатик.
Подожди, подожди! Ты испачкаешься!
Пусть! мычал он, распаляясь.
А как же Иль де Ре? вяло сопротивлялась я.
Он не уплывёт, Моро скинул с себя футболку.
А если уплывёт?
Я найду тебе новый остров, прохрипел Моро, не владея собой.
Подожди! Подожди!
Что? взглянул мне в глаза Анри.
Я не Шарлот!
Я знаю! он скинул шорты и прижал меня к стене, подхватив за бёдра.
У стены всё и произошло. Потом на комоде. И на полу прихожей.
Моро пылал, как уголь. Лёжа на полу прихожей, блестя от любовного пота, он спросил:
Тебе удалось затопить печь? Анри снова смеялся, глядя на меня.
Кажется, вода уже нагрелась. Что ты смеёшься? На себя посмотри!
Посмотрю. Пойдём, я искупаю тебя, и продолжим в спальне.
Да, пойдём!
Анри подхватил меня на руки и понёс в ванную:
Ты пахнешь углём. Никогда не думал, что это так сексуально.
До обеда мы занимались любовью. В перерывах мы лежали на прохладных простынях и смотрели друг на друга. Анри нежно проводил рукой по моей спине, касался лицом плеча или просто неподвижно лежал, не сводя с меня глаз.
Кто рассказал тебе про Шарлот? спросил Анри.
Мадам Сабль.
Старая сплетница Но ты что-то не договариваешь. У меня создалось впечатление, что ты знаешь, как выглядела Шарлот.
Я вздохнула. Зачем скрывать то, что так или иначе выплыло бы наружу.
На днях я разбирала комод в спальне и нашла старый фотоальбом. Я бы не обратила на фотографии внимания, если бы мне на глаза не попалась одна точно такая же была у моей бабушки. На фото вся семья до отъезда бабушки Нины с родителями во Францию в тридцатом году. Бабушка, ещё совсем девочка, стояла рядом с матерью, кузиной и другой роднёй. Это может показаться странным, но в нашей семье все женщины по материнской линии очень похожи. Даже если приходятся друг другу дальними родственницами. Моя мама говорила, что я очень похожа на бабушку, а в своё время её и двоюродную бабку Нинон принимали за близнецов. Представь моё изумление, когда я увидела портрет мадам Нинон в столовой! Я поверить не могла, что портрету шестьдесят лет, и была уверена, что на портрете я! Невероятно! Поневоле поверишь в переселение душ! В альбоме были и другие, более поздние фотографии. Среди прочих я увидела фото девушки, цветное, современное фото. Она, как и прочие женщины в альбоме, была похожа на бабушку Нинон и отчасти на меня. Представь мои чувства! Я была заинтригована
Моро смотрел на меня через завесу чёрных ресниц:
И ты пошла к мадам Сабль, чтобы узнать, кто на фото.
Я кивнула:
Она пила чай в саду, и я решила спросить, не помнит ли она кого-то на старых фотографиях. Мадам Сабль узнала Нинон. Сказала, что, когда она приехала в Бурпёль после замужества, недалеко поселилась её дальняя кузина с дочерью, тоже русская. Дочь кузины позднее вышла замуж за англичанина и вернулась в Бурпёль спустя много лет, после развода, со своей юной дочкой. Дочку звали Шарлотта Ричардсон, или, по-французски, Шарлот. И что на цветной фотографии она малышка Шарлот. Мадам Сабль сказала, что мадам Нинон собиралась завещать шато «Колло» Шарлот, но её трагическая смерть нарушила планы.
Анри продолжал смотреть на меня. Иногда мне казалось, что он не слушает. Он был занят созерцанием.
Выходит, мы с Шарлот родственницы! Ты сердишься на меня, Анри? спросила я, загораясь от его взгляда.
За что? Твоё желание узнать правду вполне обоснованно. Но меня удивили твои слова. Шарлот давно в прошлом. Не скрою, вы внешне похожи, но не настолько, чтобы я не видел разницы между вами.
Мне не даёт покоя один вопрос: как мадам Нинон узнала обо мне? Связи с той семьёй прервались почти девяносто лет назад! Мадам умерла в девяносто восемь лет, оставив наследство внучатой племяннице.
Я и сам пока не разобрался, ответил Моро, но дай срок, разберусь обязательно.
Ты женат? спросила я.
Разве для тебя это имеет значение? Моро поднялся на локте и положил мне руку на бедро.
Имеет! Я не смогла бы делить тебя с другой.
Глаза Анри засверкали под чёрными бровями. Вот почему его глаза кажутся такими бездонными! Чёрные ресницы и брови обрамляют небесную синь глаз, как багет!
Его рука скользила по моему бедру, поднялась наверх. Лицо уткнулось в шею:
О, да ты собственница! Значит, хочешь, чтобы я был только твой?
Хочу.
Я не возражаю. Буду твоим. И я не женат, и никогда не был. А у тебя кто-нибудь есть? После развода три года прошло.
Да, прошло три года. Я вполне имею право завести парня!
Да? И кто же он?
Да нет у меня никого!
Моро перевернул меня на живот. Его горячая грудь прижалась к моей спине:
Теперь есть.
Чем дольше мы занимались любовью, тем сильнее я влюблялась в Анри. Мне нравилось в нём всё: запах и вкус горячего молодого пота в подмышках, вкус дёсен, упругие, натянутые мышцы живота, настойчивые губы, ищущие поцелуев. Его жаркие объятия возбуждали меня, и я отдавалась ему страстно. Когда его пик был близок, он обнимал меня, крепко прижимая к себе. Я чувствовала, как в последние секунды он становился крепким, как сталь, восходящее лицо принимало выражение сладостной муки, и стон вырывался из полуоткрытого рта.