Да, то, что перечислила секретарь.
Моро нажал кнопку селекторной связи:
Мадам Катиш, зайдите ко мне.
Секретарша тут же вошла, остановилась на пороге с блокнотом и ручкой.
Опасливо посмотрела на ковёр, будто бы он был границей, за которой начинались опасности.
Что угодно? секретарша подняла широкую густую бровь, никогда не знавшую рейсфедера.
Принесите, пожалуйста, документы мадемуазель Морозова и тут Моро обратился ко мне, не желаете чашечку кофе или чаю?
Чашку кофе, с удовольствием, месье.
и две чашки кофе.
Секретарша смерила меня уничижительным взглядом и скрылась за дверью. Раздался шум кофе-машины. Не прошло и тридцати секунд, как секретарша вернулась.
Запах кофе разнёсся по комнате.
Мадам Катиш дама с характером, но дело своё знает превосходно, заметил, как бы между прочим нотариус. Вот, посмотрите, пожалуйста, договор и заполните заявление, Моро протянул мне тонкую стопку бумаг, скреплённую скобкой.
Он сел в высокое кресло и принялся изучать мои документы.
Я исподтишка рассматривала его. У Анри Моро были манеры человека, уверенного в себе, которого нелегко удивить. Пожалуй, он даже был слишком уверен в собственном превосходстве. Лицо спокойное, немного отрешённое. Обычно такие лица бывают у мужчин, которые немало видели на своём веку и пережили что-то трагическое. В таких лицах не бывает весёлости. Горе не сломило их, но навсегда оставило в лице лёгкий налёт печали, торжественной и не проходящей.
Вряд ли он сентиментален, но и чёрствым его назвать нельзя. Раз увидев такое лицо, вряд ли уже позабудешь. Это как город, в котором был проездом. Можно забыть его силуэт, или даже название, но от этого город не перестанет существовать. Он навсегда останется на своём месте.
Почему-то не давала покоя мысль, любит ли он по-прежнему Шарлот.
Я рассматривала его точёное лицо, твёрдый подбородок, плотно сжатые губы и задавала себе вопрос, как эта глупышка Шарлот могла променять такого мужчину на кого-то другого.
Вы всё прочли? прозвучал его голос с другой стороны стола.
Моро в упор пристально смотрел на меня. Синие глаза на мгновение скользнули по губам.
Д-да, вот только в пятом пункте вопрос.
Какой?
Здесь сказано, что необходимо указать адрес проживания моего бывшего супруга. Но мы развелись три года назад и больше не общаемся. Я не знаю его адреса.
Давайте посмотрим, Моро поднялся, обошёл вокруг стола и встал у меня за спиной. Палец скользнул по пятому пункту, у вас при себе свидетельства о браке и разводе?
Да, я взяла с собой все документы, как вы и советовали.
Телефон бывшего супруга вы знаете?
Не знаю, а зачем он мне? удивилась я. Мы не поддерживаем отношений.
Сведения о бывшем муже необходимы, что-бы обезопасить вашу собственность от незаконных притязаний с его стороны, Моро опёрся правой рукой о стол так, что наши лица были почти на одном уровне. Это очень важно в вопросах наследства, и, если он отбывал тюремный срок, например, до брака с вами и вы знали об этом, вступая в брак, вам могут отказать в оформлении вида на жительство.
Он не сидел в тюрьме.
Чем он занимался?
Он врач, так же, как и я. Терапевт. Мы работали в одной больнице.
Хорошо. В браке были дети?
Не было, мы были женаты совсем недолго, всего полтора года.
А причину развода можно узнать?
Это тоже необходимо для безопасности собственности?
Да, я теперь ваш адвокат и должен знать некоторые тонкости вашей частной жизни, глаза мэтра Моро смотрели в мои.
Мы не сошлись характерами.
Он плохо обращался с вами?
Как сказать. Если эгоизм и равнодушие можно соотнести с плохим обращением, то да.
Зачем же вы вышли за него?
Затем, что никто не застрахован от ошибок, сказала я с ноткой раздражения.
Это верно, согласился Моро. Сделаем вот что. Напишите последний известный адрес вашего бывшего супруга и последний известный телефон.
Адрес я укажу, а номер мобильника я никогда не помнила наизусть! Сразу после развода я его заблокировала и уничтожила!
Лихо! мэтр Моро улыбнулся, в таком случае укажите последний рабочий телефон.
Больницу закрыли, персонал уволили.
Ставьте прочерк, Моро убрал руку со стола и вернулся в своё кресло.
Мы работали до полудня. Наконец, когда все трудные места были согласованы, мэтр Моро вызвал мадам Катиш и попросил меня пойти с ней и решить вопрос оплаты.
Вы оплачиваете пятьдесят процентов от суммы, сказала Катиш, почти не разжимая губ, остальные пятьдесят после получения документов.
Банковский перевод с карты на карту подойдёт?
Подойдёт. Большая сумма, посмотрела она из-под очков.
Тут не поспоришь.
Но можно и вовсе не платить, улыбнулась мадам Катиш, и её улыбка не сулила ничего хорошего.
Как это, вовсе не платить? я удивлённо уставилась на секретаршу.
Та сверкнула злобными глазками:
Вам достаточно убрать из своей фамилии два последних слога, мадемуазель Морозова.
«Моро-зо-ва? Моро?»
Я опешила от такой наглости, но ответила:
Уберите лучше из своей.
«Да как она смеет!»
* * *
Мэтр Моро вышел из дверей кабинета, держа в руках подписанный договор.
«Наверное, он слышал!»
Пройдите ко мне, мадемуазель Морозова. Давайте заканчивать.
Я уселась напротив стола Моро, кипя про себя праведным гневом. Он откинулся в кресле и посмотрел на меня:
В чём вы пойдёте на свадьбу к мэру, Ева?
Вопрос был неожиданный, и я растерянно улыбнулась:
Как это, в чём?
У вас есть вечернее платье? По регламенту все гости в вечерних костюмах красного, винного или малинового цветов.
Нет такого платья у меня нет. А у вас?
Мэтр Моро улыбнулся:
Платья нет, но есть смокинг, красный пояс и бабочка. Может быть, съездим в Пуатье за платьем? Винный и красный очень популярны в этом сезоне. Вы обязательно подберете себе что-нибудь подходящее. Заодно и пообедаем. Я знаю чудесный ресторанчик на берегу реки. Там подают только что выловленную рыбу. Как вам такое предложение, Ева?
Всё было сказано спокойно, с улыбкой, но по тому, как Моро стучал карандашом по блокноту, было видно, что он волнуется.
А это удобно?
Конечно. Сегодня пятница контора работает до обеда. Я должен был вести семинар в Пуатье, но его перенесли на следующую пятницу.
А ваша девушка не будет против? брякнула я, вспомнив о шатенке, спящей в белоснежной кровати.
Какая девушка? не понял Моро и пристально посмотрел на меня.
Ну-у, протянула я, махнув рукой в сторону сада.
Вы, вероятно, о моей младшей сестре? Она приехала на каникулы из Бордо. Она не будет против.
Хорошо, Анри, кивнула я, но мне нужно на минуту заскочить домой.
Прекрасно, езжайте, поставьте машину, а я заеду за вами минут через двадцать.
Мы поедем на вашей машине?
Мне кажется, это будет правильно, потому что я лучше знаю местность, Моро крутил в пальцах карандаш.
Бурпёль городок маленький, но холмистый. Дома поднимаются от самого берега реки до вершины холма, на котором стоит церковь. К ней от моего дома ведёт извилистая и кривая пешеходная дорожка, во многих местах пересекаемая шоссе. Разница в высоте метров сто пятьдесят. Учитывая, что ходить приходится не по прямой, а обходя частные владения, сады, парк, ручей, кладбище, магазинчики и автостоянки, автомобиль настоящее спасение. Машины есть у всех, кто в состоянии передвигаться. Даже у престарелой мадам Сабль восьмидесяти семи лет.
Я спустилась вниз с холма, от дома мэтра Моро, описав по городу несколько кругов по серпантину вниз так вела дорога. У реки, как обычно, на расстоянии друг от друга рыбачили несколько месье на пенсии. Въехав в ворота, я припарковала свой «Рено» у гаража и вышла, чтобы закрыть их. Пришлось также открыть гараж, загнать машину, закрыть гараж. Всё это требовало времени, и я торопилась.
Закрывая ворота гаража, я заметила мужчину, стоявшего у ограждения набережной. Он не был похож на рыбака. Высокий, молодой, в кепке, надвинутой на глаза, он стоял, прислонившись плечом к столбу и смотрел на меня. От мужчины исходила неприятная энергия. Я почувствовала смутную тревогу, но сделала вид, что меня не тревожит его присутствие. Незнакомца я видела вчера и в среду. Я заметила его из окна спальни около полудня. Он стоял на том же месте, что и сейчас, и пялился в окна. Постоял минут десять и ушёл. То же самое повторилась вчера. Сегодня я столкнулась с ним лицом к лицу. Через короткое расстояние, что нас разделяло, я увидела рябое лицо, кривую ухмылку из-под кепки, и у меня мелькнула неприятная догадка.
«Неужели это мерзавец Жюль Жарни? Но что он тут делает?! И почему пялится в мои окна? И на меня! Неужели он пришёл навестить могилку жены, которую до смерти извёл?»
Но незнакомец не был похож на безутешного вдовца. Он взглянул на меня, сплюнул под ноги и враскачку пошёл прочь. Я видела, как он повернул за угол забора в узкий проезд, отделявший мой сад от владений мадам Сабль, и скрылся за поворотом.
Когда подъехал мэтр Моро, я сидела на каменной скамейке и размышляла о доме. Может, всё-таки продать его? Слишком он нарушает привычный уклад жизни. С другой стороны, моё появление здесь настоящее событие не только для меня, но и для городка. Нечасто здесь появляются люди, владеющие недвижимостью по цене в шесть нулей. Ничего удивительного, что я вызываю любопытство и пристальное внимание.
Дважды в день утром и вечером, в одно и то же время, около девяти по моей улице проезжает полицейская машина. Полиция останавливается у чугунных ворот. Из машины выходит молодой, атлетически сложенный полицейский, оглядывается. Увидев меня, здоровается и спрашивает, всё ли в порядке. Не увидев заглядывает за закрытые ворота, оглядывает окна шато, садится в машину к напарнику и уезжает. Интересно, кто дал полиции подобное поручение? Или полицейские следуют обычному ритуалу, объезжая с осмотром улицы городка?
Моро вышел мне навстречу и учтиво открыл дверь:
Вижу, вы понемногу осваиваетесь? он кивнул на яркие цветы бегонии, высаженные в ящиках на окнах первого этажа.
Да, сегодня решила переночевать в шато.
Я оглянулась на окна мадам Сабль. Старая карга маячила светлым пятном в окне кухни. Мэтр Моро проследил за моим взглядом и усмехнулся:
Старая мадам Сабль знает все новости обо всём и обо всех. Её покойный супруг был мэром Бурпёля несколько сроков подряд.
Мы выехали на D10.
И всё-таки я чувствую себя неловко, занимая ваше время, Анри, вздохнула я.
Пустяки, ответил Моро, мне приятно ваше общество, Ева. Если нужна помощь, обращайтесь, я всегда к вашим услугам.
Спасибо, это очень мило с вашей стороны, Анри.
Взгляд Моро оторвался от дороги. Он мельком взглянул на меня, синие глаза блеснули.
У вас поменялось настроение, Ева. Что-то произошло, пока меня не было?
Я пожала плечами и вздохнула:
Ничего особенного не произошло. Просто мне пока трудно обвыкнуться в незнакомом месте, и я немного устала от переезда.
Вы отпустили приходящую прислугу, чету Каше. Может, напрасно? Они помогли бы вам на первых порах.
Возможно. Но я трудно схожусь с незнакомыми людьми. Да, и потом, я отпустила их всего на несколько дней, пока не обвыкнусь. Скажите, Анри, вы давно посещали шато?
Не считая прошлого раза вместе с вами, год назад, когда мадам Нинон решила оставить шато «Колло» вам.
Как вы общались?
По скайпу. Через поверенного. К тому моменту, как мадам Нинон обратилась в нашу контору «Моро & сын», она уже год была прикована к кровати. Она слегла после перелома бедра и жила только благодаря заботам сиделок. Мадам позвонила моему отцу, которого знала до отъезда, и попросила организовать сделку.
А как она узнала обо мне?
Не знаю. Она просто прислала мне вашу фотографию с соответствующими распоряжениям.
Мне показалось, что Моро что-то не договаривает.
Скажите, Анри, а что за история с винными складами Наполеона? Они действительно существуют?
Уверен, что существуют.
Откуда такая уверенность?
Супруг мадам Нинон искал вход в подземелье. Он был буквально одержим, перерыл весь сад. Даже нашёл старое пушечное ядро времен Наполеоновских войн. У него могла быть карта подземелья.
Но мадам Сабль сказала, что все бумаги и карты сгорели ещё в Первую Мировую, когда в старой мэрии вспыхнул пожар!
Моро усмехнулся:
Старая сплетница Сабль говорит правду. Мэрия сгорела, но не все документы хранились в архиве. Часть бумаг держал у себя в сейфе старый барон Колло. Он вполне мог передать их своему сыну Колло мужу мадам Нинон. Возможно, что-то есть и в церковном архиве. К тому же, секретарь барона, прохвост Жарни, тоже мог что-то знать.
Отец Жиля Жарни?
Она вам и про него рассказала?
Ну да, ответила я смущённо. Значит, барон Колло нашёл вход в подземелье.
Почему вы так думаете?
Если бы не нашёл был бы жив.
Моро пристально посмотрел на меня:
Вот что значит свежий взгляд со стороны. Вам бы в полиции служить.
А вы имеете отношение к полиции, Анри?
Прямого нет.
А что за семинар вы ведёте?
С января в Пуатье слушается ряд дел о домашнем насилии. А в феврале начался мой семинар. Семинар проходит по пятницам. Судебные заседания идут с понедельника по четверг. Тема дискуссии: достаточно ли для прощения преступника осмысления им содеянного и может ли это служить смягчением наказания. Когда жертва насилия становится соучастником преступника. Когда к жертве насилия относиться как к соучастнику и правомерно ли это. Где находится эта тонкая грань и как определить её в правовом аспекте.
Жертва насилия может стать соучастником? Как это?
Если не может защитить своих детей, например. С правовой точки зрения это почти недоказуемо. Жертва есть жертва. Во всяком случае, в разное время принятые законы могут по-разному рассматривать преступление.
Разве могут?
Таких примеров множество. Например, в нацистской Германии надсмотрщики и палачи в концентрационных лагерях не осуждались определённой статьёй закона в уголовном кодексе, хотя отправляли в печи сотни невинных людей. За это не предусматривалось наказания. Но после падения Третьего Рейха они были осуждены в их же стране.
Интересно. Вы действительно верите, что преступник может раскаяться в содеянном? Вероятно, нужно обладать недюжинной эрудицией, чтобы убедить в этом окружающих.
Одной лишь эрудиции недостаточно. Для этого и ведутся судебные заседания и семинары. Мы рассматриваем и разбираем реальные дела, произо- шедшие в жизни. Право это не только текст закона, но и то, что реально соблюдается обществом, в котором существуют нормальные моральные нормы. Домашнее насилие тема очень скользкая. Её очень трудно разбирать.
Не очень-то приятная тема.
Кто-то должен об этом говорить. Я уверен, что мы заняты хорошим, нужным делом. Во всяком случае, это интереснее древнего римского права и нудных статей торгового права.
Я бы не смогла абстрагироваться от ужасов преступления.
Моро говорил спокойно, но я чувствовала, что это спокойствие даётся ему с трудом. Он улыбнулся:
Убрать эмоциональную составляющую сложно, но возможно. В конце концов, мы с вами не такие уж разные. Думаю, у нас много общего. Мы, каждый по-своему лечим людей. Я доктор права, а вы доктор медицины.
Дорога в Пуатье лежала среди полей. Пуату агрокультурный район. Повсюду, сколько видно глазу, простираются бескрайние поля пшеницы, овса, ржи, рапса, кукурузы, подсолнечника. Между ними нередко встречаются широкие полосы леса. На лесной опушке, выходящей в пшеничное поле, я увидела растянутые полосы белых лент и колышки с номерами.
Что это? спросила я, оглядываясь назад.
Охотничьи номера. Остались с осени после охоты на кабана.
Я вспомнила о письме, которое вынула из почтового ящика сегодня утром. В нём сообщалось, что в понедельник, в восемь утра, состоится отстрел ворон по улице Вьен у ворот Форта. Желающие пострелять собираются у дома мэтра Моро. Жителей, проживающих по улице Вьен, просят не покидать своих домов с восьми до девяти утра, во избежание несчастных случаев.
Здесь у многих имеется оружие? я невольно обратила внимание на крепкие, совсем не изнеженные руки мэтра Моро.
Он снял пиджак и закатал рукава сорочки до локтей. Была видна татуировка Легиона на левой руке.