Дыши, Асия
Дыши!
Глубже
Говорят, иначе не жить.
Хотя, если учесть частоту моих микроинсультов в присутствии этого мужчины, сомневаюсь, что это надолго поможет. А значит, пора бы уже перестать страдать
Чем попало!
И выяснить, наконец, то, что так засело в моей голове и никак не отпускает. Быть может, тогда полегчает.
Или нет?
Всё-таки довольно проблематично набраться смелости, чтобы озвучить нечто подобное вслух.
А когда всё же решаюсь:
Что это значит? цепляюсь за его слова, в несколько шагов сокращая разделяющее нас расстояние. Зачем ты вообще меня сюда притащил? перехожу к насущному, возникнув прямо перед ним. Только не рассказывай снова, что тебе нужна домработница. И привожу весомый довод: Нанять даже двух служащих, которые будут тут убирать и готовить, и то дешевле тебе обойдётся, чем тягаться с семейством Дикмен, выпаливаю на одном дыхании.
И снова замираю, отсчитывая удары своего бьющегося, словно в последний раз, сердца, наблюдая, как на чужих губах расцветает снисходительно-небрежная ухмылка. Не только она моя пытка. Ещё одна пауза. Его шаг, и моё отступление. На два шага. Они становятся ничем за ещё один последующий, принадлежащий ему. За моей спиной прикроватная тумба, и всё, что мне остаётся, это чуть податься назад, прогнувшись в спине. А ещё пожалеть о том, что вот так, напрямую, спрашиваю.
Если бы не спросила, быть может, удалось бы прожить в относительном спокойствии ещё одну ночь?
Ведь совсем не кажется больше, что будущий ответ то, что привнесёт спокойствие в мою душу. Скорее наоборот. Так и выходит.
Твоя мать забрала у меня кое-что. Кое-что очень ценное. И я намерен это вернуть. До тех пор ты будешь жить со мной. Под одной крышей. Здесь, вкрадчиво проговаривает мужчина. Будешь следовать моим правилам. Делать, что я говорю. И не будешь создавать проблем. Нам обоим. Сбегать от меня тоже не станешь. Всё равно найду. А когда найду не договаривает.
Я сама перебиваю его:
Спать я тоже буду здесь? Вместе с тобой?
Кто-нибудь, заткните меня, пожалуйста!
А ещё отмотайте время вспять
Хотя бы ровно на два моих последних вопроса.
А если не найдёшь? добавляю спешно.
В надежде, что если уж отмотать назад невозможно, то за новым вопросом он забудет предыдущие.
И на этот раз я права.
Хотя уж лучше бы нет
Найду, заявляет твёрдо и бескомпромиссно.
Кого или что именно тот ещё вопрос. То, что присвоила моя мать. Или меня, в случае если
А если всё-таки сбегу?
Зачем уточняю?
Должно быть, я всё-таки мазохистка. Тем более что лёгкий оттенок садизма, проявившийся в ухмылке на его губах, самый красноречивый ответ.
Поверь, тебе это совсем не понравится, Асия.
Его ухмылка становится шире. Дыхание ещё ближе. Я почти чувствую его на своей щеке. И малодушно закрываю глаза. Впечатлений и без того с избытком, смотреть не обязательно.
Не понравится? срывается с моих губ жалким полушёпотом. Например, что?
Да что ж я никак не заткнусь?
С другой стороны, если уж начала стой до конца.
Возможно, ещё немножечко позора, и
Да, следует то самое, чего я добиваюсь. Хотя ещё не знаю на тот момент, насколько ответ будет жесток.
Нет, не слова
Лёгкий толчок выдвинутого ящичка тумбы за мной. Колени закономерно подкашиваются, с учётом её высоты и моего положения. Не падаю лишь потому, что чужая ладонь ловит, перехватывает за поясницу, поддерживает, помогает вернуть вертикальное положение. На этом мои впечатления не заканчиваются. Следует ещё один щелчок. Наряду с ощущением чего-то холодного и тяжёлого на моём запястье.
Напрасно я закрыла глаза!
А когда открываю:
Что ты делаешь?
Непонимающе рассматриваю сталь, обвивающую моё запястье. Крепко. Браслетом. С цепочкой, на другом конце которой ещё один браслет, через секунду зафиксированный на изголовье кровати.
Собираюсь наконец поспать. Ты много болтаешь.
Наручники.
Мой новый опекун приковал меня наручниками к кровати. Видимо, чтоб наверняка не сбежала.
И да, без малейшего зазрения совести завалился спать
Глава 7
Асия
Звук сработавшего будильника в телефоне слышится как нечто далёкое, слишком уж медленно моё сознание возвращается из сна в реальность. Совершенно не выспалась. Маленькая часть меня отчаянно мечтает вырубить писклявый сигнал и продолжить пребывать в царстве Морфея, забив на всё и вся. Но я всё же открываю глаза, намереваясь дотянуться до гаджета. И не сразу соображаю, почему кровать слишком широкая, потолок незнакомый, а я в чужой спальне, точно. В самом деле провела ночь, деля постель со своим новым опекуном.
Последнее как мелькает в голове, так и затухает за мыслью о том, как же жутко звучит даже формулировка.
Зато помогает окончательно проснуться!
В комнате я одна. За окном давно рассвело. А на запястье нет ни намёка на то, что происходило накануне. На какое-то мгновение даже кажется, что мне всё это приснилось и Адем Эмирхан не настолько бессовестный.
Но нет
Наручники покоятся на тумбе поблизости. Мелькает идея вышвырнуть их в мусорку, но её я быстро отметаю, на случай, если потом и за это придётся расплачиваться. Рядом с ними не умолкает мой телефон. Вырубаю сигнал. Поднимаюсь с кровати. Спешу в уборную и собраться к новому дню. И с некоторым изумлением обнаруживаю по возвращении из ванной новую школьную форму, а также кеды тоже новые, моего размера, похожие на мои, но не мои. А вот моих как раз нет.
Что ж, если это такие своеобразные извинения за все мои былые страдания, то разумеется, я приму.
Надо же в чём-то идти в школу!
Кстати, о ней
И о том, кто заявил, что непременно туда меня отвезёт.
Спускаюсь вниз, почти удаётся выскользнуть из дома незамеченной. По крайней мере, так думается поначалу, ведь гостиная, которую я пересекаю, пуста. Вот только у самой двери, ведущей на выход, стоит потянуться к ней, за спиной раздаётся:
Ты не завтракала.
Вот же
Не везёт!
Проспала. Опаздываю.
Очень даже весомое оправдание. Для меня. Но не для опекуна, который, как оказалось, застрял на границе между кухней и той же гостиной, опершись о боковую часть прохода плечом, сложив руки на груди, разглядывая меня до того пристально, что моментально не по себе опять становится.
Отсюда не так уж и далеко. Быстро доедем. Есть ещё полчаса, говорит мужчина.
Обречённо вздыхаю, прощаясь с идеей прогуляться в одиночестве.
Если собираешься завтракать, приятного аппетита. Я тебя на улице подожду, отказываюсь, доставая из кармана рюкзака наушники.
Пока он ещё что-нибудь не сказал, спешу заткнуть ими уши, дёрнуть дверь и оказаться снаружи. В самом деле терпеливо жду, наслаждаясь музыкой, хотя это и самое последнее дело, на которое хотелось бы добровольно подписаться. Благо ждать приходится недолго. А когда сажусь в машину, тоже предпочитаю концентрироваться на мелодии, льющейся благодаря синхронизации с телефоном. Может, судя по невозмутимому виду водителя, для него и нет ничего эдакого в происходящем, но лично для меня наступает пора новой пытки. На этот раз воспоминаниями. Всю дорогу до самой школы. Их хватает с лихвой, поэтому лишние напоминания в виде самого виновника всех моих неудобств, определённо, лишние.
Я же из-за него еле-еле заснула!
Уж не знаю, когда именно он сам проснулся и наручники снял, но устроиться на краю постели, когда одна рука вздёрнута вверх, а за спиной слышится мерное дыхание мужчины, дело нелёгкое. Он даже моим возражением нисколько не проникся:
А если я захочу в туалет?
Ты была в уборной шесть минут назад.
И вот что ещё ему сказать?
Нечего. А раз так, повозившись и более-менее устроившись, честно попыталась тоже заснуть. У опекуна с этим как раз никаких проблем не возникло. Едва ли минут десять прошло, как вырубился. Я же не один час кряду размышляла о том, как же избавиться от наручников и найти себе другую спальню, в конце концов, их в особняке абсолютно свободных полно.
В ящике тумбы ключей от браслетов не оказалось. Как и вообще во всей спальне, по крайней мере, на виду, а прятать тут особо и негде.
У него в карманах штанов?
Рука начала затекать, и я даже почти решилась
Остановила лишь мысль о том, что придётся придвинуться к нему ближе, а он может проснуться, когда я над ним, сверху, собираюсь облапать.
Как потом оправдываться буду?
Хотя бы перед самой собой!
Ведь даже после того, как автомобиль останавливается на школьной парковке, а я выбираюсь наружу, всё равно никак не отпускает
Хорошего дня, прощаюсь скорее по привычке, из вежливости, нежели потому, что действительно нужно.
Не знаю, отвечает он или нет. Музыка так и не утихает, потому и не слышу. Да и внимание приковывает совершенно иное. Вернее, наоборот. Невозможно игнорировать любопытство в глазах каждого встречного, пока белый суперкар позади меня разворачивается по территории стоянки и уезжает. Слишком много тех, кто замечает, начиная шушукаться между собой, совершенно не стесняясь того, что я ещё здесь, не совсем прошла мимо.
В общем
Добро пожаловать в будни школы «Бахчешехир»!
Я к презрительным и высокомерным взглядам давно привыкла, поэтому не обращаю никакого внимания на них. Музыка в наушниках помогает справиться со всем тем ядом, что сочится в чужих словах, летящих вслед. Иду прямиком на урок.
Первым должна быть история. Преподаватель обычно приходит задолго до звонка, подготавливая доску к будущим занятиям, и сегодняшний день не становится исключением, поэтому урок проходит для меня относительно спокойно. Если не считать многочисленных уведомлений, что приходят не только на мой телефон, но и всему классу.
Всё те же идиотские рассуждения и домыслы в социальных сетях о том, что я вчера натворила, не всегда справедливые и правдивые.
Их я тоже игнорирую.
К чему расстраивать себя ещё больше, чем уже есть?
Ещё бы одноклассники перестали так подленько хихикать и бросать в мою сторону косые снисходительные взгляды Не перестали. Ни после первой пары. Ни после второй. А в перерыве между ними и вовсе:
Как невежливо, Асия, доносится с иронией за моей спиной ровно в тот момент, когда я вешаю рюкзак на спинку стула и собираюсь устроиться.
Разворачиваюсь. Ведь ни в коем случае нельзя стоять спиной к той, кому принадлежит этот тягучий голос. И нет, на этот раз не в мнимом уважении дело. Банально опасно. Дерья Шахин пусть и моя ровесница, но настоящая анаконда: та, кто не просто больно укусит, а сразу заживо сожрёт, не подавится, и та, кто имеет в подчинении не меньше десятка мелких гадюк.
Невежливо? переспрашиваю.
Не потому, что хочу поддержать диалог. Не отстанет же, пока не выскажется и не получит то, что желает. Иначе бы на хорошеньком ухоженном личике сейчас не светилось столько неприкрытого довольства. Тогда как любая другая на её месте вопила бы, плевалась ядом или, того хуже, сразу бы набросилась, будучи официальной возлюбленной Каана Дикмена. Любая другая да. Но не она. Ей такое не к лицу. У Дерьи Шахин на это есть сподручные.
Ну как же? Конечно, невежливо, округляет глаза с театральной искренностью анаконды. Целое утро прошло, а ты так и не соизволила извиниться, склоняет голову чуть вбок с самым заинтересованным видом, кокетливо закрутив витой светлый локон вокруг указательного пальца.
Хотя недолго эта её видимая беззаботность сохраняется. Подведённые коричневым карандашом идеальные брови взлетают вверх, изображая удивление, когда последующая пауза затягивается. Я не отвечаю. Вспоминаю о том, что ни один из ответов не является верным. Никогда. Не с ней. Что бы я ни сказала, она давно вынесла мне приговор.
Что, не считаешь себя виноватой? не терпит моего молчания Дерья, шагнув мне навстречу.
Перед моим носом мелькает алый маникюр, прежде чем её пальцы сжимаются в кулак и опускаются на край стола, а сама девушка склоняется ко мне ближе.
В самом деле не считаешь, да, Асия? понижает голос, который звучит теперь как угроза.
Не ведусь.
И в чём же я должна считать или не считать себя виноватой? интересуюсь ровным тоном.
А то с неё станется. Она ведь не уточнила, в чём именно. И я потом могу стать ответственной за всё подряд. Даже если это будет очень длинный список самых нелепых и вообще не имеющих никакого ко мне отношения ситуаций. До тех пор, пока ей банально не надоест забавляться.
А ты не помнишь? усмехается собеседница. Как не стыдно, Асия, переходит на фальшиво прискорбный тон. Но ничего. Я даю тебе время подумать, склоняется ещё ближе, укладывает ладони на мои плечи, будто обнимает. До конца дня, Асия, предупреждает на ухо.
Пожалуй, где-то здесь моё терпение заканчивается. Перехватываю её ладони. Не отталкиваю в прямом смысле, но решительно отодвигаю от себя.
Не имею ни малейшего понятия, о чём ты, Дерья, произношу, старательно сдерживая себя, чтобы голос по-прежнему звучал достаточно ровно. Как и ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что могло произойти, добавляю, хотя это лишнее.
Зачем ей рассказывать?
Бесполезно.
К тому же наши руки до сих пор сцеплены вместе. А одноклассница использует силу, чтобы вновь оказаться ближе ко мне.
У тебя есть время до конца этого дня, Асия, повторяет анаконда то, что я уже слышала. Я не настолько великодушна, чтобы давать такой, как ты, ещё больше возможностей. Ты извинишься. Передо мной. Пообещаешь, что впредь ни за что и никогда не приблизишься к моему парню. И так, чтобы все это слышали. Иначе
Всё-таки отталкиваю. Несильно.
Иначе что, Дерья?
Не падает. Крепко держится на своих элитных каблуках. Или же я намного слабее. Разве что подол её юбки слегка разлетается, стоит ей покачнуться.
Каждый здесь знает, что будет тогда.
Как подтверждение прозвучавшим словам, по классу разносятся понимающие смешки. Сама анаконда гордой походкой удаляется туда, где сидит на уроках обычно. Хотя на этом её выступление не заканчивается. Пока идёт между рядов, на глаза Дерье попадается Лаль Юксель слегка пышных форм обладательница роскошных рыжих кудряшек и самая безобидная из всех, кто только обитает в школе «Бахчешехир». При приближении Дерьи, она задумчиво грызёт карандаш, глядя в окно и не замечая надвигающуюся опасность.
Миленький браслетик, комментирует блондинка.
Ворох рыжих кудряшек взмывает ввысь от резкого разворота головы их обладательницы.
Спасибо, Дерья, радостно улыбается услышанному комплименту Лаль. Мне его сестра вчера подарила, улыбается ещё шире. Он и правда очень милый, считаю.
Что? только собирающаяся двинуться дальше Дерья резко останавливается и вновь разворачивается к ней. Как ты сказала? переспрашивает, но ответа не ждёт. Правда, считаешь его милым? окидывает цепким взглядом.
Смотрит пристально. Неотрывно. Будто коршун, пикирующий с громадной высоты вниз, обнаружив свою добычу. Неудивительно, что девчонка вся сжимается, втянув плечи, глядя на одноклассницу снизу вверх, как пойманная на завтрак мышка.
Хира! разносится следом по всему классу громким и нетерпеливым от анаконды, а та, кого зовут, моментально изображает готовность внимать своей предводительнице. Ты тоже так считаешь? Скажи. Он и правда, выделяет то, что её, судя по всему, так взбесило, очень милый?
На лице одной из самых преданных гадюк отражается сомнение. Она не спешит отвечать, демонстративно приложив указательный палец к губам, несколько раз постучав по ним.
Может, она в таком случае и себя тоже милой считает? выдаёт спустя несколько секунд показных раздумий Хира.
Давно в зеркало себя, видимо, не видела, вот и считает, подхватывает сидящая поблизости от неё гадюка номер два, подленько хихикая.