Но не хватать же за руку дочь графа, чтобы выложить все как на духу! Приходится маленькими шагами пробираться к девушке.
Миледи, возможно, я видела человека, сделавшего это, тихо говорю я.
Но вместо того, чтобы повернуться ко мне, Жулиана дважды щелкает пальцами правой руки, привлекая внимание Симона. Его глаза в левом определенно есть что-то странное устремляются ко мне, и он слегка кивает.
Только после этого Жулиана переводит взгляд на меня и спрашивает:
Что вы видели?
Симон только что дал ей разрешение поговорить со мной?
Я услышала крик после полуночи, отвечаю я, осознавая, что венатре наблюдает за мной. А несколько минут спустя увидела человека, бегущего через площадь святилища.
Симон хмурит брови, и они низко опускаются над глазами.
Как выглядел этот человек?
Не знаю. Стояла темень, а когда он свернул в переулок, я потеряла его из вида.
Почему вы были на улице в такое позднее время? Венатре подходит ближе, рассматривая мой необычный наряд.
Проверяла леса по заданию главного архитектора.
Взгляд Симона замирает на моих ногах.
На ваших ботинках и брюках кровь. Его глаза вновь поднимаются к моему лицу. Ох, так это вы нашли тело.
Я киваю, зачарованно смотря на него. Обе радужки Симона совпадают по цвету с лазурным небом, изображенным на витражах северного окна святилища, но слева голубое кольцо рассекает карий клин. Никогда раньше не видела ничего подобного и даже не знала, что такое возможно.
И кто же вы? спрашивает он. Дочь архитектора?
Магистр Томас дорог мне так же, как мог бы быть отец, но я не могу этого сказать. Да и назвать себя его ученицей тоже.
Я работаю на него, просто говорю я.
Жулиана поднимает фонарь, чтобы заглянуть мне в лицо.
Раньше вы жили в аббатстве сестер Света.
Если она и правда помнит меня, то, скорее всего, из-за случая, когда я выпустила коричневых жаб из мешка в гостиной настоятельницы, сорвав урок вышивания.
Очень давно, отвечаю я, чувствуя, как начинают пылать щеки.
На лице Жулианы расплывается сияющая улыбка:
Точно. Кааааааатрииииин!
Она невероятно похоже повторяет крик матери Агнес в тот день.
Я съеживаюсь:
Верно. Это я.
Симон поднимает брови, но не задает вопросов.
Мне потребуется от вас полный отчет о сегодняшнем вечере, мисс Катрин. Вы сможете прийти сегодня днем к градоначальнику или мне навестить вас?
Я приду сама, быстро отвечаю я.
Не хочется, чтобы венатре приближался к магистру Томасу.
Спасибо. До встречи. Симон поворачивается ко мне спиной, давая понять, что я свободна. Уверена, что хочешь помочь? спрашивает он Жулиану. Это будет неприятная картина.
Она пожимает плечами:
Убийство людей никогда не бывает приятным.
Ее выбор слов удивляет меня. Симон морщится, но не утруждает себя ответом, а поворачивается лицом к переулку и, сделав долгий, глубокий вдох, расправляет плечи и скрывается в темноте. Жулиана следует за ним в свете раскачивающейся медной лампы. А я отступаю назад, и вход в переулок тут же окружают девочки Эмелин. Стражник тоже проявляет интерес, поэтому я незаметно проскальзываю в щель между соседними зданиями. Она настолько узкая, что легко удается упереться в стены и забраться выше. Я не делала такого с тех пор, как повстречала архитектора. Он заметил меня, когда я убегала от шайки уличных воров, которых только что обокрала. Но в этот раз мне не придется прятаться в тени под карнизом: надо забраться на крышу левого здания. Правда, приходится подавить стон синяки под рубашкой дают о себе знать.
Скользкая от дождя черепица и необходимость соблюдать тишину вынуждают меня двигаться медленнее, чем хотелось бы, пока я пробираюсь к переулку, где лежит тело. Лишь спустя пару минут я, наконец, опускаюсь животом на скат крыши и заглядываю за край. Луна вновь вышла из-за облаков. Теперь она у самого горизонта, и от нее мало толку, но мне удается разглядеть Симона, присевшего на корточки рядом с Перретой.
Он поднимает ее окровавленную руку и изучает окоченевшие пальцы.
Не уверен, что она смогла оцарапать его. Стены отражают голос так хорошо, что кажется, будто я стою рядом. Порезы на ее пальцах, скорее всего, от того, что она схватилась за абдоминальную область, когда убийца ударил ее ножом. Симон опускает руку Перреты. Думаю, у него тоже остались похожие раны на руках от ножа.
Произнеси еще раз по буквам, пожалуйста. Голос Жулианы звучит резко и звонко, в отличие от голоса Симона. Никогда не слышала такого названия.
А-Б-Д-О-М-И-Н-А-Л-Ь-Н-А-Я, поднимаясь на ноги, отвечает Симон. Так врачи называют область живота.
Неужели он врач?
Не могу сказать, сколько раз ее ударили, рассеянно говорит он и жестом просит Жулиану поднять фонарь повыше, а сам медленно осматривается. Определю позже, когда осмотрю тело. А пока там.
Он замирает, внимательно разглядывая кровь на стене, и спустя несколько секунд обходит Жулиану, чтобы встать напротив этого участка.
Скорее всего, он перерезал ей горло сзади, прямо здесь. Симон указывает на пугающе знакомый мне узор, а затем приседает, чтобы рассмотреть то, чего не заметила я. А потом начал колоть ее ножом. Вот эти вертикальные полосы
Не знаю, что больше тревожит меня: то, что он так легко расшифровывает произошедшее, или то, что я знаю, насколько он прав.
Симон поднимается на ноги и возвращается по едва заметным следам к телу.
Он притащил ее сюда, но она не сопротивлялась видимо, находилась без сознания, а возможно, уже умерла.
Невеликое милосердие, говорит Жулиана.
Согласен, бормочет Симон, занимая место у головы Перреты. Он вырвал ей глаза и раздавил лицо чем-то тяжелым, но я не уверен, в каком именно порядке это произошло.
Венатре вновь осматривает переулок. Теперь на это уходит почти минута, прежде чем он качает головой.
Не вижу ничего, что он мог бы использовать. Он вздыхает и потирает виски. Все смешалось. Здесь потоптались, следы залил сильный дождь, а тело накрыли и сдвинули с того места, где оно изначально лежало
А ведь он прав: Перрета сейчас лежит не так, как я ее обнаружила.
Сомневаюсь, что смогу узнать здесь что-то еще, говорит Симон. Поэтому давай позволим им забрать ее.
Жулиана опускает фонарь.
Мы отправимся с ними?
«Мы» нет, выделив первое слово, отвечает он. Мы отправимся домой и поговорим с Удэном. А затем я вернусь сюда вместе с Ламбертом, а ты останешься.
Но я могу проследить, чтобы ничего
Жулиана, строго обрывает ее Симон. Ты и сама знаешь, как устанешь к тому времени.
Она вздыхает.
Ты прав. Я действительно сегодня устала сильнее, чем обычно.
Симон выставляет локоть, словно приглашает кузину на прогулку, и они под руку выходят из переулка. А я отодвигаюсь от края крыши и ползу обратно.
И, чтобы перестраховаться, проворно перепрыгиваю через несколько проулков и прокрадываюсь в другой квартал, прежде чем спуститься.
Я не узнала, попадет ли магистр Томас под подозрение, но, если мне удастся прийти к Монкюирам, пока Жулиана будет там одна, возможно, получится узнать у нее, что рассказал Удэн.
А пока надо предупредить архитектора.
Глава 5
Катрин! настигает меня крик на полпути к дому.
Магистр Томас бежит ко мне, его шапка съехала набок, а черный плащ развевается за спиной.
Слава Свету! выдыхает он. Где ты пропадала? Я слышал, произошло убийство.
Я и не осознавала, что уже с трудом сдерживаю чувства, пока не оказываюсь в его объятиях и не начинаю рыдать.
Восходящее Солнце, шепчет магистр Томас мне в волосы. Ты холодная, словно ледышка.
Несколько секунд он гладит меня по спине, а затем отстраняется и слегка нагибается так, что наши лица разделяет лишь десяток сантиметров.
Почему, Катрин? тихо спрашивает он, но его голос наполнен небывалой злостью. Почему ты здесь, а не в святилище?
Слезы текут по моим щекам и стекают по его большим пальцам.
Я была там, но увидела услышала увидела
Руки архитектора напрягаются.
Что ты увидела?
Мужчину. Рядом со святилищем, выдыхаю я. И услышала Я замолкаю.
А что я услышала?
Ты услышала женщину, которую убили? шепчет он в ужасе.
Трудно кивать, когда он так сжимает мое лицо, но зато зубы не стучат. А еще я вспоминаю, почему архитектору не стоит появляться поблизости от места убийства.
Нам н-нужно идти, говорю я.
Да, да. Прости, что я так разозлился. Очень испугался за тебя.
Магистр Томас снимает свой плащ и набрасывает мне на плечи. Укутавшись в теплую ткань, я слегка успокаиваюсь и следую за архитектором по проулкам к задней двери дома, где ждет экономка, беспокойно заламывая руки.
Они усаживают меня у кухонного очага, и госпожа Лафонтен принимается вытаскивать шпильки из моих мокрых волос. Магистр Томас опускается на колени и, взяв мои грязные руки в свои, заглядывает мне в глаза.
Что случилось, Катрин?
Не торопясь, я рассказываю ему о том, как услышала крик, но не упоминаю ни о своем падении, ни о том, как «увидела» кровь на стене. Говорю, как заметила человека на площади, как отправилась на поиски источника крика. Правда, о шепоте, гнавшем меня домой, тоже умалчиваю.
Магистр Томас вздыхает и качает головой.
Что дернуло тебя отправиться в эту часть города в такой час, да еще в одиночку?
Как это объяснить?
Я не знаю. Просто просто поняла, что кому-то нужна моя помощь.
Архитектор медленно выдыхает и смотрит на экономку, которая застыла у меня за плечом с десятком шпилек в сжатом кулаке.
Как ты это поняла? спрашивает он. Что-то услышала? Что-то еще, кроме крика?
Не знаю, покачав головой и шмыгнув носом, повторяю я. Просто ощутила это. Новый всхлип вырывается из груди. Но я опоздала!
Слегка приподнявшись на коленях, магистр Томас хватает меня за плечи:
Хвала Свету, что ты опоздала.
Я слегка отстраняюсь:
Как вы можете так говорить?
Потому что ты не смогла бы остановить его! От каждого его слова по телу расползается дрожь. Ему пришлось бы тебя убить, чтобы заставить замолчать! Магистр медленно втягивает воздух, стараясь успокоиться, словно его тревоги воздушный змей, который вырвется на свободу, если потянуть за веревку чуть сильнее. Кэт, в том, что случилось с той женщиной, нет твоей вины.
Это была Перрета, шепчу я. И убийца сделал ужасное. Ее глаза Я зажмуриваюсь изо всех сил, тщетно пытаясь отгородиться от ужасной картины.
Госпожа Лафонтен скрещивает руки на груди:
Так и знала, что эта девчонка плохо кончит.
Хватит, обрывает ее магистр Томас. Никто не должен плохо отзываться о мертвых. Особенно о тех, кто умер такой ужасной смертью.
Он никогда не разговаривал с экономкой так грубо. Даже после того, как из-за пожара на кухне сгорела половина дома и все его эскизы. И он никогда не злился на меня так, как сегодня вечером, дважды за вечер.
Что, если кто-то узнает, что она приходила сюда? спрашиваю я. Венатре захочет вас допросить.
Магистр Томас моргает:
Назначили венатре? Для такой, как Перрета?
Я киваю.
Его зовут Симон. Я никогда не видела его раньше, но он родственник Монкюиров.
Повисает долгое молчание. Архитектор смотрит в огонь камина, приглаживая бороду, а затем убирает руку и, нахмурившись, потирает пальцы. Скорее всего, жесткие волоски попали в несколько свежих порезов на них.
Что мы ему скажем, если он появится? дрожащим голосом спрашивает госпожа Лафонтен.
Правду, опустив руку, отвечает он. Она приходила сюда, но я отослал ее с пустыми руками.
Экономка поджимает губы:
А насчет того человека
Об этом ни слова, перебивает магистр Томас. Не стоит упоминать его.
Он снова обращает все внимание на меня:
Венатре знает, что ты слышала и видела?
Да. И хочет, чтобы я ответила на его вопросы сегодня днем.
Магистру это не очень нравится.
Значит, так и сделай. Но говори лишь о том, что знаешь, и как можно более простыми словами. И не упоминай о том, что Перрета приходила сюда, если не спросят напрямую. А если зададут вопрос, скажи, что ушла, как только она появилась, и ничего не знаешь. И не строй никаких догадок о том, что могло произойти. Его серьезный взгляд впивается мне в лицо. Поняла?
Да, магистр, шепчу я.
Хорошо. Он вздыхает и садится на пятки. Итак, сегодняшняя ночь оказалась тяжелым испытанием, но меня интересует, нашла ли ты что-то в святилище, пока была там?
Я быстро киваю.
Как я и предполагала, в балке огромная трещина. Она может разломиться в любой момент. Я начинаю подниматься на ноги. Позвольте показать вам на модели.
Магистр толкает меня обратно еще до того, как я успеваю сделать хотя бы шаг.
Не переживай. Как думаешь, останавливать ли работы?
Архитектор всегда доверял мне, но никогда не принимал такие важные решения, не проверив все лично. Я сглатываю.
Думаю, необходимо разобрать всю секцию лесов.
Мне этого достаточно. Он со стоном поднимается с колен, и я понимаю, что одежда на нем не та, в которой он со мной прощался. Первые рабочие прибудут в течение часа. Начнем разбирать леса, как только на стройплощадке соберется достаточно людей.
Экономка начинает суетиться на кухне, распиливая буханку хлеба длинным ножом, а затем добавляя к нему ломтики сыра и мяса. Магистр Томас наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.
Приведи себя в порядок и немного отдохни. А когда придешь в себя, сможешь Его голос затихает, а дыхание слегка ускоряется. Ты сама увидишь, что нужно сделать, заканчивает он.
Госпожа Лафонтен сует в руки хозяину наспех приготовленный завтрак, прежде чем он выходит из кухни.
А как только мы с ней остаемся наедине заставляет меня съесть ломтик хлеба с маслом и вытаскивает чан для мытья. После дождя все бочки снаружи переполнены, поэтому госпожа Лафонтен наполняет все свободные чайники и котелки, которые влезают на огонь, чтобы согреть мне воды. Спустя час, за который я успеваю дважды задремать в кресле, она удовлетворенно кивает.
И, как только я оказываюсь в теплой воде, споласкивает мои вещи в небольшом тазу.
При виде крови на них меня охватывает нестерпимое желание соскрести с кожи даже малейшие капельки. Экономка только потакает мне, тщательно счищая грязь с моих ботинок и подливая горячей воды мне в чан, как только очередной чайник вскипает на огне. Настаивает на том, чтобы полностью распутать и расчесать мои волосы на это вполне мог бы уйти весь день, не будь она такой умелицей.
Когда мои густые кудри укрощены и уложены заново, экономка достает с высокой полки сухую простыню в нее можно завернуть меня два раза.
Ложись спать. А когда проснешься, отправишься на встречу с венатре. И мы, наконец, оставим позади эту историю.
Он из Мезануса, говорю я. Ты знаешь, где это?
Никогда не слышала. Она ведет меня в комнату, словно собирается переодеть и уложить в постель. Хватай свои ботинки, еще понадобятся.
Я удивляюсь ее словам, но послушно выполняю требование. А как только мы доходим до дверей мастерской архитектора замираю от полнейшего шока. Куски великолепной модели святилища разбросаны по полу. Несколько массивных стен уцелело, но весь пол усыпан крошечными каменными блоками и комками раствора. На широком выступе под закрытыми ставнями кучками лежат крошечные осколки цветного стекла из миниатюрных витражей. Некоторые разложены по образцу, словно магистр Томас начал собирать их вновь.
Что произошло? шепчу я в ужасе.
Эта девчонка и произошла. Госпожа Лафонтен берет метлу и расчищает путь к лестнице. Магистр сказал не говорить о ней плохо, и я не буду, но и хорошего вы от меня не услышите.
Перрета это сделала? Но как?
Битое стекло блестит на половицах даже там, где уже подмели, поэтому я влезаю в ботинки. Но прежде чем выпрямиться, поднимаю скомканный пергамент, лежащий у моих ног. Тот самый, на котором написаны имена погибших. Видимо, его сорвали со стены и бросили через всю комнату. Я поднимаю глаза. Золотого молота тоже нет на месте.