В каких-то случаях это было и хорошо, это было как раз то, что надо, но ведь бывали и другие случаи, когда без предварительных размышлений ну просто-таки никак нельзя. Но предварительные размышления это было не для Лысухина. Нет, думать, конечно, он умел, но большей частью уже потом. И даже винить себя мог за какие-то поспешные, а потому и не слишком разумные действия. Хотя это ничуть ему не мешало в следующий раз опять оголтело бросаться в атаки.
Но вот что удивительно бо́льшая часть таких атак ему вполне удавалась. Никому, и в первую очередь самому Лысухину, при этом непонятно было, по каким таким причинам и законам удача ему не изменяет, а просто факт оставался фактом. Случалось, что Евдоким Лысухин выбирался целехоньким из таких переделок, в которых кому-то другому и головы-то не сносить.
Отчаянным парнем слыл на фронте капитан Лысухин, а отчаянных всегда уважают особым уважением и любят особой любовью. Уважали и любили и Лысухина без этого никак. Впрочем, сам он относился к такому к себе почтению с равнодушием, потому что не ради чьего-то уважения он геройствовал он просто был таким, каков он есть.
Понятно, что при таком-то характере Евдоким Лысухин принялся отчаянно протестовать, когда ему сообщили о его новом назначении.
Да вы что! возмущался он. Какой такой Смерш? Почему именно я? Я что же плохо воюю? Не хожу за линию фронта, не добываю ценных сведений? Вот, позавчера приволок «языка» самого настоящего фашистского гауптмана! Сплавляете меня, как негодное бревно по течению? В тыл отправляете? А вот не желаю!
Ты, Лысухин, перво-наперво выбирай выражения и соблюдай субординацию! втолковывало Евдокиму начальство, привыкшее в общем и целом к подобным демаршам Евдокима. Ты в армии или где? Ты красный командир или кто? Как это так не желаю? Что значит не желаю? А что такое приказ, ты знаешь? А что бывает за невыполнение приказа в боевых условиях, тебе ведомо? Так что не буди лихо, пока оно тихо. Приказано тебе отправляться в Смерш, вот и отправляйся.
А кто же будет за меня ходить в разведку? упавшим голосом поинтересовался Лысухин.
Я, безжалостным тоном ответило начальство. Вместе с нашим поваром Федченко. Еще вопросы имеются?
Что хоть это за зверь такой Смерш? скривился Лысухин.
Ну, поразмыслило начальство и сказало: Это такое новое подразделение. Будешь ловить шпионов и всяких прочих диверсантов и вредителей. Полезное для Родины дело! Тем более с твоей неуемностью. Ты там, я мыслю, их всех в одиночку переловишь, не удержалось от ехидства начальство.
Понятно, мрачно сказал Лысухин. А ругаться мне можно? Вот прямо здесь, в этом блиндаже, в вашем присутствии?
Это можно, милостиво позволило начальство. Это сколько тебе угодно. Любыми словами и оборотами.
Ругался Евдоким Лысухин целых восемь минут и при этом ни разу не повторился. Начальство, подперев кулаком подбородок, терпеливо, заинтересованно и понимающе слушало, не перебивая.
Ну что, выговорился? спросило наконец начальство. Это хорошо. Человек после этого приобретает душевное равновесие. Даже такой сумбурный, как ты. А теперь ступай. Ты же у нас командир роты, не так ли?
Был до сего момента, буркнул Лысухин.
Значит, приступай к сдаче дел новому командиру, который заступит на твое место. И гляди мне никаких митингов. А то знаю я тебя. Сдашь дела, и отбывай. В общем, желаю тебе успехов на новом боевом посту. Да гляди, не суй там башку куда ни попадя! Помни, что она у тебя одна!
Лысухин хотел отдать честь, но в итоге получилось что-то среднее между отданием чести и отчаянным взмахом руки. И он молча вышел из командирского блиндажа.
Без митинга, впрочем, не обошлось. Как только бойцы узнали, что их любимый командир отбывает в какой-то Смерш, они подняли гвалт. Зачем, почему, в какой такой Смерш? Что это начальство удумало? Да и кого туда отсылают Евдокима Лысухина! А воевать кто будет? За линию фронта кто будет ходить? Кто будет добывать «языков»? Чем это начальство только думает? Если уж так надо, отправили бы в этот Смерш кого-нибудь другого! Например, повара Федченко. С него-то какой толк? Он и кашу-то как следует не умеет варить. Да и разных других кандидатов на поварское место отыщется много. А кем заменишь такого командира и разведчика, как Евдоким Лысухин? А вот мы сейчас всей гурьбой петицию командованию! Чтобы оно, понимаешь ли, пересмотрело и отменило свое неправильное решение!
Ша, бродяги! сказал на это Лысухин. Вы что, ополоумели? Каши объелись? Какую такую петицию, да еще и всей гурьбой? Вы в армии или в колхозе? Это в колхозе можно всякие такие петиции А тут приказ. Приказ понятно вам это или нет? А знаете, что бывает в армии с теми, кто протестует против приказа? Вот то-то и оно Так что прекращайте ваш митинг и будем прощаться. Отбываю я, братцы. Буду ловить шпионов и всяких прочих вредоносных личностей. Вот так-то.
Он помолчал, невесело усмехнулся и добавил:
Но обещаю, что как только мне представится возможность, я тотчас же постараюсь вернуться к вам. И будем мы воевать с вами до полной победы. А вредоносных личностей пускай ловит кто-нибудь другой. К примеру, повар Федченко.
И правильно, и возвращайтесь! зашумела окопная братва. Чтобы все было по справедливости!
С тем капитан Евдоким Лысухин и отбыл по месту своего нового назначения. И между прочим, это именно он затеял сейчас стрельбу из двух рук и стрельбу с завязанными глазами по пустой консервной банке. А остальные поддержали. Ну а что? Глядишь, и пригодится. Да и интересно
Глава 3
Майор Стариков и капитан Лысухин! возвестил запыхавшийся солдатик, внезапно появившийся на стрельбище. Вас вызывает командование! Велено, чтобы срочно
Лысухин как раз в это время выполнял им же придуманную задачу пытался с завязанными глазами попасть из пистолета в консервную банку. Стариков молча сидел в сторонке и курил. Услышав свою фамилию, Лысухин хмыкнул, снял с глаз повязку и посмотрел на солдатика.
А ты случаем не ошибся, мой юный друг? спросил он. Ничего не перепутал в порыве служебного усердия? Вот прямо-таки капитана Лысухина и требует к себе начальство? Не кого-то, а именно его персонально?
Так точно! отрапортовал солдатик. Капитана Лысухина и майора Старикова! Срочно!
Ну, коль срочно ухмыльнулся Лысухин. Братцы, а кто из вас майор Стариков? А то все мы здесь народ друг к другу не притертый, так что извиняйте не все из вас известны мне по именам и званиям
Стариков потушил окурок и молча поднялся.
Ну и лады, коль так, сказал Лысухин. Веди нас, юноша, пред грозные очи начальства.
Идти оказалось недолго. Солдатик привел Старикова и Лысухина к какому-то приземистому зданию и тут же исчез. Навстречу майору и капитану вышел другой молодой военный с лейтенантскими знаками отличия.
Майор Стариков и капитан Лысухин? спросил он.
И как только ты догадался об этом с первого раза? спросил Лысухин у лейтенанта. Наверно, в школе был отличником. Таблицу умножения наизусть помнишь? А где находится озеро Титикака знаешь?
Вас ждут, изо всех сил стараясь быть серьезным, ответил лейтенант. Ступайте за мной.
А кто именно нас ждет? не унимался Лысухин. И главное, для каких таких надобностей?
Но лейтенант ничего не ответил, лишь молча указал рукой на какую-то дверь: проходите, дескать, там все и узнаете.
Первым вошел Стариков, за ним Лысухин. В помещении находились два человека: один с погонами полковника, другой в накинутой на плечи маскировочной куртке, так что погоны под ней разглядеть было невозможно. Стариков представился по всей форме, то же самое пришлось сделать и Лысухину.
Проходите, сказал тот, кто был с полковничьими погонами. Я полковник Корчагин, начальник отдела Смерш армии. А это Он кивнул в сторону мужчины в маскировочной одежде и, помедлив, проговорил: Это, скажем так, специалист по всяческим хитрым делам. Тоже из Смерша. Присаживайтесь, разговор предстоит долгий и серьезный.
Стариков на такие слова не прореагировал никак, Лысухин едва заметно пожал плечами. Прошли, сели.
Мы Смерш, после короткого молчания произнес полковник Корчагин. Чем мы занимаемся, вы прекрасно знаете. Теоретически. Теперь настало время практических действий. Для того мы вас и пригласили. Да-да, заметив, что Лысухин вопросительно посмотрел, уточнил полковник Корчагин. Именно вас двоих майора Старикова и капитана Лысухина. Вам предстоит выполнить ответственную задачу. Хитрую и опасную задачу как оно и полагается в Смерше. Других задач у нас не бывает. Для выполнения этой задачи мы выбрали вас. Да-да, именно вас двоих. Почему именно вас думаю, вы такой вопрос задавать мне не станете.
Полковник Корчагин умолк и взглянул на человека в маскировочной одежде.
Наша армия, сказал этот человек, успешно освобождает страну от захватчиков. Впереди освобождение Белоруссии. И мы ее обязательно освободим, как и все прочие наши земли. Он помолчал, взглянул вначале на Старикова, а затем на Лысухина и продолжил: Итак, Белоруссия. Есть там городок, называется Астаповичи. Может, слышали?
Нет, коротко ответил Стариков, а Лысухин лишь пожал плечами.
Так вот, Астаповичи, сказал собеседник. А в тех Астаповичах фашистский концлагерь. В нем наши пленные солдаты, а кроме того, плененные партизаны и подпольщики. Есть, наверно, и гражданские лица. Лагерь большой, узников в нем примерно семьсот восемьсот человек. Из их числа фашисты набирают карателей. Знаете, кто такие каратели?
Да, ответил Стариков. Это те, кто борется против партизан и уничтожает мирное население.
Правильно, сказал мужчина. Но это еще не все. Есть в том лагере еще и диверсионная школа. Знаете, что это такое?
Приблизительно, ответил Лысухин.
Поясню точнее, сказал мужчина в маскировочной одежде. В той школе готовят диверсантов. Набирают их из числа узников, как и карателей. Кто-то, я думаю, отказывается, но есть и такие, которые соглашаются. Почему соглашаются разговор отдельный. Сейчас мы говорим о другом. После окончания этой школы формируются диверсионные группы, которые забрасываются в наш тыл. Для чего это, думаю, вам понятно.
Что тут непонятного, пожал плечами Лысухин. Все здесь ясно, как ясен летний день на довоенном курорте.
Вот и замечательно, коль вам все понятно. Тонкие губы мужчины тронула едва заметная усмешка. Значит, будем говорить дальше. Ловить диверсантов в нашем тылу задача непростая. В каком-то смысле проще не допустить их заброску в наш тыл. Предотвратить ее.
Он умолк и вновь взглянул вначале на Старикова, а затем на Лысухина. По всему было заметно, что он ожидает от них вопросов. И точно, вопросы последовали.
Это как же так предотвратить? спросил Лысухин. Мы здесь, а они там. Далековато будет. Пожалуй, что не докричишься.
У меня тот же самый вопрос, произнес Стариков.
Вопрос по существу, кивнул мужчина в маскировочной одежде. Правильные вопросы. Вот с этой целью нами и разработана специальная операция. Точнее сказать, основные ее положения. Ну а что касаемо всяческих тонкостей то для того мы вас и пригласили. Чтобы, значит, обсудить их вместе. Без вас никак, потому что вы основные, так сказать, действующие лица в этой операции.
Мужчина вновь замолчал и вновь принялся ожидать вопросов.
Что мы должны будем делать? спросил Стариков.
Ваша задача, как я уже говорил, постараться предотвратить заброску диверсионных групп в наш тыл, ответил мужчина. Это если говорить в самых общих чертах. Что же касается частностей
Вероятно, у мужчины была такая манера вести разговор: вначале сказать несколько многозначительных фраз, а затем умолкнуть и ожидать реакцию собеседника. Вот и на этот раз он явно умышленно оборвал фразу буквально-таки на полуслове. Он ждал, что скажут его собеседники майор Стариков и капитан Лысухин. Это был умело построенный разговор, со всеми психологическими нюансами и подходами.
Отчего-то мне кажется, что эти самые частности и есть самое главное, сказал Лысухин.
Вам правильно кажется, одобрительно произнес мужчина.
Тогда мы вас слушаем, сказал на этот раз Стариков.
В том-то и проблема, произнес мужчина, что частностей пока нет. Есть только самые общие пункты операции.
Какие же? спросил Стариков.
Для начала вам нужно попасть в этот лагерь, спокойным, даже, кажется, чересчур спокойным тоном произнес мужчина в маскировочной одежде.
Хм! проговорил Лысухин. Это каким же таким удивительным образом?
В качестве военнопленных, все тем же нарочито отстраненным тоном произнес мужчина.
Виноват начал было Стариков, но Лысухин его перебил.
Это каких же таких военнопленных? В голосе Лысухина ощущалось одновременно и удивление, и возмущение, и негодование, и искреннее непонимание.
Вам нужно будет сдаться в плен и постараться угодить в тот самый лагерь, который находится в Астаповичах. Голос мужчины по-прежнему был ровен и бесстрастен. Это один из пунктов нашего плана.
Какое-то время ни Стариков, ни Лысухин не говорили ничего. Оно и понятно уж слишком неожиданными были слова их собеседника. Первым, конечно же, опомнился Лысухин.
Вот как сдаться в плен! ядовитым тоном произнес он. Мне, капитану Лысухину! Разведчику!
Сейчас вы не разведчик, а оперуполномоченный Смерш, спокойно парировал собеседник в маскировочной одежде.
А может, сейчас я заодно и не Евдоким Лысухин? Капитан в порыве чувств даже вскочил с места. Ну, так поведай мне, кто я теперь такой на самом деле? А заодно поведай и о себе кто ты таков? И какое ты имеешь право говорить мне такие слова! Да я и без того знаю, кто ты такой! А потому пошел бы ты с такими своими предложениями сам знаешь куда! Или может, тебе все же уточнить подробный маршрут?
Все эти слова хоть и были сказаны в запальчивости и праведном гневе, но, как ни крути, все же являлись прямым, откровенным и неслыханно грубым нарушением субординации. И за это Лысухина должна была ожидать неумолимая строгая кара стоило лишь мужчине в маскировочной одежде шевельнуть пальцем. Но похоже, он этого делать не собирался. Более того, мужчина одобрительно отнесся к такому выпаду Лысухина. Он переглянулся с полковником Корчагиным, затем щелкнул пальцами и впервые за все время разговора рассмеялся.
Капитан Лысухин во всей своей красе! сказал мужчина, обращаясь к полковнику Корчагину. Что ж, и хорошо. Значит, мы не ошиблись в выборе.
Перестав смеяться, мужчина посмотрел на Лысухина и сказал:
Если бы вы после таких моих слов повели себя как-то иначе, то на этом наш разговор и закончился бы. Вы нам нужны такой, какой вы есть. Даже не так: такой, какой вы есть, вы нужны Родине. Вот так в данный момент стоит вопрос
Эти слова оказались для Лысухина настолько неожиданными, что он не нашелся даже, что сказать на них в ответ. Он лишь криво усмехнулся. Неожиданными такие слова оказались и для Старикова, и он долгим и внимательным взглядом посмотрел вначале на мужчину в маскировочной одежде, а затем на полковника Корчагина.
Теперь будем говорить серьезно и обстоятельно, сказал мужчина в маскировочной одежде. Вы, конечно, понимаете, что мы не предлагаем вам сдаться в плен ради самого, так сказать, плена. Повторяю: ваша сдача в плен это часть разработанного нами плана. Часть разработанной нами операции, точнее говоря. То есть это та же война, но в других условиях. И условия эти куда как сложнее и опаснее, чем, скажем, война на передовой. Там вы должны будете действовать в одиночку, без чьей-либо поддержки, без товарищеского плеча и в непосредственном соприкосновении с врагом. Рискуя при этом быть разоблаченным в любую минуту. Да-да, товарищи офицеры, это тоже война. Воевать, как вы понимаете, можно по-разному. Мы Смерш, и у нас свои правила ведения войны. Привыкайте Вы что-то хотите сказать, товарищ майор? Мужчина взглянул на Старикова.