Скажите, пожалуйста: где и когда я смогу получить свой завтрак, а также какие увеселительные мероприятия предусмотрены на острове?
Принимать пищу Вы можете как у себя в бунгало, так и в главном здании отеля там имеется обеденное помещение. По поводу увеселительных мероприятий брошюры на столе возле телевизора Вам в помощь. Пожалуйста, когда заполните анкеты, дайте знать я передам необходимую информацию поварам.
Я позавтракаю у себя, а на обед приду к вам. Во сколько там быть?
В промежутке между часу и тремя дня. Предупредите за полчаса до прихода. Завтрак доставлю через 15 минут.
Я разобрал свои вещи, принял душ и стал заполнять анкеты. Там были вопросы о еде, предпочитаемом режиме дня, имеющихся проблемах со здоровьем и что-то еще, о не относящемся, на мой счет, к их сфере интересов. Единственное, что я с энтузиазмом заполнил, так это графу «иные пожелания», где попросил заменить розовый балдахин над моей головой на любой другой цветом или снять вовсе, потому что утром, увидев его снова, я выдвинул гипотезу о том, что к концу трехнедельного отдыха здесь это может негативно отразиться на моей психике.
Вкуснейший завтрак был съеден, анкеты отданы, а балдахин снят. Еще раз, уже более внимательно, я обошел свои хоромы и к отсроченной уже, к сожалению, радости обнаружил, что с дальней стороны бунгало, смотрящей в океан, есть небольшая лестница, ведущая прямо в воду. Конечно же, лодочник не без интереса наблюдал, как я сложным и долгим путем решил свою конфузную ситуацию вместо того, чтобы сделать все значительно проще. Наплававшись вдоволь, я к двум часам пошел на обед, где аж целых два столика были заняты. За одним сидела русская семья из четырех человек (муж, жена и мальчишки-близнецы лет шести), а за другим компания из трех скандинавских молодых людей немного младше меня. Двое из них как раз и были те, что лежали на гамаках в момент моего триумфа. Завидев меня, парни переглянулись и продолжили трапезу. С трудом я подавил смущение и выбрал самый дальний столик, с пепельницей.
Чарующий свежий ветер, несмотря на жаркое солнце, вид в открытый океан, чайки в небе вместо облаков и прекрасно сервированный стол. А еще еле уловимая тонкая музыка кажется, джаз. Вытащив одну из припасенных на такие, особенно расслабляющие, случаи кубинских сигар, подаренных мне главным редактором, я глубоко затянулся.
Восхитительно. Я, непременно, запомню этот отдых на всю жизнь.
Дело в том, что я не случайно выбрал такой отшельнический способ провести отпуск. Со школьных лет я очень много времени отдавал учебе и спортивным секциям, в институте был на передовой, меня всегда завлекало огромное количество дел и движений, я крутился везде и всюду. У меня во все юношеские годы было очень много друзей, и практически никогда я не оставался один. Позже, выйдя в открытое плавание жизни, я устроился редактором в крупное уважаемое издательство, где работа в коллективе, по словам руководства, была превыше всего. И снова я общался с людьми без конца. Признаться, я так уставал от них на работе, что, придя домой, не мог даже включить телевизор. Я стал писать. Сам.
Первые мои работы не были восприняты всерьез. Я заведомо не показывал их начальству, а отсылал в другие места, скрываясь под псевдонимом. Четвертой стала книга, большая и основательная, принесшая мне известность, которой я уже скрыть от коллег не мог и не хотел. Продолжать работу на позиции редактора было теперь совершенно бессмысленно, и я отделился от конторы, начав сольную карьеру. Здесь, на Мальдивах, я хотел отлучиться от того бешеного мира и ритма, в котором существовал все предыдущие годы. Мне требовалась мозговая перезагрузка. Не обремененный семейными узами и имевший теперь достаточно денег на роскошь, я мог себе это позволить. И я действительно нуждался в этом. В этом перерыве, вдали от всех, в абсолютной тиши и полном одиночестве.
Сейчас, сидя на коралловом острове, среди чаек и пышной зелени пальм, не обязанный с кем-либо разговаривать и предоставленный исключительно саму себе, я понимал, что сделал правильный выбор. Меня не беспокоило ничто: ни горящие сроки сдачи материала, ни день рождения сестры подруги друга, ни белый воротничок моей рубашки, ни щедро отведенные начальством пол часа в день на обед. Ровным счетом ничего.
Сразу же по прибытии я отписался всем заинтересованным лицам, что нахожусь на седьмом небе от счастья, и в целях сохранения душевного равновесия отключил телефон до возвращения в Кельн.
Четыре дня я безропотно предавался наслаждениям неземной жизни, но на пятый волшебное однообразие стало тяготить меня и навевать тоску. Нарочно ходил я на обед и ужин в ресторан, чтобы хоть как-то сменять уже начавшую надоедать прозаическую обстановку, и, таким образом, знал теперь всех постояльцев нашей земли обетованной в лицо. То были: трое скандинавских ребят и русская семья, как я уже сказал ранее, пара новобрачных из Новой Зеландии (мне сообщил место их прибытия официант) и какая-то упругая пожилая итальянка. На счет последней я позже выяснил самостоятельно.
Спустя неделю заветного отпуска я начал уже всерьез подумывать, нельзя ли отсюда уехать пораньше, вернув хотя бы часть затраченных на путевку денег. Но очевидная невозможность этого еще только больше огорчала меня.
Прекрасные виды (по сути всего два: берег, да океан), чайки и цапли, разнообразие рыб на рифах, приятный комфортный климат здесь не на что роптать. Однако счастье, любое счастье, не способно подогревать само себя оно непременно гаснет, выгорая дотла, как костер, в который забыли вовремя подкинуть дров. И ни одна радость не способна жить вечно. Нельзя запереть эйфорию в сейфе, ведь даже при самом надежном замке она будет жить там лишь до тех пор, пока что-то извне напоминает о ней и навещает с новыми вливаниями: событиями, предметами, эмоциями. Я чувствовал крайнею необходимость оживить чем-то свою задремавшую птицу счастья, заставить встрепенуться и показать прекрасное оперение вновь.
Никаких новых событий за целую неделю. Дни тянулись бесконечно долго, и впереди ждали еще две недели точно такого же застоя. Я очень пожалел, что не взял с собой ни одной книги, а только все белые листы и ручки. Но о чем тут можно было писать, в этой томительной пустоте? Я вообще искренне пожалел, что не послушался девочек из турагентства, предупреждавших неоднократно об этом лишенном разнообразия месте. Мне следовало выбрать что-то другое или сократить время пребывания здесь как минимум вдвое. Никаких идей не приходило в голову. А, в прочем, не от них ли я бежал и так зачем ищу вновь?
Но я не мог находиться три целых недели без дела, сидя на белоснежном песчаном ковре и не занимаясь совершенно никакой работой. Я так не привык. И это времяпрепровождение стало в итоге обузой для меня. Да, что-то я такого не ожидал Привычка быть постоянно среди людей, разделяя с ними чувства, мысли, заботы не отпускала и здесь. Я очень хотел поговорить с кем-то и поделиться радостью роскошного отпуска. Да просто перемолвиться хоть словом. Но с кем? Не с континентом точно. Я подойду к ребятам в следующий раз в ресторане, хотя здесь по негласному правилу и не принято беспокоить кого-то из гостей разговорами с ними.
Однако в последующие два дня мы не пересекались с молодыми людьми ни на берегу, ни за едой.
Глава 3
Я сидел в мягком, раннем здесь как всегда закате в бесформенных думах пред океанской гладью, когда заметил странную, плывущую вдоль берега справа конструкцию. Сначала подумал, что это моторная лодка (береговой патруль изредка прочесывал местность), но позже, когда очертания стали яснее, я разглядел в них эдакое надувное животное, на каких обычно прыгают дети в бассейне. Однако приближалось оно на удивление быстрее, чем можно было ожидать.
Добрый вечер, мистер Грот, обратилась пожилая дама.
Интересно, откуда ей известно мое имя. Мы не знакомы и виделись всего лишь раз за ужином, не перекинувшись ни единым словом. Не думаю, чтобы она читала мою книгу и узнала меня теперь это было бы уже слишком.
Здравствуйте, уважаемая, не преминул отозваться я, какой забавный у Вас тюлень, он моторный?
Да, это что-то между детским надувным матрасиком и взрослой моторной лодкой, она сняла свои кошачьи очки и улыбнулась идеально ровными белыми зубами.
Впечатляющая дамочка. Недооценил при беглом взгляде.
Отличная альтернатива здешним увеселительным поездкам за баснословные деньги, с радостью поддержал я разговор.
Вы правы. Я посмотрела цены в брошюрах, надула своего малыша и совершенно не жалею о доплате в сорок евро за перевес.
На вид ей было лет пятьдесят, от силы пятьдесят пять. Смуглая в конопушках кожа, орлиный нос, быстрая звонкая речь и носовой протяжный акцент выдавали в ней чистопородную итальянку. Я был непомерно счастлив, что она скрасила мое одиночество.
И теперь Вы решили отправиться на нем в путешествие вокруг сего славного острова? Или, быть может, даже побывали на соседних?
Право, здесь чудесно. Мы с Робби каждый день меняем маршруты. Если хотите, одолжу на прокат. Управление элементарное, и он может набирать до четырнадцати узлов в час, а этой скорости тут более чем достаточно, я убедилась.
Ваш Робби имеет неоспоримое преимущество хотя бы потому, что он не розовый, как все тут, высказался о наболевшем я.
Вы разве не любите розовый цвет? ее красивая улыбка проложила очаровательные ямочки на щеках.
Мне, слава Господу, посчастливилось любить женщин, а не себе подобных.
Она задорно засмеялась и взяла чуть ближе.
Отдать должное, выглядела госпожа весьма привлекательно для своих лет. Изящная зебровая шляпа с большими, спадающими на плечи полями и слитный купальник в тон, скрывающий имеющиеся уже в ее возрасте недостатки фигуры, говорили о хорошем вкусе и адекватном восприятии себя. Она имела лишний вес, но умела грамотно маскировать его. Несколько перстней на пальцах с внушительного размера камнями, браслет крупного золотом плетения и кулон на шее все выглядело дорого и гармонично перекликалось между собой. У нее явно были деньги, и неплохие. А то, как легко она начала разговор, не посчитав неприличным обратиться по имени, не будучи знакомой лично, указывало на бесспорную уверенность в себе. Грациозная, хотя и расслабленная поза, полулежа, поставленные красивые, не наигранные и оттого казавшиеся непринужденными движения рук и головы выдавали положение в обществе. И всем своим нутром я воспылал жгучим желанием познакомиться с ней поближе.
Я искренне рада, что не все так плохо в современном мире.
Неужто? изумился я. Вам часто приходилось сталкиваться с людьми нетрадиционной ориентации? Простите, что разговор пошел этой стороной, я чувствовал необходимость извиниться.
Вы же писатель, Виктор, Вам следует быть более внимательным к людям. Вы разве не заметили, с каким вопиющим любопытством за Вами наблюдали за ужином трое ребят, когда Вы м затягивались Вашей сигарой?
Она по-девичьи засмущалась, закусила нижнюю губу и улыбнулась иначе, чем в начале разговора.
Я с несколько секунд соображал, пытаясь раскрыть тонкий намек, и вдруг осенило:
Хотите сказать, что эти трое скандинавцев геи?! зрачки расширились помимо воли.
Иначе почему бы им не отдыхать с подругами, а одарять друг друга нежными похлопываниями по нескучным местам? она говорила красиво, и мне как художнику доставляла удовольствие ее игра слов.
Я со стыда закрыл лицо левой рукой, потому что в правой держал трубочку из опустошенного стакана с мартини, вспомнив случай своего знакомства с водой и восторженное «охоу!» из пальм.
Вы спасли меня от неминуемой очередной конфузной ситуации Только два дня назад я решил, что мне определенно нужно прильнуть к ним, дабы не сойти с ума от одиночества в этом мире кокосовых грез.
Разумеется, Вы и сейчас вправе это сделать Только уже вооружены и будете аккуратнее со своими грезами в их обществе, она засмеялась еще заливистее.
Могу я знать, как Вас зовут? Мое имя Вам, вижу, известно, и это не может не льстить мне.
Марчелла. Леди Марчелла Рочерстшир. Вы так же, как и я, будете удивлены, что накануне отъезда дочь тайком положила мне Вашу книгу в чемодан, хотя я очень не хотела ничего брать, дабы иметь возможность побольше занимать себя пейзажами, а не чтением.
Но Вы все-таки принялись за нее?
Да, начало неплохое, я прочла примерно одну шестую, дойдя до места знакомства г-на Ровье с его родным сыном.
Должен уточнить, что сзади, на обложке книги нового тиража, я в целях обеспечения себе большей известности решил разместить фото. Судя по всему, именно по нему Марчелла меня и узнала. Пожалуй, на месте случайного читателя, как это произошло в ее случае, я никогда бы не заострил внимания на фотографии автора. Выходит, что либо книга ей нравится очень, и она уже неоднократно посмотрела на оборотную сторону, либо у нее просто хорошая память на лица.
Но Вы, я так понимаю, итальянка Книга не была переведена на ваш язык.
Я легко читаю по-английски, это не проблема.
Ну, конечно, как я не догадался сделать вывод об этом по фамилии. Однако она еще и присовокупила «леди», что, должно полагать, неспроста. Уверен, за этим стоит какая-нибудь интересная история. А более близкое знакомство сможет оказаться к тому же и весьма полезным для меня.
Так Вы берете Робби? прервала она сложившуюся небольшую паузу.
В аренду, Вы говорите? Какова ставка?
О, право прочтения первой Вашего нового произведения, мистер Грот, только и всего, она сверкнула в меня живыми серо-зелеными глазами, которые были теперь отчетливо видны в связи с закрепленными на голове очками.
Выходит, версия номер раз: книга ей нравится очень. Я засветился изнутри.
Как я могу противостоять Вашему обаянию, уважаемая Марчелла? И Робби так мужественен, что даже закат не смеет розовить его крепкие лоснящиеся бочка!
Мы оба засмеялись.
Только я вынужден огорчить Вас: у меня нет еще совершенно никаких идей относительно новой книги. И здесь так пусто и грустно, что не то, чтобы свежие мысли не идут в голову, но и застоявшиеся улетают куда-то за горизонт с чайками.
Она с видимым усилием задумалась, казавшись довольной услышанным.
Завтра мой официант доставит Вам тюленя, а на счет сюжета мы что-нибудь вместе сообразим, Марчелла с хитрецой прищурила глаза и затем снова одела свои солнечные очки, Теперь нам пора, да, Робби? Буду рада увидеться за ужином. Приятного вечера, мистер Грот.
Она уплыла, а до меня порывом ветра донесся тонкий шлейф ее терпких, но не тяжелых духов. Невероятно. Она отдыхает здесь одна. Но для кого же тогда надушилась и нацепила цацки? Может ли быть для меня?! Ну уж нет. Это мало лучше, чем компания геев.
Я стал торопливо собираться к ужину, впервые за все время пребывания на острове решив побриться и тоже взбрызнуться одеколоном. Эйфория от нежданной встречи окутывала меня, как этот чертов розовый балдахин над кроватью в первый день ночлега. Вот так да. В свои цветущие 35 мне остается только влюбиться в отцветающую итальянку за 50!
Но-но! Что за вздор! Конечно, я хотел выглядеть хорошо только для того, чтобы соответствовать образу писателя нашумевшего современного романа и все тому объяснение. Ничего личного успокаивал я себя. А, между тем, каким-то особым магнетизмом обладала эта женщина, и меня не на шутку потянуло к ней. Пришлось-таки набраться смелости и признаться себе, что я хотел понравиться ей не только на страницах книги, но и при личном контакте. Да и как можно не привести себя в порядок к ужину, когда она была столь прекрасна даже днем, на солнцепеке, верхом на незатейливом тюлене? Я, без сомнений, обязан был быть на высоте в тот вечер.