Так что остаток дня до вечера Гейб и Дик вели между собой негласную борьбу: кому достанется больше внимания собак. Так уж сложилось, что Хилл находил с ними язык моментально: кинологи между собой шутили, что его можно было оставить в клетке с голодными волками, и через пару минут охотник превратил бы их в ручных ласковых щенков. Дик, который тоже любил собак, слегка ревновал и в качестве мести беззлобно поддразнивал друга, называя его «ванильной принцессой»:
Поразительно, как животные в твоём присутствии вообще способны работать, комментировал он непременные нежности в фургоне перед началом охоты, ты на них плохо влияешь. Был пёс как пёс, а ты берёшь и портишь его Раш, ну хоть ты ему скажи?
Раш говорила. Пару раз, пока не сообразила, что, если оттащить Гейба от собак, то «плохим влиянием» на них немедленно займётся Дик. Скоро она перестала обращать на это внимание хотя бы потому, что собаки, закреплённые за определённым отрядом, должны были хорошо знать каждого члена команды. А сейчас они и вовсе были не на задании, так что парни смогли устроить для себя очередное совершенно бессмысленное, но невероятно важное мальчишеское соревнование.
Так прошёл весь день. Хантер и Раш пропадали на кухне вместе с Норой, Дик и Гейб помогали Джиму. Из гаража они плавно перешли в мастерскую, потом на чердак, потом ещё куда-то, и дела всё никак не кончались, одно цеплялось за другое. Разумеется, всё шло бы гораздо быстрее без постоянных перерывов: то на еду, то на разговоры обо всём и ни о чём. То на разглядывание найденных вещей: Хилл-старший не был любителем перекладывать барахло, которое никому не могло пригодиться, но парни каждый раз застревали у ящиков, разглядывая старое оборудование для охоты. Подумать только, и всё это Гейб когда-то старательно чистил и чинил, а кое-что и сам пытался мастерить.
Вот приборы родители не выкидывали: редко, конечно, но время от времени Джим использовал их как источник запчастей для каких-нибудь приспособлений, которые сам создавал. Дик с сожалением отмечал, как время от времени «худела» коробка; Гейб же пытался уговорить отца передать старые устройства в школьный музей при Отделе. Потому что если даже у его напарника ёкало сердце, когда они недосчитывались какой-то безделушки в старой коробке с «бесполезным барахлом», то у него тем более.
Ну и что, что купленные ЭМП и ультрафиолетовые фонарики всё ещё лежали в чисто символически собранных сумках? Эти недоделки, кривые, косые, но удивительным образом всё ещё работающие, были гораздо дороже, чем обычное оборудование, которое закупало ФБР. Разве не чудо: лазерный проектор, который их знакомый ухитрился втолкнуть в корпус машинки на радиоуправлении? Не нужно заходить в дом и переставлять его каждый раз, как призрак меняет своё местоположение; а если здание огромное и сигнал никак не поймать по крайней мере, они будут находиться гораздо дальше от любимой комнаты мертвеца. Духа, например, каждая лишняя секунда, проведённая неподалёку от места его смерти, сильно злила. А к чему приближать охоту, если есть такое чудо?
Конечно, сейчас проекторы были намного ярче и охватывали площадь гораздо больше. Но в спортзале заброшенной школы, возле которой их отряду недавно пришлось провести двое суток, даже таких мощных проекторов не хватало. Тогда-то Гейб, вручая сестре капли для глаз и плед, глубоко вздохнул: вспомнил эту самую машинку с проектором. Тот, конечно, мог завалиться куда-то, своевольно отключиться, но всё-таки, как было бы здорово, если бы им с Диком не приходилось постоянно убегать от очередной охоты, когда было нужно всего-то в очередной раз передвинуть оборудование.
Парень искоса посмотрел на отца, когда тот, сложив старые приборы, снова отправился на кухню в надежде получить награду за труды. Гейб очень уж переживал, что и самые последние ценности-самоделки из их прежней жизни станут каким-нибудь скучным домашним приспособлением, не имеющим никакой особой ценности и истории. Отец не очень любил разговоры по поводу школьного музея, но Хилл остро чувствовал необходимость сохранить все эти вещи. Живыми, настоящими. Вот вчера они с сестрёнкой, которую он когда-то помогал нянчить, снисходительно поддержали молодого парня, который никогда в жизни не сидел в старом охотничьем фургоне. Да, они сами ещё очень молоды но время беспощадно. Если уже сейчас есть студенты, без пяти минут агенты, которые никогда не прикасались к прежней жизни, то что будет потом?
Никто не молодеет. ФБР позволило слову «охотник» превратиться во что-то престижное, уважаемое. И конечно, скоро будут заново изобретены передвижные проекторы, ведь работа спецов кипела во всех отделах но всё же
Гейб ощущал необходимость защитить память о своём детстве. О том, какой была охота все эти долгие годы. Не в его силах было откопать примитивные приборы древних, но конкретно эта машинка, на колёса которой его отец очень уж нехорошо покосился, определённо заслуживала того, чтобы гордо стоять на стенде в школе, где растут будущие охотники.
Так что, великодушно уступив Дику в борьбе за внимание Аида, скучающего без Анубиса, которому нельзя было много бегать из-за перевязанной лапы, Хилл отправился вслед за отцом. Уж перед Днём Благодарения тот наверняка должен был быть настроен благосклонно. Особенно, если ему разрешат умыкнуть немного вкусностей, что готовились на следующий день.
Долго не ковыряйся тут, уже у лестницы бросил Гейб через плечо. Хантер кивнул парень не видел, но почувствовал это. Скоро ужин.
Сейчас приду, пообещал Дик. В качестве доказательства своих слов шаркнул пластиковым ящиком по деревянной полке. Хилл качнул головой, сбежал вниз по лестнице.
Хантер поднялся с согретой им самим подушечки, которую он подложил, чтобы было удобнее сидеть на полу. Поднял другие коробки, поставил и их на место. Некоторые приборы он тоже помнил хотя, конечно, не так, как Гейб. Ему их по большей части уже просто показывали и он жадно впитывал истории, с ними связанные. Мог бы, наверное, рассказать о некоторых забавных штуках даже больше, чем его напарник.
Мог бы, но не стал бы. Потому что всё-таки осознание того, что эти истории ему не принадлежат, было почти болезненным. Мучительным, неприятным, полным сожаления.
Впрочем, Дик всегда старался отмести эти мысли. Так он поступил и в этот раз когда понял, что остался наедине с самим собой, ведь подлиза Аид не стал долго довольствоваться его компанией и побежал вслед за Гейбом. Внизу уже слышались голоса и, что было стратегически важнее, характерный звон тарелок и столовых приборов. Очевидно, Дика внизу действительно ожидал ужин; что ж, заставлять кого-то долго ждать неприлично. Даже если это всего лишь еда.
Хотя, конечно, «просто едой» дело в этом доме никогда не обходится.
Несмотря на то, что Гейб ушёл первым, в столовой он появился чуть позже Дика. Одновременно с тем, как раздался телефонный звонок. Раш, грозно цыкнув на напарников, которые пытались незаметно дать со стола какой-то кусочек еды собакам, ловко выхватила из кармана мобильник, будто пистолет из кобуры. Хотя цыкать, справедливости ради, стоило больше на самих псов они, конечно, были приучены не клянчить пищу, но в этом доме всем всё было можно. И Аид с Анубисом это как будто понимали; вот и позволяли себе вытворять здесь всё, что им было запрещено на службе.
Да? короткая пауза, пока собеседник Адрианы формулировал причину звонка. По тому, как Раш нахмурилась, стало ясно: тот, кто осмелился её побеспокоить, скоро пожалеет о своём решении. Охотница немедленно подтвердила догадку: Ещё чего! Не сутками же мне там торчать. Раньше надо было! ещё одна пауза. Видимо, полная неловких извинений, потому что Адри, плюхнувшись за стол, фыркнула и едва заметно потеплевшим голосом ответила: Да в столе оно у меня. Уж там смотри лучше, чем с фонариком! последовал дружный взрыв смеха. Очевидно, звонил Джек: видимо, осознавший-таки свой промах и теперь ищущий Адриану, чтобы получить её подпись в своём отчёте.
Да ладно тебе, Раш, хмыкнула Хантер, тепло улыбаясь. Хватит запугивать ребёнка.
Жеребёнка! беззлобно огрызнулась Адриана. Видимо, стажёр это услышал. Потому, скорее всего, и рискнул осторожно пожелать Раш «весёлого праздника». И не прогадал: смягчившаяся Адри великодушно расщедрилась: Ага, и тебя по тому же месту, после чего сбросила звонок.
Все уже расселись. Стол был большим: в доме часто устраивались охотничьи посиделки, так что мест было ещё много. Свободное место было и возле отца, но Гейб, рассудив, решил, что начинать разговор сразу же за ужином так себе идея, поэтому сел всё-таки с другой стороны, ближе к матери. Поговорить они всегда успеют, к чему торопиться?
Рядом с Диком сидела Хантер, на чьём веснушчатом носу забавно осела мука. Охотник смахнул её раз, другой не помогло. В итоге пришлось смириться, потому что мука будто появлялась там вновь сама собой лишь для того, чтобы раздражать всех и пачкать Дику руки.
Во главе стола рядом с Джимом сидела хозяйка дома. В некотором смысле, их королева на ближайшие два дня: если бы Нора принимала иную оплату, кроме благодарности и хорошего аппетита, любой охотник наверняка продал бы душу за её стряпню. Но Хилл ничего не было нужно: она и сама обожала хорошую еду и весёлые домашние праздники.
И, конечно, охотников. Потому что, очевидно, если бы она их не любила, её жизнь давным-давно превратилась бы во что-то довольно странное и малоприятное.
Ну, что нового? последовал традиционный вопрос, когда столовая наполнилась дружным звоном ножей и вилок. Это было общее негласное правило, можно даже сказать запрет: не обсуждать дело, пока все не будут в сборе. Хотя, конечно часть истории была уже всем известна: забинтованная лапа Анубиса говорила сама за себя. Но охотникам всё ещё было, о чём рассказать.
За столом стало довольно шумно. Собаки перебегали из угла в угол, притихая, лишь когда хозяйка в очередной раз напоминала им о наличии у них какой-то «совести». Гейб рассказывал о прошлом деле, Нора и Джим заинтересованно слушали. Раш проворчала что-то нецензурное, когда повествование приблизилось к тому моменту, где всё пошло наперекосяк из-за ошибки стажёра.
Потом нить повествования перехватил Дик: рассказал для начала о Генри, благодаря которому у них выдались свободные дни, потом прибавил несколько красочных деталей к рассказу Гейба об охоте. И наконец, разговор плавно перешёл к рубрике свежих сплетен от Бенджи главным образом, к новости о том, что Джаспер переводится после взбучки от Брута.
Говорят, скоро запустят инициативу по официальному оформлению этого байкерского отряда, сообщил Дик, накалывая крошечный помидор на вилку. По крайней мере, так слышал Бенджи. А при нём обычно думают, что говорить.
Гейб качнул головой. Это он слышал краем уха, когда размышлял о своём, сидя на диванчике в Отделе. Ему эта идея нравилась, разумеется; но вот о том, что отряд будет состоять целиком из байкеров друзей Брута, парень как-то не думал. Что ж, его там точно не ждали, да и вряд ли будут ждать.
Ну и правильно, одобрительно кивнул Джим Хилл. Было бы такое в наше время, я бы вступил. Брут, конечно, и без того молодчина, не рискует понапрасну, всем было известно, что прежде, чем устраивать «налёт», байкеры собирали компромат на владельцев подпольных заведений свою страховку. Не то, чтобы неофициальные хозяева неофициальных петушиных боёв часто пытались обращаться в полицию после разорения своего бизнеса, но мало ли, что. Но так будет даже лучше. Если этим займётся ФБР
Если утвердят, я и сама не прочь сгонять на пару разборок с этими байкерами, заявила Раш, быстро и уверенно разрезая мясо в своей тарелке. За безвинное зверьё не грех и пару задниц надрать.
Ага, это помимо трёх должностей в Отделе? уточнил Дик. Миссис Хилл, думаю, стоит убрать кровать из комнаты Раш. Она ей всё равно не нужна. Раз в две недели можно и в Бюро поспать.
Адри фыркнула.
А если туда будут принимать только байкеров? спросила Хантер. Будешь покупать байк, или брать в аренду, чтобы сойти за свою?
Ещё чего! возмутилась Раш. Пусть Бюро предоставляет!
Ага, она на них отработала столько, что по сумме часов могла бы выйти на пенсию ещё в первые пару лет службы, подхватил Дик. Адриана утвердительно кивнула, ткнула вилкой в сторону охотника, прожёвывая кусок мяса.
Раздался дружный смех. Даже Гейб, едва заметно помрачневший, когда разговор зашёл о мотоциклах, не смог сдержать улыбку.
По-твоему, пенсия агентам ФБР должна выдаваться байками? весело хмыкнул Джим.
А почему бы и нет? пожала плечами Раш. Чем-то же на пенсии надо заниматься. Сесть на мотоцикл и свалить кататься по штатам, чем плохо?
Уж лучше дом на колёсах, предложила Хантер.
И подрабатывать передвижным мороженщиком? усмехнулась Нора.
Мы что, в полиции нравов? поморщилась Раш. Покачала вилкой, явно выражая своё неудовольствие. Нет уж! Почему бы не передвижным баром? Вон, у Хантер обалденный глинтвейн получается, она снова нанесла решительный порез несчастному куску мяса. Не будь она моей подругой, я бы давно уже заперла её в подвале, связала и выпытала рецепт, воцарилась тишина. Адриана подняла глаза от тарелки, окинула взглядом присутствующих. Снова пожала плечами: Что?
Да ты и без байка за свою сойдёшь в компашке Брута, сказал Дик.
Все опять засмеялись.
Так прошёл ужин. Хантер ещё раз пересказала историю со своей точки зрения: как бегала туда-сюда, бросая хлопушки, чтобы изобразить «ложный маршрут» агентов и отвлечь призрака. Гейб тоже слегка повеселел, когда речь вновь зашла об охоте. Улыбался, что-то комментировал, переспрашивал хорошие воспоминания всегда помогали. А этот приём с хлопушками и вовсе был любимой игрой детей охотников. С другими ребятами в детстве они порой даже соревновались, хоть и не признавались в этом родителям. Родители, в свою очередь, делали вид, что не знали об этих играх и спорах, но иногда и сами между собой хвастались очередной удачной находкой их детей.
Безмолвно подтверждая этот факт, Нора гордо хмыкнула, толкнула мужа: этот приём охотники любили. Они же и научили своих детей выстраивать эти ложные маршруты. Одно из лучших преимуществ их поколения в Академии такому не учили.
Даже несмотря на то, что это, вроде бы, было несложно знай, бросай себе петарды под дверь. Но на самом деле, мертвеца можно было водить за нос гораздо эффективнее. Загнать его, например, в ловушку-пентаграмму со свечами, или отвести на безопасное расстояние от электроприборов, что было весьма выгодно, если это был райдзю. Полезная наука, одним словом и было ясно, почему родители не сдерживали гордых улыбок, когда переглядывались, слушая рассказ дочери.
Эти улыбки Дику кое о чём напомнили. Прошлой ночью он сам пообещал себе это сделать: и да, пускай праздник ещё не наступил, пускай он безнадёжно опоздал с предложением заскочить даже на пару минут, Хантер прекрасно знал, что ему в любом случае будут рады.
И, может быть, ему просто хотелось услышать знакомый голос. Вспомнить человека, который тоже мог смотреть на него с гордостью.
Поэтому, когда ужин подошёл к концу, охотник быстро перетаскал всю посуду на кухню. Помог неизменно отказывающейся от помощи Норе разобрать её, загрузил часть в посудомойку. А потом, когда его всё же полушутливо выгнали с кухни, он проскользнул через гостиную, где весело потрескивал камин, и сыто, расслабленно журчала чья-то речь, и вышел из дома в сад.
Дошёл до скамеечки, где когда-то они с Хантер учились целоваться. Сел, по привычке закусил губу. Помедлил несколько секунд, скользя взглядом по ровным дорожкам. По собственной памяти, которая услужливо подкидывала всё новые и новые воспоминания. Дик потому и любил это место, каждый его уголок и комнату, что были полны воспоминаний.