Да-да, та религия, которая насаждается церковью, она опиум, она одурманивает, заставляет забыть о нравственности, поклоняется символам, ставить свечки
Вы мне нравитесь, засмеялся Сингапур, если бы вы только слышали, что вы несете
Я говорю правду.
Не сомневаюсь. Ну ладно, этак я могу вас вечно путать; девушка вы глупенькая, наивная и от того милая. Вернемся к главному. Что у вас там за лекции и за вера такая особенная без креста?
Наши лекции, она глубоко вздохнула, сосредоточилась, Наши лекции рассказывают о Боге, о семье, о нравственности (Сингапур усмехнулся). Вот видите, оживилась она, все ваши беды от этого от потери нравственности.
И от того, что я не верю в вашего Бога ведь так?
Бог один
И имя ему?..
Ну что вы, он не Яхве и не Аллах
И, наверное, не Христос.
Христа распяли, но людям явился новый мессия
Ну, наконец-то!! с необычайным облегчением даже, вскричал Сингапур. И имя ему? он смотрел в эту минуту и говорил точь-в-точь, как уже утомившийся преподаватель, услышавший хоть что-то похожее на правильный ответ.
Вы зря так иронизируете.
Какая тут к лешему, ирония. Имя.
Вы поймите, вы же видите, в каком мире мы живем, нравственность
Да твою в богомать!! выдал он вдруг. И неожиданно, как прежде, мягко, о-очень сдержанно: Извините меня, милая девушка, просто это слово вызывает во мне откровенные приступы агрессии; постарайтесь его больше не использовать, и давайте отвечать ближе к названой теме.
Вы знаете я, наверное, пойду, я, наверное, вас задерживаю, она сделала шаг назад.
Ну что вы, как можно, расплылся Сингапур, ну как вы могли подумать, с необыкновенной задушевностью продолжал он. Ну разве такое возможно, как вы только могли
Вы, пожалуйста, больше не ругайтесь.
Ни-ни-ни, замахал он руками, ни в коем случае, вот те крест, он яростно перекрестился.
Вот видите вот и вся ваша вера лишь внешне, а это ведь она запнулась.
Безнравственно, согласен, я искренне поддерживаю вас; так давайте вернемся к теме к вашей секте.
Мы я не отношусь к секте
Не важно. Кто мессия-то?
Это важно, мы не сектанты.
Хорошо, согласен, в нетерпении торопил он. Мессия кто кто спаситель?
Она вздохнула и, с расстановкой, даже величественно произнесла:
Имя ему преподобный Мун.
Еврей? недоверчиво спросил Сингапур.
Он кореец, ответила она значительно.
Ух ты! выдал он восхищенно. Данил, нас спасут корейцы! С востока сия звезда засияет. А всё прикидывались самсунг, Ким ир Сен, Хуль вим бины. Ваш, кстати, за белых или за красных? игриво подмигнул он. Впрочем, не важно. И вдруг запел ни к селу, ни к городу: Данет от дано-он, очень вкусный он. Ах нет, не то, поправил он сам себя: Я узбеков люблю, они зимой лучше заводятся.
Это ближе, согласился Данил. Снисходительно, иронично наблюдал он всю эту сцену; пока терпения у него хватало.
Вот видите телевизор, с сожалением и даже с упреком произнесла девушка.
Телевизер какая фигня, придурковато подражая Масяне, подразнил Сингапур и хихикнул.
Он зомбирует вас, вы уже и говорите не иначе, как фразами из рекламных роликов, говорила она нравоучительно, а что будет дальше
Дальше предлагаю подняться к Даниле и, по-семейному, за знакомство, во славу Божию, почитать журнальчик «по пять капель».
Я не пью, даже отшатнулась она. Это плохо, это
Понятно, что безнравственно. Но что поделать, мир катится в пропасть и увлекает за собой всех нас И, кстати, а с чего это я должен, вместо того, что бы, вместе со всем миром, дружненько попивая водочку, катиться в пропасть, идти на какую-то меганравственную, даже не проповедь, а всего лишь лекцию, ее, кстати, сам мессия читать будет?
Ну что вы, преподобный Мун живет в Америке.
Тем более. Так с чего я должен слушать вас, может вы какие-нибудь сектанты-педофилы, завлекаете к себе в секту маленьких детишек и всяких там Сингапурчиков и в Америку на органы, по телевизору такого насмотришься, что и Вы надеюсь не такие? строго конфиденциально спросил он.
Вы говорите такие вещи, что
Да вы не бойтесь меня, я никому об этом не скажу, можете мне доверять, я умею хранить такие тайны. Наверняка ваша секта гонима со стороны ортодоксальной церкви
Сингапур, не выдержал Данил, хорош ее парить, смотри, она аж позеленела (девушка и правда изменилась в лице). Пошли, мне всё это уже осточертело. Он взял Сингапура под локоть.
Погоди, убрал его руку Сингапур. Последний вопрос. Так, девушка, как вас там, Лиза? Так, Лиза, вопрос архимегасерьезный, и прошу отвечать на него четко, грамотно и без всяких этих ваших нравственных штучек. Готовы? Лиза ошалело смотрела на него, Чем ваша религия лучше остальных? Вопрос понятен? Называем основные отличия: от православия, от католицизма и пусть будет протестантство все равно я в нем ни черта не смыслю. Слушаю вас. Неумолимо смотрел он ей в глаза. Все, Данил, она отвечает, и мы идем, сказал он, не отводя взгляда от ее нервно перекошенного лица. Я жду, на полтона ниже, во внимании склонив голову, заключил он.
Наша вера, запинаясь, чуть слышно бормотала Лиза, наша вера истинная, она радеет за нравственность за целостность семьи.
Ну я же вас просил, сморщился Сингапур.
Если вы так настаиваете Вы очень тяжелый человек, с вами очень трудно говорить, вы пугаете меня. Мне если вы очень этого хотите, я приглашаю вас на лекцию.
Далеко это?
Они подо мной живут, смирившись, сказал Данил.
Вы можете пройти к нам в офис, совсем подавленно сказала она. Вы можете послушать лекцию и получить ответы на все интересующие вас вопросы. Вам всё объяснят.
Черт с вами, пошли, бесцеремонно подхватив Лизу за локоть, Сингапур ввел ее в подъезд. Данил, плюнув, решил больше не противиться, Сингапуру требовался гештальт в конце концов, не бросать же его одного, Данил направился следом, готовясь к самому худшему. Какой-то меломан, резко, на всю громкость, на полпесни, врубил «Уматурман».
Понял Антоха, что поступил плохо и то, что развела его колдунья как лоха, на весь двор реперским речитативом читал «Уматурман». Но сила иного в антоновском взоре и значит он будет работать в дозоре И треснул мир напополам Данил захлопнул дверь подъезда; музыка оборвалась.
По темным улицам идет ночной дозор, уже сам, тихо напевал Данил, поднимаясь вслед за Лизой и Сингапуром по лестнице на второй этаж, где находилась квартира, названная Лизой офисом.
Дверь открыл молодой человек, довольно крепкого сложения, одетый не по-домашнему в костюме и при галстуке; так же стараясь быть улыбчивым, он поздоровался с Данилой, как со знакомым, протянул руку Сингапуру, представился Валерой.
Сингапур, отвечал Сингапур, собираясь уже проследовать в офис.
Пожалуйста, разуйтесь, попросил его Валера. Лиза, скинув туфельки, уже зашла в большую комнату. Данил и Сингапур, разувшись, следом.
Здесь живут люди? осматривая большую комнату, произнес Сингапур, всё таки (тем более его попросили разуться) он ожидал увидеть обычную квартиру, а здесь Стены были оклеены какими-то невыносимо-веселенькими голубенькими обоями, по цвету годящиеся, если только для ванной. Возле стен, напротив друг друга два офисных стола, на одном компьютер, на другом стопка брошюр и постеров. За компьютерным столом сидел паренек в очках; увидев гостей, он заулыбался, поднялся, представился Ильей. Квартира была трехкомнатная, из двух других комнат, с любопытством, выглянули еще какие-то молодые юноши и девушки, все, как заученно, улыбались, и каждый подошел поздороваться. Гостям предложили сесть за стол, где лежали стопки брошюр. Сев, Сингапур с любопытством осматривал стены комнаты, где, буквально, везде был портрет какого-то добродушного старика корейца. Он был на больших круглых настенных часах, он был выткан на декоративном коврике, висевшем над дверью, он был написан маслом на холсте, обрамленном в дорогой золотистый багет. Не было свободного места, с которого не наблюдал бы за тобой этот милый улыбчивый старичок в строгом синем костюме и при галстуке. На некоторых фотографиях он был под ручку с не менее милой старушкой-кореянкой. Были плакаты, где старичка окружали счастливые дети; были где счастливые зверушки: оленята, кролики, котята, были, где и счастливые детишки, и счастливые оленята с кроликами.
Предвыборный штаб какой-то, чуть слышно, невольно произнес Сингапур.
Что? переспросил улыбчивый Валера.
Да так не создай себе кумира. Впрочем, Сингапур возвысил голос, это не существенно. Давайте сразу к делу.
А что вас интересует, что привело вас к нам? спросил Валера, поправляя, и так хорошо сидевший на нем, костюм.
Желание знать истину, ответил ему Сингапур, невольно глянув на старичка. Впрочем, Лиза сказала, что здесь мне расскажут, что ваша вера истинная и объяснят, чем она истиннее остальных вероисповеданий.
Ну да, оживилась Лиза, вы хотели послушать лекцию, она уселась напротив Сингапура, положила возле него огромный цветной альбом, оглянулась.
Ну давайте вашу лекцию, смиренно вздохнул Сингапур.
Ну вот, с облегчением человека, оказавшегося, наконец, под защитой родных стен, заметно осмелев, произнесла Лиза и величественно открыла перед ним первую страницу, с которой улыбался все тот же благонравный старичок в синем костюме и под ручку всё с той же благообразной старушкой. Это преподобный Мун и его супруга, представила Лиза старичков.
У него четырнадцать детей и шестьдесят два внука, умиленно вставила какая-то девушка в сарафане, стоявшая в дверях одной из комнат.
Вы наверняка знаете журнал «Нью-Йорк таймс», продолжала Лиза. Так вот, этот журнал издается при содействии церкви «Объединения» и преподобного Муна, и
Так, стоп, прервал ее Сингапур. Данил напрягся. Мы, по-моему, не за этим сюда пришли. Вы мне собирались объяснить преимущества вашей религии перед остальными, а слушать житие преподобного Давайте сразу к главному, он загнул мизинец, Во-первых: по вашему, ваша вера лучше что вы отрицаете, как сказала Лиза, общепринятые символы как крест, иконы, свечи и прочее, и радеете за нравственность и целостность семьи это второе. Всё это замечательно с нравственностью не поспоришь. Но, надеюсь, это не предел?
Если вам действительно это интересно, недоверчиво, но, всё еще улыбаясь, произнес Валера. Если вы находитесь в поиске истины, то я могу вам помочь.
Конечно, серьезно кивнул Сингапур, добавив, мне крайне интересно понять вашу веру.
Все еще настороженно, то и дело оправляя свой с иголочки костюм, Валера спросил:
Вы верующий человек?
Вера слепа, отвечал Сингапур сдержанно. Как я могу довериться какому-то Богу, когда даже не уверен, есть ли он вообще, нетрудно было заметить по тону, что Сингапур провокатор: уж очень хорошо Данил знал его манеру вести дискуссию; и теперь, незаметно трогая, примеряя в ладони, горлышки бутылок, стоявших на полу в пакете (готовый использовать их как оружие), он был готов ко всему.
Наша вера не слепа, значительно улыбнувшись, произнес Валера.
О как. И? Сингапур скрестил на груди руки и со вниманием откинулся на спинку стула.
Православие и прочие религии, всё свободнее продолжал Валера, призывают слепо верить в Бога, делая из человека покорного безответного недочеловека.
Так, так, нетерпеливо закивал Сингапур.
Мы же учим человека быть свободным, и в первую очередь от предрассудков. Православие пугает всех, изображая Христа мучеником оно пугает человека крестом, крест есть символ страдания. Но человек рожден для радости. Рожден быть свободным. Он вправе выбирать свой путь. Православие же призывает человека поститься морить себя голодом; во всем оно подчиняет человека себе. Но человек вправе выбирать свой путь и свою веру. Православие лишает его этой свободы еще в младенчестве, совершив над ним обряд крещения, уже в детстве надевая на него крест, что бы он знал, что рожден для страдания нести свой крест. Оно лишает человека радости и свободы. Мы освобождаем человека от этой кабалы от чувства вины. Мы объясняем ему, что он рожден для счастья. Мы рассказываем ему о нашей вере, и он понимает, не слепо верит на слово, а понимает разумом, что наша вера истинная.
Вы что, можете мне разумно (может даже логически?) доказать вашу веру? Валера кивнул. Вы можете логически объяснить мне, почему я должен верить? Валера кивнул. Странно посмотрев на него, Сингапур еще раз оглядел стены с портретами, обернулся к Лизе, уверенно смотревшей на него, даже на Данилу глянул, так, точно у всех хотел убедиться, не послышалось ли ему. Вера может быть логической? Наличие Бога можно доказать как теорему? спросил он так тихо, точно боясь, что не дай Бог кто услышит и праведным громом, по башке ему. Он, даже весь как-то сжался, задавая этот вопрос.
Совершенно верно, не моргнув ответил Валера, я могу логически доказать вам наличие Бога.
Вы и истину знаете?
Знаем.
И любовь можете объяснить логически?
Можем.
Вот это полный перфект, еле сдержавшись, что б не выругаться, восхищенно прошептал Сингапур Данилу, напряженно наблюдавшего за всем этим диалогом. Даня, расслабься, счас истину узнаем! хлопнул он его по колену.
Я согласен, заявил Сингапур Валере. Только с одним условием: раз логически, то исключительно факты. А факты, как говорил старина Воланд, самая упрямая в мире вещь. Приступим?
Да, кивнул Валера. Предлагаю пройти в нашу комнату для лекций, там есть доска и там мне удобнее будет вам приводить доказательства.
Ты сам прочитаешь им лекцию? уже даже ревниво напомнила о себе Лиза.
Можешь и сама
Нет, у тебя это лучше получится, а я просто поприсутствую и сама послушаю, довольная, с видным уважением, как к старшему, позволила ему Лиза, невольно бросив победоносный взгляд на Сингапура.
А так, как говориться, по-домашнему, тем более мы и обувь сняли А то, знаете, от одного слова «лекция» меня, как-то воротит. Сразу на ум приходит сессия, экзамены, зачеты. Нельзя ли попроще?
Попроще нельзя. Вы же сами сказали «как теорема». На доске мне доступнее будет приводить вам доказательства.
Ну ладно, пожал плечами Сингапур.
И они прошли в комнату, оклеенную такими же приторно-голубенькими обоями. Кроме четырех стульев, телевизора и доски на стене, больше в комнате не было ничего, даже портретов благонравного старичка-корейца. Валера остановился у доски, все сели на стулья, всё, как и должно быть на лекции.
Держа в руках три фломастера красного, синего и черного цвета, Валера уже открыл рот, как Сингапур со знанием подсказал:
Сначала было слово.
Валера терпеливо пропустил это.
Бог создал человека по образу и подобию своему, как на экзамене, с расстановкой и, даже с выражением, начал он, записывая красным фломастером на доске слово «Бог» и обводя его в овал; далее он написал «М» и «Ж». Сингапур хихикнул. Валера торопливо подписал «ужчина» и «енщина» и тоже обвел их в овал. Ниже он записал «душа» и «тело», и их в овал заключил. У человека есть душа и тело, комментировал он.
А разум? влез Сингапур.
И разум тоже.
А его, почему тогда в кружок не записали? поинтересовался Сингапур. Валера растерялся, слово «разум», вероятно, не вписывалось в схему его доказательства.
Разум он вообще, быстро соображал он, разум, он неотъемлемая часть, он подразумевает собой Вы дальше всё поймете, наконец, нашелся он, быстро записывая на доске слова «красота», «совершенство», «доброта», и проводя от них черточки к слову «душа»; к «телу» же он подсоединил «секс», «сон» и «еда», комментируя уже ни так вкрадчиво и размеренно: Душа человека постоянно стремиться к красоте, доброте и совершенству, фломастером он указывал на записанные слова, а тело к сексу, сну и пище. Мы не можем хотеть есть и спать постоянно. Насытившись и отдохнув, наше тело уже не требует пищи. Душа же постоянно стремится к совершенству: мы всегда хотим быть чище, добрее, наша душа стремиться к красоте, так как красота спасет мир. И преподобный Мун создал учение «Объединения», в этом учении он рассказывает людям, что нужно быть добрее и стремиться к красоте и совершенству, ибо такие люди стремящиеся к совершенству угодны Богу и найдут спасение. Мужчины, стремящиеся к совершенству, встречают женщин, стремящихся к совершенству, и создают совершенные семьи, где рождаются дети, которые, по примеру своих родителей, также стремятся к совершенству, становясь, таким образом, угодными Богу. Когда дети, выросшие в любви и стремлении к совершенству, доходят до возраста мужчин и женщин, они так же вступают в брак с такими же, выросшими в любви и стремлении к совершенству, мужчинами и женщинами и, в свою очередь, создают совершенные угодные Богу семьи и