Трулль мысленно спорил с Предателем, который тысячи лет назад вознамерился убить Скабандария Кровоглазого. Любая определенность уже сама по себе есть Пустой Трон. Те, кому известен лишь один путь, рано или поздно начнут обожествлять его, даже если он и заведет их на край пропасти. Тисте эдур говорил горячо, однако призрак молчал, абсолютно равнодушный к его словам. Неожиданно Трулль спохватился и понял: да он и сам разглагольствует, стоя у подножия Пустого Трона.
Скабандарий Кровоглазый так и не создал свой мир. Он пропал в этом мире, затерялся на одной из троп, которую никому не найти.
Трулль Сенгар продолжал нети караул над трупом, скрытым под толстым слоем гниющих листьев. До чего же тяжело и одиноко было у него на душе. Перед ним открывалось множество путей, но все они были насквозь пропитаны отчаянием.
Звук приближающихся шагов заставил Трулля повернуться.
К нему шли Фэр и Рулад, оба в плащах. Фэр нес в руке также и плащ для Трулля. За спиной у старшего брата висел небольшой мешок.
Лицо Рулада буквально пылало румянцем: может, от беспокойства, а может, от возбуждения.
Приветствую тебя, Трулль, произнес Фэр, подавая брату плащ.
Куда мы отправляемся?
Отец проводит эту ночь в храме. Молится о помощи свыше.
Мы пойдем к Каменной чаше, сверкая глазами, сообщил Рулад. Нас посылает туда мать.
Зачем?
Рулад лишь пожал плечами.
Что это за место такое Каменная чаша? обращаясь к Фэру, спросил Трулль. Я никогда про него не слышал.
Каменная чаша очень древняя. Она находится в Кашанской впадине.
Рулад, ты про нее знал?
Младший брат покачал головой:
Понятия не имел, пока нынче вечером мама не рассказала. Разумеется, все мы бывали у кромки Кашанской впадины. Но там такая темень. Кто же мог предположить, что внутри находится священное место!
Священное место? В кромешной темноте?
Трулль, не торопись. Вскоре ты сам многое поймешь, сказал Фэр.
Они двинулись по тропе, ведущей на северо-запад. Старший брат шел впереди.
Фэр, а прежде мать говорила с тобой о Каменной чаше? не унимался Трулль.
Я ведь главный оружейник, ответил Фэр. Есть ритуалы, которые нужно соблюдать.
В памяти Трулля хранились все битвы, которые когда-либо вели тисте эдур. Странно, почему он подумал об этом сейчас, словно бы в ответ на слова Фэра. Какие тайные звенья стремится обнаружить его ум и почему он их не различает?
Братья шли дальше, тщательно огибая островки лунного света, которые не пересекала ни одна тень.
Но ведь отец запретил нам это путешествие, вдруг вспомнил Трулль.
В делах магии мать превосходит отца, промолвил Фэр.
Так это связано с магией?
Рулад у него за спиной прыснул со смеху:
Не ты ли недавно плавал вместе с королем-колдуном и кое-что видел?
Кое-что видел, растерянно повторил Трулль и обратился к старшему брату: А Ханнан Мосаг одобрил это путешествие?
Фэр промолчал.
Брат, ты полон сомнений, и они удерживают тебя, сказал Труллю Рулад.
Зато тебя, Рулад, похоже, ничто не удерживает. Я видел, как ты скользнул на тропу, которая ведет к кладбищу. К тому, что избрали для погребения бенедского воина. И было это в ту пору, когда сумерки покинули мир, а луна еще не взошла.
Если в лице Фэра что-то и изменилось, Трулль этого все равно не видел. Старший брат продолжал невозмутимо шагать по тропе.
Ну и что в этом особенного? с нарочитой небрежностью промолвил Рулад.
Брат, я спросил тебя серьезно и хочу услышать серьезный ответ.
Я знал, что Фэру некогда. Он следил за тем, чтобы все оружие вернули в арсенал. Но час был уже поздний. Я почувствовал зловещие шаги тьмы и решил, что мой долг охранять невесту Фэра. Она ведь была совсем одна на кладбище. Пусть я и нечистокровный воин, но не лишен храбрости. Знаю, Трулль, ты полагаешь, будто моя неопытность служит почвой для корней ложного мужества. Думай, как тебе угодно, но мужество у меня настоящее. А свою неопытность я считаю невспаханной почвой, где нет вообще никаких корней. Я стоял в карауле вместо брата, но Майена об этом даже не догадывалась, ибо не видела меня.
Говоришь, ты почувствовал зловещие шаги тьмы? И кто же, по-твоему, мог угрожать Майене?
Если бы я знал кто, то не стал бы скрывать это от тебя. Но я только почувствовал опасность.
Фэр, а разве ты сам ни о чем не хочешь спросить Рулада? удивился Трулль.
Не хочу, сухо ответил старший брат. В этом нет надобности когда ты рядом.
Трулль сжал зубы. В кромешной темноте никто не увидел, как вспыхнуло его лицо, и за это он был благодарен ночи.
Какое-то время все трое шли молча.
Тропа устремилась вверх, змеясь между гранитными скалами, поросшими лишайником. Братьям то и дело приходилось перелезать через поваленные деревья и карабкаться вверх. Лунный свет начинал терять яркость. Скорее всего, рассвет они встретят на самой верхней точке тропы.
Далее их путь лежал на восток, по местности, усеянной поваленными деревьями и обломками каменных глыб. В многочисленных ямах чернела вода. Небо над головой постепенно светлело.
В каком-то месте Фэр свернул с тропы и повел братьев на север, по каменистой осыпи, где росли низкие скрюченные деревья. Вскоре путники подошли к Кашанской впадине.
Склоны ущелья, которое напоминало обширную колотую рану, нанесенную скалам, отличались невероятной крутизной. По ним зигзагами неслись воды горной речки. Она вытекала из Хасанского залива, находящегося на западе, на расстоянии половины дневного перехода отсюда, а затем продолжала свой путь по дну ущелья и еще через день пути уходила вглубь скал. Место, куда вышли братья Сенгар, было самым широким во всем ущелье двести с лишним шагов. Противоположный берег ничем не отличался от этого: такие же валуны (казалось, чья-то гигантская рука выбросила их со дна) да чахлые скрюченные деревья, которые сгубило невидимое дыхание, поднимавшееся из глубины Кашанской впадины.
Фэр расстегнул плащ, снял с плеч мешок и подошел к бесформенной груде камней. Когда он убрал оттуда весь сор и сухие ветки, Трулль увидел, что это не просто нагромождение булыжников, а древняя гробница. Фэр отодвинул верхний камень, запустил руку в выемку и извлек моток толстой узловатой веревки.
Снимите плащи и оружие, велел братьям Фэр, а сам понес веревку к краю обрыва.
К одному концу веревки он привязал мешок, плащ, меч и копье. Затем добавил туда же одежду и оружие братьев. После чего начал медленно опускать груз.
Трулль, возьми другой конец и отнеси его в такое место, где тень не исчезает даже днем.
Средний брат подчинился. Он заприметил большой, криво стоящий валун. Едва веревка оказалась в тени, как десятки невидимых рук жадно схватили ее. Трулль отошел в сторону и увидел, что веревка крепко натянута.
А Фэр тем временем уже начал спускаться. Рулад стоял у кромки ущелья, глядя вниз.
Нам нужно дождаться, пока Фэр доберется до самого дна, пояснил Рулад подошедшему Труллю. Потом он трижды дернет за веревку. Фэр велел, чтобы следующим спускался я.
Ладно, так и сделаем.
До чего же сладостны ее губы, пробормотал Рулад. Он повернулся к Труллю, и их глаза встретились. Что, брат, наверное, таких слов ты ждал от меня? Тебе хочется, чтобы твои подозрения подтвердились?
Не стану скрывать, братец, у меня много всяких подозрений, промолвил Трулль. У каждого из нас есть мысли, опаленные солнцем, и мысли, поглощенные тьмой. Но только мысли тени способны двигаться незаметно, подбираясь к самой границе соперничающих миров. Зачем они это делают? Чтобы узреть то, что надлежит увидеть.
А если они совсем ничего не увидят?
Такого, Рулад, просто не бывает.
А как же различные иллюзии? Что, если мысли тени видят не действительность, а плоды собственного воображения? Например, ложную игру света? Или какие-то силуэты во тьме? Разве не так подозрение превращается в отраву? В яд, подобный белому нектару: после каждого глотка тебе хочется еще и еще.
Трулль ответил не сразу.
Не так давно мы с Фэром кое-что обсуждали. Он утверждал: то, что человек воспринимает при помощи чувств, отличается от действительности. И зачастую по своей силе превосходит ее. Восприятие способно изменять истину, как волны сглаживают даже самые острые камни.
Трулль, что тебе от меня надо? не выдержал Рулад.
Перестань распускать хвост перед Майеной, глядя ему в глаза, потребовал Трулль.
Лицо юноши тронула странная улыбка.
Ладно, как скажешь.
От удивления Трулль едва не разинул рот. Он ждал, что брат, как обычно, начнет препираться.
Снизу Фэр трижды дернул за веревку.
Мой черед! Рулад крепко ухватился за веревку и исчез из виду.
«Как-то подозрительно быстро он согласился», подумал Трулль. И глубоко вздохнул, продолжая гадать, что означала странная улыбка младшего брата: была ли она порождением боли? Или уязвленной гордости?
От мыслей о Руладе Трулль перешел к своим собственным ощущениям. До чего же погано на душе. Вроде бы ничего определенного, и тем не менее
«Отец-Тень, прости меня, но я чувствую, будто внутри весь испачкан»
Веревка снова дернулась три раза.
Трулль ухватился за нее. Волокна были щедро смазаны воском, чтобы предотвратить гниение. Без узлов, служащих опорой для рук и ног, спуск оказался бы делом рискованным. Прежде чем начать его, Трулль наклонился и глянул вниз. Ничего, кроме темноты. Его старший и младший братья уже на дне ущелья. Скоро внизу окажется и он сам.
Совсем рядом между скал струилась вода. По обе стороны от ручейков тянулись красноватые полосы. Через потоки бойко перескакивали какие-то насекомые, похожие на блох. На веревке блестели следы, оставленные Фэром и Руладом. Каменный склон был сплошь в глубоких трещинах.
С каждым узлом тьма вокруг становилась все гуще. Влажный воздух делался все прохладнее. Наконец ноги Трулля соприкоснулись с мшистыми камнями. Братья протянули к нему руки, не давая поскользнуться.
Трулль напрягал зрение, силясь разглядеть хотя бы силуэты Фэра и Рулада.
Зря мы не взяли фонарь, проворчал он.
Здесь достаточно света, сказал Фэр. Он исходит от Каменной чаши. Это Кашан, один из древних магических Путей.
Путь, о котором ты говоришь, мертв, возразил Трулль. Отец-Тень уничтожил его собственной рукой.
Дети его мертвы, но магия живет. Твои глаза уже обвыклись? Различаешь камни под ногами?
Теперь Трулль и в самом деле видел нагромождения камней и поблескивающую воду, что струилась между ними.
Да, кивнул он.
Тогда идите за мной, братья.
Они стали удаляться от стены. Из-за того что камни были скользкими, приходилось ступать медленно. Кое-где валялись сухие ветки. На мху росли причудливые грибы. Какой-то зверек, похожий на бледную лысую крысу, юркнул в расщелину и торопливо подтянул длинный хвост.
Мир Предателя, пробормотал Трулль.
Фэр хмыкнул:
На самом деле не все так просто, брат.
Там, впереди я что-то чую, шепотом сообщил Рулад.
По обе стороны от них высились какие-то непонятные нагромождения. Каменные столбы, на которых не было ни единого островка мхов и лишайников. Странная поверхность камней напоминала кору черного дерева. Из-под основания каждого столба тянулись толстые изогнутые корни, переплетаясь с соседними. Дальше начиналась впадина, откуда, словно клубы белесого тумана, исходил свет.
Фэр провел братьев между странными каменными столбами и остановился на краю впадины.
Корни уходили вниз. Между ними белели кости. Их были многие тысячи. Трулль разглядел черепа кашанов древних врагов тисте эдур, о которых ходили страшные легенды. Ящероподобные морды и сейчас скалились острыми блестящими зубами. Рядом лежали кости тисте эдур. Были здесь и другие изогнутые, принадлежавшие вивалам. На самом дне белел громадный череп дракона. Его лобная кость, широкая и плоская, была вдавлена внутрь ударом гигантской кольчужной рукавицы.
На склонах впадины росли кустарники. Живые они или тоже мертвые, сказать было трудно; их серые, плотно переплетенные между собой ветви совсем не имели листьев. Присмотревшись, Трулль застыл от удивления: «кустарники» были каменными, но росли не так, как растут кристаллы, а подобно живому дереву.
Кашанская магия рождалась от звуков, не слышимых ухом, заговорил Фэр. Эти звуки складывались в слова, обладавшие удивительной способностью разрушать внутренние связующие силы и саму суть вещей, лишая их земной опоры. При помощи чародейства кашаны могли растягивать и изгибать луч света, дробить его, подобно тому как приливная волна разлетается на брызги возле берега. Они строили каменные крепости, способные летать по воздуху, и даже подчинили Тьму, наделив ее неукротимым голодом. Тьма стала пожирать саму себя. Всякий, кто приближался к ней, не мог противостоять этому всеобъемлющему голоду. Голос Фэра, обычно звонкий, сейчас звучал глухо. Кашанское колдовство, словно моровое поветрие, проникло в магический Путь Матери-Тьмы. Это вынудило запечатать все врата, ведущие из Куральда Галейна в иные миры. Мать-Тьму заставляли отступать в самые глубины Бездны. Там ее окружали неумолимые вихри Света, которые она поглощала и поглощает до сих пор. И когда исчезнет его последняя искра, Мать-Тьму ждет уничтожение. Кашаны, которые сами давным-давно исчезли, втянули Мать-Тьму в страшный ритуал. Он окончится ее убийством. Весь Свет исчезнет. Нечему будет отбрасывать Тень, а потому и она тоже обречена на погибель.
Когда Скабандарий Кровоглазый узнал о ритуале кашанов, было уже слишком поздно. Увы, вспять ничего не повернешь. Страшный конец неизбежен, и предотвратить его невозможно. С тех пор все миры повторяют этот путь, начиная с мельчайших царств, невидимых нашим глазам, и заканчивая самой Бездной. Всю Вселенную кашаны сделали смертной, таким образом отомстив ей. Возможно, их ритуал был порожден отчаянием. Или же самой яростной ненавистью, какую только можно вообразить. Будучи свидетелями собственного уничтожения, они заставили всех повторять их судьбу.
Братья молчали. Негромкое эхо слов Фэра быстро гасло.
Что-то я не вижу признаков приближающегося конца света, наконец протянул Рулад.
Гибель мира еще очень далека от нас. Гораздо дальше, чем мы в состоянии представить. Но однажды роковой час непременно наступит.
А какое отношение рассказанная тобой история имеет к тисте эдур? поинтересовался Рулад.
Наше вторжение в мир кашанов и толкнуло их на этот ритуал. Отец-Тень приобрел множество врагов в лице каждого древнего бога, каждого Взошедшего. Все знали, что из-за кашанского ритуала вечная игра между Тьмой, Светом и Тенью однажды прекратится, а с нею закончится и существование всех миров. Фэр повернулся к братьям. Я передаю вам сие тайное знание, чтобы вы лучше осознали произошедшее здесь и его последствия. Теперь вам станет ясно, почему Ханнан Мосаг говорит о врагах куда более могущественных, нежели смертные летерийцы.
Первые капли понимания обожгли Трулля, словно раскаленное железо. Его взгляд сосредоточился на дне впадины. На том месте, где лежал череп дракона.
Они его убили, прошептал Трулль.
Да. Они уничтожили его тело и заточили душу.
Рулад мотнул головой, будто не желал верить ни словам Фэра, ни своим собственным глазам.
Но Скабандарий Кровоглазый не мог погибнуть. Это не его череп!
Его, тихо возразил Фэр. Нашего бога убили.
Кто? сердито спросил Рулад.
Они все: древние боги и элейнты. Древние боги не пожалели для этого собственной крови. А драконы породили настоящего монстра, который и выследил Скабандария Кровоглазого. Отец-Тень был повержен. Древняя богиня по имени Кильмандарос проломила ему череп. Затем они заточили дух Кровоглазого в темницу вечной боли, нестерпимой и неутихающей. И оставаться ему там до тех пор, пока существует Бездна А теперь Ханнан Мосаг намерен отомстить за нашего бога, заключил старший брат.