Закончив с осмотром окрестностей, Виллем отправился в путь вниз по склону. Шел он осторожно, не торопясь, стараясь выбирать наиболее пологие участки. Для своих шестидесяти шести лет мужчина был в прекрасной форме, неженкой не являлся и продолжительные пешие прогулки по пересеченной местности переносил легко. Однако травмироваться в планы Виллема не входило. Домой он хотел вернуться целым и невредимым, с хорошим настроением и зарядом бодрости на весь оставшийся день. Вообще подобные восхождения были для Стормайера чем-то вроде традиции, или даже обязательного ритуала. Он начал совершать их еще в школьные годы и даже спустя полвека не изменял своим привычкам. Тем более что с выходом на пенсию свободного времени у Виллема стало заметно больше, а значит и возможность уединятся на вершине горы, стала предоставляться чаще. Но было в этих прогулках и нечто другое, что нравилось мужчине не меньше, чем наслаждение прекрасным пейзажем и ощущаемое в одиночестве умиротворяющее спокойствие.
Пройдя вниз по склону пару сотен метров, Стормайер достиг миндальной рощи. Свернув с тропы, он ловко нырнул в заросли, без труда пробившись через кусты аскарины. Здесь в тени крон деревьев, скрытый от посторонних глаз, мужчина замер на месте, будто оцепенев. Неосознанно затаив дыхание и зажмурившись, он принялся вслушиваться в чарующую симфонию птичьих голосов. Пернатые певчие выдавали причудливые трели, мелодичные переливы, заигрывающее щебетание и звонкие посвисты. Звуки эти казались необычайно приятными, успокаивавшими душу не хуже, чем размеренный шум моря, или дуновение прохладного ветра. Они сливались в единую причудливую мелодию, которая, не смотря на полное отсутствие ритма и четко выраженной структуры, была необычайно гармонична и прекрасна. Однако Виллем затаился отнюдь не просто так. Он не просто так вслушивался, стараясь улавливать каждую нотку. Он ждал. Ждал, когда на этом ежедневном концерте лесных жителей начнется выступление одного, вполне конкретного крылатого артиста.
И вот до ушей мужчины донесся столь долгожданный им звук. Короткий стрекот, как у трещотки. Стрекот этот повторился несколько раз, а потом сменился протяжными ухающими звуками, будто кто-то громко вздыхал от разочарования. Стормайер открыл глаза и буквально впился взглядом в кроны деревьев. Он знал, как выглядит этот певчий. На фоне зеленой растительности отыскать его не составит труда. И действительно, вскоре Виллем заметил в нескольких метрах над собой юркое красное пятнышко, оживленно перемещавшееся по ветке дерева. Проворная птичка, размером не больше детского кулачка скакала из стороны в сторону, хлопая маленькими крылышками, нахохлившись и распушив хвостик. Песня ее постоянно менялась, казалось, вобрав в себя все возможные звуки, какие способны были издавать все пернатые создания на свете. Чуть поодаль от беснующегося зверька, на соседней ветке сидела такая же зверушка, только скромнее окрашенная. Она с интересом наблюдала за безумным танцем соседа, сама при этом, не издавая ни единого звука, будто стараясь держаться в тени. Стоявший внизу с запрокинутой головой Стормайер прекрасно понимал смысл происходящего. Он не раз уже наблюдал нечто подобное ранее. Собственно ради этого он и пробирался в заросли индийского миндаля, после каждого своего восхождения на гору. Яркокрасная, танцующая и поющая птичка, бесспорно, являлась самцом, а его безмолвная зрительница самкой. Мечась из стороны в сторону, подпрыгивая и издавая разнообразные звуки, самец исполнял брачный танец, пытаясь тем самым привлечь партнершу. И, судя по тому, что самка никуда улетать не собиралась, выступление у пернатого артиста получалось на славу. Однако досматривать это представление Виллем не стал и ближе к концу номера тихонько покинул рощу. Он был человек семейный, и прекрасно понимал, чем должен был все завершиться подобный брачный танец.
В меру удовлетворенный своим походом, Стормайер вернулся на тропу, по пути взглянув на циферблат наручных часов. Время близилось к полудню. Нужно было спешить домой, пока дневной зной не достиг своего максимума. Заметно ускорившись, Виллем вскоре выбрался на тротуар, бодрым шагом зашагав по гладко укатанному асфальту. Походная трость теперь была не нужна, и потому он сунул ее себе подмышку, принявшись при этом насвистывать веселую песенку. Еще одна прогулка прошла чудесно. Теперь у Виллема весь день будет хорошее настроение. Если, конечно, кто-то не попытается ему его испортить. А поскольку заклятых врагов у него не было, то вероятность подобная злодеяния была крайне мала.
Быстро добравшись до нужного перекрестка, мужчина свернул на родную для него Ямсовую улицу. На ней он прожил всю свою жизнь. С этой улицей связана история всей его семьи. И именно здесь и располагался дом семьи Стормайер, настоящий двухэтажный особняк, построенные более ста лет тому назад. Красивое в своей простоте здание, сложенное из светло-серого кирпича, с покатой темно-синей черепичной крышей, аккуратными квадратными окошками и двустворчатыми ставнями. По общей планировке оно напоминало огромную латинскую букву Н, с пристроенным сбоку гаражом. К особняку прилагался небольшой земельный участок с выложенными природным камнем дорожками и, по периметру окаймленный изгородью из стриженого кустарника. На самом участке были посажены несколько деревьев и сооружены две цветочные клумбы. В общем, все было достаточно скромно и без излишеств. Дом передавался по наследству, по мужской линии, собственно, как и фамилия. А сама фамилия Стормайер считалась на острове одной из старейших и вела свое начало от первых девяносто восьми поселенцев приплывших на острова Возрождения более четырехсот лет тому назад. С такой родословной, какую имел Виллем, он мог сделать карьеру управленца, проработав в администрации колонии. Но мужчина предпочел всю жизнь проработать в сфере энергетики, дослужившись в итоге до должности главного инженера термоядерной электростанции. Около года тому назад Стормайер покинул свой пост и ушел на заслуженную пенсию. Но вовсе не по возрасту. Просто пришла пора освободить дорогу молодым. Ведь новое всегда сменяет старое. Таков закон жизни. Конечно, отдав около сорока лет своей жизни любимой работе, мужчина испытывал некоторую тоску по родному делу, но в подобной ситуации были и свои плюсы. Теперь Виллем больше времени мог уделять семье и любимым увлечениям. А жил в своем особняке не один. Вместе с ним в стенах родного фамильного гнезда жил и его сын Эдвин с женой Франсин и сыном Робертом. Жила с Виллемом раньше и его супруга, Джулия. Но их брак разладился и в итоге они развелись, едва их дети повзрослели и обзавелись собственными семьями. Теперь Джулия жила отдельно с их старшей дочерью Линдой, на другом конце острова. Бывшие супруги виделись регулярно, но особой тяги к общению друг с другом теперь не испытывали. У каждого из них была своя, по-своему устраивающая их жизнь.
Лишь подойдя к ограде своего дома, Стормайер заприметил невестку, по своему обыкновению в первую половину дня, занимавшуюся садом. Всегда опрятная и ухоженная, красавица Франсин подрезала кусты садовыми ножницами, забрав свои шикарные, волнистые волосы в пучок и надев на свои изящные ручки резиновые перчатки с длинными манжетами. Однако она была не одна. В гости пришла соседка, Вера Хименес. Сорокапятилетняя женщина приятной наружности и привлекательной для Виллема окружности, но слишком болтливая, чтобы ее общество можно было долго терпеть. Уже через пять-десять минут совместного с ней общения, у Стормайер обычно начинала болеть голова. Ведь за минуту времени ему приходилось воспринимать так много нового, что мозг попросту вскипал. Будь Вера не столь говорлива по своей природе, возможно Виллем и приударил бы за ней. А там кто знает, может мисс Хименес стала бы новой миссис Стормайер.
Остановившись у калитки и приветственно помахав рукой, мужчина приготовился «к худшему». Сейчас наверняка на него обрушится целый град совершенно ненужной ему, пустой информации. Переступив порог, и неторопливо приблизившись к клумбам, Виллем с притворной улыбкой на лице обратился к ожидавшим его женщинам.
С добрым утром, Франсин. Как дела? Уже хлопочешь о наших цветочках?
Доброе утро. невестка Стормайера подняла голову и, щурясь яркого солнца, посмотрела на вернувшегося с прогулки свекра. НАШИ цветочки, Вилли, вы вроде бы никогда особо не любили, чтобы о них беспокоиться. А в остальном все хорошо, спасибо. Франсин хитро улыбнулась, продолжив пропалывать грядки. Вы сегодня рано ушли, мы еще не проснулись.
Не спалось просто. Решил, зачем кровать попусту пролеживать, лучше пойду и разомнусь. Виллем перевел взгляд на стоявшую у дорожки мисс Хименес и учтиво склонил голову. Здравствуй, Вера. Пришла поделиться последними новостями с моей невесткой?
Здравствуй, Виллем. мисс Хименес неожиданно нервно хихикнула, смущенно отведя глаза в сторону. Ну, вообще я скорее пришла не поделиться, а выслушать Ох, кстати, поздравляю с радостным событием! женщина растянула рот в радушной улыбке, оголив стройные ряды белоснежных зубов.
Какое еще событие? Стормайер вопросительно посмотрел на стоящих перед ним женщин, невольно начав перебирать в памяти все хорошее, что произошло в его жизни за последние дни.
А вы что, не в курсе? удивилась соседка и, заметив укоризну во взгляде Франсин, снова нервно хихикнула. Ой, я, кажется, сказала лишнего! Вот же болтушка! мисс Хименес в третий раз неловко засмеялась и, непрерывно косясь на Виллема, спешным шагом направилась к калитке.
А что произошло-то?
Стормайер помотал головой, все еще ничего не понимая.
Мне кто-нибудь скажет, наконец?
Не беспокойтесь, Вилли. Франсин нежно обняла за плечи своего свекра и развернула его лицом к входной двери. Вечером Эдвин домой вернется, я за ужином все расскажу.
Полдень только доходит. До ужина еще далеко. неохотно подчиняясь, Виллем сделал пару шагов по направлению к порогу. Приостановившись, он посмотрел через плечо в сторону невестки.
Может, ты сейчас скажешь, а я потом сделаю вид, будто в первый раз слышу.
Нет, нет, нет. Я сказала вечером, значит вечером.
Франсин покачала головой, глядя на хозяина особняка, как на ребенка выпрашивающего конфету.
Лучше идите домой, и перекусите с дороги. Я сутра вашего любимого печенья испекла.
Песочного с грецким орехом? заметно оживившись, спросил Стормайер и, получив от своей невестки молчаливый кивок, зашагал к крыльцу. Ну, раз так, то я и вправду потороплюсь. А то внучок мой съест все без меня.
Он стал торопливо взбираться по ступенькам, внутренне все еще заинтригованный неким приятным известием, о котором невольно проболталась мисс Хименес.
Вилли, как перекусите, посмотрите, пожалуйста, ороситель. Франсин неожиданно окликнула свекра, когда то уже переступил порог дома. Он, похоже, засорился. Плохо поливает.
Конечно, конечно. Виллем, кивнув, бросил подозрительный взгляд в сторону невестки, прежде чем захлопнуть за собою дверь.
О том, что же все-таки такого радостного произошло в жизни семейства Стормайер, как и было оговорено, стало известно за ужином, когда все собрались за столом. Заметно волнуясь и одновременно едва сдерживая эмоции, Франсин сообщила всем присутствующим о том, что у нее с Эдвином скоро будет малыш. Грядущему появлению второго внука Виллем был несказанно счастлив и потому остаток вечера провел в крайне приподнятом настроении, представляя, как будет нянчиться с двумя мальчуганами, как будет рыбачить с ними в лагуне, как будет учить их плавать, и как будет совершать с ними утренние прогулки по горам. Обуреваемый этими, несомненно, преприятнейшими мыслями, мужчина полночи не мог сомкнуть глаз.
А уже через пару дней дом наполнился пронзительными криками новорожденного.
Как и ожидалось, это был мальчик. Здоровенький, розовощекий карапуз весом почти четыре килограмма. Назвали его Арьеном, в честь одного из представителей рода Стормайер.
Жизнь на островах продолжала идти своим чередом.
Глава 2. НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ.
С появлением второго внука забот у Виллема заметно прибавилось. Теперь большую часть времени Франсин уделяла Арьену, а потому часть повседневных хлопот легла на плечи главы семейства. Утренние прогулки по горам стали не столь регулярны, как раньше. Зато привычно ежедневными сделались посещения продуктовых и хозяйственных магазинов. Еда, бытовая химия, пеленки, подгузники, детское питание Стормайер и забыл уже, как много на самом деле нужно для повседневной жизни. И особенно, если в ней появляется ребенок. Впрочем, подобное нисколечко не тяготило мужчину. Наоборот, помогая невестке по дому, Виллем стал ощущать себя заметно моложе и бодрее. Он быстро втянулся в суть дела, и уже с полуслова понимал, что от него требовалось в том или ином случае. Вот и этим погожим утром, позавтракав и составив список покупок, Стормайер отправился на соседний остров по магазинам. Вернулся он уже за полдень с доверху заполненным багажником.
Поставив машину в гараж и выгрузив все пакеты с продуктами, мужчина направился дом, решив зайти через калитку, а не через заднюю дверь. Неторопливо выбравшись на тротуар, увешанный сумками, словно верблюд в караване, Виллем едва не столкнулся с парой детишек, спешивших куда-то и что-то оживленно обсуждавших. Это были шестилетние брат с сестрой, жившие по соседству. Их звали Морган и Сара. Они были разнояйцевыми двойняшками, неразлучными по жизни, всюду следовавшими друг за другом.
Ребята, поосторожнее надо. Я вас чуть сшиб. сделал замечание Виллем, поставив тяжелые пакеты на землю. Еще мне с вашими родителями хлопот не хватало.
Простите, мистер Стормайер. прервав разговор с братом, произнесла белокурая девочка, с симпатичным, по-детски кукольным личиком. Мы с Патриком отвлеклись немного.
И что же вас так отвлекло, Сара, что вы за дорогой не следили?
Там такое сейчас произошло! Авария! неожиданно с восторгом воскликнул мальчишка с курносым носом-кнопочкой. Машина вдребезги разбилась! Покорежилась сильно! Осколки и обломки повсюду валяются! он принялся энергично жестикулировать, выпучив свои светло-голубые глазища и раздув ноздри.
Да. А еще из нее людей достали. Двоих. с грустью добавила Сара, явно не разделявшая восторга своего брата. Увезли на скорой. Ужас! Надеюсь, они живы остались.
А где это произошло? поинтересовался Виллем, на некоторое время, позабыв о своих пакетах с продуктами.
Тут рядом совсем. На Тростниковой. За ближайшим перекрестком. Патрик обернулся, указав пальцем в определенном направлении.
Понятно. Ладно, идите домой, ребята. Стормайер вновь подхватил сумки. Я сейчас схожу, посмотрю тоже. он кивнул расстроенной Саре. Заодно узнаю, как там дела у тех несчастных, что из машины достали.
Мужчина торопливым шагом направился к дому, едва не споткнувшись по пути пару раз. Жизнь на островах Возрождения была спокойной и размеренной. Что-то из ряда вон выходящее здесь случалось редко и, как правило, вызывало большой интерес со стороны жителей. Сам Виллем теперь также сгорал от любопытства и потому, по-быстрому освободившись от своего груза, отправился на соседнюю с Ямсовой Тростниковую улицу. Идти было совсем недалеко и потому, примерно через пять минут мужчина оказался на месте происшествия.
К сожалению, смотреть тут уже было не на что. Разбитую машину, по всей видимости, увезли только что, вслед за ее пострадавшими пассажирами, оставив на дороге лишь россыпь стеклянных осколков, крупные куски пластика и две густо-черные полосы тормозного следа. Аварийный участок дороги по периметру был огорожен сигнальными конусами, а с каждой из сторон стояли запрещающий проезд знаки. Также неподалеку на обочине была припаркована полицейская машина, а возле нее с озабоченным видом стояли два патрульных. Одного из них, темноволосого, кудрявого парня, Виллем узнал. Его звали Марио, и он был сыном бывшего коллеги Стормайера. Заприметив подошедшего пожилого мужчину, тот оставил своего напарника, поспешив навстречу нежданному зеваке.