Более того, со временем я даже к нему привык. Выслушивать его далеко идущие планы по прекрасному карьерному будущему инквизитора Ордена Войны Павла Смирнова-Воронцова было забавно. Ну и что, что для Ордена Войны его потенциальный Дар не подходил всегда есть возможность сменить Сущность, либо развиться в боевого ментата, силой мысли взрывающего головы у богопротивных Демонов!
В общем, четыре года мы жили вместе в одной комнате и жили, нужно сказать, вполне дружно.
Пожри тебя Хаос, Ноунейм! Встань при появлении будущей гордости Инквизиции! Великого и Ужасного Брата Павлуса! с порога заорал Смирнов, зафигачив ногой по железной спинке кровати.
Пашка, не бузи! я даже и не подумал подняться.
Эх, никакого уважения к Святой Инквизиции! сокрушенно покачал головой товарищ, но подошёл и протянул руку для приветствия.
Я уселся, приподнял задницу и пожал руку. А вот подошедшего Тадаси я с удовольствием приобнял. К японцу я испытывал тёплые чувства из-за его жизненной позиции. Нет, Пашка мне тоже нравился, но японец был каким-то «цельным»?
Кроме этого, на всех Каникулах, Линия Минамото не опускалась до изменения идеологии своего питомца. Они просто учили его драться, используя весь тысячелетний опыт Линии. Перенимая опыт от великолепных инструкторов ближнего боя в Академии, знания Линии, вдобавок, сделали из Накамуро великолепного бойца, который вкупе со своим Даром наверняка станет страшным противником для любого врага.
Именно на почве любви к хорошей драке мы и сошлись. Каждый раз после прибытия японца с каникул, мы запирались в спортзале, и я не отпускал Тадаси до тех пор, пока не вытягивал из него всё выученное до последней капли. Да, честно говоря, он и не был против.
Японец был вторым человеком в Академии, который мог противостоять мне не ринге и вне его. После Семёна Ржевского. Как правило, «физики», учитывая свою специфику, изначально делали упор на физическую подготовку. При том, что воспитание курсантов не отличалось никак, «энергетики» предпочитали тратить своё немногочисленное свободное время на что-то более приятное чем спортзал и бесконечные спарринги.
Я же, не имея ни малейшего представления о природе своего Дара, принял единственное, по моему мнению правильное решение. Я постарался быть лучшим во всех дисциплинах одновременно. Хоть в сутках было всего двадцать четыре часа, я исповедовал теорию нашего преподавателя по стрельбе капитана Веласкеса «На том свете отоспитесь Господа».
Видя мои успехи, все пророчили мне Дар «физика». Я знаю, существовал даже подпольный тотализатор на «Дар Ноунейма», в котором скучающие курсанты делали свои ставки. Насколько мне известно, вероятность получения «физика» там была сильно выше.
Ах вот значит как? обиделся Пашка. Брезгуешь обнять Инквизитора? Или боишься?
Я улыбнулся еще шире. Всё-таки Павел, при всей своей «доставучести» иногда изрядно веселил.
Иди к папочке! Смирнов был ниже меня почти на голову, поэтому я обхватил его туловище, приподнял и через бедро метнул на свободную кровать.
Кровать, на удивление, выдержала.
Хаос тебя подери, Ноунйем! Пашка с кряхтеньем поднялся с кровати. Дурак ты! И шутки у тебя дурацкие!
Ты же сам хотел обняться! развел руками я в притворном недоумении. Именно так обнимаются настоящие мужчины! А не всякие «энергетики» пропускающие физподготовку под любым надуманным предлогом!
Сбоку одобрительно хмыкнул Тадаси.
Ничему тебя жизнь не учит, Антон! сокрушенно покачал головой Пашка. Мозги нужно качать, а не мышцы! В них настоящая сила, презренный!
Обнимемся еще раз? с улыбкой предложил я.
Да ну тебя! отмахнулся Смирнов, вызвав еще одно «хмыканье» со стороны Накамуро. Пойдём лучше пожрём чего-нибудь!
Пойдем! кивнул я, по привычки разравнивая складки на постели, чтобы она выглядела как монолитная белая плита. Вы откуда узнали, что я прибыл?
Ну так Миша доложил! Он Эрика встретил! охотно пояснил Павел.
Михаил Кожедуб был Тенью Павла, они нашли общий язык с Эриком и поддерживали вполне приятельские отношения, насколько это было возможно. Тень, являясь «тенью» своего Одарённого и в отношениях за пределами пары стремилась к подражанию.
Учитывая резкий характер Одарённых, отношения внутри Академии среди курсантов менялись, иногда, с космической скоростью. Поэтому Тени старались относиться друг к другу с вежливым безразличием, не заводя никаких приятельских отношений.
Однако, они всё же оставались людьми и всё человеческое не было им чуждо. Учитывая мои приятельские отношения с ребятами, наши Тени если и не дружили, то точно относились друг к другу с должным уважением.
А вы когда вернулись?
Мы вышли из полупустой казармы и направились к общей столовой, которая находилась ровно в пяти километрах. Это расстояние было чётко рассчитано для пробежки курсантов перед завтраком.
Я уже две недели тут кукую! охотно поделился со мной Пашка. А Тадаси неделю назад прибыл!
Как практика? усмехнулся я.
Очень круто! воодушевился Пашка.
В Инквизиции, надеюсь, проходил? С Орденом Войны демонов гоняли? подколол я приятеля.
Очень смешно! Три раза «ха»! скривился Смирнов. Всё немного не так феерично, но было очень интересно!
В снабжении он штаны протирал. Тыловая крыса! впервые с момента нашей встречи подал голос Тадаси, сдержанно усмехаясь.
Да ладно! восхитился я. Ты героически списывал дырявые носки и превозмогал груды новых трусов? Во славу Империи и Императора?
Идите вы к Хаосу! обиделся Пашка. Инквизиции на вас нет! Еретики чёртовы
И он, что случалось очень редко, ненадолго заткнулся чуть приотстав и бурча что-то нехорошее в наш адрес.
Ну а ты, приятель, чем занимался? спросил я у японца.
Да так, небрежно отмахнулся он. С «Псами» немножко познакомился
Да ладно!!! я остановился как вкопанный. Как ты туда, вообще, попал?
Накамуро остановился и хитро посмотрел на меня, довольный произведенным впечатлением.
«Псы Императора». Спецподразделение. Практически полностью сформированное из Одарённых, оно выполняло широкий спектр задач по личному приказу самых близких советников Императора. Таких спецподразделений существовало очень немного, их названия каждый Одарённый знал с детства наизусть. На историях об их подвигах выросли все мы.
Если космодесант являлся мечтой каждого солдата-простолюдина, не мыслящего своего существования без войны, то спецподразделения Одарённых были такой же мечтой для Одарённых.
Да у него родственник там заместитель командира, ты что не помнишь? подошёл всезнающий Смирнов. Кто ты думаешь, место в Академии выбил для этого дуболома?
«Дуболом» прищурился еще больше и посмотрел на Пашку.
Шутка юмора! хмыкнул тот.
И как они? я повернулся к Накмуро.
Тот пожал плечами.
Крутые!
Пожри тебя Хаос, Тадаси! раззадорился я. А поподробней?
Он не скажет! опять влез Пашка. Я уже пытался. Совершенно секретно и вот это вот всё!
Не расскажешь? я всё-таки сделал еще одну попытку.
Извини, не могу! покачал головой Накамуро.
Ну ладно, вздохнул я.
Мы двинулись дальше.
Как обстановка, вообще? я неопределенно взмахнул рукой.
Батя отбыл на Землю, прибудет на днях. Пока сплошные непонятки, хмыкнул всезнайка Пашка.
«Батей» мы называли начальника Академии. Вице-адмирал Владислав Волков был 77-м начальником Академии. Бывший «флотский» с безупречной репутацией, он нашёл себя в воспитании Одарённых после того, как чудом выжил после взрыва своего флагмана.
Прошедший множество сражений без единой царапины, он чуть не погиб в результате диверсии, устроенной на его линкоре «Без Пощады», проходящем плановое техническое обслуживание на периферийной планете по прямому договору с Империей.
Линкор в результате взрыва уцелел, а вот большая часть экипажа нет. Волкова вытащили из разрушенной ходовой рубки и с трудом откачали. Новое место службы, по слухам, он воспринял без особого восторга, но, как преданный воин Императора, принял с должным смирением. И, в итоге втянулся. Вот уже двадцать три года он занимает место начальника.
Какие люди! И без охраны! послышался еще один знакомый голос.
Дерек Нортон из Линии Кеннеди и пять его приятелей показались со стороны спортзала. Их лица были красные и распаренные после тренировки, а глаза горели радостным возбуждением. Я как будто вернулся в детство
Глава 4
Дерек Нортон был первым курсантом, которому я набил морду. Мне было пять лет и ему было пять лет. Он перевернул мой поднос в столовой. Намеренно. И вся еда упала на пол. Нет, пол был чистым и я, скорее всего, поднял бы всё с пола и доел. Если бы сам всё уронил. Ведь еда это жизнь. И в том возрасте мне её всегда не хватало.
Но поднос скинул со стола Дерек. И я разозлился. Очень разозлился. Я сбил его с ног и бил этим подносом до тех пор, пока меня не оттащила охрана. Дети очень жестокие существа. Особенно если воспитываются в жестоком социуме, где их вольно или невольно морят голодом и применяют физические наказания.
Слишком быстрым было «переключение» моей жизни с убогих трущоб Адрианы на чистоту и порядок Калипсо. И если физический голод я, с горем пополам, утолил, то ожидание опасности и страх за будущее, прячущиеся в подсознании всё еще не давали мне спокойно жить.
Другое дело Одарённые из Линий. С молоком кормилицы впитавшие превосходство над простолюдинами, жажду к власти и жестокость к соперникам. Казалось бы, что там может знать и понимать пятилетний ребенок? Поверьте, очень многое! Маленькие наглые зверьки с острыми зубами, отсутствием границ и огромным желанием быть первыми, при чрезмерно раздутом самолюбии вот какой контингент курсантов окружал меня в Академии.
И, конечно же любой выбивающийся из «стаи» выглядел как потенциальная жертва. А я очень сильно выбивался из «стаи». И некоторые почему-то решили, что из меня получится идеальная жертва. Как же они ошиблись!
Дерек затаил обиду. Будучи лидером от природы и выходцем из влиятельной Линии, он очень быстро оброс «друзьями-приятелями». Детки из Линий попроще тянулись к, на их взгляд, сильному лидеру, да и в «стае» нападать легче. И в следующий раз меня поджидали шестеро злых и жестоких детей. Я успел разбить носы двоим, почти откусил ухо третьему и поломал палец самому Дереку, до того, как меня повалили на пол и хорошенько отдубасили. Помню, я тогда потерял все передние зубы и чуть не потерял левый глаз. Хорошо, что зубы были молочными, а глаз через некоторое время пришёл в порядок. На мне всегда всё быстро заживает.
После этого инцидента, зализав раны, я начал отлавливать по одному и наказывать всех участников «стаи». Жестоко наказывать. Я побил одного, затем второго. Потом они опять всей толпой побили меня.
Я решил, что нужно выводить их из строя кардинально, чтобы они уже ничего не могли сделать и, таким образом, уменьшить их численность. Но когда я, следуя своему новому плану, чуть не забил до смерти Фабио Бонуччи, я первый раз повстречался с начальником Академии.
Как сейчас помню, вице-адмирала Волкова и его кабинет. Тогда я посетил его в первый, но далеко не последний раз. Этот огромный кабинет со странной мебелью. Из настоящего дерева. Мягкий диван, куда начальник предложил мне присесть и эти восхитительные шоколадные конфеты! А еще запахи. Запахи дерева, кожи и табака. И разговор тот я помню великолепно.
Ну, здравствуй, Антон! улыбнулся Владислав, забивая короткую трубку. Рассказывай, как ты докатился до такой жизни?
Я же, как загипнотизированный уставился на стеклянную вазу на невысоком столике, стоявшем около дивана, на котором я сидел. И в вазе лежали ОНИ. Шоколадные конфеты. Я, правда тогда, не знал, что такое «шоколад» и смутно представлял, что такое «конфеты», но я полюбил их с первого взгляда.
Вице-адмирал наблюдал за мной краем глаза, раскуривая трубку. Когда он, наконец, удовлетворился полученным результатом, то выпустил табачный дым в воздух, очень по-доброму улыбнулся и добавил еще пару дымных «колечек».
Угощайся! махнул он рукой, в которой держал трубку, на такую притягательную для меня вазочку.
Я осторожно протянул руку, искоса наблюдая за ним, ожидая, что в любой момент последует окрик и морально готовясь к очередному унижению. Но, серые глаза смотрели с любопытством, но без намека на неприязнь. А улыбка не сходила с, уже морщинистого, лица, окаймленного опрятной седоватой бородкой.
Графу Владиславу Волкову-Романовскому было сто двадцать четыре года. Происходил он из Линии Романовских. Причем, основным Даром этой Линии был Дар Воодушевления, который был бесполезен на огромных пространствах космоса. Он действовал на ограниченном пространстве, заставляя окружающих Одарённого людей действовать более эффективно. Если говорить проще, то окружающие резко «умнели». Солдаты воевали лучше, учёные размышляли быстрее и глубже, любой коллектив под командованием этих Одарённых был на порядок эффективней любого другого такого же.
Это было больше всего похоже на то, как будто все окружающие получали небольшую дозу Эссенса, разгонявшего мозг. Так, собственно, и было, только это была Энергия Подпространства в чистом виде. Обычно, Одарённые из этой линии находили себя в наземных войсках либо вообще в мирной жизни, где, как раз, этот Дар был очень востребован.
Владислав же получил свой Дар от матушки, которая была представительницей одной другой весьма бедной и малоизвестной Линии.
И Дар этот был Дар Предвидения. Очень редкий и очень полезный Дар. Особенно для флотоводца. Волков сделал стремительную карьеру, ведь он, будучи еще командиром боевого корабля, мог частично предугадывать действия противника и корректировать свои силы и средства для успешного противодействия. Он был одним из самых эффективных воинов Империи. Он быстро продвигался вверх, получив под командование сначала флотилию, а затем и целый флот. Операции, проведенные 215-м Имперским флотом, были всегда эффективны и смертоносны.
Однако, с возрастом, Дар стал «сбоить». Как раз таким «сбоем» была нераспознанная диверсия на его флагмане. Проблема была не в том, что Дар отказывался работать полностью, а в том, что он именно «сбоил» показывал недостоверные события. Как опытный флотоводец, граф Волков вполне мог «вытащить» руководство на таланте, опыте и знаниях, но ошибки в планировании, вызванные неправильной работой Дара, могли привести к катастрофе.
Поэтому он и согласился возглавить Академию. Где его неутомимость и жажда деятельности могла сослужить хорошую службу Империи и Императору. «Точка невозврата» по возрасту у старого вояки еще не наступила, поэтому периодически он устраивал неприятные сюрпризы для своих подчиненных, давая неожиданные распоряжения для коррекции будущих событий, которые даже еще не наступили.
Я осторожно взял одну конфету и поднёс к носу. Втянул воздух и особо не впечатлялся, ведь я почувствовал лишь странный, но приятный запах, который становился всё сильнее в то время, как шоколад начал таять в моих горячих пальцах. Я быстро запихнул сладость в рот и сжал губами.
По телу прокатилась волна удовольствия. Это было невероятно вкусно! Это была самая вкусная вещь, которую я пробовал в жизни! Я быстро проглотил, облизал коричневые пальцы, бросил взгляд на вазочку, а затем вопросительно посмотрел на начальника.