Дим, обратился я к «рэперу», вытаскивая сигареты, пойдём подымим?
Пойдём, кивнул он, переводя смартфон в режим ожидания и вставая с кресла.
А твой напарник где? поинтересовался я, когда мы выбрались на улицу.
Верхолаз пожал плечами.
Да хрен его знает! Подтянется. Нам сегодня после обеда билборд на проспекте Калинина монтировать. Неохота.
Что за билборд?
Политика. Депутатская рожа с надписью «Я пришёл дать вам волю!».
Серьёзно?!
Да нет, конечно, шучу. Надпись там другая. Что-то типа «Высокое доверие большая ответственность». Или наоборот. «Бла-бла-бла», короче.
Смотри, сказал я, показывая пальцем на своего преследователя, который сейчас вернулся на исходную к зданию бывшей пожарной части. На этот раз он не бродил взад-вперёд, а стоял на месте и выглядел совсем уж нелепо. Поскольку читал книгу. Большую, толстую и очень старую. В потёртом переплёте чёрного цвета. Кажется, из натуральной кожи. Точно утверждать не берусь, поскольку от нас он всё-таки был слишком далеко.
Нет, поймите меня правильно! Я не против чтения, и сам читать люблю. Причём неважно с каких, так сказать «носителей» с «аналоговых» или электронных. Но в наше время, человек, стоящий на улице, и увлечённо листающий страницы, это, согласитесь, довольно необычное зрелище.
Опять?! удивился Слайд, разглядывая незнакомца. Не, он точно актёр! И, похоже, сейчас роль учит.
По книге?!!!
А почему бы нет?
От сигаретного дыма снова повеяло серой, я сморщился и выкинул окурок на проезжую часть.
Тут из-за угла вырулил напарник Слайда и ещё издали помахал нам рукой.
О! прокомментировал Дмитрий. Явился не запылился. Ты чего опаздываешь?
А что? подходя к нам, напрягся тот. Саныч буянит?
Саныч ещё с Торковки не приехал. Просто нам с тобой после обеда политику монтировать. Не забыл?
Я ничего не забываю, проворчал Косой, тоже вытаскивая из кармана сигарету и прикуривая. К тому же до обеда ещё куча времени!
Да?! возмутился напарник. А в типографию ехать?! А начальство их из дома высвистывать?! А бумаги оформлять?! Дай Бог до двух всё это успеть!
Ладно, ладно, проворчал «рокер», торопливо докуривая сигарету. Сейчас чайку попью и поедем.
2.
Бакланов появился в обед, к моему немалому удивлению бодрый и весёлый, к тому же без запаха свежевыпитой водки.
Привет! он пожал мне руку, плюхнулся на своё место и кивнул на монитор. Поставили, значит, компьютер?
Поставили, кивнул я. Вот, уже работаю.
И показал на экран, где у меня висела фотка Голенбогена-Уруса, а поверх него на втором слое файла PSD сетки с числами. Пока ещё не в шахматном порядке.
Шеф вгляделся в изображение, хмыкнул.
Значит, всё-таки календарь.
Ага.
Ты это. он, словно что-то вспомнив, вытащил из кармана телефон, ткнул пальцем в экран. Надо бы ещё раз к этому кренделю съездить.
К какому кренделю?
К Гелентвагену. И чем раньше, тем лучше.
Зачем?! Мы ж с ним вроде обо всём договорились?
Ему ещё какая-то идея в голову пришла, он СМСку мне прислал. Желает тебя видеть у себя в кабинете.
А мне по телефону позвонить нельзя было?! Озвучить, так сказать, идею?
Бакланов вздохнул.
Наверное можно. Но это же областная администрация! Чиновники! Они привыкли «на ковёр» людей вызывать.
Ох! я покачал головой, затем свернув «фотошоп», встал с кресла. Вот не было печали.
Захватив сумку, я выбрался из офиса и потопал по Крымова в сторону Советской площади.
«Хорошо хоть идти недалеко! Интересно, что им понадобилось? Приделать к изображению господина Голенбогена нимб с крылышками?! Или протрет Путина к каменной стене на заднем плане присобачить?».
Уже дойдя до конца улицы, я вдруг вспомнил о долговязом «актёре» и оглянулся.
Тип в чёрном сюртуке тащился за мной, по-прежнему изображая царя на прогулке руки за спиной, да ещё головой по сторонам вертит. Будто и вправду по Петропавловке гуляет. Только у нас, в отличии от знаменитой крепости, смотреть особо не на что.
«Вот зараза! Точно следит! И чего, спрашивается?! Нашли, мать их, шпиона!».
Мысленно сплюнув, я двинулся дальше, и вскоре уже стоял в вестибюле областной администрации, ожидая помощника Голенбогена.
Где вы ходите?! появившийся, наконец «Кощей» выглядел сердитым.
Я где хожу?! изумился я. Я вообще-то на работе был, ваш заказ делал! А вы меня отвлекаете.
Помощник похлопал глазами. Очевидно в его голове понятие «отвлекать» с понятием «вызов к начальству» никак не состыковывались.
Ладно, пойдёмте.
Мы снова поднялись на третий этаж, только на этот раз ждать в приёмной мне не пришлось. Секретарша, кстати, тоже отсутствовала.
А, господин дизайнер! Голенбоген оторвался от монитора и показал рукой на кресло. Присаживайтесь.
Я сел.
Как продвигается ваша работа? поинтересовался чиновник.
Благодарю вас, хорошо, сухо ответил я. Меня вновь начали преследовать фантомные запахи. Только теперь серой воняло не от сигарет, а от «слуги народа».
«Ну, правильно!» я мысленно усмехнулся. «А чем ещё от этих чертей должно пахнуть?! Фиалками?!».
Я рад, тем временем изрёк Голенбоген, сразу сделавшись похожим на жидкометаллического робота из второго «Терминатора». То же отсутствие эмоций, та же протокольная рожа.
Но у нас есть одно пожелание.
Да, слушаю, кивнул я, вытаскивая из сумки блокнот с ручкой.
На календаре, который вы делаете, я должен быть не один.
А с кем? удивился я, невольно бросив взгляд на портрет Президента за спиной чиновника.
Вот, он протянул мне фотографию. С этим объектом.
Хм! На цветном глянцевом снимке стояла женщина в длинном, вечернем платье, с букетом цветов. Не очень красивая, и уже в годах. За сорок точно. Правда, стройная, не похожая на большинство дам «бальзаковского» возраста.
«Не понял! Наш государев человек, что, свою жену (или кто она там ему?) прославить собирается?! А почему тогда тётка одна сфотографирована?!».
То есть от меня требуется вставить это изображение в тот снимок, который является у нас основным?
Чиновник кивнул.
Совершенно верно. Но не просто вырезать и перенести на новый слой.
Он помолчал, уставившись на свои руки отсутствующим взором, затем снова поднял взгляд.
У этой женщины не должно быть лица.
Э-э То есть как это не должно быть лица?!
Замажьте его.
Чем?!!!
Голенбоген деревянно усмехнулся.
Мне, что, учить вас работе с графическими программами?!
Нет, смутился я. Просто я должен знать чем именно э-э замазывать. Каким цветом?
Думаю, телесным. Пусть у неё вместо лица будет пятно телесного цвета.
Хорошо. А как именно должна располагаться эта фигура, я постучал пальцем по снимку. Рядом с вами? Где-нибудь в стороне?
Рядом со мной, чиновник неожиданно улыбнулся, показав мелкие некрасивые зубы. Не в обнимку, разумеется, но рядом.
Понял. Вы отсканируете снимок?
Берите, отмахнулся Голенбоген. нам он не нужен. У вас-то в конторе, надеюсь, сканер есть?
Имеется.
Я запихал фотографию в сумку, вместе с так и не открытым блокнотом («а чего, спрашивается, записывать?! Такое пожелание, пожалуй, забудешь!»), поднялся с кресла.
Сроки у нас остаются те же?
Те же, те же, вмешался до этого молчавший «Кощей». Хотя, разумеется, оплата будет увеличена. Мы свяжемся с вашим начальством.
«Да они сумасшедшие!» подумал я, выходя из администрации и двигаясь в обратном направлении. «Полные крейзи, если подобные картинки хотят в типографии распечатать и по кабинетам развесить! Интересно, этих говённых слуг народа на вменяемость проверяют? Ну, скажем, при вступлении в должность? У чувака с башкой явно большие проблемы, если он желает видеть рядом с собой тётку с отсутствующим лицом! Интересно, кто она?».
Не выдержав, я остановился, достал из сумки фотографию и принялся её изучать.
«Баба, как баба. Рожа не айс, конечно, но не всем же быть красавицами! Челюсть тяжеловатая и глазки маленькие, широко расставленные, лицо мрачноватое. Стоит на фоне какой-то покоцанной стены. В руках букет роз. Розовых. Розовые розы Светке Соколовой.. А, кстати» я перевернул снимок, надеясь найти имя сфотографированной женщины, но вместо него обнаружил довольно-таки странную надпись: «Мы тебя найдём. Мы тебя не забудем» чёрными, корявыми буквами.
«Опа! Что значит мы тебя найдём?! Угроза?! Интересно, где наш Гелентваген взял этот снимок? И кто она ему? Во, засада!».
Я покачал головой, сунул загадочную фотографию обратно в сумку, после чего машинально оглянулся и, разумеется, тут же заметил своего преследователя.
Хрен в чёрном сюртуке стоял на тротуаре метрах в ста от меня, и снова читал свой дурацкий талмуд.
«Ну, хватит!» внутренне рявкнул я, после чего, резко развернувшись, направился к незнакомцу. Тот среагировал мгновенно. Захлопнув книгу, быстрым шагом, чуть ли не бегом, ломанулся назад и вскоре исчез за углом.
Тьфу, чёрт! вслух сказал я, затем остановился и поскрёб затылок.
Чувствовал я себя очень неуютно. И дело даже не в похмелье.
Во-первых, сам факт слежки, а то, что за мной именно следят, я уже не сомневался. Во-вторых, способ передвижения этого «актёра». Ведь он даже бежал с сомкнутыми сзади кистями!!! Охренеть! Ну, и наконец, третье: куда он девал свою чёртову книгу?! В карман засунул?! Предположим. Только почему я этого не видел?! Вот он стоит читает, вот уже бежит, заложив за спину руки, а где, так сказать, промежуточная стадия?! Да и какой должен быть карман, что бы в него влезла подобная хрень?!
«Нет, надо этим кренделем вплотную заняться! Всё-таки поймать, набить морду и допросить! Или сначала допросить, а потом набить морду? Ладно. Разберёмся».
Настроение и без того далеко не безоблачное, испортилось окончательно, и в офис я вернулся злым, как собака.
Вы представляете, сказал я, обращаясь к Бакланову. Этому Голенбогену Урусу потребовалось добавить в календарь бабу!
Голую? хохотнул шеф, в отличие от меня, пребывающий в хорошем настроении.
Если бы, я вздохнул и продемонстрировал ему снимок.
Да, не Моника Беллучи, кивнул Григорий Александрович. Она вообще кто?
Не знаю. Не сказали. Зато потребовали замазать её лицо.
Бакланов выпучил глаза.
Чего-чего сделать?!
Виталий, до этого особого интереса к нашему разговору не выказывающий, и тот выпрямился, оторвавшись от монитора и уставившись на меня.
Замазать лицо, повторил я.
Чем?!!!
Краской телесного цвета.
А шеф поморгал, а на фига это ему?!
Я молча пожал плечами.
М-да. Тяжелый случай, добавил от себя Виталий. Тебе, наверное, фотку отсканировать надо?
Угу.
Тогда давай сюда. МФУ к моему компу подключен.
Перебросив изображение тётки к себе в рабочую папку, я принялся вырезать её из «стены», вставлять в основной файл, подгоняя по размеру, цвету, свету, контрасту и прочим параметрам. Кроме того пришлось, дабы всё выглядело естественным, копировать на прозрачный фон траву и потом вставлять обратно поверх края платья.
Работа была кропотливой и долгой, поэтому, когда женщина с букетом, и теперь уже с мутным пятном вместо лица, заняла своё место рядом с Голенбогеном, часы показывали половину пятого.
«Ё-моё!» спохватился я. «В семь же за мной Новослободская заедет, а у меня Виагра, бутылки пустые, посуда немытая, рожа небритая, голова грязная! Надо бежать!».
Я закрыл файл, повернулся к Бакланову.
Тот вот уже полтора часа резался в дурацкую игру с цветными шариками, время от времени шёпотом матерясь и слабо реагируя на внешние раздражители.
Григорий Александрович! позвал я.
Чего? не отрывая взгляд от монитора, откликнулся тот.
Мне бы сегодня пораньше уйти. Можно?
А с заказом у тебя как?
Ну, основною работу я сделал. Остались мелочи. Завтра закончу.
Шеф пожал плечами.
Тогда иди.
Спасибо!
Вскочив на ноги, я повесил на плечо сумку, попрощался с коллегами и, выбрался на улицу.
«Дежурящий» всё там же, у бывшей пожарной части, соглядатай, вновь повторил свой трюк с мгновенным исчезновением толстенной книги, после чего, выждав какое-то время, двинулся следом за мной.
«Ну и хрен с ним!» сердито подумал я, вытаскивая айфон. «Сейчас позвоню домой, скажу Виагре, что срочно уезжаю в командировку и отдаю ключи друзьям. Якобы те приехали на неделю из области, и им надо где-нибудь перекантоваться. Прокатит? Прокатит!».
Я нажал кнопку, выводящую гаджет из режима ожидания, и чертыхнулся. Поскольку экран остался чёрным, мёртвым.
«Разрядился падла!» скрипнул зубами я. «Ну, твою мамашу!!! Гнилое яблоко хреново! Нет, меня когда-нибудь этот долбанный телефон в гроб загонит!».
Правильно говорят: Бог наказывает человека даже не за жадность, а за дешёвые понты! Понты же, как известно, не только дороже денег, но и здравого смысла.
Вот я, например, в своё время приобрёл себе айфон, не потому-что был фанатом Apple, а потому-что хотелось казаться солидным и упакованным. Мол, вы, лохи, все с самсунгами рассекаете, а я, весь такой красивый, весь такой в белом, пользуюсь статусным, дорогим, и следовательно удобным гаджетом! Типа жизнь удалась.
Потом ещё полгода я изображал, что всё в порядке, всё путём, теперь же только отсутствие средств не позволяет мне купить что-нибудь более вменяемое. И утопить изделие с обгрызенным яблоком на корпусе в самом вонючем, самом грязном деревянном нужнике, где-нибудь за городом.
Apple очень неудобная, очень НЕДРУЖЕЛЮБНАЯ по отношению к пользователю система. И дурная «винда» по сравнению с «иосами» просто образец легкости и вкуса!
Чуть ли ни каждое действие на айфоне танцы с бубнами и матерными песнями. Почему, для того, что бы тупо скопировать СВОЮ музыку со СВОЕГО же компьютера на это, прикидывающееся крутым гаджетом недоразумение, я должен лезть в интернет искать способы осуществить задуманное?! Постоянно отбрыкиваясь от навязчивых, как клопы напоминаний (а то и требований): зайти туда-то, сделать то-то, пароль ввести, обновить, сохранить, шнурки погладить! Не говоря уж о более сложных вещах.
В случае с айфоном (да и вообще со всей продукцией шараги дедушки Джобса, царство ему небесное!) не человек управляет гаджетом, а гаджет человеком.
А я не люблю когда мной управляют.
3.
Чёртов соглядатай тащился за мной по пятам, и уже переходя Волжский проспект, я поймал себя на очень неприятной мысли. Настолько неприятной, что мне даже пришлось остановиться.
«Вот чёрт! А что если этот хрен в сюртуке знакомый или даже родственник нашей Оксаночки?! И теперь будет меня шантажировать?! А? Такое возможно? Да как два пальца об асфальт! Может я вообще стал объектом некоего заговора? Девица меня трахает, заявляет об изнасиловании, а её сообщники начинают разводить трахнутого лоха на бабло?! Причём, поэтесса теперь знает, что я собираюсь выйти за тьфу! жениться на богатой тётке! Ой, мама дорогая!».
Тут справа истерично задребезжал звонком трамвай, и я, вздрогнув, двинулся дальше.
«И что теперь делать?! Ловить длинного и бить ему морду?! А толку-то? Но главное: зачем за мной следить?! Куда я с подводной лодки денусь?!».
Дома я обнаружил дрыхнувшую в моей рубашке Виагру, всё тот же бардак в комнате; на кухне лужу кофе на столе и осколки разбитой чашки.
З-зараза! процедил я сквозь зубы, вернулся в спальню и воткнул тройник обратно в розетку. Очнувшийся телевизор заорал на предельной громкости что-то тошнотворное. В смысле попсовое.
Я заорал вместе с ним:
Подъём!
Оксана открыла один глаз, произнесла, судя по движению губ матерное и, повернувшись на другой бок, закрыла голову подушкой.
Я сказал подъём! подушка полетела в сторону, одеяло тоже, затем я всё-таки убавил звук. Чего, спрашивается, соседей пугать?!
Вставай, красавица! С добрым утром!
Виагра села и мрачно посмотрев на меня, буркнула:
И тебе по тому же месту! На фига орать-то?!
Времени нет! я вытащил из шкафа свой единственный костюм и критично осмотрел его со всех сторон. Дешёвка, конечно, но куда ж ты денешься?! Дрескод, понимаешь!
Времени на что? девица, порывшись в пачке, всё-таки выковыряла оттуда сигарету и, щёлкнув зажигалкой, прикурила.
На то, что бы собраться! И мне, и тебе! Я уезжаю.