Новослободская готовить не умела, и не любила, поскольку питалась всю жизнь по ресторанам и не собиралась что-либо менять, сам я тупо ленился. И желчно завидовал, самой что ни на есть чёрной завистью, тем своим собратьям по полу, кому повезло найти бабу, умеющую не только варить яйца с пельменями и кипятить воду.
Суки! захлопнув холодильник, буркнул я, обращаясь к человечеству в целом и к отсутствующим женщинам поварихам, в частности. И денег нет!
Порывшись в карманах джинсов, я выудил оставшуюся после покупки холстов сотню, скатал её в трубочку и воткнул в пластмассовую баночку с зубочистками. Ибо больше она ни на что не годилась. Только на украшения.
«У кого бы занять?» начал было прикидывать я, когда вдруг во входную дверь позвонили.
«Надеюсь, это не моя обожаемая невеста!» испугался я, на цыпочках переместился в прихожую и приник дверному глазку.
И с облегчением выдохнул. Поскольку, вместо своей, сексуально озабоченной миллионерши, увидел небритую физиономию моего приятеля Михалыча. Сергея Воронина, если по паспорту.
Открывай, давай! глухо донеслось из подъезда. Что за идиотская привычка запираться?!
Совсем уже? проворчал я, отпирая замок, впуская гостя в прихожую, и стуча указательном пальцем по лбу. Мне чего, дверь открытой держать?
Конечно, убеждённо произнёс он, прислоняя к стене гитару (в чехле) и водружая на обувную тумбочку водку (в холщёвой сумке). По крайней мере, я так понял, услышав характерное звяканье.
Погоди, я не один, остановил приятель, когда я уже собирался закрывать дверь.
А с кем?
Оксан, чего мнёшься? Залазь! скомандовал Сергей, выглянув наружу.
В прихожую зашла девица лет двадцати с небольшим, рыжая, в чёрном, «готовском» прикиде.
Здрасьте, меланхолично произнесла она.
Привет, несколько озадаченно среагировал я, поскольку Михалыч, как правило, являлся вовсе не с представительницами прекрасного пола, а совсем наоборот. В смысле с друзьями алкоголиками.
«Что это его вдруг торкнуло? Решил переквалифицироваться в бабники?».
Оксана, принялся изображать из себя светского человека Воронин, представляя мне девицу. То есть Ксюха. Но лучше использовать погонялово Виагра, и он подмигнул.
Я смутился.
Кремлёв. Леонид. Можно просто Лёня.
Вот и познакомились! кивнул приятель, успевший к тому времени стащить с себя кроссовки. А знакомство что?
Что? не въехал я.
Знакомство отмечать принято! он укоризненно покачал головой, после чего, подхватив булькающую сумку, двинулся в сторону кухни. Вот сейчас и отметим.
Через сорок минут мы уже сидели в комнате, расслабленные и благостные. На журнальном столике возвышалась бутылка водки, вокруг неё, как олигархи вокруг Президента, выстроились стопки и высокие стаканы с соком; даже закуску Михалыч не забыл, правда, довольно странную половинку репки с пучком укропа. Ладно, хоть, не крапивы.
Знатно! изрёк Воронин, откусывая кусок корнеплода и начиная энергично работать челюстями. Между прочим, советую, он показал пальцем на репу. Экологически чистая закусь! Не хухры-мухры.
Я помотал головой и, вместо того, что бы поддержать организм правильной закусью, в очередной раз закурил.
Я вообще, когда выпью, курю часто.
А мне можно сигаретку? спросила Виагра. В смысле Оксана.
Тебе, солнышко моё, с нами всё можно! разулыбался Михалыч. И сигаретку, и чего подлиннее.
Девица, тяжело вздохнув, закатила глаза.
Пошляк!
Тот хохотнул.
Что естественно, то не безобразно!
Между прочим, мой приятель сделался серьёзным, Оксаночка у нас поэтесса. Неплохие стихи пишет. И даже хорошие.
Виагра фыркнула.
Сам ты! Поэтесса.
А я вообще никто! Михалыч пожал плечами. Ни поэтесса, ни даже поэт, и не музыкант.
Ну, это у него бывает. Самоедство, как одно из средств самоиндификации.
Ты, не музыкант, сказал я. Не пора ли тебе гитару взять?
Можно, он кивнул. Только ещё по одной рюмочке пропустим, и вперёд!
Неожиданно Оксана опустила голову вниз и принялась читать стихи.
Странные, надо сказать. Написанные и вправду весьма неплохо, но на таком уровне откровенности, что мне сделалось не по себе.
Это было не пошло, не грубо. Скорее жутко.
Ну, как?! поинтересовался Воронин с таким видом, будто не Виагра, а он сам декламировал сейчас о «вытекающей из сердца сперме», о «вагинальных оргазмах, похожих на боль» и прочей романтической физиологии.
Круто, пробормотал я, стараясь не смотреть на девицу. Правда, здорово.
Да ты не смущайся, неожиданно ухмыльнулась Оксана. Я знаю, какое впечатление произвожу. Просто, мои стихи надо запивать водкой.
Что мы сейчас и сделаем! согласился Михалыч, вновь хватаясь за бутылку и разливая. А потом я спою.
Мы выпили, мой приятель, как и обещал, вытащил из чехла гитару, провёл пальцем по струнам.
Давай что-нибудь новенькое, предложил я.
Воронин кивнул и начал петь. На этот раз песня была политическая, про тридцать восьмую параллель. Если кто не в курсе то это разделительная линия между двумя странами Северной Кореей и Южной. Правда, в тексте не упоминались ни Ким Чен Ын, ни тем более американский президент. Речь тут шла, как я понял, вообще о конфликте цивилизаций.
Ништяково! Виагра затянулась очередной сигаретой, затем стащила с плеч чёрную, полупрозрачную кофту, оставшись в футболке с изображением Смерти. В широкополой шляпе, с косой. Жарко у тебя тут, объяснила она, поворачиваясь ко мне.
Значит, надо срочно принять на грудь холодненького! подмигнул Михалыч, снова берясь за бутылку.
Дурацкая, конечно, у него черта гнать, как на пожар. То есть глотать рюмку за рюмкой, не успевая ни закусить толком, ни покурить, ни поговорить.
С чего такая спешка? тоже удивилась Оксана. Мы куда-то торопимся?
Торопиться надо всегда! убеждённо заявил Воронин, наполняя стопки. И во всём! Ибо никто не знает, что ждёт нас за поворотом.
Никто, подтвердил я, улыбнувшись. Может плохое, может хорошее; красивая женщина, тут я скосил глаза на девицу, и на неё саму, и на её футболку или смерть с косой. В том-то вся и прелесть! Ничего заранее неизвестно, и всё возможно.
Правильно, согласилась Виагра. Никогда не знаешь, успеет ли твой партнёр вытащить член до того, как кончит, или нет.
Я чуть не подавился куском репки, которую всё-таки решил попробовать, закашлялся. Михалыч заржал.
Ничего, ничего, привыкай! У нас водка ещё не скоро кончится.
Ужас, какие все стеснительные! девица сделала невинные глаза. И всех-то я смущаю! А чего спрашивается?! Дрочить на порнуху никто не стесняется, а как о жизни поговорить, так сразу закуской давиться начинают. Кстати, знаете, вдруг оживилась она, я тут недавно была на одном нудистском пляже, на юге, и видела там специальную беседку для занятия онанизмом.
Зачем? не понял Воронин.
Что бы у мужиков болт не вставал на каждую встречную. Пойдёт, затвор передёрнет и часа два никаких проблем с эрекцией.
Я почувствовал, что у меня краснеют уши.
Разумно, Михалыч задумчиво посмотрел на настенный календарь с полураздетыми фотомоделями. Чего, действительно, мучиться?! Это ж надо ходить по пляжу и всё время отвлекаться на что-нибудь. Ну, например, представлять, будто ты не среди голых тёток, а в зоопарке, скажем. И на фига тогда вообще весь этот нудизм нужен?! Никакого эстетического наслаждения!
Да уж, заморожено изрёк я, стараясь особо не разглядывать задравшуюся футболку Виагры. Вернее её живот с кольцом в пупке и краем татуировки, уходящей куда-то вниз. Хотя, почему «куда-то»? Известно куда.
А ты на нудистском пляже был? неожиданно поинтересовалась она, поворачиваясь ко мне и выпуская изо рта кольцо дыма. Почти идеальное.
Был, всё так же заморожено подтвердил я. На «Дюнах».
Оксана наморщила лоб.
Дюны? Это где?
Под Питером, подсказал Михалыч, разливая водку.
А, ясненько. И как?
Чего как? не понял я.
Как впечатления?
Нормальные впечатления. Голые все.
Возбудился?
Я не настолько сексуально озабочен, тут мне снова пришлось отвести глаза и неопределённо кхекнуть.
Она хихикнула.
А насколько?
В меру.
Всё! Виагра хлопнула себя по коленкам. Теперь точно про тебя стихотворение напишу!
Воронин с серьёзным видом кинул.
Обязательно! Могу первые две строчки подсказать: «я не очень, я не очень сексуально озабочен».
Плагиат, с отвращением сказал я. Песня такая была в семидесятых годах прошлого века. Блатняк.
А у нас в городе нудистский пляж есть? поинтересовался Михалыч.
Есть, девица кивнула. На Таманке.
Подумала, после чего добавила:
Летом.
Ясен пень, что не зимой! мой приятель хмыкнул. Хотя, на Крещение, например, многие в прорубь ныряют в чём мать родила.
И ты нырял?
Не, он помотал головой, я холод не люблю.
А давайте, сейчас это выпьем, Виагра с энтузиазмом кивнула на бутылку, возьмём ещё и пойдём на Таманку!
Голыми купаться?
Ага!
А давай! неожиданно даже для самого себя, поддержал я девицу. Всё-таки и мне спиртное уже по мозгам дало. Сегодня тепло, и даже жарко. Хорошо!
Михалыч с сомнением посмотрел почему-то на обгрызенную с трёх сторон репку.
Идти далеко, не совсем уверенно сказал он.
Ничего не далеко! Минут за пятнадцать доберёмся. Это если выпивать по дороге будем. А не будем так и за десять! Таманка тут близко.
2.
Осторожнее! проворчал Воронин, придерживая Оксану за локоть. Тропинка скользкая.
Нормальная тропинка! проворчала та, после чего вырвала руку, сделала шаг вперёд и чуть не загремела вниз прямиком на омываемые речной водой, валуны. Хорошо хоть я успел ухватить сексуально озабоченную поэтессу за полу куртки.
Спасибки! прокомментировала она мои действия, затем остановилась (уже в который раз за последние полчаса) и уставилась на очередные заросли.
Ну? поинтересовался Михалыч. Вспомнила, наконец?
Кажись там, Виагра кивнула направо.
Я вздохнул.
Как выяснилось, что-то найти здесь, в дельте реки Таманки, протекающей через центр (!) города, оказалось делом весьма затруднительным. Особо с пьяных глаз.
Неширокая и совсем неглубокая, река, тем не менее, текла чёрти как, уходя то вправо, то влево, делая многочисленные петли и местами закручиваясь чуть ли не знаком бесконечности (для тех, кто не в курс, это заваленная на бок восьмёрка).
Как только мы спустились вниз, в чудовищные джунгли из ольхи, ив, крапивы и борщевика, наша изрядно окосевшая собутыльница, мгновенно потеряла направление и принялась блуждать, время от времени, естественно останавливаясь и подкрепляясь очередной дозой горячительного.
Кроме ещё двух бутылок водки, мы волокли с собой гитару, большой баллон с «колой» и остатки закуси. В смысле всё ту же репку.
Ветки то и дело тренькали по струнам, создавая нам авангардное музыкальное сопровождение.
Почти Шнитке, задумчиво прокомментировал Михалыч, в очередной раз выдрав инструмент из зарослей крапивы. Жжётся зараза!
А на фига нам вообще этот дикий пляж искать?! сказал я. Давайте прямо здесь остановимся, выпьем ещё, разденемся и искупаемся?! И обратно пойдём.
Виагра оглядела берег, усеянный пластиковыми бутылками и консервными банками, упрямо помотала головой.
Не, здесь грязно. И неинтересно. Да не парься ты! Ща найдём!
Ещё полчаса блужданий и мы, наконец, дошли.
На травянистом берегу, под ивами, сидели две компании с водкой. Одни и вправду голые, вторые одетые. И те, и другие, поглядывали друг на друга с интересом. Очевидно, потому что в первой компании имелись обнажённые женщины (правда, в большинстве своём, мягко говоря не совсем стройные и интересные), а во второй жарили шашлык.
О! обрадовалась Виагра, останавливаясь, и снимая кофту. Дошли! Теперь можно с чистой совестью выпить!
Затем она попыталась стянуть с себя джинсы и тут же, потеряв равновесие, шлёпнулась на задницу.
Ё-моё, что за мужики пошли?! Хоть бы кто-нибудь женщине помог!
В смысле подняться? уточнил Михалыч.
В смысле раздеться! рявкнула Оксана.
Давай помогу! сказал я, присел рядом и начал стаскивать с неё штаны. Джинсы были модными, чрезвычайно узкими, поэтому стягивались с трудом. Зато сразу вместе с трусами. Ну и носками заодно.
Воронин неожиданно покраснел и, отвернувшись, принялся разуваться.
Пойду воду попробую, наконец буркнул он.
На вкус? хмыкнул я.
Сам дурак! отреагировал он, добрёл до реки и сунул в воду ступню. Нормально! Купаться можно!
Не купаться пришли! проворчала Виагра, снимая футболку, после чего повернулась ко мне спиной. Лифчик расстегни.
Я судорожно сглотнул и принялся возиться с застёжками, ощущая себя несколько странно, поскольку впервые совершал подобное действо на людях. Обычно обстановка была более интимной.
Фигура у девицы оказалась весьма приличной. Узкая талия, аккуратная задница, длинные ноги. По сравнению с Ириной Анатольевной Новослободской богиня!
А зачем мы сюда пришли? поинтересовался я.
Как зачем?! удивилась Оксана. Водку пить, конечно!
В голом виде?
В голом виде, потому-что жарко, она окинула меня взглядом с ног до головы. А ты так и будешь в одежде?
Зачем же в одежде? вздохнул я и принялся неторопливо расстёгивать джинсы. Можно и без одежды.
Вообще-то я самого себя не стесняюсь. Не гоблин какой, и не тюфяк с необъятным пузом. Да и размер, женщин, как правило, устраивает. Вполне себе средний. Нормальный. Ну, вы поняли, о чём это я. Просто, и вправду стрёмно на глазах у незнакомой девицы раздеваться. Причём, полностью. На Финском заливе я хоть был с людьми, с которыми вместе раньше и в баню ходили, и в ту же прорубь ныряли. А тут.
Ты чего белый такой? Виагра уставилась на мои гениталии с таким видом, что мне сразу захотелось чем-нибудь прикрыться. Загорать не любишь?
Некогда, проворчал я, усаживаясь на свои же шмотки (ненавязчиво при этом загородившись гитарой) и протягивая руку к бутылке. А стаканы где? А вот, вижу!
Михалыч, вернувшись к «нашему шалашу», дикими глазами посмотрел на голую девицу (из чего я сделал вывод, что вместе они всё-таки ещё не спали) и, нерешительно потоптавшись возле нас, стащил рубашку.
И что? И всё? Оксана криво улыбнулась. Ой, трусливые мужики пошли!
Давайте выпьем сначала! проворчал тот. И вообще я замёрз.
Или остыл, нуддистка взяла протянутый мной стакан, выпила.
Да меня и вправду знобит чего-то! сердито произнёс Воронин.
Логично. А рубашку он снял, что бы знобило меньше?
Эх! Классно! Виагра нахально отняла у меня только что прикуренную сигарету и завалилась на травку. Я окинул взглядом её фигуру и ещё плотнее прижал к себе гитару. А то неудобно получается. И кабинок для онанизма поблизости нет.
Ну, ещё бы! Потусуйтесь с невестой килограммов эдак в сто двадцать весом, и я на вас посмотрю! Тут не только на голых женщин вставать начнёт.
Михалыч проглотил свою водку и тоскливо огляделся по сторонам. Потом вдруг оживился.
За дровами схожу! радостно сообщил он. Надо костерок сделать!
Давай, лениво одобрила наша спутница. А вернёшься купаться пойдём.
Я бросил взгляд вниз, всухую сглотнул.
«Так. Надо отвлечься! Срочно! О чём бы таком подумать, крайне асексуальном? Представим себе голую Ирину Анатольевну в обнимку. скажем, с горбатым карликом. Хм! Карлика жалко. Он-то в чём виноват?».
Ты Михалыча давно знаешь? вдруг спросила Вигра, отбрасывая окурок и закидывая ногу на ногу.
Года полтора два. А что?
Да странный он. Вроде продвинутый чувак, а член показать стесняется. У него настолько маленький?
Не знаю! сердито сказал я. Не видел.
Бросил на неё косой взгляд, усмехнулся.
А ты?
И я не видела, Оксана поменяла позу, раздвинув ноги.
Я тут же перевёл взгляд на одетую компанию, потом на открытую бутылку водки, потом на валяющийся в траве окурок. Хотел было представить себе вылезающую из могилы страшную гнилую бабку-зомби, но ничего не вышло. Перед взором (теперь уже внутренним) так и висело изображение девицы в недвусмысленной позе.