Эти терзания к концу второй пары совсем измучили и извели его, и он как мог успокаивал себя тем, что прочтет все в учебниках и восполнит пробел в информации. После этого небольшое подобие ответственного равновесия снова установилось в его душе.
Пара кончалась, осталась досидеть еще одну, а Андрей чувствовал, что словно летит сквозь желоб колодца в какую-то бездну, и впереди перед ним черная холодная сумрачная вода с кишащими в ней крысами, и еще совсем немного, и произойдет его абсолютное психическое падение.
Настроение было странным оно не было ни хорошим, ни плохим, сам Андрей его определял как «туманность». В зомбированном состоянии он досидел до конца учебного дня, стараясь гнать от себя мысли о своей трагической неспособности противостоять болезни, и, схватив сумку после звонка, отправился домой в весьма ощутимой спешке.
Мать, как оказалось, была дома, взяла больничный в связи с плохим самочувствием. Она тут же почувствовала, что с состоянием Андрея снова что-то не так, попыталась узнать у него, в чем дело, и ее расспросы вызвали у него панику, он в несколько резковатом тоне попросил оставить его в покое, заперся в своей комнате, всем поведением показывая, что к нему лезть не стоит.
Злобно раскрыл ноутбук и уставился в новостную сводку. Руки у него сжались в кулаки, он несколько секунд просидел, смотря на пустую строку поисковика. Мысль о том, чтобы снова схватить велосипед и покатить черт знает куда, лишь бы отвлечься от неведомого, творившегося с ним, показалась ему устаревшей до смехотворности, и он тут же отсеял ее. Хотел позвонить своим школьным друзьям, чтобы встретиться с ними где-то в «Макдоналдсе», но понял, что не хочет ни с кем общаться, и плюнул на эту затею тоже.
Машинально стал читать новости Яндекса, и ему бросилось в глаза странное сообщение о том, что полицейские берут в оцепление Триумфальную площадь, так как там с часу на час должно состояться некое оппозиционное мероприятие, которое не было санкционировано городскими властями. Андрей вдруг проявил заинтересованность этим событиям и стал шерстить Яндекс в поисках неизвестного ему действа, которое вот-вот должно состояться на площади. Андрюха всегда был далек от политических треволнений, но именно сейчас это было как раз то, что требовалось ему как глоток чистейшей родниковой воды. Именно такая движуха должна вернуть его к жизни. Ну так и есть, и Андрей, обрадованный своим открытием, сам не заметив, стал поспешно собираться на это неведомое.
Глава 7
Мама была очень удивлена его внезапным уходом, он заявил, что едет гулять в центр, и, казалось, успокоил ее. Выйдя из дома, Андрюха на невероятном душевном кураже взял курс к метрополитену.
Довольно быстро доехал до «Маяковской», вышел на перрон и поднялся на эскалаторе. Толпа словно волнами накатывала на площадь уже от самых дверей. Судя по всему, мероприятие уже началось. Вдруг откуда ни возьмись, где-то с левой стороны, появился Эдуард Лимонов в окружении ближайших приспешников. Андрей сразу узнал его, так как часто с друзьями в анекдотическом ключе обсуждал его книжки. ОМОН и милиция заняли весь центр площади, чуть правее от Андрея, на полпути между метро и центром Триумфальной, толпился костяк активистов, они орали нечленораздельные лозунги, которые тонули в общем вое и сумбуре. Андрей с любопытством протолкнулся поближе, к железным оградам, которыми все вокруг было оцеплено, и в эту минуту там началось самое месиво. ОМОН пошел в наступление на группу, и весьма быстро замелькали в воздухе дубинки, поднялись вопли; Андрей увидел, как тащат в автозак какого-то окровавленного парня.
На той кучке милиция и остальные силы правопорядка не остановились, и вскоре к консерватории стали подступать с двух сторон группы бойцов. Андрей вдруг увидел по ту сторону заграждений взлохмаченную шевелюру Алексея Венедиктова, главного редактора «Эха Москвы», который рьяно что-то доказывал полицейскому сержанту.
Вокруг Андрея поднялись вопли о России без Путина, за свободу, равенство и братство, и он пафоса ради тоже стал вопить: «Россия будет свободной! Долой власть чекистов!» Он и сам не заметил, как это занятие пришлось ему по душе. Он выплескивал весь свой негатив и стресс, накопившийся за последние дни, и оказался одним из самых активных в своей кучке.
Он толкался в первом ряду и вдруг обнаружил, что прямо на них надвигается угрожающая группа омоновцев. Мужики из толпы стали образовывать цепь, чтобы противостоять им, и призвали Андрея присоединиться к ним, но он решил, что так точно руки себе переломает, и отказался. И потом начался сумбур, омоновцы стали вырывать из кучи-малы самых активных участников, и в какой-то момент чьи-то сильные руки подхватили Андрея, оказавшегося между Сциллой и Харибдой, за подмышки, чей-то вкрадчивый голос произнес: «Молодой человек, а вы пройдете с нами», потом эти же руки бросили его в лапы двух омоновцев, бойцы согнули Андрея и повели через толпу к автозакам. «Парня-то отпустите!» сердобольно выкрикнула какая-то женщина. Кто-то прямо ему в лицо сунул фотоаппарат и сфотографировал, Андрей обрадовался, поняв, что его фотка обязательно появится на каких-нибудь интернет-порталах и он прославится, получит свои пятнадцать минут славы.
Бойцы прижали его к автозаку и, расставив его ноги, обыскали, после чего втолкнули в салон и умчались дальше задерживать граждан. В автобусе сидело уже человек пять, Андрей оказался самым младшим. Они жарились на пекле в этом автобусе час, после чего их повезли в участок.
Там, в милиции, царила тотальная бюрократия. Андрею со своими горе-товарищами пришлось прождать в автобусе пару часов, прежде чем его повели на допрос.
Он оказался перед комиссией ментов, которые подбросили ему какую-то бумажку и потребовали ее подписать. Андрей прочел ее и увидел, что обязан выплатить штраф в размере пяти тысяч рублей завтра в этом же здании в девять часов утра. Скрепя сердце, он подписал эту бумагу и был отпущен. Был уже поздний вечер, мама тревожно названивала ему еще в участке, но он не брал трубку. И лишь сейчас он ей ответил и честно во всем сознался. Она пришла в ужас.
Дома она встретила его грустно и печально, он сказал, что надо уплатить штраф. Его состояние было взвинчено-возбужденным, глаза блестели. Мама, качая головой, протянула ему деньги.
Наутро Андрей был там. С ним беседовал капитал милиции, довольно вежливо, однако Андрей понял, что милиционеры уже связались с руководством его курсов и доложили обо всем ректору. Капитан милиции пригрозил тем, что теперь у Андрея будут проблемы с учебой, а потом, возможно, и с работой и выездом за границу. На Андрея все это не особо действовало, он только был слегка расстроен, что его преподаватели теперь в курсе, так как он не хотел лишних обременительных разговоров с ними. В тот же час беседа длилась недолго Андрей сумрачно покинул участок и двинул на курсы.
Там его сразу же отвели к ректору. Разговор был спокойный, однако Андрею сказали, что теперь он на особом учете не только в полиции, но и здесь, и, если подобная история повторится, он вылетит с курсов как пробка из бутылки. Андрей иронично подумал о том, что сказал бы ректор, узнай он о его проблемах с головой.
Слушок успел разнестись по его группе. Парни после второй пары обступили Андрюху, словно по-новому увидев его. Как ни странно, от некоторых ребят Андрей услышал слова солидарности с его поступком и почувствовал, что сфера отчуждения вокруг него рухнула, и он как будто снова свой. Староста хлопнул его по плечу, и остаток учебного дня прошел задорно.
Возвращаясь домой, Андрей удовлетворенно подумал, что терапия удалась, и ему действительно на последние сутки удалось вырваться из кольца навязчивых состояний. Ему даже не хотелось домой, он понимал, что с каждым метром приближения к своей квартире этот драйв, царящий в его душе, немного притупляется.
Мама слегка испортила настроение своим агрессивным настроем к нему и запретила впредь участвовать в подобном, на что Андрей отреагировал легко и с юмором. Она, в отличие от него, очень переживала из-за произошедшего и того, что он теперь на милицейском учете. Андрей благоразумно не стал рассказывать ей, чем ему пригрозил ректор.
В отличие от вчерашнего дня, настроение у него было на подъеме, несмотря ни на что. Он довольно быстро нашел на каком-то оппозиционном портале свою фотографию, которую сделал неизвестный лихач в момент его задержания. Андрею даже пришла в голову мысль поставить ее на аватар в соцсети, однако он все же отказался от этой затеи.
Потом ему позвонил Миха и пригласил на тусовку одногруппников. Андрей записал адрес и вскоре отправился туда. Это была квартира старосты, и там была собрана почти вся группа.
В ванной вдруг Андрей, к своему ужасу, зациклился на полотенце, когда, вытерев руки, стал по несколько раз его перевешивать, так как он вдруг испугался, что ситуация выходит из-под контроля. Это было словно удар под дых. Весь запал стал покидать Андрея прямо в ванной. Не веря тому, что это происходит именно здесь, в этом месте, он медленно развернулся к зеркалу, как он всегда делал в санузлах, когда становилось не по себе, и взглянул на свое отражение. На него смотрел взлохмаченный парень, в глазах которого стоял немой растерянный вопрос. Андрей буквально осязаемо ощущал, что одна часть его мозга танцует сама по себе и постоянно заставляет его перестраховываться, выполняя эти дурацкие действия, от совершения и осознания которых у него падает настроение.
Вдруг в дверь постучали. «Че застрял?» Андрей спешно заставил себя собраться, и спустя полминуты с тяжелым сердцем вышел из ванной. Тусовка была в разгаре. Инцидент в ванной сделал его несколько угловатым и социально неуклюжим. Он чувствовал, что ему все сильнее становится не по себе. Большинство парней общалось с девушками. Андрей же не хотел присоединяться к ним.
В какой-то момент он остался абсолютно один в своем углу. Чтобы чем-то себя занять, он развернулся к стеллажу с книгами и стал перебирать их. Вскоре нашел что-то интересное, раскрыл и на некоторое время углубился в чтение. В какой-то момент он почувствовал, что вот-вот начнет по второму разу перечитывать один и тот же абзац, спешно захлопнул книгу и убрал ее в шкаф. Тут он заметил, что две одногруппницы смотрят на него с каким-то презрительным недоумением. Эти взгляды неприятно кольнули Андрея, он отвел глаза, отыскал Миху со своей тусней на кухне и присоединился к ним. Он был вялым, разбитость вдруг снова взяла над ним верх.
Потом эта компания снова направилась в гостиную, чтобы устроить какую-то массовую игру, а Андрей расхотел туда возвращаться, так как там были как минимум две эти неприятные особы. Он объявил, что пошел домой. Парни пожали плечами. Андрюха, распрощавшись с ними, в тревожном и сумрачном расположении духа спустился на улицу и поехал. Моросило, погода была весьма отвратительной, под стать его круто изменившемуся духовному настрою. Он хотел зарыться с головой под одеяло и снова улететь в сладкие грезы Морфея.
Глава 8
Вернувшись домой, он так и поступил. Но ему долго не спалось. Он вертелся с одного бока на другой, несколько раз открывал глаза, пялился в потолок, множество беспорядочных опасений проносилось в его голове. Ему вдруг стало казаться, что угрозы ректора не так уж безобидны, на него свалилось осознание того, что в первую же неделю обучения на курсах он схлопотал подобное предупреждение, что было не очень хорошим знаком. В конце концов он заснул, углубился в какой-то туннель, по бокам которого сверкали огненные ленты, переливаясь как на дискотеке. Он несся вперед, к окну синих солнечных небес, которые просматривались вдалеке, но не успел долететь, так как его резко вырвал из этого действа звон будильника.
Рутина навалилась на него. Снова подъем, одежда, завтрак, полумучительное нахождение в ванной комнате, выбегание пулей оттуда, быстрое напяливание одежды и выход на улицу, на которой ничего не меняется уже миллионы лет. Тряска в автобусе. И вдруг его пронзило громадное нежелание возвращаться на курсы. Андрей сжал внутренние душевные кулаки и собранно покинул салон автобуса, когда приехал на остановку со своими курсами.
Они встретили его как-то недружелюбно, хмурые стены хранили мрачное молчание. Народу было довольно мало. Видимо, в последний день недели все решили устроить себе сиесту. Но парни были здесь. Они поинтересовались, почему он так рано вчера свалил, на что Андрей ответил, что ему хотелось выспаться после наполовину бессонной ночи, проведенной в полицейском участке, и этот ответ, судя по всему, их устроил.
На первой паре с Андреем стал происходить какой-то эксцесс. Сидя на предпоследней парте и записывая в тетрадке лекцию, он замучился банальной для его болезни вещью желанием проставить пожирнее точки в написанных ранее предложениях. Желание было настолько сильным, что панические волны буквально осязаемо скатывались по нему до пят. Скорее всего, он испугался слишком тесного контакта, который за последние сутки у него произошел с группой, и его одолело старое желание все проконтролировать, которое в данный момент выражалось в том, что ему необходимо было пять проставить точки в двух предыдущих предложениях. Андрей некоторое время довольно слабо противился этому желанию, но его натура вкупе с неврозом взяли верх, и он совершил это действие. Сделал и вроде как успокоился, однако привычное пиление самого себя также не замедлили себя ждать за то, что он в очередной раз ведется, как мальчишка, на поводу у проклятого бреда, который дислоцировался в голове, как гитлеровский наймит.
После пары Андрей пришел в шок, поняв, что за его спиной сидели люди, которые могли все видеть и на которых он почему-то не обратил внимание. Более того, это были те самые девушки, которые буравили его взглядом на вчерашней тусовке, отчего ему стало еще больше не по себе. По выражениям их лиц он мгновенно понял, что они реально все видели, так как пялились на него как на полоумного, выпучив глаза и демонстрируя всем видом, что не сомневались в том, что у него есть проблемы с головой.
Душа ухнула в пятки. Быстро покидав манатки в сумку, он покинул аудиторию и направился на следующее занятие. Мысль о том, что его застукали, вышибла напрочь все навязчивости из головы на весь оставшийся учебный день. Он пребывал в состоянии какой-то панической прострации и слепо и бездумно записывал за преподавателями все, что они говорили, но сам был где-то далеко.
Он чувствовал, как эти девицы оглядываются на него в течение всего дня, морщатся и смотрят как на дикое животное, которое надо запереть под семью замками. Он мрачно кинул тетрадь в сумку после последней лекции и хмуро, тяжелой поступью зашагал домой.
Глава 9
Выходные стали какими-то сумрачными, он ни с кем не хотел встречаться. Сидел в своей комнате, уткнувшись в книги, как сыч, коим окрестила его мать. Только под вечер воскресенья пошел со школьными друзьями на футбол. Гонял мяч как безумный, носился, словно торнадо. Его приятели не могли взять в толк, что с ним происходит. Им двигала какая-то энергия лютого куража, смешанного с безысходностью, и парни решили, что у него выдалась просто тяжелая неделя, тем паче сам Андрей ни о чем не распространялся. Наигравшись вдоволь, он постоял с парнями, и остроты летели из его уст, как смачно отточенные афоризмы. В душе у него был надрыв.