Дин стремился к ним, хотел стать частью команды. Подглядывая через щель между дверью и косяком, он видел старый свитер на спине одного из парней, но не игру. Приближался по шажку, стараясь и не отвлекать, но и не остаться незамеченным. Гэшники увидели его.
Че? скорее выплюнул, чем сказал парень с оттопыренными ушами и узкими глазами.
Дин дернулся и сделал вид, будто куда-то шел.
Давай с нами, предложил мальчик в очках и заклеенным пластырями с ватой правым глазом. Малой остановился на лестнице и подошел ближе. Сядь. Упадешь.
А куда? спросил потерявшийся Дин. Парни занимали оба удобных места слева и справа на ступеньке.
На картоны. Малой послушно сел перед ними, послужив поводом похихикать для гэшников. Он посмеялся с ними, хотя и не понял почему. Играть знаешь как? Дин промычал. Начинай тогда, перед ним кинули монетку.
Что может быть сложного? Ставь, придерживай да щелкай. Дин выполнил все пункты плана, но рубль вместо вращения предпочел отлететь в ступеньку.
Раз, посчитал лопоухий.
Что?
Три попытки и тебе бьем, пояснил одноглазый. Верти.
Дина не радовали правила, и он выразил недовольство. Однако его нахмуренные бровки никто не воспринял всерьез. Он поставил монету, и она скользнула по ступеньке.
Два, делился знаниями по арифметике лопоухий.
Не считается! вскликнул малой.
Считается все! сказал одноглазый серьезно, но не сдержался от смешка. Крути. На этот раз Дин осмелился пробубнить, но также остался не у дел. Он сверлил взглядом рубль, осторожно выставляя его на гладкой поверхности. Легонько щелкнул по его краешку ногтем указательного пальца, и он закрутился. Вяло, неспешно, как алкаш, решивший повеселить детей у подъезда. Но ожидала их идентичная судьба оба рухнули.
Ставь, сказал ушастый.
Она кхутилась! заскандалил Дин.
Мне ее поддевать что ли? спросил одноглазый. Три было. Ставь.
Желание дружить с этими ребятами куда-то резко запропастилось.
Дин жмурился, пока один из гэшников целился, а второй прижимал его кулак плотнее к ступеньке.
«Вот и все, думал он, сейчас мне палец отхежет. Пхидется ходить в пехчатках, чтобы мама не узнала».
От первого удара у малого прыснули слезы. На средней костяшке осталась красная вмятина. Наступила очередь лопоухого. Он готовился, как хоккеист перед буллитом. Раскачивался, прицеливался, вымерял нужное расстояние, а потом засандалил так, что у Дина отнялась рука.
Несколько капель крови навеки впитались в цемент под отлупившейся краской.
Гэшники убежали, услышав вскрик. На зов прибежала учительница Б-класса и отвела раненного в медпункт. Через пару минут малой сидел на табуретке, стуча ногой по резиновому коврику и терпя жжение зеленки.
Ну чего? спрашивала медсестра с кудрями. Какой класс?
Четвехтый, цедил Дин. По ощущениям ему будто не ранку обрабатывали, а пришивали палец.
Десять лет почти, а ревешь, медсестра уперлась в колени и поднялась. Есть аллергия на таблетки?
Нет. А, может быть, и да. Откуда он вообще мог знать это? Ему десять! У этих взрослых что не вопрос, то лабиринт.
Звонок прозвенел несколько минут назад. После наложения пластыря, Дин тянул время в медпункте, как только мог. Школьные приемы для этого передавались из поколения в поколение, но редко словесно. «Веди себя тихо за ширмой, чтобы медсестра о тебе не вспомнила» или «иди очень медленно до класса», а высшим пилотажем считалось «натри градусник и прикинься больным, чтобы тебя отпустили домой, а не дали активированный уголь». В основном о них узнавали при помощи личного примера или внезапного обострения интуиции.
Возможно, ответы предыдущих учеников витают там в виде своеобразной пыльцы, которую вдыхает молодежь и понимает, что делать.
Теорию выдал некто Марсель в квартире на третьем этаже дома напротив школы. К сожалению, его собеседник (некто Геннадий) не успел дать вразумительного ответа. На едкий дым и громкую музыку пожаловалась баба Тоня из квартиры ниже. Приехали граждане полицейские и громким стуком расстроили мыслительные волны.
Нарочно прихрамывающий Дин слонялся по коридору. То в окно смотрел махал дворнику, то портеры разглядывал больно интересовали его фамилии мелким шрифтом, то подслушивал, что там за директорской дверью информирован, значит есть что рассказать на уроке.
Туфля-кроссовки переставлялись по ступеням, как мешки с бетонном, которые батя заставлял таскать на даче. Лик Дина появился из-за лестницы, как лик героя древней легенды из-за холма на восходе солнца. Вместо светила нарисованное на стене за спиной солнышко, а дожидающейся девушкой оказалась Лаура, вышедшая из-за угла.
Увидев малого, она еле заметно задергала левой ножкой.
Тебя за мной?
Лаура отрицательно покачала головой. Ее щечки слегка подрумянились.
Пхогуливаешь? обвинил малой.
«Не можешь оправдаться найди того, кого можно обвинить», народная мудрость.
Лаура отшагивала по чуть-чуть назад, не переставая смотреть на Дина. Откуда не возьмись между ними выскочил лыбящийся Саня. Не было того дня, когда этот мальчик не улыбался. Его родители поначалу думали, что у него неправильно сформировались мышцы лица, но врач их успокоил: «Он просто слегка глупенький».
О! Боец! воскликнул Саня на весь коридор и скорчил рожицу мол провинился, но что теперь поделать?
Сам боец, ответил угрюмый Дин. В класс пойдем.
Подожи-и. Словарник хошь писать?
Саня являлся обладателем самого странного акцента, по мнению учительского совета. Он имел привычку протягивать гласные, заменять согласные на созвучные, а некоторые из них выбрасывать из слова. Кто-то считал это баловством, кто-то природным талантам. В одном учителя были согласны щегол всех заебал.
Какой словахник! Дин хотел поднять руку, но ударился о перила. Блять.
Ух ты м-а-а. Таки тебя ра-анило. Надобно взад.
Тебя взад!
В медпункт, боец. Саня развернул его за плечи, случайно задев девочку. Здра, сказал он и повел Дина обратно.
Ее взять надо, выдал тот.
Куда? В хор? Пшли давай.
Она хаскажет, слова Дина заставили Саню насторожиться. Между прочим, этот мальчуган пробирался на чужой огород и жрал крыжовник, когда хозяева отдыхали за сеточным забором.
Давай ток тихо. Рядом постышь.
Лаура кивнула, подвернув краешек юбки.
Давай на ухок пойдем. Запалят.
Палят мух в общеснном сортире. Не ссы, переедем и выбросим в лес, никто не заметит.
К слову, папа Сани отслужил десять лет в армии и уже сем лет работал дальнобойщиком. Суммарно обе эти профессии породили бесконечное число всяко-разных словечек и фразочек, которые впоследствии запомнил сынишка.
А че, ес слома-ал? спросил Саня. Дин пошевелил кистью. Мам говорила, что рана-а-а короч внутри.
Она зубной вхач.
Боец не спорит, а выполняет.
Саня принялся толкать его в спину, как вагонетку на рельсах: Ржавых, кривых, как если бы их клал слепой строитель.
По всем критериям ходьбы Дин шел. Колени сгибал, топал, даже продвигался. Однако любой степени калека сказал бы, что три ступеньки за минуту это медленно.
В идеально мире малой бы ловко развернулся, поймал падающего Саню за шкирку, дал леща и повел на урок (и уж точно он бы не врезался в дверь при развороте, а Саня не выскользнул из захвата, покатившись с лестницы). Но что он мог сейчас? Сказать лучшему другу нет? А если он обидится, перестанет с ним общаться? Маленькая идиллия последней парты разрушится. И с кем тогда разговаривать? С Геной? От него воняло. Обстоятельства требовали от Дина повиновения и ускорения.
Пределы есть у всех. Особенно у терпения госпожи Удачи. Дверь директорского кабинета, раннее дважды остающаяся закрытой, наконец отворилась.
На пути молодежи вышла Юлия Евгеньевна. Рослая дама со светлыми кудрями и в темно-синем деловом платье. По идее с ним в комплекте должен был идти ремень, но выпирающий живот директрисы был другого мнения на счет моды.
Куда мы? спросила она, приподняв нос и уперев руки в бока. Саня ткнула пальцем в Дина.
Лечиться веду, серьезно ответил он.
Директриса хмыкнула.
Веди, она вальяжно мотнула головой и пошла дальше, улыбнувшись плетущейся девочке.
Прокатило! обрадовался Саня.
Пхокатило, с каплей огорчения добавил Дин и отвлекся на Лауру. Та слушалась беспрекословно, но неприязнь ко всей авантюре выдавал ее пугливый взгляд и нервное потирание ладоней.
Естественно, никто ни в какой медпункт не пошел. Грузная медсестра могла вылечить разве что от запора с ее то запасами угля. Саня знал местечко, где его друга точно бы вылечили.
Охранника не удивила проходящая на улицу троица. Мало ли куда их могли послать. Расследования не входили в его обязанности, как, впрочем, и расспросы, но тут он дал слабину перед любопытством.
Куда? поинтересовался охранник, упираясь подбородком на кулак.
Саня затормозил в проеме, одернув идущего впереди малого. Из более-менее разборчивого из его рта выходил только мат, но и тот слишком тихо, чтобы охранник мог услышать.
Я кого спрашиваю? Куда? он встал из-за стола, врезавшись в рядом стоящую девочку. От страха он смахнул кружку. Кофе пролилась на папку с листом, где проходили ожесточенные морские баталии против нарисованных квадратиков технички. Зараза! Охранник достал из пустого ящичка грязную тряпку и бросил на лужу. Девочка протянула ему голубенький стикер, сжимая карандашик. Нас отпустили, прочитал охранник про себя. Немая что ли? Она кивнула. А-а. Идите. Стоят, молчат Блин! Лужица подтекла к краю стала так же незаметно, как Лаура вернулась к ребятам.
Повторять Сане не потребовалось. Он толкнул малого вперед и пошел следом.
Падем-падем! подзывал он, спрыгивая со ступенек школьного крыльца. Бырей.
Идем мы.
Ну переме-ена щас начнется.
И че?
Хуй в очо! идя спиной, сказал Саня и слабо ударил малого в плечо. Котлеты седня! объявил он на развороте и врезался в оказавшуюся впереди Лауру.
Дальнейшее развитие событий представлено в виде нарезки кадров. Кадр один ошарашенный мальчик стоит напротив сжимающей кулачки девочки. Кадр два девочка делает широкий размах с раскрытой ладонью. Кадр три ладошка девочки прилетает в щеку мальчика. Кадр четыре изо рта перекосившегося от удара мальчика вылетают капельки слюны. Кадр пять мальчик выпучивает пораженные глаза на непоколебимую девочку.
Оху ела?! с подступающими слезами Саня наступал на девочку с кулаками.
Ещё секунда и Лаура бы почувствовала на себе значение фразы «Прогуляться костяшками по зубам». Но в нужный момент малой повел себя как застенчивый рыцарь остановил друга и извинился за это, когда увидел его бешенный взгляд.
Че бля?! голос Сани можно представить, как мороженное с печеньем. Сверху его закрывает твердая оболочка, но под ней скрывается мягкая прослойка, отдающая кислинкой.
Ни че, ответил Дин, машинально отстранившись назад. К котлетам не успеем.
Нахуй твои котлеты! Я ей в рожу дам!
Не надо
Че не надо? запищал Саня. Она мне дала, и я дам! он вырвался и с размаху ударил воздух. На всей площадке перед школьным крыльцом Лауры не оказалось.
В раздувшиеся ноздри Сани поместились бы спелые сливы. Он издал звук, отдаленно напоминающий рычание, и ударил березу, перед тем как перепрыгнуть трубы теплотрассы. Кожа на костяшках содралась до крови. Пошли слезы. Их создатель сжал губы и вытерся краем рубашки.
Дин метался между школой и другом. С одной стороны, Лаура могла нажаловаться, с другой, лучший друг мог посчитать его пусей. Взвесив проблемы и приключения, Малой побежал за Саней.
Куда как не в курилку он мог привести? В отличии от Дина, у Сани была старшая двоюродная сестра, которая ввела братишку в компанию старшаков. Те обрадовались двум вещам: Во-первых, у мелкого можно было выведать, чем занимается сестра (много кто по ней сох), во-вторых, если постараться, то можно было нормально так поржать с него.
Ну че, Л-л-леха! Один на один захотел? сказал старшеклассник в синей олимпийке. Радости в нем было немногим больше выбитых зубов, но ни тот, ни другой факты не мешали ему улыбаться. Он уронил руку на плечо гэшника с заклеенным глазом. Тот лыбился, выставив кулачки и виляя, как боксер.
Чё с-с-сука. Чё?
«М-м-м», промычал Дин про себя, увидев это.
Кусты считались сезонным укрытием. Как некий курорт, расположенный удачно близко от школы. Осенью и зимой здесь обитали, а к маю их срезали, приводя зелень на территории учебного заведения в порядок. Тогда обездоленные школьники переселялись на теплотрассу, где беззаботному курению мешала кричащая из пятиэтажки баба Тоня.
В кустах скрывалось трое. С одноглазым Лехой малой имел честь познакомиться. Если в младшем крыле тот пользовался определенным авторитетом, тот тут находился у подножья иерархической лестницы. На следующей ступеньке вальяжно разлегся Тискун. Тема Тискунов, единственный человек за историю школы, которого по два раза оставляли на второй год в четвертом и в пятом классах. Увидеть его в чем-то помимо спортивок приравнивалось к северному сиянию.
На троне восседала Алина. Импозантная девушка из десятого класса. На основании природной красоты и интуитивной подборки лучших теней для глаз она владела третью всех мальчишеских сердец школы. Остальные разделили сестра Сани и новая географичка Лариса Вячеславовна (многие хотели бы побывать у нее в области Австралии, хотя, учитывая опыт «путешествий», мало что могли бы там поделать).
Влюбчивость катастрофическая болезнь, поразившая две трети мужского населения земли. В список симптомов входят: обильные излияния воображаемого будущего в объятиях объекта обожания в мозг, потеря вкуса в следствие прекращения принятия пищи, сонливость из-за бессонных ночей, агрессивное поведение по вине объекта обожания, целующегося с другим парнем на глазах больного и так далее. Болезнь ошибочно сравнивают с ветрянкой. В отличии от вирусного заболевания с кожными проявлениями, к влюбчивости иммунитет вырабатывается далеко не после первого заражения.
Дину предстояло опробовать на себе весь перечень симптомов. Перед ним предстала Алина. До встречи с ней он не был сердечно привязан ни к одной из трех королев школы, однако Как тут можно устоять? Ее длинные волосы, будто утянули в болото, в цвет которого они были выкрашены, а пирсинг на брови и губе приковал скобами к илистому дну, напоминавшему мешковатую черную майку и рваные джинсы на худеньком теле.
Алина потягивала тонкую сигарету, ковыряясь в телефоне, пока не заметила пялящегося на нее четвероклашку.
Гля, друзья твои? спросил Тискун, сдавливая голову очкарика.
Твои бле, ответил тот, скрывая боль в неуверенном смешке. В попытке выбраться он ударил кулаком старшаку в бочину, но получил по лбу и упал на жопу.
Ща как дам! Тискун замахнулся, прикусив нижнюю губу и выпучив глаза, но не ударил.
Здра, вклинился Саня и протянула руку.
О! Дар-р-рова, боец! ответил ему Тискун, удивив Дина. Тот хотел посмотреть на друга, но Саня специально отвернулся. Курить буш?
А есть? тихо спросил Саня, потом прочистил горло. А есть?
А то бишь не было? Заряжайся! Тискун приобнял его, вынул из кармана пачку, предложил сигаретку и даже подпалил зажигалкой. Бушь?
Джохдж? спросил Дин, отклоняясь назад. Алина посмеялась, порождая в нем крохотную надежду.
Чё-о-о?
Шутка. Я не хочу.
Тискун зубами вынул сигарету и закатал глаза.
Шешн шлово. Хуйню несут, он прикурил. Чё? Пошли-и погуляем.
Како-ой? отмахивался Саня, наполняя дымом рот, но делал вид, будто в легкие. Два урока ещё.
Алина затушила кроссовком окурок.