Пчела жужжала. Арран неохотно оторвался от созерцания ее пируэтов и кивнул:
Я в полном распоряжении вашей светлости.
Никак она ослышалась? Он назвал ее «ваша светлость»? Очень хотелось напомнить, кто она такая, но Елизавета заставила себя сдержаться.
Вам необходимо вернуться в Шотландию и возглавить сопротивление лордов-протестантов правлению королевы-регентши. Елизавета пыталась хоть на чем-то сосредоточить его внимание. Они с нетерпением ждут вашего возвращения. Совместными усилиями мы можем свергнуть власть католиков в Шотландии и разрушить их союз с французами. С вами поедет Томас Рэндольф, мое доверенное лицо.
Сопровождающий был как нельзя кстати, иначе герцог мог заблудиться и поехать совсем в другом направлении.
Арран поклонился и поцеловал ей руку.
Постойте, а как же мое предложение? вдруг спросил он, будто во время их разговора находился в другом месте.
Об этом мы поговорим позже, твердо, но с ослепительной улыбкой ответила Елизавета.
Похоже, этот дурень не в ладах с головой. Пусть Рэндольф зажмет его в угол и простыми, односложными словами объяснит, чту ей надобно от него. Затем оставалось молить Бога, чтобы герцог все это уразумел и смог осуществить ее замысел. Однако после встречи с ним Елизавета сильно в этом сомневалась. Ни о каком браке с Арраном не могло быть и речи. Ей хватило пяти минут разговора, чтобы вычеркнуть его из числа претендентов.
Ты фальшивишь! упрекнула его Елизавета.
Нет, это твои уши искаженно воспринимают звуки! парировал Роберт.
Елизавета выхватила у него гитерну[1] и стала наигрывать мелодию, наслаждаясь красотой инструмента и изяществом его линий. Звук у этой гитерны оказался просто божественным. Роберт признал свою неправоту. Как и все в ее роду, Елизавета была наделена тонким музыкальным слухом.
Браво! зааплодировал Роберт.
Они сидели в галерее Виндзорского замка на диванчике возле окна. С утра они замечательно поохотились, затем отлично подкрепились и отдохнули. Теперь можно было и помузицировать. Придворные слушали их музыку, держась на подобающем расстоянии.
Елизавета принялась наигрывать веселую куранту, но вдруг оборвала игру, заметив приближающегося Сесила. В отличие от цветастых нарядов ее придворных, государственный секретарь не изменял своей привычке одеваться строго.
Ваше величество, мне необходимо с вами поговорить, произнес Сесил, удостоив Роберта едва заметным кивком.
Уильям, это срочно? поморщилась Елизавета.
Думаю, что так, ваше величество.
Идем.
Елизавета нехотя поднялась и прошла в комнату, где собирался Тайный совет.
В чем дело, мой Дух?
Сесил откашлялся.
Ваше величество, я вынужден вам это сказать. Слухи о вас и лорде Роберте зашли слишком далеко. Этот отчет получен мною сегодня. Двор вовсю обсуждает новость, будто вы беременны от него.
Сесил подал ей бумагу.
Елизавета громко рассмеялась:
Уильям, мы с тобой оба знаем: это чья-то нелепая шутка или досужий вымысел! Тебе известно мое намерение жить и умереть, оставаясь девственницей.
Я знаю лишь то, о чем ваше величество мне рассказывает, сухо ответил Сесил. Еще мне известно о вашей привычке часто менять свои решения. Ваше величество, умоляю вас быть более осмотрительной в ваших встречах с лордом Робертом. При нашем дворе находится дюжина посланников, и каждый надеется, что вы остановите выбор на его господине. Вы сейчас в выгодном положении. Европейские принцы стоят в очередь, чтобы предложить вам свою руку. Пока они живут надеждами, их отношение к Англии останется дружественным. Но насколько хватит их терпения, знает только Бог. Я же не имею об этом ни малейшего представления.
Уильям, зато ты имеешь представление о моих намерениях. Пусть ждут. Будем кормить их сладкими обещаниями.
Ваше величество, их головы, как и моя, идут кругом от вашей переменчивости. То вы готовы принять предложение эрцгерцога, а на следующий день вдруг охладеваете к нему. Подобное можно сказать о каждом из ваших претендентов, даже о таких глупцах, как герцог Арандельский и Пикеринг.
Их я полностью отвергла. Не могла больше видеть, как они увиваются за мной.
Небеса благодарят вас хотя бы за этот малый шаг, вздохнул Сесил. Но меня буквально ошеломили слова епископа де Квадры. Оказывается, вы не раз говорили ему, что жаждете сделаться монахиней и проводить все свое время, молясь в келье.
Ну, подразнила я немного этого испанца, призналась Елизавета.
Боюсь, он не оценил вашего остроумия. Особенно в подобных вопросах. И потом, горячее желание стать монахиней как-то не вяжется с вашим повышенным вниманием к лорду Роберту. Ваше величество, меня страшит, что эти новые слухи могут подорвать вашу репутацию. Умоляю, не давайте вашим врагам повода для сплетен.
Уверяю тебя, мой бдительный Дух, повода для сплетен такого рода не было и нет. Неужели ты думаешь, что я настолько глупа?
Нет, ваше величество. Глупой вас не считает никто. Просто люди думают, что вы забыли об осторожности. Де Квадра же решил, что все ваши разговоры о замужестве лживы. Он думает, будто вы просто тешите собственное самолюбие, а с эрцгерцогом обращаетесь как с игрушкой.
Что за чертовщина! не выдержала Елизавета. Я отучу его говорить в таком тоне обо мне! Покажу ему, что совершенно честна в своих замыслах.
А лорд Роберт? спросил Сесил, подавляя улыбку. Вы будете более осмотрительны с ним?
Ответом была невинная улыбка Елизаветы.
Слова Сесила привели ее в скверное расположение духа. Как осмелился епископ де Квадра говорить о ней подобные гнусности? Она обязательно докажет этому испанцу, что не ведет с ним никаких игр, а заодно заставит его заплатить за грубые слова. Оставалось лишь найти способ.
Елизавета мысленно перебрала, кто мог бы помочь ей в этом, и остановилась на Мэри Сидни, сестре Роберта. Если Кейт Ноллис была самой любимой фрейлиной королевы, то на втором месте стояла, конечно же, Мэри. Достаточно сказать, что юный король Эдуард умирал на руках Гарри мужа Мэри. Чета Сидни принадлежала к числу верных друзей Елизаветы. Темноволосая, удивительно хорошо сложенная, Мэри казалась прекрасным цветком, выросшим на благородном дереве. Ее отличали доброе сердце и чувство юмора. Но она не была бы урожденной Дадли, если бы не обладала склонностью к интригам. Вряд ли кто-то лучше справится с поручением королевы.
Елизавета послала за Мэри и изложила свой план: Мэри должна будет тайно посетить епископа де Квадру. Фрейлина удивленно вскинула брови.
Ваше величество, вы хотите, чтобы я подпортила ему репутацию? спросила Мэри, удивленная странным поручением.
Ничего подобного, усмехнулась Елизавета. Хотя я бы не отказалась полюбоваться вытянувшейся физиономией епископа! Нет, Мэри, мой замысел куда скромнее. Я хочу оживить переговоры по поводу моего брака с эрцгерцогом Карлом. По ряду причин я не могу сказать де Квадре об этом сама.
Мэри безуспешно пыталась скрыть свое недовольство. Она наверняка надеялась, что королева выйдет за ее брата.
Чувства фрейлины Елизавету не трогали.
Ты скажешь его превосходительству, что во дворце Нонсач был раскрыт заговор с целью отравить меня и Роберта.
Какой ужас, ваше величество! воскликнула испуганная Мэри. Я об этом даже не знала.
Не знала, потому что никакого заговора и не было, засмеялась Елизавета. Но когда будешь говорить с епископом, изобрази весь ужас, на какой способна. Скажи, что очень боишься за мою безопасность и горячо желаешь видеть меня замужем за эрцгерцогом, поскольку этот достойный принц способен защитить меня от врагов. Словом, ты пришла просить о возобновлении переговоров о моем браке с эрцгерцогом. То, что ты из семейства Дадли, придаст убедительности твоим словам.
Ваше величество думает, что он меня послушает?
Еще как. Елизавета была очень довольна и своей уловкой, и собой. И обязательно скажи, пусть не смущается моим явным нежеланием обсуждать этот вопрос. Дескать, у знатных английских женщин есть такой обычай: они не соглашаются до тех пор, пока их не начинают домогаться всерьез.
Мэри Сидни стало несколько не по себе от замысла Елизаветы, однако и она улыбнулась, представив грузного, добропорядочного епископа де Квадру домогающимся согласия Елизаветы на брак с эрцгерцогом.
Особо не увязай в разговорах с ним, продолжала Елизавета. Скажи, мол, королева сама начинает понимать необходимость замужества, да и советники напирают. Дескать, устали они от ее проволочек. Обязательно заверь епископа, что ты не осмелилась бы прийти к нему, если бы все это не было правдой. В случае чего намекни, что действуешь с моего согласия. То есть сама я вслух об этом не скажу, но я была бы рада видеть эрцгерцога в Англии.
Хорошо, ваше величество. Я сегодня же вечером постараюсь увидеться с епископом, пообещала Мэри и бесшумно выскользнула из королевских покоев.
Вернулась она ближе к полуночи вместе с Робертом. Тот многозначительно посмотрел на Елизавету. Ему не терпелось узнать, с чего это вдруг она снова затевает переговоры о браке с эрцгерцогом и почему вовлекла в интригу с де Квадрой не кого-то, а его сестру.
Как все прошло? стараясь не смотреть на Роберта, спросила Елизавета.
Поначалу епископ не хотел мне верить, призналась Мэри. Он даже послал за Робертом.
К счастью, Мэри перед визитом к епископу переговорила со мной и объяснила, что к чему. Голос Роберта звучал сдержанно. Когда за мной прислали, я пришел и подтвердил, что моя сестра говорит сущую правду. Думаю, мои слова имели некоторый вес. А сейчас, ваше величество, я прошу разрешения удалиться. День сегодня был весьма утомительным.
Робин, успокойся. Ты же знаешь о моих играх.
Ни о чем подобном я не знаю!
Капризный мальчишка!
Мэри, благодарю тебя за помощь и не смею задерживать, повернулась Елизавета к фрейлине.
Когда Мэри ушла, Елизавета обняла Роберта:
Глаза мои, сейчас я покажу тебе свои истинные намерения. Этот маленький спектакль я устроила, чтобы проучить епископа де Квадру. Больше он не посмеет обвинять меня во лжи и непостоянстве.
Вот оно что, облегченно вздохнул Роберт и впервые за все это время улыбнулся. Значит, ты не собираешься выходить за эрцгерцога?
Ни в коем случае.
В теплые сентябрьские дни двор Елизаветы переехал во дворец Хэмптон-Корт. Каждый день она гуляла по обширным паркам, окружающим дворец. Вдоль широких дорожек красовались огороженные цветочные клумбы. На бело-зеленых (цвет Тюдоров) деревянных столбах ее приветствовали деревянные геральдические звери.
Отец очень любил это место, сказала она Роберту, оглядываясь на внушительное здание из красного кирпича. Он выкупил дворец у кардинала Уолси, намереваясь перестроить и подарить моей матери. Увы, ее казнили раньше, чем закончили переделывать дворец.
Теперь он служит великолепным памятником твоим родителям, улыбнулся Роберт. И правильно, что король выкупил Хэмптон-Корт у кардинала. Служителям Бога не пристало обременять себя обширными владениями.
А я никогда не любила этот дворец, призналась Елизавета. Другие им восторгаются, но мне он кажется неуютным. Вдобавок именно здесь я часто простужалась. Помню, как мне пришлось здесь задержаться, когда Мария решила, что беременна, и стала готовиться к родам. Для будущего ребенка наготовили кучу приданого. Мне в Хэмптоне жилось немногим лучше, чем в Тауэре. А дальше подошел срок рожать. Потянулись дни сверх срока, потом недели. Каких только объяснений ни выдумывали, но ребенок не появлялся. Лето выдалось невероятно душным. Дворец был переполнен людьми. Идешь по коридорам и зажимаешь нос от запаха пота и откровенной вони Кончилось тем, что моей бедной сестрице пришлось подтвердить то, о чем мы давно догадывались: у нее была ложная беременность. Живот раздуло, но чрево оказалось пустым. Помню, с какой радостью я поспешила убраться отсюда.
Твоя сестра была несчастной женщиной, заметил Роберт.
И в этом немалая доля вины короля Филиппа. И как только у Сесила и других языки поворачиваются сватать меня за чужеземных принцев? Кстати, барон Брейнер упорно добивается аудиенции, но я не желаю его видеть.
Роберт оглянулся по сторонам, убеждаясь, что фрейлины королевы достаточно далеко и не слышат их разговора.
Бесс, куда благоразумнее выйти за соотечественника.
Елизавета наградила его удивленным взглядом.
Я не желаю выходить ни за герцога Арандельского, ни за Пикеринга.
Я имел в виду совсем не их.
Робин, мне известно, кого ты имеешь в виду, и мой ответ нет!
Она резко развернулась и пошла в сторону дворца. Роберт догнал ее, и вместе они прошли через калитку, которая вела в личные покои королевы.
Прости меня, Бесс. Я вовсе не хотел тебя раздражать. Вырвалось ты же знаешь мои чувства к тебе.
Только не надо сейчас о них. Идем, мне нужно с тобой посоветоваться.
Они шли по галереям и помещениям, где блеск золота и серебра перемежался с яркими красками. Очередная галерея вывела в просторный зал, в котором одну из стен украшали инициалы Анны Болейн. Разумеется, они не бросались в глаза. Их должны были заменить на инициалы Джейн Сеймур, но почему-то не успели. Знавший, в каком месте их искать, мог и сейчас видеть буквы, дорогие сердцу Елизаветы. Над головой поднималась удивительная крыша, составленная из гнутых консольных балок. Второй такой в Англии не было. А на полу, набранном белыми и зелеными плитками, кучка придворных готовилась к маскараду. Вдоль стен, увешанных шпалерами, стояли позолоченные деревья в больших кадках. В зале имелась сцена с поворотным кругом, на которой построили зеленый холм, усыпанный бумажными маргаритками. Идеальная декорация для пасторальных представлений. На нескольких придворных даже были маскарадные костюмы. Увидев королеву, все пали на колени.
Поднимитесь, мои дорогие! Я всего лишь прохожу мимо и ничего не желаю знать о сюрпризах, которые вы готовите мне на этом маскараде.
Повернувшись к Роберту, она пояснила:
Они решили сделать нам с тобой приятное и представить легенду об Эндимионе. Кейт Ноллис по секрету мне все рассказала, но я должна делать вид, что ничегошеньки не знаю. Благородный охотник Эндимион это ты. Я буду представлять Диану, богиню луны. Эндимиона усыпили с помощью чар, однако Диана пробуждает его своим поцелуем. Ею движут сострадание, милосердие и присущая богине доброта. Это первый и единственный поцелуй в ее жизни. Ни до, ни после ничьи уста не касались уст Дианы.
Елизавета озорно поглядела на Роберта и направилась к широкой лестнице, ведущей во внутренний двор.
А ты, мои Глаза, можешь понимать эту легенду, как тебе угодно!
Через несколько дней, когда двор вернулся в Уайтхолл, епископ де Квадра попросил у королевы аудиенцию. Она немедленно приняла и встретила улыбкой.
Ваше величество, начал не скрывавший своей радости епископ, я пришел поговорить о вашем предполагаемом замужестве с эрцгерцогом Карлом. Насколько я понимаю, ваше величество выделяет эрцгерцога среди остальных претендентов и готовы дать ответ.
Елизавета нахмурилась:
Не знаю, господин епископ, чем обусловлено ваше понимание, ибо моя позиция не изменилась. Я не желаю выходить замуж ни за эрцгерцога, ни за какого-нибудь другого претендента. Даже если я вдруг изменю свое решение, мне нужно будет вначале собственными глазами взглянуть на потенциального жениха. Как можно думать о замужестве, если ты никогда не видела того, кого предлагают тебе в мужья?