Проснувшись вечером, я застал Максима уже на кухне.
Ты голоден? спросил он, накрывая на стол. Я приготовил окорок.
Готовил Максим бесподобно, как и любой человек, привыкший наслаждаться каждым мгновением жизни. Я жадно заглатывал куски мяса, даже толком не прожевывая, и тут же отправлял в рот новый кусок.
Спорим, самоуверенно заявил мой приятель. Ты давно так вкусно не ел?
Ты шутишь? промычал я, расправляясь с очередным куском. Так вкусно я не ел никогда.
Весь оставшийся вечер мы просидели в гостиной. Я лежал на полу, а Максим сидел напротив и рассказывал истории о своём отце, который, будучи человеком рабочим, умудрился объездить полмира, прокладывая тут и там железные дороги. Максим восхищался им. Говорил с трепетом, используя громогласные фразы и то и дело вскакивая на ноги, чтобы передать его повадки.
Где-то посреди ночи он неожиданно спросил:
А каков твой отец? обычно я ни с кем не обсуждал свою семью.
Не знаю. Он ушел от нас много лет назад. Я почти не вижу его. Раз или два в год. Наверное, я должен был интересоваться им, но я почему-то никогда не спрашивал о нем у матери.
Тебе не за что себя винить, его голос был снисходителен.
Максим помолчал немного и снова принялся рассказывать о своем отце. Как однажды тот был командирован в Африку и решил сфотографироваться с питоном, заползшим в палаточный городок. Он провозился с ним весь день и так привязался к твари, что решил приручить. Он начал подкармливать змею, невзирая на недовольство жителей палаточного городка, которые негативно относились к присутствию двухметрового гада. За те три месяца, что отец Максима провёл в Нигерии, он сильно привязался к змее и даже хотел увезти ее домой, но вынужден был отпустить на волю, потому как сотрудники аэропорта наотрез отказались принимать на борт дикого питона. Думаю, его отец выдумал эту историю, но я не стал разочаровывать Максима. Слушая, как тот говорит, я так и заснул на полу.
Глава 8
Следующим утром во время завтрака Максим неожиданно спросил:
Ты когда-нибудь видел горы? он потягивался в дверном проеме.
Только те, что вокруг Ключа, ответил я, ковыряя вилкой глазунью.
Шутишь? Ты приехал на юг, но ни разу не удосужился съездить в горы? Раньше я об этом не задумывался, но, когда Максим озвучил мысль, она показалась мне действительно абсурдной. Я знаю одно местечко, продолжил он. Тут недалеко. Там есть смотровая площадка. С нее можно как следует рассмотреть горную цепь. Можем прокатиться туда сегодня.
Ты это серьезно? я не мог понять, шутит ли он.
Ну да. Максим обвел взглядом стены. Не торчать же все время в квартире.
Мы наспех собрались и поехали на вокзал. Было удивительно жарко. Я все не мог привыкнуть, что в марте можно прогуливаться в одной рубашке. Дома еще лежал снег.
Поезда в Горячем Ключе ходили исправно. Станция работала без остановки. В зал набивалась толпа, ожидая отправки на Адлер. Мы подоспели к отходящей электричке и сразу заняли места. Вагоны были переполнены. Людям приходилось стоять в проходе. Местные старушки везли все, что можно было продать. По проходам толкались цыганские детишки, выпрашивая у пассажиров монетку, а у зевак и вовсе обчищая карманы. Максим занял место у окна и долго думал о чем-то.
Кем ты видишь себя в будущем? вдруг спросил он.
Не знаю. Никогда об этом не задумывался. Максим часто задавал странные вопросы, но мне это даже нравилось.
А если задуматься прямо сейчас? он повернулся ко мне. Взгляд его был испытывающим.
Да какая на хрен разница? Я просто хочу жить. К чему эти вопросы?
Просто спрашиваю. Максим пожал плечами. Я хочу обзавестись семьей и скучной работой, но перед этим как следует нагуляться. Так, чтобы еще много лет вспоминать прожитые годы.
Как твой отец? упоминание об отце воодушевило Максима.
Да. Я хочу вырваться из-под власти моей семьи. Меня напрягает все это.
А что стало с твоим отцом?
Он умер полтора года назад, Максим нервно дернулся. Но я сейчас не об этом. О чем ты мечтаешь, о действительно великом, что изменило бы мир навсегда?
Зачем мне мечтать о великом? Большие мечты для больших людей, это была не просто отмашка. Я и впрямь так думал. Отчасти думаю так и сейчас.
Неужели ты думаешь, что нам не нужны перемены?
Максим уперся лбом в стекло и уставился туда, где со звоном неслась весна, а птицы стаями летели на север. И все суетилось, двигалось, и возня эта протекала так буднично, что заметить ее мог далеко не каждый.
Доехали мы быстро. Сошли на станции в маленькой деревушке. Всюду было тихо. Жизнь шла размеренно. Приезжих редко заносило сюда, и люди могли спокойно заниматься делами. Максим повел меня по грунтовой дороге на высокий холм, на вершине которого виднелась полуразрушенная крепость и высокий флагшток. Флагшток пустовал.
Во времена империи гарнизоны высматривали отсюда абреков, спускавшихся с гор. Потом под холмом появилась эта деревня. Гарнизон передвинулся примерно на сто километров к востоку, и вплоть до революции крепость служила тюрьмой. Во время Великой Отечественной войны здесь располагался штаб. Крепость сильно пострадала от авиаудара, и никто так и не взялся ее восстанавливать. Уже после развала Союза местные жители построили смотровую площадку в надежде привлечь туристов, но особой популярностью это место не пользовалось.
Когда мы наконец поднялись на холм, я поднял глаза и застыл от восторга. Всюду, куда я мог дотянуться взглядом, простирались горные хребты, исчерченные у основания полосками сосен. Со стороны цепи холм круто обрывался вниз и заканчивался маленькой речушкой. Горы находились достаточно далеко, и с утеса можно было рассмотреть их от подножья до самой вершины. Все мелкие объекты съедало расстояние, и цепь представлялась грудой валунов Прямо напротив утеса стояла самая большая гора, на которой, словно зеленые родимые пятна, росли островки деревьев. По обе стороны от нее находились горы поменьше, а остальные и вовсе напоминали сопки.
Ну, как тебе? спросил Максим.
Но я не смог ответить. Стоял в оцепенении, имея возможность только смотреть. Вид этих гор так резко отпечатался в моей памяти, что если бы кто-нибудь расколол мне черепную коробку, то в зияющей дыре увидел бы эти огромные горы. Я стоял и с трудом переваривал тот факт, что в мире существует что-то настолько большое. Я был здесь никем и ровным счетом ничего не значил в царстве этих вековых валунов. Какое им до меня дело? Они стояли здесь миллионы лет и охраняли покой небес. Никогда прежде я не чувствовал себя так легко. Дышалось свободно, а сердце стучало так сильно, что звук его отдавался в ушах. Я просто стоял на вершине холма, упоённый осознанием того, что являюсь лишь маленькой точкой в бесконечной вселенной.
По дороге домой я не произнес ни слова, лишь кивал иногда, чтобы Максим не решил, будто я его не слушаю. Он все говорил, а я лишь думал: «Эй, приятель, что толку в наших словах? Лучше пройдемся молча и впитаем в себя этот день. Ведь, может быть, завтра уже никогда не наступит».
Вечером, вернувшись домой, я позвонил Инне, но трубку она не взяла. Я вернулся к Максиму и попытался ничем не выдать своего огорчения:
В чем дело? раскусил он меня с первого взгляда. Ты только что был весел.
Просто испортилось настроение, отмахнулся я.
Не спеши с выводами. Уныние никому не идет на пользу.
Дело совсем не в ней, я тут же осекся, а Максим лишь лукаво улыбнулся.
Той ночью я впервые не стал засиживаться допоздна. Был слишком вымотан долгой прогулкой. Но, наверное, все это было лишь оправданием. Я просто не мог отвлечься, и мысли мои то и дело возвращались к Инне.
Уже глубокой ночью, когда я смог наконец-то заснуть, раздался сигнал телефона. Проклиная весь свет, я взял аппарат в руки. Пришло сообщение от Инны: «В два. У медицинского колледжа».
Глава 9
Когда я проснулся следующим утром, Максим уже ушёл на работу. Я позавтракал и, усевшись в кресле с чашкой чая, попытался написать очерк о горах. Ничего не вышло. Странно, ведь всегда получалось запросто, а тут ни строчки. Отчаявшись, я нашел на полке старую книжонку с хокку, устроился у окна и все утро просидел над ней. Одно хокку я помню до сих пор, хотя, к стыду своему, не знаю автора, да и никогда не пытался узнать.
«Сознательно ни за чем не следя,
Пугало в горном поле стоит не напрасно.
Все остальное подобно ему».
В полдень я вышел на улицу. Настроение было отличное, и я отправился прогуляться по городу, чтобы вдоволь насладиться весной. Каждый прохожий виделся мне старым другом, южная сутолока карнавалом безудержной жизни, а мир словно ликовал заодно со мной. Я немного побродил по улицам и, плененный терпким запахом, заглянул в кофейню, где разговорился с одним осетином.
Вернувшись на улицу, я направился в парк. Побродил по Аллее тысячи сосен и вдоволь напился воды у источника вода была чуть солоноватой и пахла сероводородом. А после расположился прямо на траве и просто лежал. Но вскоре подошел полицейский в маленькой фуражке, водружённой на бритую голову, и приказал мне убраться, пригрозив увезти в отделение. Я был так весел, что не мог даже злиться.
На входе в медицинский колледж меня долго разглядывал охранник и наотрез отказался впустить. Я с невинной ухмылкой уселся на ступеньки возле дверей и стал разглядывать пёстрых студентов, шныряющих туда-сюда по дорожкам, пытаясь различить среди них Инну. Неожиданно она показалась из толпы, уверенно шагая в коротком бежевом платье с рукавами в три четверти. На ногах ее красовались плетеные босоножки. Подойдя ко мне, она, словно извиняясь, сказала: «Иногда мне нравится чувствовать себя женщиной», и пошла дальше, не дожидаясь, пока я встану. Я поднялся и двинулся за ней следом.
Инна предложила пойти к ней, в квартирку, которую снимали для нее родители. Жила она с подругой, платившей половину ренты. Родители не знали об этом, и деньги она оставляла себе. Я кивнул в знак согласия, и мы свернули на узкую улочку, по обеим сторонам которой стояли двухэтажные домики.
Инна шла рядом и говорила что-то, а я витал в облаках, упоенный ее присутствием. На юге укрепилась весна. В город хлынули туристы. С приходом тепла Горячий Ключ потерял свой окрас и превратился в один большой санаторий, и все, что можно было увидеть здесь, это торговцы, мусор и толпы приезжих. Я взглянул на Инну. Все это время она продолжала говорить.
Вообще, вулканы моя самая большая страсть.
Вулканы? очнулся я от своих мыслей. Зачем ты тогда пошла в медицину?
Так хотела мать. Я всегда любила вулканы и мечтаю побывать на Кракатау. Это один из самых больших вулканов. Когда он в последний раз извергался, выброшенный им пепел дважды облетел земной шар.
Тогда зачем ты тратишь время на колледж? никак не мог понять я.
Мать не позволит мне уехать, пока я его не окончу.
Так, может, пора уже жить самой? Инна метнула в меня недобрый взгляд. Я сразу понял, что задел больную тему.
Да, но ведь она хочет как лучше, словно оправдывалась перед собой студентка. К тому же, платит за квартиру и прочее. Я еще не чувствую достаточно ответственности, чтобы заботиться о себе самой. Поэтому лучше никуда не спешить.
Квартира была просторной и светлой, со старой мебелью и деревянными полами. Большая кухня и две комнаты. Все очень просто, без излишеств. Инна провела меня в спальню и ускользнула в ванную. Вышла уже в коротких шортах и футболке с обрезанными рукавами, села в кресло и, закинув стройные ножки на подлокотник, спросила:
И что мы будем делать? в ней было что-то подростковое и бунтарское, что немного настораживало меня.
Если честно, я умираю с голода, наверное, я должен был сказать что-то более соблазнительное, но ума у меня хватило только на это.
Боюсь, что могу предложить тебе только кукурузные хлопья, Инна бросила на меня пристальный взгляд. К тому же, думается мне, ты пришел не за этим.
Она подошла вплотную и уперлась лбом в мою грудь. Долго стояла так, затем, взяв меня за руки, потянула на кровать. На мгновение она замерла в нерешимости, но, встрепенувшись, начала меня целовать. Признаться честно, подобного финала нашей встречи я не ожидал.
Весь день мы провели в постели, опустошая коробки с кукурузными хлопьями. Я лежал на спине, закинув руки за голову, и что-то рассказывал Инне. Она увлечённо слушала, покачивая головой и роняя иногда короткие реплики. Когда я закончил, она откинула волосы и, упершись подбородком мне в грудь, сказала:
Что я делаю? во взгляде ее проскользнуло смущение. Я ведь тебя едва знаю. Ты, наверное, думаешь, что я со всеми парнями такая? я хотел возразить, но она прижала палец к моим губам. Просто я решила, что с тобой все будет просто.
Тогда зачем ты все усложняешь сейчас? я не допускал ни единой дурной мысли о ней и не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой.
Мне страшно, вдруг она стала, как прежде, твердой. Хотя какая теперь разница? Ты либо уйдешь, либо останешься. В любом случае, сделать я уже ничего не могу. Инна рассеянно улыбнулась. Чем ты вообще занимаешься?
Ничем серьезным, похвастаться мне было нечем.
А что собираешься делать дальше? она хотела узнать меня, а я и впрямь тогда не задумывался о таких вещах.
Не знаю, я уставился в потолок. Может, останусь здесь. А может, мы вместе махнём на Кракатау, она засмеялась.
Зачем ты приехал сюда? меня уже одолевал страх. Она задавала очевидные вопросы, а мне нечего было ответить. Я не задумывался обо всем этом. Мне казалось, Инна решит, что я умалишённый.
Просто хотел прокатиться, и уже про себя «Мог бы соврать что-то вразумительное!»
И что дальше? все не унималась она.
Прокачусь по друзьям, а потом вернусь в Белгород и устроюсь на работу. Если все сложится, буду копить на следующий год.
И все? Как-то глупо.
Инна смолкла, а я смотрел, как она игриво дергает тонкими бровками, пока тело ее лежит в обнаженном спокойствии, и не переставал любоваться ею, повторяя про себя: «Неужели все это взаправду?» Если бы я был хоть немного поумнее, я бы еще тогда понял, что все это мираж и самообман.
Глава 10
Когда солнце село, мы решили выйти из дома. Я уговорил Инну двинуть в паб, что находился всего в четырех кварталах от ее квартирки. Паб был неизменно полон.
Мы заняли столик и заказали эль. Разговор шел непринужденно, и всё было просто прекрасно, пока к нам не подсел какой-то парень. Он бесцеремонно уселся рядом и приблизил ко мне одутловатое лицо с маленькими, близко посаженными глазами. Парень был пьян. Запинаясь, он начал мямлить:
Я очень извиняюсь, но можно один вопрос? мы с Инной переглянулись.
Валяй!
У тебя случайно нет братьев? Он ткнул толстым пальцем мне в грудь.
Есть. А в чем дело? удивился я.
Пять лет назад они окончили училище?
Да, я не мог взять в толк, откуда он знает моих братьев.
Я так и знал. Из тысячи лиц узнаю земляка, парень разразился раскатами смеха.
Ты знаешь моих братьев? я не мог поверить, что что-то из моей прошлой жизни могло оказаться здесь, в Горячем Ключе.
Три года учился с ними, парень задорно рассмеялся. Я просто обязан вас угостить, он подозвал официанта. Отказа я не приму.
Парня этого звали Паша. Веселый, тучный и чуть глуповатый. Он жил в моем городке, работал на руднике, а в Горячий Ключ приехал в отпуск с женой, чтобы поправить здоровье, и, пока благоверная нежилась в горячих источниках, Паша с утра до ночи просиживал в пабе. Инне он не понравился, но узнал я об этом только утром. Мне же было приятно с ним потрепаться. Я давно уже не слышал вестей из дома. Мы сидели, как пара старых приятелей, и опустошали пинту за пинтой.