Они дожидались, пока эзотерик освободится.
Но старик не торопился. Медленно и обстоятельно он обслуживал молодого и нагловатого хозяина соседней лавки, хотя его дожидались такие солидные люди, как Пётр и Раиса Ивановна.
Наконец Раиса Ивановна не выдержала и потребовала к себе внимания.
Господин Эйнштейн! Вы скоро освободитесь?
Эйнштейн не расслышал или не захотел расслышать, но только не повернулся, даже не посмотрел в её сторону.
Раиса Ивановна увеличила силу требовательности.
Господин Эйнштейн! Вы меня слышите? Выдайте нашу винУ!
Старик оглянулся, смерил её испытующим взглядом и, наконец, ответил, хотя весьма холодно и небрежно:
Возьмите любую бутылку. Там. В ящике. Ящик стоит у входа.
Как любую! обомлела Раиса Ивановна, свято верившая в то, что эзотерик выдавал только предназначенные Судьбой бутылки.
Так. Любую! Пакет возьмите у кассы.
Пётр подошёл к кассе.
Господин Эйнштейн! Здесь нет пакетов Моя винА. Здесь пакеты Поздравляем с покупкой!.
Это не для вас! Положите на место. Это для тех, у кого нет совести.
Для людей без совести?
Для них.
Эйнштейн больше не походил на услужливого старичка-одуванчика. Он выглядел как злостный сорняк-одуван, пустивший крепкие корни в благодатную городскую среду, из которой высасывал соки и минералы. Теперь его выкорчевать будет непросто.
А как же городская традиция? взвизгнула Раиса Ивановна. Весь город скупал ваше винО и раскаивался в винЕ. Городская среда становилась чище, лучше, культурнее. Снизилось число преступлений, разводов и абортов. А теперь что будет с нашим городом!
Эйнштейн поджал губы, приподнял плечи и развёл руками.
Что поделаешь! Изменился покупательский спрос. Раньше торговал для совестливых, теперь торгую для бессовестных. Хорошо платят. Считают клубным ритуалом обслуживаться у Эйнштейна!
Вы изменили концепцию продаж? удивился Пётр.
Бизнес требует перемен, лихо ответил торговец.
Вы ориентируетесь на бессовестных!
Теперь на бессовестных.
Но почему? Это противоречит нравственности и морали.
Эйнштейн подпёр руками поясницу и смерил Петра недобрым взглядом.
Вы же бизнесмен! Вы должны понимать, что винА это реклама. Рекламный ход. И больше ничего.
Вы спекулировали на винЕ! Наживались на угрызениях совести!
Наживался! Ну и что?
Сражённый испепеляющим цинизмом, Пётр обессилил. Как он не догадался? На самом деле ВинА это реклама. Просто реклама. Рекламный ход. И больше ничего.
Хуцпа! неожиданно выкрикнула Раиса Ивановна, засверкала глазами и сжала кулаки. Беспардонная экстраординарная наглость!
Ощетинившись, как старая волчица, она сделала шаг вперёд. Эйнштейн вытянулся перед ней во фронт и стиснул зубы. Так они стояли друг против друга: нос к носу, пока Эйнштейн не дрогнул и не отступил, почувствовав женское превосходство.
Он попятился и, споткнувшись о пустой ящик, упал в него, оказавшись по грудь внутри и свесив ноги наружу.
Раиса Ивановна настигла его и зависла, угрожающе вскинув руки.
Старик зажмурился и, не имея возможности вылезти, закрутился в ящике, завертелся и выдернул из из-под себя первую попавшуюся бутылку.
Это вам! Милейшая мадам!
Женщина нахохлилась.
Что это?
Святая вода! Русский стандарт. Приготовлена на Ладожской воде в условиях Валаамского монастыря.
Водка, что ли?
Она самая!
Женщина смягчилась.
Мерси.
Она взяла бутылку и порозовела.
Не вставая из ящика, старик пошарил за спиной и вытащил другую бутылку, красивую, как флакон из-под духов в хрустальной огранке.
Вот это передайте Леоре Израилевне. Арак El Namroud израильский спиртной напиток. Не обжигает горло, имеет сладковатый привкус и тонкий аромат аниса.
Кряхтя и охая и опираясь на руку Петра, он выполз из ящика и раскрыл его пошире. Выволок громадную бутыль литров на двадцать и поставил перед покупателями.
Это буза. Татарский национальный напиток, он утёрся рукавом. Изготовлена методом брожения с использованием лучших сортов канадской пшеницы. Бутыль тяжёлая. Пусть Равиль сам заберёт.
Эйнштейн оглядел покупателей и, потерев руку о руку, довольно заключил:
Всё! Теперь я от вас свободен.
Как же «Всё»? с едкой иронией подметил Пётр. А где моя бутылка?
Вам не положено, сухо отрезал Эйнштейн.
Почему не положено?
Вы не виноваты.
Глянув недоверчиво, Пётр подумал, что старик набивает цену. Спорить не стал. Решил сам разобраться с винОй.
Прошёлся вдоль стеллажей, рассматривая раритеты, среди которых были горячительные напитки, испробованные великими алкоголиками: Черчиллем, Хемингуэем, Ельциным, Стивеном Кингом и другими.
Пётр выбрал набор Дайкири, некогда принадлежавший Джону Кеннеди, тридцать пятому президенту США.
Никто не виновен, пока не доказана вина, вспомнил он изречение Кеннеди. И, оставив десять десятитысячных купюр на прилавке, свободно вышел из магазина.
Пусть что-нибудь докажет, что он виноват в эпилепсии, приобретённой Антонио. Тогда он будет считать себя виноватым. А пока нет. Он не виноват.
Эй! Молодой человек! выкрикнул ему вслед Эйнштейн. Не берите на себя чужую винУ.
Пётр не удостоил его ответом. Он уходил и уносил набор для коктейля, который некогда принадлежал Джону Кеннеди.
Выйдя на свежий воздух, Пётр позвонил Иванову. Тот оказался в Лондоне. Тогда он позвонил Петрову. Тот оказался в Нью-Йорке, а Сидоров был в Сингапуре, а Романов на Канарах. Все разбежались. Все покинули Россию и вывезли свои капиталы. Так оно и было, как сказал Эйнштейн. Началась война, и из всех углов повылазили бессовестные: кто бежал, кто предал, а кто просто поносил власть, страну и всех вместе россиян. Бессовестных стало больше. Намного больше, чем было.
Пётр позвонил водителю и распорядился, чтобы автомобиль подъехал к магазину Эйнштейна. Этот Эйнштейн другой Эйнштейн, более гениальный. Он сделал такую рекламу, что бизнес попёр как на дрожжах!
Пётр оглянулся. В дверях стоял Эйнштейн.
Чужая винА небезопасна!
Пётр махнул рукой и пошёл прочь.
Эйнштейн вернулся в магазин и застал Раису Ивановну корпящей над маленькой дамской сумочкой. Женщина пыталась втиснуть полулитровую бутылку водки. Бутылка не влезала. Женщина злилась. И, наконец, не достигнув желаемого, она отбросила сумку.
Эйнштейн усмехнулся.
Если в сумочку не входит бутылка, значит, эта сумочка дерьмо!
Раиса Ивановна обиделась.
Это не дерьмо, а настоящий Dior!
В глазах её блеснули слёзы, выражение лица смазалось, а губы затряслись.
Старик растрогался.
Любой Dior не стоит дороже ваших слёз!
Эйнштейн не сводил с неё глаз, полных неподдельного восхищения, словно только что рассмотрел женщину в грозном министре, владеющем мужским характером и назидательным тоном.
Хмы. Хмы. У вас, Раиса Ивановна, фигура филигранной обточки!
Он в воздухе обрисовал корпулентную форму.
Женщина подняла на него глаза, полные натуральных слёз.
Это вы мне?
Это я вам!
Женщина кокетливо подёрнула плечом, хотя кокетничать в её возрасте было просто неприлично. Эйнштейн обладал бесспорным преимуществом, потому что говорить комплименты в любом возрасте прилично.
Вы неимоверно красивая женщина! Раиса Ивановна!
Раиса Ивановна зарделась. Никто раньше не делал ей таких комплиментов. Она опять подёрнула плечами, могучими, как у тяжелоатлета.
Что у вас болит?
Женщина охотно всхлипнула.
Мужчина вспыхнул озорством.
Вот здесь: болит?
Он показал в область сердца.
Она помотала головой.
Эйнштейн коснулся головы.
Вот здесь: болит?
Нет.
Ойц! старик ударил рукой о руку. Неужели отсидели больное место?
Раиса Ивановна несмело улыбнулась.
Эйнштейн продолжал напирать.
Не беспокойтесь. Я уже решил вашу проблему, старик лукаво прищурился. Я решил, что проблемы у вас нет!
Женщина улыбнулась. Смелее. Даже, можно сказать, многообещающе.
Сейчас выпьем, потанцуем и поцелуемся.
Она завозилась, достала пудреницу, заглянула в зеркальце, смахнула невидимую пылинку с крупного ноздрястого носа и, оставшись собой довольной, нежнейшим голосом пропела:
Господин Эйнштейн! Мы едва знакомы с вами, а вы уже считаете, что завоевали моё сердце.
О нет! Дорогая Раиса Ивановна! Я скромный еврей. Так высоко не целюсь. Моя цель гораздо ниже.
Губы его растянулись, образуя мягкие складочки под чисто выбритыми щёчками. Он выразительно опустил глаза: туда-сюда, туда-сюда. Ну, в общем, туда!
Ох! с восторгом выдохнула дама.
Оба рассмеялись и отбили друг другу ладони, как это делали подростки.
Наступило взаимопонимание, которое Раиса Ивановна, как истинный управленец, тут же использовала в своих управленческих целях.
Господин Эйнштейн, если я вам симпатична, давайте расширим и углубим наше взаимодействие. Предлагаю сохранить и сообща оберегать городскую традицию Раскаяние. Или её ещё называют: Выкупи винО и искупи винУ. Уверяю вас, город от этого только выиграет, а вы не окажетесь в накладе.
В лице старого еврея что-то дрогнуло. Молниеносно просчитав свою выгоду, он решил, что при поддержке министерства и непосредственном участии Раисы Ивановны прибыль от продаж виноватым может оказаться больше, чем прибыль от продаж бессовестным. Тем более, что изменилась обстановка в стране в связи обострившимися отношениями с НАТО. Бессовестные в срочном порядке покидают страну. Виноватые остаются, воюют и защищают Родину. И очень нуждаются в винЕ. Тут без таргетинга понятно, что покупательский интерес бессовестных это временное явление. А виноватые в России всегда были и будут, всегда будут пить и всегда будут каяться.
Договорились! воскликнул Эйнштейн. И они опять ударили по рукам.
Сердечно распрощались, и Раиса Ивановна, подхватив свою сумочку от Dior и пакет с водкой от Эйнштейна, степенно и величаво покинула антикварный магазин.
На улице, не доходя до угла, она столкнулась с возбуждённой толпой. Протиснувшись сквозь плотно стоявшие тела, она попала в самый центр, где стояла машина скорой медицинской помощи. На носилках лежал Пётр. На его лицо падали снежинки и не таяли, покрывая тонким слоем полупрозрачного инея.
Она провела рукой по щеке, откинула волосы со лба и заметила, что ресницы дрогнули. Слава Богу! Жив!
Рядом вырос полицейский.
Вы знаете этого человека?
Раиса Ивановна кивнула.
Кто он?
Лучший из нас.
Полицейский недоверчиво глянул.
Фамилия, имя, род занятий, место проживания.
Ничего не ответив, она отвернулась. Машина скорой помощи уехала. Полицейский исчез.
СБУ заказала, послышалось справа.
С чердака стреляли, отозвалось слева.
Понятно дело! Миллиардер. Помогает фронту.
Да-а-а. Жалко парня.
С охраной надо ходить! Раз миллиардер, надо ходить с охраной.
От судьбы не уйдёшь. И охрана не поможет.
Люди стали расходиться, недовольные тем, что зрелища оказалось маловато. Но тут один воспрянул и зацепил Раису Ивановну.
Я тебя знаю. На завод приходила. Рожу кривила. Всем недовольна была.
Немолодой потрёпанный мужчина вцепился в лацканы её пальто.
Меня из-за неё с завода попёрли.
Неужели из-за неё?
Из-за неё! Из-за министерской крысы!
Раиса Ивановна выгнулась и вздёрнула подбородок, чтобы не уткнуться в лицо наглеющего мужлана.
Пусть теперь за всё ответит!
Изловчившись, она оттолкнула мужчину, но тот её не отпускал, удерживал за рукав пальто.
Сначала премии лишили. Потом сократили. Потом я запил. Меня бросила жена. Дети отвернулись. Теперь я один. Бомжую.
Вот сука!
Конечно, сука! Пусть ответит!
Мужчина ухватился за шарф и передавил глотку. Стало трудно дышать. Лишившись сил, женщина повалилась на колени. Ещё немного и настал бы её конец, но тут сбоку кто-то ударил по рукам насильника, и тот её отпустил.
Получив свободу, Раиса Ивановна вздохнула, встряхнулась, сорвала с себя шарф, бросила его на землю и полезла в драку.
Дай-ка я врежу тебе! Заводской рабочий!
В поисках поддержки женщина перевела взгляд на толпу и пошарила по потемневшим лицам. Человеческая масса дрогнула и заколыхалась, как плохо застывший студень. Поддержки она не нашла. Поняла, что биться придётся одной.
Она замахнулась и ударила мужчину сумкой. Мужчина озлобился и протаранил её тучным корпусом. Попятившись, она устояла и вскинула кулаки.
Ты сам допустил аварию!
Бац! Кулаком в мужское плечо.
И что?
Шлёп! Кулаком в женскую челюсть.
Женщина упала в толпу. Чьи-то руки её подхватили и вернули в объятья мужчины.
Ага! Попалась!
Зажатая в огромных лапищах, она отчаянно трепыхалась и с обидой думала: Вот он какой! Народ! Вот какова его благодарность!.
Вырвавшись наконец, она закричала.
Тебя водка сгубила! Водка! Меньше бы пил, а лучше работал! Тогда всё у тебя было бы: и работа, и семья, и жильё!
Она размахнулась и ударила кулаком в нос. Из огромных волосатых ноздрей ручьём хлынула густая кровь. Толпа одобрительно загудела.
Всем понравилось! изумилась Раиса Ивановна. Она ничего не понимала в людях, улучшению жизни которых посвятила всю свою жизнь. Всю профессиональную деятельность!
Что им нужно? Почему они не расходятся?.
Люди не расходились. Стояли вплотную, плечом к плечу. Наблюдали за дракой. И, как казалось, никто не сочувствовал Раисе Ивановне.
Почему они так озлоблены? Возможно, их объединила ненависть?.
Что ж, справедливо! В лице Раисы Ивановны они видели власть, которая не позаботилась о них, не выполнила свои обязательства, не обеспечила благосостояние и безопасность. Теперь мужчины идут на войну. Стреляют в украинских ребят. В свой братский народ. Стреляют, убивают и сами погибают. И войне этой не видно ни конца, ни края! Да мало ли у народа проблем!
И всё же! Надо оставаться людьми, независимо от того, находишься сверху или снизу, в министерском кресле или в окопах на войне.
Война когда-нибудь закончится. А народ останется. Народ у Раисы Ивановны был НАРОД! А это толпа.
Она вгляделась в серые невыразительные лица. Толпа её ненавидела.
Почему толпа так озлоблена? Мизерные зарплаты, ворчливые супруги, голодные дети, невыплаченные ипотеки?
Будешь тут озлоблен, если видишь министерскую тётку, у которой солидная зарплата, двухэтажный дом, приходящая прислуга, гектар элитной земли и долларовый счёт в надёжном банке.
Бей её! выкрикнул кто-то.
Из толпы вынырнула рука и потянула за волосы. Парик соскользнул с головы министра и взлетел на воздух. Обнажилась министерская лысина.
Смотрите, она лысая!
Лысая! Лысая!
Толпа зашумела, заволновалась. Её кто-то толкнул. Кто-то дёрнул за воротник. Оторвали пуговицу. Отняли сумку.
Раиса Ивановна не сдавалась. Активно работая локтями, старалась протолкнуться сквозь толпу. Но безуспешно! Людское кольцо сужалось. Напряжение росло. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не появился её спаситель.
Внимание! Внимание! провозгласил он менторским голосом. Дегустация итальянских вин!
Толпа дрогнула и расступилась. Пропустила невысокого пожилого мужчину в толстом вязаном свитере.
Выдаю по бутылке. По бутылки в руки. Бесплатно!
Толпа схлынула и в считанные секунды переформировалась в очередь.
Лучшие вина из старых итальянских погребов!
Раиса Ивановна осталась одна.
Ощупав и оглядев саму себя, она убедилась, что цела. Сумка от Dior потерялась. Вместе с сумкой потерялись очки, телефон и дебетовые карты. Пропал пакет с Валаамской водкой.
Не переживайте. Вы не виноваты, посочувствовала ей незнакомая девушка.
Хотите, подвезу вас домой? предложил незнакомый мужчина.