Как скажешь.
Я привезу пиццу или еще что-нибудь, чтобы загладить свою вину. Извини, если мы нарушили твои планы, крикнул он через плечо, залезая в машину.
Она понимала, что под словом «мы» он подразумевает «я и мама», она же не могла сердиться на него, когда он «просто беспокоился о маме».
Я ненавижу пиццу! крикнула она в ответ.
Алейша помахала брату и вошла в дом, осторожно ступая, надеясь, что мама все еще в постели. Но Лейла сидела на диване и смотрела международный канал, где говорили на иностранных языках.
Мам, сказала Алейша, стараясь, чтобы голос звучал мягко, зачем ты это смотришь?
Лейла не сразу ответила, похоже, была не в силах. Наконец она пожала плечами и пробормотала:
Это успокаивает.
Алейша посмотрела на экран там шла какая-то драма, звучала громкая музыка, герои обменивались напряженными взглядами. Ядовитый оскал героини буквально прожигал экран.
Как это может успокаивать?
Глаза Лейлы были стеклянными, будто она вообще ничего не понимает.
Чая?
Нет, я в порядке. Ее губы были сухими и бледными. На лбу была тонкая пленка пота, над верхней губой собрались крохотные капельки влаги.
Было ясно, что сегодня нисходящая спираль.
Ухудшения не было уже давно. Эйдан всегда знал, чего опасаться, и Алейша пожалела, что ушла сегодня утром. Но Эйдан настоял, потому что знал, что он может справиться с этим, а сестра нет. Сейчас она остро ощущала его отсутствие и металась, не зная, что сделать, чтобы Лейла чувствовала себя в безопасности, что сказать и что сделать. Неважно, сколько бы лет это ни продолжалось, она была для Лейлы незнакомкой.
В кухне для устойчивости она оперлась руками о столешницу, и только потом достала свою любимую кружку, которую отец купил для нее на рождественской ярмарке. Если верить надписи на днище, она была расписана вручную. На ней был изображен ангел со светлыми волосами и голубыми глазами. Ангел был точно не похож на нее. Когда она была младше, ей нравилось притворяться, что именно такой ее видел отец: светловолосой, голубоглазой, с бледной, персиковой кожей.
Когда чайник начал закипать, Лейла позвала: «Чаю, пожалуйста». Алейша закатила глаза к потолку и торопливо вымыла любимую мамину кружку со «Звездными войнами». Та простояла в раковине несколько дней, покрывшись темными кофейными кругами.
Алейша залила кипятком чайные пакетики, с удовольствием наблюдая, как вода становится темной, потом плеснула в каждую кружку молока. Осторожно отнесла чай в гостиную, не сводя глаз с кружек, чтобы ничего не расплескать. Было невыносимо представить, чем может закончиться, если она прольет чай на пол.
Она аккуратно поставила кружку на стол рядом с Лейлой и выключила телевизор. Как ни странно, но Лейла крепко спала, тихонько посапывая.
Алейша села в кресло напротив матери и некоторое время наблюдала за ней. Она слышала, как за окном проезжают на велосипедах дети, как смеются мамочки, толкая перед собой прогулочные коляски. Девушка резко подскочила, увидев, что на телефоне высветился входящий звонок. Папа. Она взяла телефон и вышла из комнаты, аккуратно прикрыв дверь.
Дин позвонил впервые за последние три недели. Она в нерешительности занесла палец сначала над зеленой кнопкой, потом над красной. Разговаривать с Дином, когда Лейла находится в соседней комнате это ощущалось как предательство. Но если она нажмет красную кнопку, Дин, возможно, больше не позвонит. У него теперь была новая жизнь, новые дети, новая жена. У него были уважительные причины не перезванивать. Он был «очень занят, дорогая».
Алло? прошептала она, прикрывая рот рукой, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала надежда. Ей просто хотелось разговора, обычного разговора.
Привет, милая! Его голос был бодрым, оглушительно счастливым на заднем плане слышалась какая-то болтовня.
Привет, пап, ты где?
Я дома дети смотрят фильм. А ты? Почему шепчешь?
Тоже дома. Мама спит.
Э-э у вас все хорошо? Как Эйдан?
Он занят, работает. Маме сейчас не очень хорошо. Она перестала брать новые проекты, так что мы стараемся, как можем.
Алейша обожала смотреть, как мать занимается дизайном, а иногда и рисует. Но когда Лейла чувствовала себя так, то забрасывала все дела. Она убрала компьютер и материалы, прекратила принимать заказы. Это всегда было для Алейши и Эйдана первым признаком того, что дело неладно.
Алейша, ты знаешь, что если тебе захочется отдохнуть, ты можешь приехать и провести какое-то время здесь. Мы будем очень рады тебя видеть. У тебя ведь сейчас летние каникулы?
Да, я сдала экзамены. Но я работаю. Может быть, в другой раз? Когда будет поспокойнее. В любом случае, я собираюсь много читать подготовиться к поступлению в университет и все такое. Юриспруденция там будет конкурс. Эйдан хочет, чтобы я усердно занималась. Она уставилась на стену, представляя себе, как ее отец находится в своем всегда безупречно чистом доме, с прекрасными детьми, сидящими перед телевизором, они шутят, смеются. Интересно, насколько легко дышится в его новом доме?
Конечно, я понимаю. Хорошо, солнышко, я рад, что ты так серьезно к этому относишься.
Он замолчал, Алейша услышала возглас на заднем плане. Кто-то его звал.
Папа?
Извини, Алейша, мне надо идти. Извини я тебе еще позвоню. Но помни про мое предложение. Если захочешь приехать в гости, тебе всегда рады.
Я знаю, сказала Алейша.
Хорошо, пока, дорогая, люблю тебя. Не дожидаясь ее ответа, он отключился.
Пока, сказала она в умолкший телефон. Отчаянно желая чем-то занять ум, спастись от наполняющей дом тишины, она принялась листать журнал телефонных вызовов.
Эйдан. Эйдан. Эйдан. Дом. Дом. Кайл. Дев. Кайл. Дом. Эйдан.
Она зашла в свою телефонную книгу и нажала кнопку «Вызов» напротив имени Рэйчел, слушала гудки, почти надеясь, что Рэйчел не ответит. Алейша не знала, что скажет. Но разговор с отцом, его непринужденный голос заставили ее почувствовать себя еще более ненужной, чем когда-либо.
Привет, сестренка! прощебетал голос Рэйчел.
Привет, ответила Алейша, не сумев убрать уныние из голоса. Ты в порядке?
Извини, детка, но я сейчас гуляю с друзьями. Можно я позвоню тебе позже?
Не беспокойся, не беспокойся, ответила Алейша с легкостью, которой не испытывала, не желая, чтобы сестра чувствовала вину за то, что живет нормальной жизнью. Поговорим на неделе? Приятного вечера! Она со вздохом повесила трубку. Единственная компания, которая у нее была в обозримом будущем негромкое посапывание мамы.
Лейла сидела рядом с ней, склонив голову на плечо и мирно спала. У Алейши на мгновение возникло желание встряхнуть ее, разбудить и закричать: «Мама, поговори со мной! Давай поболтаем!» Но это желание рассеялось так же быстро, как и возникло.
Она вытащила из чехла список книг, развернула его и вновь сложила, а затем медленно вынула из сумки «Убить пересмешника». Кто-то потрудился составить этот список, специально отобрал книги. Что же было в этих книгах? Почему он выбрал именно эти? Знал ли автор, что его список для чтения станет чьим-то еще?
Она посмотрела на книгу и почувствовала неловкость, вспомнив, как волновалась, когда впервые ее открыла, тогда ей показалось, что все в библиотеке внимательно разглядывают ее. Интересовались, что она делает? Почему ведет себя как какой-нибудь книжный червь? Но здесь, кроме нее, никого не было. Некому было ее оценивать.
Она раскрыла книгу и начала читать, поначалу неуверенно, осторожно шепча каждое слово, как если бы читала вслух на уроке английского, пока не позволила себе наслаждаться собственным неспешным ритмом, чувствуя каждое слово. Через каждые несколько строчек она поглядывала на Лейлу, чтобы проверить, не подает ли мама признаков пробуждения, но мама не шевелилась. Она заметила, что книга позволяет ей присутствовать сразу в двух мирах: в том мире, в котором она находилась прямо сейчас, в своем доме, рядом с матерью, где воздух был теплым и влажным от дневной жары, и в другом мире, мире двух детей, девочки Джин-Луизы по прозвищу Глазастик и ее старшего брата Джима, которые жили в маленьком городке под названием Мэйкомб, в штате Алабама, где они играли на улице, дурачились, потому что были детьми. Она была готова на все, чтобы снова увидеть жизнь глазами ребенка; время, когда она еще не была такой сложной, пугающие соседи были веселым увлечением, а семья означала родной дом. С первых нескольких страниц было ясно, что Глазастик определенно мешает Джиму, но он все равно с ней мирился.
Мам. Алейша повернулась к Лейле, чьи глаза были по-прежнему крепко закрыты. Что ты думаешь о Глазастике и Джиме? Они тебе никого не напоминают? Алейша улыбнулась, не ожидая ответа, на глаза ей попалась фотография, выставленная на каминной полке: Алейша и Эйдан, в возрасте семи и пятнадцати лет, обнимающие друг друга (к этому их принудила Лейла, руководившая съемками из-за камеры), с лицами, скривившимися от притворного отвращения. Она улыбнулась.
Затем Алейша познакомилась с отцом Глазастика и Джима. Рассказчица называла его по имени Аттикус Это имело смысл только потому, что он был важным персонажем. Обращение «отец», похоже, было для Аттикуса слишком банальным. Он был адвокатом. Мудрым, добрым, справедливым Она повернулась к Лейле, лицо ее расплылось в улыбке.
Мам! Он адвокат! прошептала она. Похоже, большая шишка в их городишке. Она видела Аттикуса глазами Глазастика крупный мужчина, сильный, достойный уважения. Она вспомнила, что когда-то давным-давно и сама так думала об отце. Странно, как только кончается детство, родители превращаются в обычных людей, с такими же, как у тебя, страхами и переживаниями.
Мама, произнесла она тихим голосом, кажется, я начинаю в этом разбираться. На одно мгновение ей показалось, что Лейла вздрогнула, что глаза ее чуть приоткрылись. Алейша подумала, не собирается ли мама что-то ей сказать. Когда ничего не произошло, Алейша свернулась калачиком на диване, прижавшись к матери, как делала раньше, в детстве. Прижав к себе книжку, она позволила глазам закрыться.
* * *
Когда Алейша проснулась на следующее утро, книжка лежала в руках, и мягкая обложка прилипла к ее влажной коже. Она оглядела комнату, и на секунду ей показалось, что в кресле напротив она видит маленького ребенка, ее ноги в шортиках были запачканы алабамской пылью, а коленки расцарапаны. Глазастик. В момент пробуждения она будто находилась не в Уэмбли, а в Мейкомбе. Она посмотрела на другой конец дивана, ожидая увидеть Лейлу и гадая, разделит ли мама с ней этот момент. Однако мамы там не оказалось, Алейша была совсем одна. Но впервые за порядочное время тишина в доме не была такой удручающей, она могла дышать.
Глава 7. Мукеш
Би-и-п. Папа, это Рохини, мне сегодня нужно поехать в офис, поэтому я хочу на несколько часов привезти к тебе Прию. Я приготовила ей ланч, потому что она сегодня немного капризничает, у нее будет с собой книга, так что не беспокойся о том, как ее развлечь. Я записала ее к парикмахеру на Уэмбли Хай-роуд на пять часов, ты бы мог отвести ее туда? Тебе тоже будет полезно прогуляться. До скорой встречи, папа. Я буду у тебя в районе одиннадцати.
Би-и-п. Привет, папа, это Вритти. Рохини только что написала мне, хотела, чтобы я проверила, что ты получил ее сообщение. Она сейчас едет к тебе.
Би-и-п. Привет, пап, это Дипали. Рохини сказала, что ты записался на благотворительный поход в этом году. Замечательно! Я скоро приеду к тебе с дисками для фитнеса. Мама их очень любила. Они помогали ей сохранять здоровье. Может быть, тебе тоже стоит начать.
Было без десяти одиннадцать, и Мукеш в четвертый раз прослушивал сообщение Рохини, чтобы удостовериться, что правильно уловил все детали. Приедут в районе одиннадцати. Запись к парикмахеру на пять часов. Кормить и развлекать Прию не надо.
Он проигнорировал сообщение Вритти, зная, что она не ждет от него ответа; дочка всегда играла роль гонца Рохини. И ему совсем не понравились слова Дипали про диски с фитнесом. Насколько он помнил, Наина только делала вид, будто они ей нравятся, чтобы Дипали не чувствовала, что зря потратила деньги.
Пока он записывал все детали на стикер, Рохини именно для этой цели оставила блок («Папа, ты, похоже, никогда не слушаешь внимательно мои сообщения, я положу блокнот у телефона, чтобы ты мог все записывать».), телефон зазвонил опять, и сердце заколотилось. На случай, если у Рохини появятся еще какие-либо инструкции перед грядущим приездом, он отклеил еще несколько листочков.
Да Я почти готов, честно. В одиннадцать сбивчиво проговорил Мукеш, торопливо вскаивая с места.
Алло, это мистер Патель? спросил мужской голос.
Да, ответил Мукеш, на этот раз настороженно. Это мистер Патель. Кто говорит?
Здравствуйте, мистер Патель, это Кайл из библиотеки на Хэрроу-роуд. Мы говорили с вами на днях. У нас есть книга по вашему запросу, которая как раз освободилась.
Но я не оставлял никакого запроса. Я не знаю, как это делается.
Вы уверены? У нас отмечена книга «Убить пересмешника».
Я ее не заказывал, клянусь. Простите, что отнял у вас время, поспешно извинился Мукеш.
Странно. Возможно, это техническая ошибка. Вы хотите, чтобы я аннулировал заявку? Книга вас ждет, но я могу поставить ее обратно на полку.
Мукеш уже собрался ответить, когда его осенила мысль. Он увидел нацарапанные на листочке слова: «Прия не надо кормить и развлекать». В конце концов, книга есть книга и, если библиотекарь не смогла ничего порекомендовать, быть может, техническая ошибка как раз кстати. Он не мог терять время. Может быть, это все-таки развлечет Прию! Это может стать началом, надо показать, что он старается ее понять.
Я приду и заберу ее сегодня, если можно.
Конечно, мистер Патель.
Спасибо, молодой человек. Как мне ее забрать?
Вам просто нужно прийти в библиотеку с документом, удостоверяющим личность, поскольку, как я понимаю, вы еще не получили читательский билет. Верно? И передать сотруднику за конторкой вашу просьбу. Все просто!
Мукеш не был уверен, что это звучит просто, но ему придется с этим разобраться. Он почувствовал, как у него сладко замерло сердце.
Спасибо, спасибо, молодой человек.
Когда он положил трубку, часы пробили одиннадцать и раздался стук в дверь.
Рохини! Прия! Мукеш открыл дверь, по лицу его расплылась улыбка. Как чудесно вы обе выглядите! Рохини была в своем рабочем одеянии льняном брючном костюме и модных очках. Она кивнула ему с деловым видом.
Спасибо, что выручаешь меня в последнюю минуту, папа. Уверена, что у вас двоих найдется чем вместе заняться. Прия и Мукеш посмотрели друг на друга. Оба явно подумали: «Когда было такое?»
На мгновение Мукеш почувствовал, что у него замерло сердце.
Вообще-то сегодня мы пойдем в библиотеку!
Прия подняла на него глаза, на лице было написано замешательство.
Отлично, сказала Рохини, стараясь скрыть удивление. Она направилась к машине, а Прия поспешила в дом, где заняла свое обычное место, с книгой в руках.
Рохини, крикнул Мукеш дочери, и она остановилась на полпути. О чем книга «Убить пересмешника»?
Что?
Книга, о чем она?
Ой, папа, я так давно ее читала. Уже не помню. Припоминаю только, что я над ней плакала. Кажется, мама меня успокоила. Она думала, что я нервничаю из-за экзаменов, но это было из-за книги. По глазам Рохини он понял, что она мысленно перенеслась в то время. Ты ведь не собираешься взять ее для Прии? Из библиотеки? Думаю, ей пока рановато ее читать.
Нет, нет, это для меня.
Правда? Она впервые за долгое время посмотрела на него как на взрослого. Это прекрасно, папа. Мама бы тобой гордилась.
Против воли грудь его раздулась от гордости. Рохини запрыгнула в машину, помахала ему рукой, и, когда машина скрылась из виду, он услышал, как Наина шепчет ему на ухо: «Спасибо, Мукеш. Спасибо, что снова пытаешься».
Глава 8. Алейша
Алейша? раздался в телефоне «профессиональный» голос Кайла, из чего она заключила, что он уже в библиотеке.
Да? отозвалась Алейша.
Тот пожилой человек, которого ты обидела (Кайл обожал играть на чувстве вины) ну так вот, он придет сегодня забрать ту книгу, которую ты для него отложила. Кажется, твой трюк сработал Ты хочешь быть здесь, чтобы лично ее порекомендовать? Я с радостью это сделаю сам, ведь очень хорошо знаю эту книгу.