Этот день приурочивали к великой победе Моронской Империи над войсками объединенных королевств, положившей конец их сопротивлению. По традициям, в ночь накануне праздника знати полагалось пировать в императорском дворце, затем всю неделю в храмах устраивались жертвоприношения, а в цирках проводились игры. Кроме того, именно в эти дни жрецы при помощи особого ритуала могли общаться с самим Агаресом.
Тит не хотел ехать на торжество. Раньше ему часто удавалось увиливать от официальных приемов. Молодой Флавий предпочитал проводить время в своих покоях, читая многочисленные книги, или же беседовать с учеными мужами, коих нанимал для него отец. Но к величайшему негодованию юноши, в этот раз родители твердо настояли на его присутствии на церемонии.
У Титуса практически не было друзей. За все немногие разы, когда ему приходилось являться на торжества, он сумел сблизиться лишь с Ливией Курионой, дочерью аристократов из Лютеции, столицы Северного региона. Но из-за натянутых отношений Клодия с Курионом-старшим молодые люди виделись крайне редко. Тит рассчитывал остаться в родовом поместье и провести время с Ливией, пока родители, с радостью принявшие приглашение от гонца из Базилонополя, будут на празднике. Но отец настоял на необходимости представить Титуса ко двору императора, не слушая возражений сына.
Мой мальчик, уймись же наконец! Рано или поздно тебе придется предстать перед обществом! Нельзя же всю жизнь проводить взаперти! поучал его Клодий. Мы так долго не могли зачать ребенка, мы приносили в жертву сотни рабов, приглашали колдунов, и вот, наконец, родился ты! Великий Баал не одарил тебя магическими талантами, и искусного война из тебя не вышло, поэтому ты должен проявить себя в политике! Не посрами же нас!
Верно, ты уже не ребенок, тебе следует жениться! увещевала Тевта, с укором глядя на сына. Она на мгновение замолчала и плотно сжала губы, но потом продолжила: Ничего, думаю, на приеме императора мы сумеем подобрать тебе достойную жену и устроить брак!
Титус не смел более перечить родителям, понимая, что, если упомянет Ливию, отец будет поносить ее семью, не переставая. В это время юноша еще не мог вообразить, сколь роковой для него окажется дружба с этой девушкой!
Солнце опускалось, уступая место непроглядной ночи, освещаемой лишь россыпью звезд и растущей луной. Вскоре лес и горы по бокам дороги стали практически неразличимы. Но впереди были отчетливо видны огни великого Базилонополя. Огромный город, в котором жило более миллиона человек, окружала неприступная стена с крытыми башнями. В округе расположились сотни деревень. Жившие здесь крестьяне постоянно возили в столицу огромные повозки с хлебом, овощами, маслом, яйцами и мясом, обеспечивая горожан едой.
За многие километры взорам путников открывались освещаемые факелами и фонарями храмы-пирамиды, величественно возвышающиеся над стенами, и колоссальных размеров башня императорского дворца. С каждой минутой они становились различимы все больше и больше. У городских ворот собралась огромная очередь желающих попасть внутрь. Однако стража пропускала лишь знатных и благородных, оставляя простолюдинов мяться за стенами. Семья Флавиев прождала около получаса, прежде чем им дозволили войти в Базилонополь. Народ толпами вывалил на улицы. Охранникам приходилось разгонять людей, чтобы дать возможность проехать поезду Флавиев.
Титус с презрением смотрел на пьяных, кричащих и поющих песни горожан. Большинство простолюдинов носили скромные, почти бесцветные рубахи и портки. Те, кто побогаче, могли позволить себе разноцветные туники. Владельцы попин выставляли столы прямо на улицах их заведения не могли вместить всех желающих. Часто встречались музыканты, играющие на буцинах, кифарах, кроталах и флейтах. Пахло выпечкой, жареным мясом и дымком. Но из проулков тянуло мерзкими помоями.
Проститутки оголялись прямо на улицах, зазывая к себе клиентов, чем очень радовали толпу. Тит видел, как некоторые мужчины подбегали к девушкам, не глядя отсыпали щедрые горсти монет и тащили к инсулам, в которых обычно жили простолюдины. Зажиточные горожане приглашали жриц любви к себе на первые этажи, где имелись отопление и канализация. Бедняки же не могли приводить проституток в свои жилища: в их комнатах не было удобств, и очень часто им приходилось ютиться несколькими семьями. Вместо этого они волокли девушек в подворотни. Флавию стало мерзко от мысли, как немытые босяки в загаженных переулках сношаются с продажными женщинами под радостное улюлюканье тех, кто не отправился пить в попины и теперь пялился на происходящее из окна.
Когда коляска с сопровождением въехала в богатые районы, народу на улице стало гораздо меньше. Аристократы и богатеи предпочитали праздновать в кругу семьи и друзей на просторных виллах, откуда доносились их голоса и звуки музыки. Храмовый квартал встретил поезд Флавиев тишиной. Огромные ступенчатые пирамиды напоминали безжизненные темные монолиты, освещаемые лишь уличными фонарями. Жрецы готовились к завтрашним жертвоприношениям, поэтому тут соблюдалась тишина.
Титус увидел по правую руку сорокаметровую трехступенчатую пирамиду Аамона, великого бога, имеющего власть примирять и сеять вражду. За ней виднелась чуть менее высокая девятиступенчатая пирамида Пеймона покровителя искусств, наук и тайных знаний. Именно его Тит почитал больше всех остальных богов и, взирая на храм, раздумывал о том, как лучше будет преподнести ему жертву. Вокруг каждой пирамиды имелась большая площадь, готовая принять тысячи людей, жаждущих восславить свое божество.
Слева располагалась церковь Аграт, исполненная в форме огромного черепа. У входа по бокам располагались отшлифованные камни изогнутой формы, напоминающие человеческие ребра. Аграт, хозяйка пауков, являлась покровительницей мертвых и единственной, чей храм находился под землей. Ей прислуживал зловещий культ Черного паука.
Согласно этому учению, каждый человек после смерти попадает в подземное царство Аграт на суд. Те, кто должным образом чтил богов и их заветы, окажутся в верхних покоях, построенных из белого золота, и проведут вечность в своих любимых утехах. Преступники же попадут в паутинные сады Аграт и до конца времен останутся опутанными в коконы, став пищей для бесчисленных полчищ порождений хозяйки пауков.
Где-то вдалеке, напротив главных ворот, возвышалась самая большая пирамида Баала, верховного бога учителя и повелителя крови, открывшего Гисскалу тайну кровавой магии. Перед колоссальным шестидесятиметровым сооружением, с огромной лестницей почти во всю ширину стены пятиступенчатой пирамиды, меркли все остальные храмы. Титус знал, что храм являлся полым и на вершине в главном ритуальном зале имелся вход во внутренние камеры.
Ученые мужи, которых отец нанимал для обучения молодого Флавия, рассказывали, что помимо подземного царства Аграт и материального мира, к которому относятся небо и земля, существует космос. Именно там обитают Баал и другие великие боги, которые неустанно наблюдают за людьми. Поэтому храмы строят как можно выше, дабы боги могли лучше рассмотреть проводимые в их честь жертвоприношения.
Однако даже столь величественные храмы-пирамиды казались крошечными по сравнению с императорским дворцом. Отделенный от всего остального города широким рвом, окруженный пятиметровыми стенами с башнями, дворец являлся сердцем Империи, откуда сотни лет моронские владыки вершили свою волю.
Когда-то давно император Тигеллин возвел небольшой форт на границе Империи, образовавшейся после завоевания Этерии, где расположил ставку. Именно отсюда моронцы отправляли армии на покорение Ольвии и Арамантии. Со временем крепость обрастала домами и деревнями, пока не превратилась в город, который, из-за удачного расположения в центральной части континента, и стал столицей Моронской Империи. В свое время Тит зачитывался трактатом Тигеллина о воинском искусстве «Послание к войскам», поэтому хорошо запомнил историю столицы.
Огромная двухсотметровая башня возвышалась над остальными зданиями, напоминая жителям об их ничтожности перед могущественными колдунами. Попасть во дворец можно было только по четырем мостам, пролегающим через ров с юга, севера, запада и востока. Ни одно существо не могло пройти по ним без приглашения императора. Любой, кто попробует ослушаться, будет убит лучниками, которые круглосуточно дежурят на стенах.
Коляска Флавиев остановилась на площади перед восточным мостом. Встречающий их привратник потребовал у гостей оставить все сопровождение и войти во дворец пешком. Слезая с повозки, Тит заметил, как вдалеке стражники тащат какого-то кричащего и вырывающегося мужчину ко рву. Затем они сбросили его в воду, где несчастного тотчас же сожрал огромный водяной змей. Титус решил, что стража поймала вора, который пытался ограбить храм. Это каралось смертью без суда.
В это время Клодий объяснял привратнику, в каких тюках находятся подарки для императора, а где их личные вещи. Тот приказал слугам доставить все во дворец, а сам повел семью Флавиев внутрь. Едва Тит ступил на мост, как на него нахлынуло ощущение тревоги и первобытного страха. Он ожидал, что его вот-вот поразит молнией, и каждый шаг давался все тяжелее. Но ничего не происходило. Дойдя до самых ворот, все четверо упали на колени и поклонились три раза. Массивные ворота с бронзовой облицовкой медленно отворились.
Внутри их встретил красивый сад, собравший в себе самые экзотические растения со всех уголков Империи. По бокам дороги, мощенной черным камнем, стояли фонарные столбы, горящие разноцветным пламенем: от привычного желтого до фиолетового или зеленого. Между столбами Титус приметил людей. Присмотревшись, он пришел в ужас. Дорогу охраняла гвардия бессмертных.
Колдуны изымали души у лучших воинов империи, превращая их в ходячие трупы, которые, тем не менее, сохраняли все боевые навыки и беспрекословно повиновались императору. Облаченные в кольчуги и панцири из драконьей чешуи, вооруженные копьями и большими щитами, в шлемах с личиной в форме клыкастого черепа, бессмертные внушали ужас всем без исключений.
В мирное время они охраняли дворец и являлись телохранителями императора и его приближенных. На войне они составляли элиту, которую отдавали в распоряжение лишь лучшим генералам. Бессмертных бросали в бой, только когда дела на поле брани становились плачевными. Их мощи хватало, дабы переломить ход любого сражения. Тит отметил, что отец и мать тоже с тревогой косятся на гвардейцев, лишь привратник сохранял спокойствие.
Из-за темноты цветы и деревья сделались практически неразличимыми. Но по освещаемым фонарями широким длинным зеленым листьям Тит догадался, что они находятся в той части сада, где росли растения, привезенные с юга страны. Иногда между стволов и ветвей просматривались силуэты павильонов и беседок. Флавии пересекли небольшую журчащую речку по арочному мосту. Титус определил, что где-то в левой стороне, напротив парадного входа в сторону храма Баала, должна располагаться главная площадь дворца. Именно там проходили все важные церемонии и праздники.
Пока привратник вел семью Флавиев сквозь заросли экзотических растений, отец, не переставая, растолковывал Титу правила поведения на приеме.
Никогда не заговаривай с более почтенными господами первым, жди, пока к тебе обратятся! Не забывай кланяться, не повышай голоса! Будь смиренным и почтительным! Не вздумай грубить, перечить или влезать куда не следует! Клодий бубнил монотонным голосом, растягивая слова, и время от времени недовольно косился на сына. Помни, от этого приема все зависит! Не смей нас опозорить! Будь ты уже достойным аристократом, в конце концов!
Титус лишь утвердительно кивал головой и пытался изобразить на лице сосредоточенность и понимание. Хотя внутри кипело раздражение, вызванное очередными однообразными поучениями отца. За все эти годы он уже вдоволь наслушался речей о сыновьем послушании, которое предписывает, что сын обязан повиноваться отцу, как и любому старшему, подобно тому, как раб служит господину, а подданный государю.
Вскоре впереди показались стены дворца. Нижние этажи располагались в широченном пятиугольном основании. Стены, выполненные из черного морского гранита, усеянные множеством окон и балконов, покрывали барельефы, изображающие великие битвы древности. Края крыши опоясывали остроконечные зубцы в форме пик. Из центра постройки вверх устремлялась колоссальная башня. Никто не знал точно, что находится внутри нее. Только императору и его доверенным лицам дозволялось посещать верхние этажи. Комнаты для слуг, покои гостей, кухня, казармы стражи и залы для приемов находились в нижней части дворца.
Привратник направился к широкой лестнице, ведущей к двустворчатым дверям. Отворив их, он повел гостей внутрь дворца. Мрачные каменные коридоры освещались масляными лампами и лунным светом, который сквозь окна падал на разноцветные ковры, устилающие полы. Миновав несколько поворотов, привратник, наконец, вывел Флавиев в тронный зал.
Просторное светлое помещение украшали резные колонны, увитые золотыми фигурами змей и драконов. Пахло изысканными и утонченными благовониями. Стены были обиты темно-розовым деревом и украшены красными гобеленами с изображением расправившего крылья трехголового дракона, изрыгающего пламя. Посередине зала находился длинный низкий стол с разложенными вокруг подушками. В помещении имелось еще несколько дверей, широкие окна и балконы с правой стороны и резные двустворчатые ворота главного входа.
Напротив них на другом конце зала на шести ступенях возвышался богатый золотой трон, подлокотники которого украшала драконья кость. Позади висели два фиолетовых полотна с изображением императорской печати. Тит впервые видел драконью кость, которую он узнал по ярко-белому цвету. Красота трона настолько поразила молодого человека, что в его голове родилась мысль украдкой занять место государя. Однако Титус моментально отогнал сию идею прочь, опасаясь наказания за столь варварский поступок.
Семья Флавиев оказалась одной из последних, прибывших на торжество. У дальней стены расположились музыканты, игравшие легкую музыку на буцинах и кифарах. Сотни аристократов и чиновников, одетых в дорогие халаты с причудливыми узорами, разбились на группы и беседовали.
Среди собравшихся гостей Тит заметил множество юношей и девушек дворянских детей, которые, как сам Тит, а также его мать и другие женщины, были одеты в белые халаты. Такие одеяния полагались аристократам, не занимавшим какой-либо государственной или военной должности. Некоторые молодые девушки и многие женщины носили широкие розовые пояса, охватывающие весь живот, что означало пребывание в браке. Согласно традиции, на передней стороне пояса красовался герб знатного рода, из которого происходил супруг.