Спасибо, ответила я, выпрямляясь. Ребята, вы лучшие.
Но, даже произнося эти слова, я знала, что мы уже не сможем быть друг для друга теми, кем были раньше, когда учились в колледже, юные и свободные. Рэйчел, Кэсси и Аманда вышли замуж, Кевин был холост, но жил в Калифорнии и был привязан к ней бизнесом. А Гэбриел он по-прежнему жил в Нью-Йорке, но нас слишком многое связывало. Между нами ощущалась некоторая неловкость, и мне не нужна была дружба с бывшим. Мне нужен был только Дин.
Так когда ты собираешься открывать подарки? спросил Кевин, легонько пнув ногой одну из коробок, и разрядил напряжение. И когда мы будем лопать шарики?
Мы не будем их лопать, с наигранным возмущением ответила Кэсси. Это испугает малыша.
Она наклонилась и сказала моему животу:
Не волнуйся, милый. Я тебя прикрою.
Я сжала руку Кэсси. Как прекрасно было после стольких месяцев одиночества оказаться в компании хороших друзей!
Кевин передал мне подарок, и я пришла в восхищение в нем оказалась детская обувь всех видов и размеров.
Этого нам хватит до детского сада, сказала я.
Позже, когда им пришло время уходить, все по очереди расцеловали меня в щеки.
Не волнуйся. Все наладится, прошептала Рэйчел мне на ухо. Я тебе позвоню.
Интересно, правда ли она собиралась мне звонить?
Гэбриел прощался последним.
Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, сказал он. Я пока здесь, в городе.
Спасибо, ответила я и проводила его взглядом.
Неделю спустя Рэйчел действительно позвонила и снова пришла в гости на этот раз чтобы сказать, что тоже ждет ребенка. Нам было о чем поговорить, и с этого момента мы созванивались каждый день.
Мой мир изменился. Я впервые увидела свет в конце туннеля. До родов оставалось всего несколько дней, и врачи уверяли меня, что мой прогноз благоприятен. К тому же я перестала читать отчеты о катастрофах и искать истории о Бермудском треугольнике. Похоже, я готова была оставить поиски ответов. Да и какой в этом был смысл, если ответов не существовало?
Глава 10. Мелани. Нью-Йорк, 1986
Не стоит и говорить, что я отставала в работе и часы напролет проводила, сидя за пишущей машинкой и глядя в стену. Я не могла дождаться, когда снова увижу доктора Робинсона и утром в день нашей новой встречи проснулась с чувством, будто наступило Рождество.
Я встала с кровати и раздвинула шторы, сварила себе кофе и попыталась написать об энергии нулевой точки. Я хотела раскрыть эффект Хатчисона и с помощью своих лабораторных экспериментов с высоковольтным оборудованием доказать, что, если электромагнитная длина и частота волн будут достаточно нарушены, это может привести к разрушению самолета за микросекунду. Возможно, даже исчезнет в другом измерении.
Но слова не шли. Я не могла думать о катушках Теслы и электрической индукции, находясь в таком возбужденном предвкушении встречи в четыре часа. Адреналин мчал по моим венам со скоростью света.
В конце концов я сдалась и пошла купить себе что-нибудь новое из одежды. Я нашла на распродаже блейзер и шикарную твидовую юбку-карандаш. После обеда я долго принимала душ, потом завила волосы. Я даже накрасилась и на этот раз не позволила себе стереть макияж.
Милый, замечательный доктор Робинсон он помогал мне стать женщиной, которой я должна была быть, свободной от страхов и комплексов.
Я пришла на прием заранее и села в приемной, чувствуя, как от волнения сжимается мой желудок. Когда наконец Джейн, секретарша, назвала мое имя, я встала и поднялась по лестнице из красного дерева, застеленной красной плюшевой ковровой дорожкой, сделала глубокий успокаивающий вдох и постучала в дверь доктора Робинсона.
Одного только звука его шагов было достаточно, чтобы вызвать во мне бурю эмоций. Это был венец каждой моей недели начало сеанса, когда я могла рассчитывать на целый час наедине с ним.
Дверь открылась, и он, объект моих мечтаний, стоял за ней во плоти. На нем были светло-коричневые брюки и шоколадно-коричневый свитер с высоким воротником. Он был так убийственно красив, что я чуть не упала в обморок.
Добрый день, Мелани, сказал он со знакомой теплой улыбкой, которая наполняла меня радостью. Входите.
Он отступил в сторону, и я, как обычно, прошла к дивану. Он сел напротив меня, достал свой блокнот и положил его себе на колени.
Как прошла неделя?
Меня огорчило, что он, похоже, не заметил ничего особенного того, что я впервые приложила значительные усилия, чтобы выглядеть лучше.
Или, возможно, он заметил, но посчитал неуместным комментировать.
Хорошо, ответила я. Даже лучше, чем просто хорошо.
Вот как? Почему же?
Я замялась, потому что это был момент, который я постоянно репетировала в уме. Момент, когда я признавалась ему в своих чувствах.
Благодаря тому, о чем мы говорили на прошлой неделе.
Ему не нужно было сверяться с записями в блокноте. Он помнил.
О том, что вы смогли иначе относиться к своей маме?
Да. Не знаю, заметили ли вы, но сегодня я накрасилась.
Я заметил. Он торжественно кивнул, как бы говоря «молодец». И что вы почувствовали, когда накрасились? Не то же, что на прошлой неделе?
Вообще нет. Я почувствовала я сделала небольшую паузу, надежду.
Надежду на что? спросил он и сделал в блокноте пометку. Интересно, знал ли он, что я хотела ему сказать, и не поэтому ли задал этот вопрос чтобы услышать, как я признаюсь в своих чувствах и наконец даю им волю.
У меня появилась надежда, потому что я смогла представить ну, по-настоящему представить себя счастливой с другим человеком. Я помолчала, заставляя себя поддерживать с ним прямой зрительный контакт. Наконец нужные слова сорвались с моих губ: И этот человек вы.
Он поднял глаза и целую секунду смотрел на меня, прежде чем проговорить:
Простите, вы только что сказали этот человек я?
Да. Я, не отводя взгляда, смотрела на него, давая ему время переварить мое признание. За прошедшую неделю я поняла, какие мы могли бы построить отношения, и они не похожи на неудачные романы моей матери. Они представляются мне здоровыми и счастливыми. Я вспоминала ваши слова о том, что людям свойственно желание ощущать близость с кем-то. Быть любимыми. Я это почувствовала. Я имею в виду Я прихожу сюда уже несколько недель, и мы только и делаем, что разговариваем о личном. Вы знаете меня лучше, чем кто-либо за всю мою жизнь.
Он неловко ерзал в кресле.
Но, Мелани, боюсь, это игра в одни ворота, потому что вы ничего обо мне не знаете.
Я знаю все, что мне нужно знать, сказала я. Все, что имеет значение. Я знаю, что вы добрый и сострадательный, понимающий и великодушный. Вы терпеливы и всегда спокойны. Я не могу представить, чтобы вы когда-либо кричали или вели себя агрессивно, как те мужчины, которых приводила домой моя мать. Вы их полная противоположность. Вы из другого мира, и это такое счастье.
Я заметила, что его щеки слегка порозовели. Он принялся щелкать ручкой и сверяться со своими заметками. Наконец он прочистил горло, поднял взгляд и сказал:
Я рад, что вы поделились со мной. Важно, чтобы мы говорили обо всем, что вы чувствуете. Но вместе с тем важно, чтобы вы понимали границы между нами. Я ваш психотерапевт, и любые личные отношения между нами были бы совершенно неуместны. Профессионально неэтичны.
Я почувствовала, как меня вдруг затошнило, потому что это было не то, что я ожидала услышать. Я много раз представляла себе этот разговор и ожидала, что он будет вести себя профессионально и скажет, что между нами не может быть романтических отношений, потому что он мой психотерапевт, а я его пациентка, но я все же надеялась, что по его лицу я поняла бы, что это не так. Мы продолжили бы говорить об этом, и в конце концов он не смог бы отрицать свои чувства ко мне и мы нашли бы способ быть вместе.
Но все вышло иначе. В его глазах я видела совсем другое. Я видела страх.
Я опустила глаза и подперла голову рукой.
Вы в порядке? спросил он. Вы можете рассказать мне, что сейчас чувствуете?
Чувствую себя униженной, ответила я. И смущенной.
Не нужно смущаться. Не забывайте, что в этом кабинете вы в полной безопасности. Вы можете сказать мне что угодно, и мы это проработаем. Если вам станет хоть немного легче, то ваши чувства совершенно нормальны, это происходит очень часто. Я проявил к вам заботу и внимание. Пациенты нередко ошибочно принимают ощущение благополучия за влюбленность. Но это не так.
Я заставила себя посмотреть на него.
Почему вы так уверены? Мне это чувство кажется настоящим. Наши разговоры о моей работе были такими увлекательными, ведь правда? Я знаю, вам они нравились не меньше, чем мне.
Да, мне нравится говорить о вашей работе, согласился он. Потому что мне интересна эта тема. Но это не означает романтического влечения. Я ваш доктор, и мне интересно все, что вы хотите сказать, Мелани, но только в контексте вашей терапии и только в этом кабинете. За его пределами между нами ничего не может быть.
Мое дыхание участилось, будто я неслась вниз по лестнице из горящего дома.
А если я больше не буду вашей пациенткой? Что, если я откажусь от терапии, и тогда мы сможем
Он тут же покачал головой.
Нет. На этот счет тоже есть определенные правила. Это тоже запрещено. В таких случаях врача ждет лишение лицензии. Или что похуже. Это противозаконно.
Его голос был твердым, он не оставлял никакой надежды. Я не могла произнести ни слова. Меня словно сбило грузовиком, и я просто сидела в оцепенении и молчала. Какое-то время он наблюдал за мной.
Что вы сейчас чувствуете?
Я рассмеялась, потому что не могла поверить своим ушам.
Хотите, чтобы я рассказала вам, что чувствую? Похоже, вы выбрали эту работу, потому что вам нравится мучить людей.
Он никак не отреагировал, так что мне пришлось ответить на его вопрос.
Ну хорошо. Хотите откровенности я буду с вами откровенна. Я в ужасе, потому что никогда прежде такого не испытывала. Ни к кому. В последнее время я не могу думать ни о чем, кроме вас. Это мешает мне работать, потому что я не в состоянии сосредоточиться. Мне не до тайн Бермудского треугольника, потому что в моих мыслях только вы, как я ни пытаюсь взять себя в руки. Уж поверьте, я пытаюсь, я резко выдохнула. Мне нравится приходить сюда каждую неделю и рассказывать вам о своей работе. Обо всем. Мне нравится то, как вы меня слушаете. Как смотрите на меня. Но теперь я боюсь, что все испортила и что вы собираетесь прервать мое лечение, потому что боитесь, что я буду вести себя безрассудно и вы лишитесь работы. Но, пожалуйста, не надо. Прошу вас, не прекращайте наши сеансы. Я не знаю, что мне делать, если мы не сможем видеться.
Доктор Робинсон опустил взгляд на свои записи и мягко сказал:
Я не собираюсь прекращать наши сеансы, Мелани, если только вы сами не захотите перейти к другому терапевту, тогда я выполню вашу просьбу. Он поднял глаза. Но я хотел бы использовать эту возможность, чтобы помочь вам преодолеть некоторые глубоко укоренившиеся страхи, которые могут возникнуть у вас по поводу близости, и затем научиться в будущем строить здоровые отношения с другими людьми. Я думаю, вы уже добились определенного прогресса, открывшись перспективе вступить в близкие отношения с кем-то, кого вы уважаете и кем восхищаетесь. Этим человеком просто не могу быть я. Итак, первое, что вам нужно сделать, это признать, что ваши чувства ко мне ненастоящие, потому что вы не знаете, какой я человек во взаимных отношениях. То, что с вами происходит, называется эротическим переносом.
Примечания
1
Отсылка к книге Лаймена Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз».
2
Психологический триллер Патриции Хайсмит.
3
Актриса, модель и художница, секс-символ 1970-х. Самая знаменитая роль Фосетт в телесериале «Ангелы Чарли».