В основном я изучал дракона. Когда мы подошли ближе, обнаружилось, что его размеры могли внушить благоговейный трепет. Он был не так велик, как Мориос, металлический дракон, который опустошил Атрин, но легко мог сравниться с Шаранакалом. Сражаться с таким существом казалось невозможным, но я знал, что раньше это уже делали.
По крайней мере, с другими драконами.
Со зверем сражался отряд моргаджей. Может, они с этим и не очень хорошо справлялись по земле по всему каньону валялись многочисленные тела, но их упрямой решительностью можно было восхититься. Женщина-моргаджа в глубине каньона вскинула руку, и в ее ладони блеснуло что-то зеленое. Она что-то выкрикнула, и со дна каньона поднялись, обвивая кости дракона, поросшие листьями лозы. Они буквально выстрелили вверх, вырастая из безжизненной до этого земли. Несколько лиан лопнуло хорошо, большинство лиан лопнуло, но та часть, которая осталась, смогла замедлить дракона. Воины-моргаджи выиграли достаточно времени на то, чтобы их люди смогли отступить.
Джанель метнула копье, которое описало в воздухе идеальную дугу. Оружие попало прямо в центр светящегося голубого глаза, пролетело через пустую глазницу дракона и врезалось в стену, не причинив змею никакого вреда.
Но Джанель привлекла внимание дракона.
Это Роламар, повторил Турвишар, остановившись рядом со мной и Тераэтом и хватая ртом воздух. Турвишар был потрясающе мускулист для человека, который всю жизнь просидел в библиотеках и читал книги, но он явно не привык к постоянным нагрузкам[45]. Вы не можете убить Роламара. Ничто не может убить его. Роламар не живой.
Должен быть способ, сказал Тераэт. Все драконы уязвимы для чего-то.
О, Роламар тоже, ответил Турвишар. Для магии.
Я слушал его слова вполуха. Попытавшись сразить дракона копьем в глаз, Джанель не остановилась и подбежала к мертвой женщине, лежавшей на земле.
Нет, Джанель бежала к ребенку, лежащему рядом с трупом. К ребенку, который все еще был жив. А над ним возвышался немертвый дракон, готовый обрушиться огромной лапой на труп матери, ребенка и Джанель.
Проклятье! Я ринулся вслед за Джанель.
Кирин! закричал мне вслед Тераэт, но я не обратил на него никакого внимания.
Джанель проскользнула между когтями дракона, упала и вскочила, подхватив на бегу ребенка. Дракон рванулся к ней, но дюжина лоз оплела его голову, так что он не смог дотянуться до нее.
Я нырнул в сторону, стараясь, чтобы меня не раздавили. Упал и уперся рукой в драконью кость, чтоб выстоять.
Интересно, вся магия здесь имеет неприятные последствия? Моргаджа явно использовала магию. А драконы и сами были магией или, точнее, хаотическими магическими искажениями[46]. В то же время я подозревал, что Джанель проигнорировала требования Тераэта не использовать магию для того, чтобы стать сверхъестественно сильной. Но никакого шторма хаоса не было. Может быть, проблема была только в определенных видах магии?
Да и какая магия могла повредить дракону, который уже был мертв?
Я коснулся рукой лапы дракона и сосредоточился на исцелении. И там, где прикасалась моя рука, вместо обычного ощущения тепла потекли черные миазмы. Кость превратилась в пепел, начала отслаиваться, разноситься ветром
Дракон оглушительно заревел, мгновенно отреагировав на прикосновение.
Я заморгал. Это не было исцелением. Это было полной противоположностью исцелению. Что означало, что моя догадка оказалась верна.
Дракон поднял лапу и начал ее опускать. Прямо на меня.
Я бросился в сторону.
Моргаджи не бездействовали, пока я отвлекал Роламара. Женщина сзади продолжала вызывать растения и лианы, так что я побежал в ее направлении. Позади меня из земли поднимался колючий шиповник непроницаемая живая изгородь высотой с горный кряж. Даже дракону пришлось остановиться. Я сполз в грязь рядом с моргаджем. Воин помог мне подняться, произнеся что-то хриплое и гортанное на неизвестном мне языке. Возможно, Аргас и благословил нас способностью говорить на языке ванэ[47], но никто не предполагал, что наше путешествие закончится в Пустоши, лицом к лицу с моргаджами.
Турвишар и Тераэт, будучи чуть менее склонными к самоубийству, чем я или Джанель, не стали нападать на дракона, а вместо этого направились к основной группе моргаджей, пытаясь помочь раненым.
Я ранил его, выдохнул я, присоединяясь к ним. Думаю, что исцеление действует на него наоборот.
Аккомпанементом моим словам послужили рев и стаккато влажных хлопающих звуков. Я оглянулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как дракон вырывается из лоз.
Одна из лиан хлестко, подобно копью, ударила находившегося рядом моргаджа. Остальные тут же бросились на помощь.
Вся битва могла бы пойти по-другому, если бы мы могли использовать магию если бы моргаджи могли использовать магию. Однако, кроме выращивания растений главной волшебницей моргаджей, моих попыток «исцеления» и, возможно, силы Джанель, другие попытки колдовать не срабатывали. Еще одна моргаджа попыталась бросить какое-то заклятье в дракона, но упала на землю, задыхаясь, ее желто-зеленая кожа стала уродливо пурпурной.
Похоже, использование магии по-прежнему было проблемой. За исключением тех случаев, когда это проблемой не было[48].
Дно каньона с его необычно прямыми углами вновь привлекло мое внимание.
Оно казалось мне знакомым. Но почему? Я никогда раньше не был в Пустоши, за исключением того короткого путешествия, которое я совершил в Харас-Гулгот, когда мне было шестнадцать.
Я не мог избавиться от ощущения, что знаю это место.
Погодите-ка, выдохнул я.
Никто не обратил на это внимания.
Давайте просто будем благодарны, что этот проклятый дракон не дышит огнем, не выдыхает газ или не делает что-то в этом роде, буркнул Тераэт.
Турвишар бросил на него страдальческий взгляд.
Он ведь этого не делает? уточнил Тераэт. Турвишар ткнул пальцем под ноги дракону: мертвые воины-моргаджи начали вставать.
О, сказал Тераэт. Я должен был догадаться.
В конце каньона есть туннель. Я знал, что это правда. Не знаю откуда.
Никто меня не услышал.
Всем приготовиться! Тераэт сжал по кинжалу в каждой руке, наблюдая, как дракон рвет остатки ежевики и колючек. Выглядел он очень мрачно.
Я вздохнул. И закричал:
Мы должны отступить! В конец каньона. Прямо сейчас. Вперед! Я даже начал сам отступать на случай, если кто-то неправильно меня понял.
Джанель повернулась ко мне.
Это нам поможет?
Очень. Я остановился, чтобы поднять раненую моргаджу. К счастью, она была без сознания, так что не должна была воткнуть мне нож под ребра. По крайней мере, я на это надеялся. Но сначала мы должны туда добраться.
Джанель кивнула, затем повернулась к моргаджам и что-то низко и гортанно выкрикнула. Она говорила по-моргаджски.
Когда Джанель научилась говорить по-моргаджски?
Впрочем, я и так знал ответ. Она выучила моргаджский так же, как я знал, что в конце каньона мы найдем туннель. Джанель Теранон не знала моргаджского, но в прошлой жизни, когда она была Эланой Кандор, она, должно быть, усвоила его основы.
Главная моргаджка что-то приказала своим людям. Должно быть, то, что выкрикнула Джанель, показалось ей прекрасной идеей, потому что все почти сразу же начали действовать.
Моргаджи произвели на меня неизгладимое впечатление. То, что я поначалу принял за хаос и дезорганизацию, оказалось совсем иным. Их навыкам построения могла бы позавидовать Имперская армия. Мужчины прикрыли женщин. Женщины подхватили детей, рюкзаки, припасы, и моргаджи все как один отступили вниз по каньону. Ко мне подошел моргадж, решивший, как я понял, забрать у меня раненую. Я не стал с ним спорить. Слишком много ядовитых шипов было у него на руках.
Глава моргаджей, которая тоже казалась мне странно знакомой, подняла руку повыше. Из огромного зеленого камня, который она сжимала в руке, вырвалась зеленая вспышка, которую мы видели раньше, и из стен каньона прорвалась растительность, образовав вторую колючую изгородь, отделившую нас от дракона.
Отступив на шаг, Турвишар спросил:
Ты сказал, исцеление дракона повредило ему? И не вызвало никакой негативной реакции?
Со мной все в порядке, и шторма хаоса тоже не было, сказал я. Но я не уверен, что это вредно для самого дракона. Я думаю, что все искажает сама Пустошь. Ты пытался телепортировать нас прочь, а вместо этого она телепортировала к нам кучу всего остального. Я пытался исцелять, так что, должно быть, вместо этого я его разрушал.
Интересная гипотеза. Жаль, что у нас нет времени на исследования. В любом случае я не уверен, что в этом месте разумно использовать исцеляющую магию.
В любом случае это ведь не убьет его? Ну или не навсегда. У нас нет его Краеугольного Камня. У нас ведь его нет, точно? Пожалуйста, скажи мне, что это не тот зеленый камень, который держит эта женщина. Я не думал, что Релос Вар лгал, когда говорил, что единственный способ убить дракона это уничтожить одновременно и его, и соответствующий ему Краеугольный Камень. Мой брат приберегает ложь для тех случаев, когда это действительно имеет значение.
Конечно, поскольку Релос Вар украл у меня Уртанриэль, разрушить Краеугольный Камень я не мог, но давайте решать проблемы по мере поступления.
Нет, сказал Турвишар. Это не он. Краеугольный Камень Роламара Кандальный Камень[49].
О, как это мило! Мы с Роламаром знаем одни и те же артефакты.
Дракон взревел, сообразив, что мы не просто куда-то перебегаем, а на самом деле задумали побег.
Когда мы приблизились к тому месту, которое я помнил, я направился вперед. Я пытался не думать, что будет, если окажется, что моя память врет или, что более вероятно, проход окажется запечатанным за тысячу лет износа и стихийных бедствий.
Я начал осматривать стены. Отполированные каменные стены были совершенно незнакомы, но их стыки то, как скалы пронзали небо, этот поворот там, склон здесь
Он должен был быть здесь. Должен был.
И вдруг я его увидел. Гладкий серый камень, частично скрытый за обломками.
Турвишар! позвал я. Турвишар, ты мне нужен!
Несколько следовавших за мной по пятам моргаджей закричали. Мне не нужно было говорить на их языке, чтобы заподозрить, что они требуют, чтобы я материализовал то чудо, которое им пообещала Джанель. Я изо всех сил старался не обращать на них внимания, а учитывая, что средний моргадж на два фута был выше меня и в два раза шире, это было совсем не просто. А если серьезно, давайте не будем забывать об отравленных шипах у них на руках.
Турвишар подбежал ко мне.
В чем дело?
Я указал на утес.
Мне нужно, чтобы ты убрал этот камень.
Турвишар посмотрел на меня так, словно я был глупейшим из когда-либо рождавшихся людей:
Я не могу использовать магию, помнишь?
Можешь. Положи руку на камень, прижми ее посильнее. И попробуй.
На лице у Турвишара появилось скептическое выражение, но он положил ладонь на камень и закрыл глаза. Учитывая, что вокруг кричали моргаджи, ревел дракон и существовала реальная вероятность того, что жить нам осталось всего несколько секунд, сосредоточиться ему, вероятно, было сложно[50].
Скала взорвалась мелким пеплом и обломками.
Моргаджи поблизости вскрикнули от удивления, закрыли лица руками и закашлялись.
А мы с Турвишаром, благодаря воздушным знакам, не пострадали.
Что за пакость вы творите?! выдохнул Тераэт и, шагнув вперед, замолчал.
За отвалившимся камнем обнаружилась вделанная в гладкий серый камень панель. Я хлопнул ладонью по квадрату, и он с мягким щелчком опустился.
Из-за стены донесся скрежещущий звук. Серый камень соскользнул в землю, открыв отверстие, достаточно большое, чтобы в него мог пройти моргадж, но достаточно маленькое, чтобы не мог пролезть дракон. За ним виднелась лестница, ведущая в темноту.
Всего лишь чудо, как и просили. я сбежал по ступенькам.
7. Посещение бара
Турвишар усмехнулся и покачал головой.
Ты понимаешь, как нам повезло, да? Потому что ты ошибался насчет того, как там работает магия.
Ну что ж. Никто ведь не пострадал? Кирин прочистил горло. Да, да, я знаю. Слава Тадже Кирин осекся.
Повисло неловкое молчание.
Турвишар взял бумаги и начал читать.
(Рассказ Сенеры)
В Кишна-Фарриге стояла зима.
Три женщины Сенера, Талея и Ксиван появились на крыше, на которой их было не разглядеть с улицы. Релос Вар когда-то, много лет назад, показал Сенере это место на случай, если ей когда-нибудь понадобится прибыть туда самой. Она уже несколько раз бывала здесь, но местные обычаи показались ей слишком странными, чтобы чувствовать себя комфортно.
Сенера взяла с собой своего любимого дола, Бунтарку, поскольку волшебнице казалось, что миссия затянется надолго. А еще потому, что, хотя Сенера могла нанять кого-нибудь присматривать за собакой, Бунтарку можно было считать одомашненной только по самым щедрым стандартам. Взволнованная тем, что оказалась снаружи, питомица дернула поводок, занервничав из-за шума и гомона, раздававшегося с мощенной булыжником улицы. Вдали ряды ярко раскрашенных зданий. Это был самый большой город на континенте, знаменитый торговый порт и перевалочный пункт, куда стекались богатые и бедные, боги и смертные, свободные люди и рабы. Все они стали либо его бенефициарами, либо его жертвами.
Город пах чуть сладко и чисто. Надо льдом и снегом разносился гостеприимный запах древесного дыма и выпечки. Это была ложь. Большую часть года в Кишна-Фарриге пахло дохлой рыбой, немытыми телами и неприкрытой жадностью в отличие от родного города волшебницы, столицы Куура, где всегда пахло специями, обожженной солнцем плиткой и отчаянием.
Портовый город был шокирующе покрыт снегом, который в то же время не сильно замедлил активность в доках. Торговые суда курсировали взад и вперед, доставляя товары, забирая новый груз и вновь отплывая прочь. Снег, однако, упростил работу Сенеры. По дороге от портала к месту назначения троице не нужно было переодеваться.
Перед прибытием Сенера заставила Ксиван и Талею на время раздеться. И теперь под подбитыми мехом туниками и толстыми зимними плащами они носили несколько новых иероглифов, нанесенных на кожу, иероглиф понимания языков и, в случае с Ксиван, иероглиф, скрывающий ее уникальный статус умершего, но все еще полностью одушевленного существа.
Но, разумеется, ни один глиф не стоил бы чернил, которые Сенера использовала, чтобы нарисовать их, если бы Ксиван или Талея решили обнажить Этот Проклятый Меч (так Сенера называла Уртанриэль). От этой штуки у нее по коже бежали мурашки. Она, честно говоря, не знала, как кто-то может выдержать его присутствие.
Почему мы не можем сразу отправиться в Долину Последнего Света? спросила Ксиван.
Потому что я никогда не была там раньше, ответила Сенера.
Да, полагаю, в этом есть смысл. Ксиван окинула взглядом открывающийся перед ней пейзаж. Признаюсь, я думала, что Кишна-Фаррига будет более не знаю
Белой, подсказала Талея.
Белой? Сенера поднял бровь. Снег повсюду.
Нет, я не это имела в виду Талея прикусила губу.
Сенера вздохнула. А, в этом смысле «белой».
Нет, это будет южнее. Кишна-Фаррига слишком много контактировала и смешивалась с Кууром, Джериасом, даже с Манолом[51]. Даже когда мы окажемся дальше в Свободных государствах, там можно будет увидеть смесь всех оттенков кожи. Уж поверьте мне, никто не будет столь «белым», как йорцы.
Давайте найдем убежище, предложила Ксиван.