Сенера знала, что герцогине не может быть холодно. Скорее она проявляла уважение к двум своим смертным спутникам. Или просто поняла, что стоять в снегу и вести себя так, будто холод это проблема, которая тебя не касается, не считается таким уж нормальным.
Сенера указала вперед:
Там есть таверна.
Честно говоря, Сенере хотелось как можно скорее войти внутрь. Не из-за холода ей хотелось попасть внутрь до того, как она заметит невольничий корабль, или какого-нибудь богатого торговца, наслаждающегося своей новой покупкой, или следующую партию рабов, которую везут в аукционный дом.
До того как Сенера поддастся вечному жгучему желанию выровнять значительные участки такого города, как Кишна-Фаррига. Искушение это делалось еще более проблематичным, поскольку она была достаточно сильна, чтобы исполнить это.
Она ненавидела этот город почти так же сильно, как Куур.
Зайдя в таверну, троица замолчала, давая себе время привыкнуть к плохому освещению. Сенера поджала губы и снова задумалась о возможности того, что Таджа просто ее не любит. Болтовня в таверне стихла; и все темнокожие матросы-куурцы, которыми была забита комната, повернулись, чтобы посмотреть на них.
Хотя Кишна-Фаррига была более эгалитарной, чем ее аналоги в Кууре, она часто давала приют путешественникам. И в настоящий момент они зашли в бар, который обслуживал посетителей из Куура и их вкусы. Женщины в комнате могли находиться лишь в «профессиональном качестве» продавая либо напитки, либо себя.
Стоящая рядом Талея напряглась.
Ксиван направилась к бару.
В комнате поднялся шум, но разговоры сменились: прибыло новое развлечение.
Эй, красавицы, почему бы вам не подойти сюда?
Ну что, дамы, пришли согреть старика?
Сколько за всех?
Ксиван окинула взглядом бармена, осторожно смотрящего на нее из-за прилавка:
Вы принимаете куурский металл?
Бармен поразмыслил над вопросом и кивнул:
Принимаю. Но собакам сюда вход запрещен.
Ксиван пододвинула по стойке три трона.
Три сливовых вина. Сдачу оставь себе, а о собаке забудь.
Три трона это было намного больше, чем стоило сливовое вино, даже если учесть расходы на импорт и текущий обменный курс.
Сейчас принесут. он сделал паузу. не сочтите за неуважение, леди, но вы уверены, что находитесь в нужном месте?
Талея фыркнула и села. Задом наперед, так что оказалась лицом к таверне. Она положила одну руку на эфес меча, а другую на рукоять кинжала. Любой, у кого была хоть капля здравого смысла, понял бы, что все в Отвергнутой воительнице кричит: «Только прикоснись ко мне, я убью тебя, а затем использую твою плоть как приманку, чтоб поймать себе обед», но эти люди не казались разумными. Куурские матросы видели лишь трех женщин, которые пришли одни, пусть даже две из них были в кольчугах и не пытались скрыть, что они вооружены.
Сенера не села. Они не пробудут здесь долго.
Ксиван улыбнулась в ответ на вопрос бармена.
Снег закончился, так что да. А теперь, может быть, вы поможете мне найти ответ на один вопрос?
Пьяный матрос крупный, широкоплечий парень, легко выигрывавший любую затеянную им драку в баре, шагнул к ним.
Талея встала и преградила ему путь.
Эй, розовый лепесточек, ты просто очаровашка. Садись за мой столик. Мне как раз надо согреть колени, усмехнулся он, окинув Талею взглядом.
Нет, спасибо, ответила Талея.
Сенера закатила глаза. Она со всеми такая милая?
Иди сядь, приказала Сенера мужчине.
Я не с тобой разговаривал, сука!
Сенера выдохнула. Она бывала в ситуациях, когда дипломатия и ее цели требовали, чтобы она вела себя хорошо, притворялась кроткой, вела себя как хорошая маленькая рабыня. И в этом она преуспела.
Сегодня она играла не по этим правилам.
Ты хоть представляешь, сколько костей в человеческой руке? спросила Сенера мужчину.
Он уставился на нее:
Что?
Э Извините. Можно здесь никого не убивать? уточнил бармен. Я только что прибрался.
Слегка удивленная Сенера оглянулась на мужчину. Он действительно осознал реальную угрозу.
Я не собиралась убивать ни души, заверила она его. И раз уж ты так любезно попросил, я даже не пролью крови.
Тем временем моряк сосредоточил свое внимание на Сенере, а не на Талее.
Проклятая баба! У тебя шикарные маракасы! Эй, Гракир, иди сюда. Возможно, мы получим две за одну цену.
Была не права, сказал Сенера. Точнее, слишком сложно сказала. Хотя должна была сказать просто: «Сядь обратно, пока я не переломала тебе все кости, иначе ты сможешь дрочить лишь с помощью своего друга Гракира».
Моряк заморгал на нее в тупом коровьем замешательстве.
Что? Такая крошка? Я тебе покажу
Матрос шагнул к ней; Бунтарка с рычанием бросилась вперед. И тогда моряк совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Он попытался пнуть собаку.
Еще до того, как он закончил это движение, он вдруг закричал. Воздух наполнился звуком, словно кто-то разом сломал связку маленьких веток. Это был странный хлопающий, щелкающий звук. А сам мужчина, всхлипывая, прижал к груди странно изогнутые руки.
В воздухе повис сердитый ропот, люди в таверне начали вставать, и Талея потянулась за мечом.
Ксиван не обнажила меч. Похоже, ее это не заинтересовало. Она взяла со стойки кружку сливового вина и неспешно отхлебнула, наблюдая за толпой.
Сенера сверкнула глазами, уперев руки в бока.
Неужели вы думаете, что я не могу сделать то же самое с вами всеми? Сядьте и пейте свое проклятое пойло. Нам не нужны неприятности, так что не создавайте их.
В таверне воцарилась тишина.
Если бы они не были возгордившимися пьяными дураками, то, возможно, прислушались бы к ней. Но они были пьяны. Они были куурцами. И они, безусловно, были дураками. Они просто не могли смириться с мыслью, что какая-то долтарка будет указывать им, что делать. Что, по мнению Сенеры, было весьма глупо в стране, где в любую дверь может войти королева-богиня.
Повторим снова: дураки.
И пусть вперед шагнули не все, но трое мужчин, казалось, воспылали желанием отомстить за своего павшего товарища.
Сенера разбила им коленные чашечки. Это было проще, чем ломать пальцы на руках у всех троих.
Они упали на землю и от этого закричали лишь сильнее. Люди, стоявшие позади, замерли, когда до них наконец начало доходить, что они дорого заплатят за победу. Если предположить, что они вообще могли победить.
А они не могли.
Пошли. Вон. И сели.
По полу загрохотали стулья клиенты вспомнили, что они оставили свои игры и выпивку без присмотра или что у них есть дела поважнее.
Мне никогда не нравился Мабрик, пробормотал кто-то.
Все вернулись к своим напиткам и разговорам. Кто-то, возможно тот самый Гракир, сгреб Мабрика и отнес его обратно к другому столу, в то время как остальные помогли убрать трех нападавших.
Ксиван повернулась к бармену.
Так как же попасть отсюда в Долину Последнего Света?
Долина Последнего Света? Мужчина был явно озадачен. Почему ты хочешь Он замолчал, окинул взором Сенеру, Талею и, вероятно, сделал поспешные выводы. Я хочу сказать, что вам нужно пойти на восток, к горам. Она расположена у их подножия. Не пропустите. Он скорчил гримасу. Хотя я не могу себе представить, зачем кому-то может понадобиться туда ехать. Это не очень хорошее место.
Все в порядке, сказала Сенера. Мы не очень хорошие люди.
Спасибо. Ксиван кивнула Сенере и Талее, и все трое вышли наружу.
Бунтарка завиляла хвостом и потерлась о ногу Сенеры.
Это будет происходить везде, куда бы мы ни пошли? спросила Талея Сенеру.
О нет, ответила Сенера. Большинство барменов не настолько полезны.
8. Подземные дороги
(Рассказ Кирина)
Как только я ступил на четвертую ступеньку, в огромной зале, расположенной за ней, зажегся свет. Открывшаяся комната была столь же большой, как банкетный зал Синего дворца, который ранее получил от меня наивысшие оценки как самое большое внутреннее помещение, которое я когда-либо видел в своей жизни[52]. Комнату через равные промежутки заполняли колонны, расставленные по полу, украшенному повторяющимися черными и белыми плитками. Некоторые столбы были покрыты трещинами и повреждениями, но комнате, казалось, не грозило обрушение. Из виднеющихся вдали разветвляющихся коридоров гигантских круглых провалов, ведущих во тьму, вливались в помещение грязь и ил, повредившие лишь покрытие кафельного пола. По всей комнате были расставлены скамейки, но больше ничего, что можно было бы назвать мебелью.
В прежние времена помещение было бы заполнено. Тут были бы магические сооружения, зачарованные повозки, люди. Теперь остались лишь пыль и тени.
Пошли. Я перепрыгнул через две ступеньки и побежал к панели внизу. К рычагам управления, которыми можно снова закрыть дверь. Роламар, возможно, и не доберется до нас внутри комнаты, но бродячие мертвецы, которых оживил дракон, наверняка пролезут. Я понятия не имел, сможет ли дракон пробиться внутрь, но я надеялся, что мы спрячемся прежде, чем он заметит, куда мы ушли.
Моргаджи вбежали внутрь, согнав в центр толпы женщин и детей для их защиты. Несмотря на эту гендерную расстановку, моргаджа с зеленым камнем и Джанель вошли в комнату последними.
Закрывай! выкрикнула Джанель.
Я ударил по панели.
Ничего не произошло.
Наступила ошеломленная тишина.
Я ударил снова.
По комнате эхом разнесся скрежет шестеренок, и двери начали закрываться.
О чем ты только думала? Тераэт немедленно повернулся к Джанель. Нельзя каждый раз бросаться на шум драки!..
Джанель вцепилась Тераэту в ворот халата и дернула ванэ вниз, заставляя его согнуться перед нею.
Я огляделся, обеспокоенный таким количеством зрителей. Когда непосредственная опасность нападения «дракона-нежити» миновала, или, говоря буквально, скрылась из виду, моргаджи обратили внимание на нас.
Эти взгляды были совсем не дружелюбными. Моргаджи традиционно награждали незваных гостей смертью. Не знаю, кого они больше ненавидели: куурцев или ванэ[53].
Заткнись. Немедленно, прорычала Джанель Тераэту сквозь стиснутые зубы. Позже мы поговорим о том, что я сделала и почему, но сейчас я должна быть главной, а ты должен вести себя так, как будто я здесь главная. Понял? Чуть склонив голову, она повысила голос так, что он эхом разнесся по залу. Не торопись становиться старухой. Я могу придумать твоему рту лучшее применение.
Ошеломленный, Тераэт уставился на нее, а затем начал сердито ей отвечать. Начал, но потом тоже заметил, что моргаджи бросают на нас мерзкие взгляды. Его взгляд заметался из стороны в сторону, а затем он опустился на колени перед Джанель.
Пожалуйста, прости меня. И склонил голову.
Я чувствовал повисшую в воздухе паузу, колебание
а потом моргаджи перестали обращать на нас внимание, принявшись лечить своих раненых, оценивать потери.
Что только что произошло? спросил я Турвишара.
Волшебник, казалось, понимал не больше меня.
Я не не уверен. Тебе не кажется, что эта группа матриархальна?
Да, сказал я, но я почти уверен, что группа, с которой я встречался в прошлый раз, была такой же. Я посмотрел на несшую зеленый камень главу моргаджей чернокожую с полоской серебряной чешуи на лице. Подожди знаешь, я думаю, что это одна и та же группа. Это та самая моргаджа, которую я встретил в Харас-Гулготе в прошлый раз.
Невероятно, выдохнул Турвишар.
Чувствую, если бы у нашего друга де Лора были при себе перо и бумага, он бы был по уши погружен в конспектирование[54].
Несколько неуклюжих моргаджей направились к нам, вернее, к Джанель.
Сухая Мать примет тебя, сказал один на удивительно хорошем гуаремском. Только тебя.
Джанель рассмеялась:
Думаешь, я вчера была мальчишкой? Мои мужья пойдут со мной.
Муж начал было я.
Тераэт шагнул мимо меня.
Просто смирись с этим. Для того, кто плохо начал, он весьма неплохо адаптировался. Тераэт встал перед Джанель, открыто крутя в руке кинжал. Запугивание с помощью проникновения в чужое личное пространство всегда ему хорошо удавалось. И разница в размерах не имела большого значения.
Моргадж хмыкнул и пожал плечами, высунув шипы вдоль предплечья:
Только один муж.
Джанель закатила глаза.
А я говорю все. Если другая женщина хочет со мной спорить, пусть придет сама и объяснит почему.
Подошло еще несколько моргаджей с обнаженным оружием: копьями, дротиками и шипами на руках. Отравленными шипами, напомнил я себе. Несколько воинов зарычали, подергивая носовыми щупальцами.
Джанель расправила плечи, словно готовясь к бою.
Тебе так этого хочется? Этот вопрос она задала риторически; очевидно, она и так уже знала ответ. Джанель усмехнулась, выражение ее лица было почти шокирующе диким.
Она была воспитана в культуре, которая наслаждалась борьбой. Ей не обязательно было притворяться, что ей это нравится. Я подозревал, что то же самое можно сказать и о моргаджах: нас окружало все больше гигантов. Ни один из них не был ниже семи футов ростом.
Отлично, пробормотал я. По крайней мере, у меня был меч.
Женский голос что-то произнес на моргаджском. Мужчины отреагировали мгновенно вздохнули и начали убирать оружие.
Ладно, неохотно согласился один. Все твои мужья.
Ты еще можешь умереть старухой, улыбнулась Джанель. Моргадж ухмыльнулся в ответ и склонил голову, что можно было легко истолковать как поклон.
Мы последовали за Джанель. Я по-прежнему не убирал меча, но моргаджи, кажется, не сочли это необычным или, что более важно, грубым.
Мужчины проводили нас к женщине с зеленым камнем он теперь уютно примостился у нее на груди. Вблизи драгоценный камень сверкал желто-зеленым, цветом новых листьев или свежей травы. Хризоберилл или перидот.
И это наверняка был Краеугольный Камень. В прошлый раз, когда я с ней столкнулся, у нее его с собой не было, иначе она бы использовала его против Релоса Вара[55]. Сейчас у нее была та же черная кожа, та же характерная серебристая чешуя на лице, те же шипы и колючки в том месте, где у человека были бы волосы. На этот раз на ней были доспехи маленькие наплывающие друг на друга бронзовые пластины, похожие на рыбью или драконью чешую.
Она усмехнулась, когда мы подошли. Интересно, подумал я, считают ли моргаджи это выражение лица дружелюбным.
Прошло много времени с тех пор, как мы встречали лидера людей, который знает наши обычаи, сказала она в знак приветствия. Я Бевроса, в прошлом хранительница мертвого города, а теперь хранительница Весеннего камня, Дикое Сердце.
Камень Баэлоша, прошептал мне Турвишар.
Имя показалось мне знакомым, и я вспомнил почему. Император Симиллион украл ожерелье со Слезами звезд из сокровищницы Баэлоша. Я приложил руку к шее. За всеми этими волнениями я не заметил, что ожерелье пропало. Наши похитители, очевидно, решили, что просто не могут позволить этим бесценным драгоценностям пропасть. Отлично. Я указал в своем списке нужных дел возврат украшения.
Я Джанель Теранон, ответила Джанель. Мы не хотели вторгаться в ваши земли, но ванэ бросили нас здесь, чтобы никто не совершил Ритуал Ночи.
Все разговоры в зале стихли.
Ха, прошептал я Турвишару. Похоже, они все понимают гуаремский.
Улыбка Бевросы погасла.
Вы дети Восьми? Ее взгляд скользнул по нам и остановился на мне.
Я помахал ей рукой.
Я тебя знаю, сказала мне предводительница моргаджей. Ты вторгся в мертвый город.
Да, не по своей воле, ответил я. Спасибо, что помогла с Релосом Варом. И, знаешь, не убила меня. Ее люди, конечно, пытались убить меня. Один даже зашел так далеко, что проткнул мне ногу копьем. Однако после всего произошедшего я понял, что эта конкретная группа моргаджей, похоже, считала своим священным долгом не пускать чужаков слишком близко к Вол-Кароту. Никому не пришло в голову сказать им, что я был в списке допуска.
Хотя теперь, когда я думаю об этом, я почти уверен, что я ни за что не должен быть в списке допуска.
Выражение лица Бевросы стало настороженным.
Ты Тебя не должно быть здесь. Это небезопасно.
Джанель откашлялась.
Мы не собираемся здесь оставаться. Мы должны вернуться к ванэ и все исправить, но у нас нет припасов, и поэтому нам нужна ваша помощь. Мы понимаем, что у вас мало свободного времени, но я надеюсь, что вы понимаете, что нам нужно.