Неужели?
Я видел подобные звуковые искажения, когда, находясь внутри Маяка в Шадраг-Горе, пытался магически с кем-нибудь связаться, объяснил Турвишар. Не забывайте, время там течет очень быстро. Это, кстати, причина, почему императрица Тьенцо не смогла с тобой связаться, он указал на Тераэта, после того, как ты последовал туда за Дарзином[60]. Она послала сообщение, но поскольку ты воспринимал время иначе, то не распознал речь.
Но для меня время течет нормально, сказал я.
В самом деле. Так что это, должно быть, Вол-Карот находится в замедленном времени. На самом деле, интересно Турвишар моргнул.
Что? спросил Тераэт. Мне не нравится твое выражение лица.
Я задумался, не ошиблись ли боги, сказал Турвишар. Хоред сказал, что Вол-Карот проснулся, но все еще находится в тюрьме. Но что, если заключение не что иное, как замедленное темпоральное состояние?
О Вуали! уставился на него Тераэт. Теперь мне точно будут сниться кошмары!
Ты сам спросил, вздохнул Турвишар.
Мне бы очень хотелось сказать, что ты ошибаешься, но я не могу.
Я часто это слышу.
Это эхо, настаивал я. Ментальная проекция. На самом деле его там не было.
Его вообще не должно было там быть, Кирин. Восемь сказали нам, что кристалл разрушен, он проснулся, но все еще был заключен в тюрьму. Не думаю, что это правда.
Я сглотнул комок, застрявший в горле:
Ты думаешь, он освободился?
Не совсем. Но что, если «тюрьма» это не то, что мы думали? Что, если ворары поймали Вол-Карота в ловушку, заморозив его во времени? Технически он не находился в ловушке, просто время двигалось для него так медленно, что секунды становились вечностью. Когда кристалл разбит, время для него движется быстрее. Ведь он может в течение нескольких месяцев сделать один шаг. Вот почему он до сих пор не впал в ярость и даже не покинул Пустошь. Это многое объясняет[61]. С каждым словом Турвишар выглядел все взволнованней.
Турвишар. Я тупо посмотрел на него. Рядом со мной он двигался быстрее.
Турвишар начал было что-то говорить, но потом замолчал.
Да, так оно и есть. Хорошо, что мы ушли.
Джанель бросила сумки и бурдюки на землю.
Вот, сказала она. По одному на каждого из нас. Таким образом, если мы будем разделены, то, по крайней мере, не умрем сразу от голода или жажды. Она скорчила гримасу. Хотя, честно говоря, еда моргаджей явно не для слабонервных. Уж поверьте мне, сперва нам захочется съесть мясо вьючных животных. Кроме того, у нас явная нехватка одеял, так что будем надеяться, что здесь будет тепло.
Тераэт повернулся к ней:
Мы можем поговорить о том, что там произошло?
Она помолчала.
О чем именно? Существует много вариантов.
Я ущипнул себя за переносицу, взмолившись про себя, чтобы Тераэт не сказал того, что, как я думал, он собирался.
Ты бежишь сломя голову на этого проклятого дракона, не сказав нам ни слова, начал Тераэт. А что, по-твоему, должно произойти?
Он сказал.
Джанель склонила голову набок и уставилась на него:
А, понятно. Так ты имеешь в виду то, что я побежала вперед, зная, что единственный способ заставить моргаджей поделиться с нами едой и водой это если я, единственная «женщина», произведу на них впечатление своей храбростью. Приятно это осознавать. Ее голос был обманчиво мягким. Ты ведь понимаешь, почему моргаджи всегда убивают наших женщин? Они думают, что нападают на наших лидеров.
Обычно Джанель не использовала для обозначения себя слово «женщина». Культура ее народа была такова, что она не была женщиной, даже если признавала, что биологически относится к женскому полу. Это всегда приводило к некоторым интересным семантическим дискуссиям.
Спасибо, я знаю, как устроена физиология ворамеров, отрезал Тераэт.
Так в чем проблема?
Я вздохнул. Тераэт не делал секрета из своего романтического интереса к Джанель. Но ему, похоже, было трудно смириться с мыслью, что Джанель не нуждается в том, чтобы ее возводили на пьедестал и защищали. Честно говоря, меня это дико смешило: при других обстоятельствах Тераэт бы признал, что именно такой типаж, не требующий никаких пьедесталов, ему и нравился.
Конечно, она была и в моем вкусе. Так что все это было весьма неловко.
Короче, Тераэту надо было от этого отказаться. Но он не собирался этого делать.
Ты подвергла нас всех опасности, настаивал Тераэт.
Я подвергла нас всех опасности? Джанель указала на туннель. Ты там точно присутствовал? Или, может, Вол-Карот явился, чтобы выпить винца и дружески с нами поболтать? Я подвергла нас всех опасности? Скажи это еще раз.
Глаза Тераэта сузились:
Хватит показывать, кто здесь главный!
О, так вот что тебя задело! Джанель подхватила свой бурдюк с водой и ранец. Не то, что я выскочила вперед, а то, что я заявила на тебя идорру.
Тераэт нахмурился:
Я даже не знаю, что означает это слово.
О, это джоратская идиома начал было Турвишар, но тут же замолчал, заметив, как я резко черканул пальцем поперек горла. Но сейчас это не важно[62], уже другим тоном закончил он.
Ты должна была посоветоваться с нами, настаивал Тераэт. Я привык к тому, что он убегает без предупреждения Он указал на меня.
Эй! возмутился я. Обычно я предупреждаю![63]
но я не могу нянчиться с вами обоими, продолжил Тераэт, обмениваясь с Джанель гневными взглядами.
Она была почти на фут ниже его, но все равно занимала все пространство. Я вдруг вспомнил ее отца, верховного генерала Корана Миллигреста. В основном потому, что у нее был его характер.
Неужели в этот момент в комнате стало теплее? Мне вдруг так показалось.
Нянчиться? Кто тебе сказал, что со мной надо нянчиться? Кто тебе это поручил? Джанель щелкнула пальцами по груди Тераэта. Слушай внимательно, потому что я объясняю только один раз: чтобы поступить правильно, мне не нужно твое разрешение. Она улыбнулась, хотя и не очень дружелюбно. И раз уж я об этом задумалась: мне ни на что не нужно твое разрешение. Она перекинула бурдюк с водой через плечо. Отдых окончен. Мы должны двигаться, и, не дожидаясь нас, она пошла по туннелю.
Я в этот спор вмешиваться не собирался, тем более она была права насчет того, что мы должны двигаться дальше, так что я взял свои припасы и последовал за ней. После недолгого колебания Тераэт и Турвишар последовали моему примеру.
Тераэт догнал меня и вздохнул:
Она определенно начинает вспоминать нашу прошлую совместную жизнь[64].
11. Совсем не любовная история
(Рассказ Терина)
Двадцать четыре дня назад
Проснувшись, Терин обнаружил, что он лежит на кровати, покрытой бледно-зелеными шелковыми простынями, в комнате неправильной формы, в которой не было окон и чьи каменные стены были покрыты резьбой, изображающей деревья, листья и летние цветы. В воздухе пахло свежестью и зеленью. От свисающих с потолка крошечных кристалликов исходило розовое свечение, окрашивающее комнату в мягкие цвета. Где же он? Не во дворце Де Мон. Возможно, даже не в Кууре.
Он чувствовал дикую слабость и безумный голод что означало, что он был магическим образом исцелен от травм. Он потянулся, радуясь тому, что способен на это.
Мия, Мия, которая была так прекрасна, что даже после двадцати пяти лет знакомства у него перехватывало дыхание каждый раз, как он ее видел, сидела на краю кровати рядом. Неподалеку стоял поднос с едой, как доказательство того, что она ждала его пробуждения. Терин не знал, что это за блюда.
Мия улыбнулась и коснулась его щеки.
Как ты себя чувствуешь?
Внезапно его охватила паника:
Подожди, что случилось? Где
Что последнее ты помнишь? Она прижала руку к его плечу, настойчиво предлагая ему остаться в постели.
Терин не пытался сопротивляться. Все было так туманно: в голове вспышками молний проносились и тут же растворялись прежде чем он хоть что-то понимал какие-то сцены невыразимого насилия, но он что-то помнил
Гадрит. Он помнил Гадрита, Ксалтората и тело своего сына Кирина, лежащее на алтаре, с зияющей раной, расположенной там, где должно было быть сердце. Он вспомнил ярость, боль и осознание того, что его предали.
Мы проиграли? спросил он.
Я полагаю, все зависит от того, что ты под этим понимаешь, после долгого молчания призналась Мия. Если ты имеешь в виду, что Столица превратилась в дымящиеся руины, а Де Монов больше нет то да, мы проиграли.
Его дыхание сбилось от горя и гнева, которые он изо всех сил пытался побороть:
Всех? Всей семьи?
Твои дочери отсутствовали, сказала Мия, так что нет причин считать их мертвыми. Я не знаю, что случилось с твоим Она помолчала. Я не знаю, что случилось с Дарзином, разобрался ли с ним кто-нибудь или нет. Я решила, что лучше всего удалить тебя из города; это вторая попытка государственного переворота, устроенного Де Монами за двадцать пять лет, и она положила начало Адскому Маршу. Сомневаюсь, что Совет закроет на это глаза[65].
Сердце Терина разрывалось на части. Он не помнил И в то же время он помнил достаточно. Более чем достаточно. Чувство вины было невыносимым. Кирин ведь пытался предупредить его? А он не слушал. Скольких людей убила его гордость?
Гадрит? наконец спросил он.
Император, ответила Мия таким холодным и ровным голосом, что его бросило в дрожь. Но, добавила она, надолго ли? Этого я не знаю.
Что ты имеешь в виду?
Посмотри на свое запястье.
Сначала он не понял, что она имеет в виду. Но затем осознал, чего не хватает: гаэша Мии, маленького серебряного медальона в виде дерева, висевшего на запястье. На мгновение он растерялся, подумав, не украл ли его кто-нибудь или, может, он каким-то образом потерялся в бою. За все годы, что он знал Мию, талисман, хранящий частичку ее души, ни разу не покидал его запястья. Она не могла снять его сама; гаэши не позволяли этого сделать.
Как?.. Терин не мог выразить свои мысли словами. Кто его взял?
Его не украли, сказала Мия. Он уничтожен. Распался. У меня нет больше гаэша недостающий фрагмент моей души вернулся. Кто-то разрушил Кандальный Камень. Не знаю как. Не могу себе представить, чтобы Гадрит сделал это, так что, возможно, кто-то наконец убил злодея. Конечно, это предположение. Я не могу знать наверняка.
У Терина скрутило живот.
Почему я здесь?
Мия нахмурилась:
Я ведь объяснила
Терин чуть было не схватил ее за руку, но в последний момент остановился.
Нет, я имею в виду не то, зачем ты привела меня сюда. А зачем ты вообще увела меня? Если у тебя больше нет гаэша, почему бы тебе не оставить меня наедине с гневом Высшего Совета? Почему ты все еще здесь, со мной? Зачем вообще спасать меня от Совета? Ты была со мной не по своей воле. Это не так-то легко простить.
Мия, приоткрыв рот, уставилась на него, а затем отвернулась и рассмеялась легко и сладко, подобно самому красивому звону хрустальных колокольчиков.
Пойми правильно, начал Терин, я рад, что ты здесь, но
Она подвинула поднос к кровати.
Тебе нужно вернуть силы. Ты должен поесть.
Мия
Она посмотрела ему прямо в глаза:
Я не обязана больше отвечать на твои вопросы. Так что ешь, иначе я рассержусь на тебя.
Ошеломленный, Терин потянулся к блюду. Это был какой-то фрукт. На вкус он напоминал спелую терпкую ягоду, хотя мякоть больше напоминала манго. Следующим было что-то вроде сахарных нитей сладкое и сливочное на вкус, с легким оттенком ванили. Банан был более узнаваем, но на вкус напоминал лайм. Единственное мясное блюдо состояло из плотной, похожей на лобстера плоти, покрытой пикантным коричневым грибным соусом. Он чуть было не спросил ее, что это было последнее, но передумал. Еда была восхитительна, ему нужен был белок, и, если бы происхождение пищи могло вызвать брезгливость, он бы сделал только хуже самому себе[66].
Он потянулся к кубку и обнаружил, что в нем тоже был фруктовый сок, напоминавший по вкусу кокосовую воду.
Тонкий лаваш, используемый в качестве приборов, отсутствовал, были лишь ложка да тонкая, изящная вилка четырехзубая и весьма запоминающаяся. Учитывая все это, можно было бы решить, что они в Кирписе, но еда
Это Манол?
Да.
Терин глубоко вздохнул и сосредоточился на еде. Манол. Сердце и дом народа ванэ, неприветливого к чужакам. Особенно неприветливого к куурцам. Терин бы не удивился, узнав, что нарушение границ карается смертной казнью.
Закончив, мужчина отодвинул поднос, удивляясь, насколько лучше себя чувствует.
Итак, теперь я поел. Можем ли мы вернуться к вопросу, почему ты помогаешь мне, а не занимаешься всем тем, чем ты должна заниматься по праву? Честно говоря, я удивлен, что до сих пор жив.
Это снова рассмешило ее. Мия наклонилась и поцеловала его в нос.
Идиот. Ты действительно не догадываешься?
В комнате стало нечем дышать. Горло Терина сжалось; он поднял колено, пытаясь скрыть, что это простое прикосновение заставило его напрячься, как подростка.
Нет. Нет! Я и раньше ошибался в догадках
________________
Нет, перебил его Кирин. Абсолютно нет. Этого не было.
Турвишар перестал читать.
Извини?
Если в этом повествовании пойдет речь о сексе между моими родителями, мне этого слушать не надо. Этого никому не надо слушать. Просто убери все эти эпизоды. Кирин указал на бумаги.
Турвишар прищурился.
Нет.
Нет, дальше речь не пойдет о том, что мои родители будут дурачиться? Кирин скептически глянул на него.
Нет, я не собираюсь прекращать читать сцену только потому, что она предполагает физическую близость между двумя людьми, которые оказались твоими родителями. Турвишар закатил глаза. Вуали, Кирин, я не собирался вдаваться в подробности[67].
Волшебник продолжил читать, а Кирин старательно раздумывал над тем, не заткнуть ли ему уши.
________________
На лице Мии проскользнула вспышка боли.
Ты не ошибся, сказала она, но обладать моим сердцем не то же самое, что держать в плену мою душу. Как я могла сказать тебе «да», если никогда не могла сказать «нет»?
Терин уставился на нее, забыв, как дышать. Она ведь не имела в виду
Проклиная себя, он закрыл глаза, вновь и вновь называя себя полным дураком. Никогда в мире, думал он, не существовало большего идиота, чем он[68].
Терин поднес руку к лицу Мии и заправил за ухо прядь выбившихся волос. Он не мог ничего сказать, слова застревали в горле. Он онемел от жгучего раскаяния, от воспоминаний о том, как он раз за разом предлагал освободить Мию, всегда получал отказ[69] и постепенно перестал спрашивать.
Он перестал предлагать, потому что боялся, что она в конце концов согласится.
Прости, прошептал он. Прости меня за все, через что я заставил тебя пройти.
Его извинения застали ее врасплох. Из ее горла вырвался звериный всхлип, а на глазах выступили слезы.
Затем ее губы столь яростно прижались к его губам, словно он был противоядием от всех ее ядов. Она упала в его объятия, и ему больше не нужно было ни о чем догадываться. Он обнял ее, прерывая поцелуй лишь для того, чтобы схватить ртом воздух, а затем скользнул вниз по ее щеке, к ее шее. Она была всем, что он жаждал, зная, что это желание недостижимо. Это все напоминало какой-то сон. Невозможный. Потрясающий.
Нет, прошептал он, убирая руки с ее тела.
Что? Мия вздрогнула, словно пробуждаясь ото сна, и потрясенно уставилась на него. Нет?
Скажи мне, что хочешь этого, попросил он. Я не хочу никаких догадок. Никаких предположений. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью.
Мия выдохнула с явным облегчением.
Боги, да, прошептала она, срывая с себя одежду. Еще даже не раздевшись до конца, она стащила с него простыню и оседлала его.
Богини, благоговейно прошептал он. Мия
Терин мгновенно понял, что сделал что-то не так. Она застыла.
Что случилось? Я сделал что-то не так?
Она вздрогнула и глубоко вздохнула, а затем покачала головой: