Не тратя время на разъяснения, я обошла подружку и позвонила в другую дверь всего их на площадке было три. С полминуты ничего не происходило, потом в жилище что-то зашуршало и послышался строгий голос:
Это кто?
Это мы! не задумываясь, ответила Ирка.
Гениальный отзыв сработал, в квартире загремели замки и засовы. Минуты через полторы в щель приоткрытой двери высунулась голова в ярко-розовом купальном берете. Мелко-складчатый полиэтилен обрамлял морщинистое лицо очень пожилой дамы. Помимо купальной шапочки, на ней был байковый халат, хлопчатобумажные чулки «в резиночку», длинный мясницкий фартук, а на руках резиновые перчатки. В правой руке милая старушка сжимала большой треугольный нож, испачканный чем-то красным.
Я попятилась, а Ирка ошарашенно просипела:
Здрасссссь
Девки! весело сказала бабушка, вытирая окровавленный нож вафельным полотенчиком. Признавайтесь, вы уху варить умеете? У меня тут цельное ведро карасей, внук ухи просит, а мне за готовку браться некогда, надо всю рыбу потрошить да чистить, пока свежая. Внук-то сам кашеварить не умеет, хотя рыбачит знатно!
Вот это, я понимаю, правильный внук! обрадованно сказала Ирка, с намеком оглянувшись на дверь, за которой скрылся откровенно неправильный Юрасик. Рыбу ловит, жрать просит, кашеварить не умеет!
Большой, стало быть, внук? Взрослый уже юноша, да? Я была четко нацелена на поиск молодого человека приблизительно шестимесячного возраста.
Ой, большой! старушка разулыбалась. Заходите, девки. Генка, выдь да покажись!
С нами честно подружись, машинально пробормотала я, следуя за хозяйкой в кухню.
Хотя в последнее время мой ребенок фанатеет от произведения Алексея Толстого, пушкинские сказки мы с ним тоже читали не один раз.
Внучек, дуй сюда! повторила бабуля.
В глубине квартиры проскрипела дверь, и потянуло сквозняком, будто вправду в сторону кухни подул кто-то мощный, как промышленный кондиционер в режиме вентиляции. Одновременно послышался добродушный бас:
Че те, бабань?
В коридоре неторопливо забухали тяжелые шаги, прямо продолжающие пушкинскую тему: похоже было, что к нам направляется Каменный гость. Звучало это пугающе. В стареньком шкафу-пенале задребезжало стекло, и Ирка загляделась на этот самый пенал с таким видом, словно прикидывала, не потеснить ли ей стеклотару в данном укромном уголке своей корпулентной фигурой.
Не поместишься! шепнула я ей на ушко.
Не сговариваясь, мы с подружкой попятились и прижались спинами к стене. И правильно сделали: могучему Генке для прохода необходим был весь фарватер.
Внучек! с нежностью сказала старушка, обласкав взглядом молодого мужика, увидев которого, я пожалела, что с нами нет Чарльза Дарвина.
Он обязательно внес бы в свою теорию эволюции поправку, учитывающую возможность происхождения человека не только от обезьяны, но и от медведя.
Че те, ба? пробасил здоровяк, экономный в словах и движениях.
За последнее его стоило поблагодарить, потому что кухня и так была тесновата, а с появлением в ней великана Генки уменьшилась до невозможности. Бабушкин внучек здорово походил на гигантского Винни-Пуха с застенчивой улыбкой и смышленым взглядом. Медведь Разумный. Мишка Сапиенс.
Смотри, Генка, какие дивчины! Красавицы! И уху варить умеют! Вот добрые жены будут кому-то! добрая бабуля принялась нас расхваливать, отчего покраснели все разом: и мы с подружкой, и ее единокровный мишка.
Я потому что не умею варить уху, Ирка потому что не считает себя красавицей, и вообще, какие из нас дивчины в тридцать с изрядным хвостиком? Но Генке мы, похоже, понравились, он мило разрумянился и смущенно забасил:
Да ладно те, ба, че ты сразу
Никак не женю дурачка! недостаточно тихо пожаловалась нам с Иркой заботливая бабушка.
Генка совсем смутился и превратился из бурого медведя в красно-бурого.
Ну зачем же сразу жениться? пожалела парня добрая Ирка.
Конечно! Сначала надо проверить, какая будет уха! заявила я, недвусмысленно подталкивая подружку к плите.
Смекнув, что из разговорчивой бабушки можно вытянуть немало интересных сведений, я решила максимально продлить наше стихийное гостевание.
Пока Ирка послушно и старательно варила заказанную уху, я помогла веселой старушке Ксении Петровне перемыть почищенную и выпотрошенную рыбу и между делом стала расспрашивать ее о соседке Машеньке.
Справная дивчина! сказала бабуля. Красивая и не заносчивая, жаль только, что с дитем, а то была бы кому-то доброй женой!
Она снова с намеком посмотрела на внука, и Мишка Сапиенс опять разрумянился.
А чем плохо, что с ребенком? вступила в беседу Ирка.
Ничем! легко согласилась сговорчивая старушка. Вот взять хотя бы Верку с четвертого этажа, она тоже с дитем, а мужа себе нашла, и неплохого, плиточник он хороший и непьющий почти. И Зинка с шестого тоже с пацаненком, тот уже в школу ходит, считай, недолго растить осталось, вот-вот парень на ноги станет и мамку освободит. А Зинка девка справная. И Галка из второго подъезда
Мишка Сапиенс мучительно закашлялся. Мне стало интересно, есть ли на ближних этажах и в соседних подъездах хоть одна несправная девка, которая не могла бы стать кому-то доброй женой, но на основательное изучение предложений самостийной брачной конторы Ксении Петровны не было времени.
Так Маша, значит, одна ребенка растит? спросила я, возвращая болтливую старушку к интересующей нас теме.
Одна-одинешенька! бабуля сначала пригорюнилась, а потом укоризненно посмотрела на Генку, который в очередной раз поменял окрас в сторону преобладания красного. В таком большом городе одна девка бьется, тут у нее ни няньки нет, ни бабки.
А ты, ба? напомнил Генка.
А что я? Старушка показательно вздохнула. Я, конечно, завсегда рада с мальцом посидеть, мне же страсть как хочется правнуков потетешкать
Спокойно, Гена! шепнула я парню, физиономия которого приобрела пугающее сходство с надувным шаром самого что ни на есть первомайского цвета.
Но Маша ко мне редко обращается, старается сама все успевать. Хорошая она мать! Кому-то будет доброй женой
Ба, я пойду, пожалуй! не выдержал нечеловеческого прессинга Мишка Сапиенс. Че-то мне ухи уже не хочется, я лучше прогуляюсь.
И правильно! крикнула ему в спину неунывающая старушка. Торопись, гуляй, пока молодой, и погода хорошая! Чай, бабье лето стоит!
Матримониально озабоченная бабуля определенно воспринимала бабье лето как пик брачного сезона для тех, кто может стать кому-то доброй женой. Я загляделась на отступающего Генку: он заметно ускорился и вывалился за дверь прямо в домашнем трико и тапках на босу ногу типичный человекообразный медведь-шатун.
Ирка сочувственно хмыкнула и постучала о край кастрюли ложкой, которой она собирала пену с бульона. Этот звук вернул меня к суровой реальности. Я обернулась к бабуле:
Значит, говорите, вам случалось нянчить Машиного ребенка?
Я не думала, что этот простой вопрос вызовет какие-то трудности, но с уходом Генки в поведении Ксении Петровны произошла разительная перемена. Бабушка враз сделалась несравненно менее оживленной, и дружелюбия у нее заметно поубавилось. Очевидно, безотносительно холостого внука добрые девки бальзаковского возраста были ей неинтересны.
А вам это зачем? Вы, вообще, кто такие? подозрительно спросила старушка.
Мы благотворительный фонд «Мать и дитя», сказала Ирка, не потрудившись уточнить, кто из нас мать, а кто дитя.
С учетом того что у подружки потомков пока нет, а у меня один такой гаврик уже имеется, почетная роль матери, очевидно, отводилась мне. Я покосилась на самозваное «дитя» Ирка ответила мне радостной девчачьей улыбкой и развила тему:
Посещаем матерей-одиночек на предмет выявления особо нуждающихся.
Это кто это Маша-то нуждающаяся? искренне удивилась Ксения Петровна. Да у нее денег в три раза больше, чем у нас с Генкой вместе взятых! Дом полная чаша, чего только нет!
Она секунду подумала и добавила:
Знаю, чего лекарств у нее в доме нет! в голосе старушки зазвучало превосходство. Вы, молодежь, глупые еще, не понимаете, что в трудную минуту полная аптечка бывает важнее тугого кошелька!
Мы с Иркой помалкивали, почтительно осмысляя эту глубокую житейскую мудрость.
Вот ежели у кого температура внезапно подскочила, какой толк от пачки денег? Куда их девать, к больному месту прикладывать? съехидничала бабуля. И что прикажете делать, куда бедной женщине бежать среди ночи?
Среди ночи-то? Ну можно забежать к добрым соседям, у которых есть аптечка! тоже не без ехидства ответила я.
Аптечка-то у нас есть, а вот младенцев нет! парировала Ксения Петровна и сразу же погрустнела.
Женщины бегают к вам среди ночи за младенцами?! громко изумилась Ирка.
За дверью на лестничной площадке послышался хриплый стон, и я поняла, что бедный Гена не успел уйти далеко.
Не за младенцами, а с ними! объяснила бабуля. Маша вот недавно прибегала, детское лекарство от температуры спрашивала. А откуда у нас детское лекарство? У нас детей нет и пока что-то не предвидится.
Стон на лестнице повторился и закончился стуком. Я искренне понадеялась, что Мишка Сапиенс не разбил себе голову о стенку, но отвлекаться на проверку не стала. Меня сильно встревожила полученная информация. Внутренний голос без промедления выдал на-гора стройную и страшную версию:
Тяжелобольной ребенок не получил своевременной медицинской помощи и умер, а его несчастная мать с горя утопилась в пруду!
Кто умер?! испугалась Ксения Петровна.
Ты думай, что говоришь-то! упрекнула меня Ирка, покрутив пальцем у виска.
До меня дошло, что я говорю вслух, но отступаться от сказанного было поздно.
Машин младенец? Он не умер?
Когда?
Ну Когда у него был жар, а у вас не нашлось лекарства?
С чего это ему было умирать? Маша в ночной ларек за водкой смоталась, мы малого раздели, обтерли с головы до ног и температуру сбили. Проверенное народное средство, действенное и безвредное, главное, водка должна быть крепкая, а лучше даже спирт, обстоятельно объяснила бабуля.
Ах вот оно что! задумчиво повторила я.
Это объясняло, почему Мария черт знает в каком виде неслась глубокой ночью через дорогу в водочный ларек. Вовсе не потому, что ей хотелось выпить в компании приятелей-алкашей! Она торопилась принести народное лекарство больному малышу, оставленному на попечение старухи-соседки.
А где сейчас Машин ребенок, вы не знаете? спросила тем временем Ирка.
А где сама Маша? Ксения Петровна пожала плечами. Гуляют, наверное, в парке. Они там каждый день по два раза в день гуляют, утром и вечером.
Мы с Иркой переглянулись. Подружка покачала головой, я кивнула. Мне тоже казалось, что ни к чему рассказывать старушке о трагической гибели Марии. Хоть и есть у нее в доме аптечка, но действенного средства от удара там может и не оказаться. Я сделала над собой усилие и как ни в чем не бывало поинтересовалась:
Так, вы считаете, Мария в материальной помощи нашего фонда не нуждается? Ей, наверное, еще кто-то помогает?
Мужик ейный помогает, кто же еще!
Что за мужик?! в один голос вскричали мы с Иркой, да так пылко!
Теперь Ксения Петровна могла окончательно увериться в том, что мы с подружкой не только можем, но и страстно хотим стать кому-нибудь добрыми женами.
Мужик как мужик, голова-два уха, руки-ноги
Бабуля замолчала, то ли припоминая особенности мужской анатомии, то ли готовясь озвучить отличительные признаки этого конкретного мужика.
А имя его? вытянула шею Ирка.
Увы, ни имени, ни фамилии Машиного мужика Ксения Петровна не знала, да и описать его внешность не смогла.
Я к мужикам давненько не присматриваюсь, честно сказала старушка. Зачем мне?
Это понятно, буркнула Ирка, снимая кухонный фартук. Ведь ни один из них не сможет стать кому-то доброй женой. Что бы ни думал по этому поводу противный Юрасик
А это мысль! пробормотала я.
Жизненный опыт подсказывал, что как раз Юрасик должен внимательно и заинтересованно присматриваться к мужикам.
Мы попрощались с Ксенией Петровной, пожелав ей приятного аппетита, а ее внуку скорейшей и удачнейшей женитьбы на одной из множества справных девок.
Проходя мимо двери Юрасика, я прислушалась: из глубины квартиры доносилось два воркующих голоса, тенор и бас. Сердечный друг блондинчика был дома, и я не решилась обратиться к голубкам с вопросами про Машиного мужика из опасения внести дисгармонию в их противоестественный, но слаженный дуэт.
Мы с подружкой пошли вниз по лестнице и уже спустились на полпролета, когда услышали сначала звук открываемой двери, а потом знакомый голос:
Девки! Я вспомнила!
Я прыжками через две ступеньки на третью вернулась на площадку, Ирка притопала следом.
Я про Машиного мужика кое-что вспомнила, косясь на дверь квартиры, хозяйка которой уже ничего не могла услышать, заговорщицки зашептала мне Ксения Петровна.
Что?!
Кольца у него.
Какие кольца? опешила я.
Обручальные, наверное? предположила Ирка. И тут же сделала скороспелый вывод: Он что, многоженец?!
Может, и женатик, согласилась бабуля. Холостой небось навещал бы свою бабу чаще. Но я не про те кольца, что на пальцах, говорю. У Машиного мужика кольца на спине.
П-пирсинг? робко заикнулась Ирка.
Я посмотрела на нее и покрутила пальцем у виска. Допустить, что какой-то странный тип оригинально украсил себя кольцами в спине, я еще могу, но не ходит же он голым по пояс, выставляя пирсинг на всеобщее обозрение? В октябре-то месяце?
Разноцветные кольца, все между собой перепутанные! терпеливо объясняла бабуля. Одно красненькое, одно зелененькое, одно синенькое всего пять колец.
Ирка открыла и снова закрыла рот. Видимо, сложный множественный пирсинг из полудесятка разноцветных колечек был выше ее понимания. А до меня наконец дошло:
Это олимпийские кольца, что ли?!
Они самые! обрадовалась Ксения Петровна. Красивые! Всегда мне нравились. Помню, в восьмидесятом году в Москве дочка моя, Генкина мать, как раз замуж выходила, так там повсюду эти кольца были.
«Интересно, за кого выходила Генкина мама? Случайно не за олимпийского Мишку?» хихикнул мой внутренний голос.
А бабушка потомственного Медведя Разумного Прямоходящего растроганно договорила:
С тех пор как увижу эти колечки на душе праздник!
И часто вы их видели? тут же спросила Ирка. Я имею в виду, на спине Машиного мужика?
Да вот сколько его самого видела, столько и кольца на куртке, не задумываясь, ответила Ксения Петровна. Маша-то нашей соседкой стала месяца четыре назад, где-то после майских праздников, до тех пор я ни ее, ни мужика ее не встречала.
То есть этот человек всегда приходил в одной и той же куртке? уточнила я.
Каждую субботу и еще вечером в понедельник и в среду, уточнила дотошная старушка. В другие-то дни он, почитай, и не приходил, разве что забегал минут на десять-пятнадцать, но тут я его не видела, только слышала, как Маша дверью гремит. Я ж в обеденное время из дому, почитай, не высовываюсь, как раз обед готовлю.
Тут хлопотливая старушка вспомнила про уху, которую давно пора было снимать с огня, и заторопилась к себе.
Приговаривая «так-так-так!» (Ирка) и «м-да-а, интересно» (я), мы с подружкой вышли во двор, и там она вдруг неожиданно прекратила такать, как часы-ходики, и человеческим голосом сказала:
Погоди-ка, я сейчас!
Она развернулась и скрылась в подъезде, а через пару минут вернулась и с радостной гордостью объявила, тяжело дыша: