Но то было в середине лета, когда Стелла еще была честной. Когда у нее было время, чтобы выслушать. Потом у нее появились другие дела, и хотя они обе еще здесь по крайней мере, на протяжении этой одной ночи, у Клэр такое чувство, будто лучшая подруга уже уехала.
Может, конечно, Стелла просто хотела дать время Клэр и Эйдену, чтобы они смогли во всем разобраться, или, может, она была занята подготовкой к собственному отъезду. А может, просто все заканчивается, и легче притворяться, что это совсем не так. У Стеллы всегда были с этим проблемы, она чужда сентиментальности и не любит показывать эмоции, так что заставить ее признать факт такого важного поворота в их жизни это все равно что пытаться обнять своенравную кошку.
И все же после четырнадцати лет дружбы Клэр не может позволить ей улизнуть в колледж, не попрощавшись по-человечески.
И вот Стелла стоит, прислонившись к прилавку, и бездумно перебирает салфетки в салфетнице, избегая вопроса Клэр. Но потом все-таки пожимает плечами:
Да так. То там, то тут.
Ясно, качая головой, говорит Клэр. И ты не перезванивала мне, приходила домой поздно
Может, она не умеет определять время, шутит Скотти.
не отвечала на мои сообщения
Может, она не умеет печатать, вставляет он снова.
Заткнись, Скотти! одновременно говорят Стелла и Клэр и, встретившись взглядами, начинают смеяться.
Прости, через пару минут отвечает Стелла. Просто сейчас так много всего нужно сделать. Но сегодня мы все наверстаем. Правда.
Ты обещаешь? спрашивает Клэр, и Стелла широко улыбается.
Обещаю и клянусь, отвечает подруга и вытягивает мизинцы, как они делали, когда были детьми. Клэр нехотя улыбается и цепляется своими мизинцами за пальцы Стеллы.
Ладно.
Оскар стучит кулаком по прилавку. Друзья оборачиваются и видят, что их заказ готов. Эйден берет поднос, и они идут к свободному столику у окна.
Скотти, усевшись, тут же хватает кусок пиццы и откусывает чуть ли не половину. От сыра еще идет пар, и он, поморщившись, бросает кусок на тарелку.
Как горячо!
Стелла закатывает глаза:
Ну и тупица!
Слово дня? спрашивает Клэр.
С тех пор как Стелла сдала выпускные экзамены, она словно помешалась на непопулярных словах и каждый день выбирала новое, чтобы вставить его в разговор.
Но подруга качает головой:
Нет, он такой и есть. Сегодняшнее слово «ошарашенный», но вряд ли мне доведется использовать его, потому что у нас здесь нечему ошарашить. Она с ухмылкой смотрит на Скотти. Кроме, может, того, какой он тупица.
Именно эти словечки помогли тебе поступить в Университет штата Флорида? спрашивает Скотти, отламывая корочку пиццы в ожидании, когда остынет сыр.
Стелла, которая все еще переживает, что ее приняли только в этот университет, бросает на него испепеляющий взгляд.
Говорит парень, который будет учиться в муниципальном колледже, огрызается она.
И тут все разом затихают. Эйден опускает на тарелку кусок пиццы, от которого только что собирался откусить, и Стелла, осознав, как далеко зашла, бледнеет.
Вот уже несколько месяцев, как эта тема была под запретом. Все лето они обходили ее стороной, и сейчас, накануне отъезда, говорить об этом было совсем неправильно.
Потому что из их компании только Скотти никуда завтра не уезжал.
Что говорить, им всем приходили отказы из колледжей. Да, сейчас Стелла уже мечтает о теплом солнышке Флориды, но на самом деле ей хотелось учиться ближе к дому, в Университете штата Иллинойс. Эйден не попал в Гарвард, и ему не помогло даже то, что он сын выпускника. И даже Клэр, которая была уверена в успехе, в итоге приняли только в четыре колледжа из двенадцати.
Скотти же получил отказ везде. Хотя чему удивляться, если единственное, в чем он преуспел в старшей школе, это изобретение все более креативных путей прогуливать уроки. Но ведь они с Эйденом мечтали, как вместе завоюют Калифорнию! Так что Скотти несколько недель не решался рассказать друзьям, а когда все-таки сделал это, они сразу поняли, как ему обидно. Конечно же, он отшучивается как всегда это делает, но Клэр догадывается, что тяжелее всего не уезжать, а остаться одному.
И вот Скотти сидит с непроницаемым лицом, кончики ушей розовеют, а его тонкая фигура, согнувшаяся над столом, кажется еще более щуплой, чем обычно. И если в любое другое время его широкая душа заставляет людей не обращать внимания на телосложение, то сейчас создается ощущение, словно из него выкачали весь воздух.
Стелла с необычайной искренностью в глазах кладет руку ему на плечо и говорит:
Прости. Ты же знаешь, я не хотела
Забудь, отмахивается он. Все нормально.
Клэр вдруг вспоминает, как Эйден, когда они только начали встречаться, предложил свести Скотти и Стеллу. Он тогда был новеньким и все еще не имел понятия о хитросплетениях отношений в одиннадцатом классе и не знал, что эти двое почти беспрерывно спорят еще со времен детского сада.
Но ведь Скотти такой веселый! сказал тогда Эйден, и это была чистая правда.
Большинство новых друзей Эйдена были из команды по лакроссу, а со Скотти он познакомился на занятиях по творчеству они были на них единственными парнями. Их первым заданием было сделать рисунок углем, изобразив на нем предмет, который имеет для них очень большое значение. Все девчонки нарисовали медальоны в форме сердца, старые часы и изысканно украшенные дневники. Эйден изобразил клюшку для игры в лакросс. А вот Скотти выбрал Мистера Картофельную голову[4] в стиле Пикассо, и когда Эйден похвалил его рисунок без тени иронии, они тут же стали друзьями.
Да, но он точно не для Стеллы, ответила Эйдену Клэр. Поверь мне. Я уже давно знаю обоих. Они как масло и вода.
Но это не совсем так. Проблема не в том, что они совершенно не подходят друг другу, а в том, что, наоборот, они подходят друг другу слишком хорошо. Они оба слишком громкие и веселые, бесстрашные и преданные и притягивают к себе словно магниты. Просто большую часть времени они только и делают, что грызутся друг с другом.
Правда, говорит Стелла, возвращая мысли Клэр в настоящее. Рука подруги лежит на плече Скотти, а по ее лицу видно, что ей искренне жаль. Это не
Все нормально, повторяет Скотти, наконец подняв на нее глаза. Это ведь то, что происходит, верно? Вы, ребята, уезжаете, а я остаюсь здесь. И то, что мы игнорируем эту тему, ничего не изменит.
Клэр подается чуть вперед.
Да, но
Нет, серьезно, я не в обиде, говорит Скотти, и на его лице появляется улыбка. По крайней мере, мне не придется больше делиться с вами своей пиццей.
Твоей пиццей? переспрашивает Эйден, подняв бровь.
Ну да, отвечает Скотти, кивнув, и выглядит он при этом уже более веселым. Вам придется есть второсортную пиццу в совершенно незнакомых и непроверенных местах, а я буду здесь и все это будет моим.
Стелла смеется, и как кажется Клэр, больше от облегчения она рада, что не испортила им весь вечер, пусть и ненамеренно. Скотти, покосившись на нее, поворачивается к Эйдену.
А знаешь, что самое классное? спрашивает он, и его улыбка становится еще шире. Когда ты наконец свалишь, я смогу спокойно пригласить кое-кого на свидание. Может, она даже поможет мне съесть всю пиццу
Эйден не сразу понимает, о ком речь, но, осознав, хмурится.
Чувак, говорит он, качая головой. Я в последний раз предупреждаю тебя даже близко не подходи к моей сестре!
И только Скотти считает это очень смешной шуткой. Для Эйдена же эта тема до сих пор как соль на рану. Любого напоминания о прошлогоднем весеннем бале, когда они с Клэр решили сбежать пораньше и наткнулись в темном коридоре на его лучшего друга, целовавшего его младшую сестру, достаточно, чтобы у него на виске начала колотиться жилка.
Эйден всегда стремится защитить Райли. Даже когда позже всплыла вся история что его сестру бросил парень, с которым она пришла на бал, что Скотти проявил любезность и составил ей компанию, а потом одно повлекло за собой другое, он по-прежнему был в ярости. После этого Эйден и Скотти не разговаривали несколько недель, хоть Клэр и пыталась наладить отношения между ними. И хотя их дружба в конце концов взяла верх чему немало поспособствовали признание Райли в том, что это именно она захотела поцелуя, и клятвенные обещания Скотти, что этого больше никогда не повторится, Эйден все еще воспринимает эту тему весьма болезненно.
Большинство нормальных людей старались бы обходить такие вещи в разговорах. Но не Скотти, который время от времени напоминает о том событии, видимо надеясь, что со временем это станет просто забавной ситуацией. Этого пока никак не происходит.
Слишком рано, говорит Клэр, бросая в него скомканной в шарик салфеткой.
Стелла же смотрит на него через стол взглядом, в котором явственно читается: «Перестань вести себя как идиот!»
Улыбка Скотти гаснет, и он пожимает плечами.
Ладно, ладно, поднимая руки вверх, говорит он Эйдену. Я просто пошутил. Клянусь, твоя сестра под запретом.
И у тебя все равно не было бы шансов, ворчит Эйден, скрещивая руки на груди.
Эй! восклицает Скотти и поднимает на друга глаза после неудачной попытки сдуть обертку с соломинки. Я настоящее сокровище!
Стелла тут же начинает так смеяться, что в итоге заходится кашлем. Она несколько раз стучит по груди, а лицо Скотти снова мрачнеет.
Что? с вызовом спрашивает он у Стеллы. Ты считаешь меня придурком, который даже не смог поступить в настоящий колледж?
Нет, твердо отвечает подруга. Я считаю тебя придурком, у которого язык как помело и чрезмерная самоуверенность.
Эти двое снова начинают препираться, и Клэр переводит взгляд на Эйдена, который обычно выступает судьей в их спорах. Но сейчас он просто наблюдает за друзьями с непроницаемым выражением лица, чуть склонив голову набок. Клэр ловит его взгляд, и он слабо улыбается ей, но заметно, что какая-то его часть тайно наслаждается перепалкой. Это то, чего он ждал от сегодняшнего вечера чего-то обычного. Чего-то легкомысленного, дурацкого и бестолкового. Чего-то, что не будет казаться концом.
У меня гениальная идея! объявляет Клэр, и Скотти со Стеллой поворачиваются к ней с таким видом, словно забыли, что кроме них здесь еще кто-то есть. Давайте поиграем в молчанку.
Я сдаюсь, пожимая плечами, говорит Скотти.
Еще бы! подначивает его Стелла, и они вновь погружаются в водоворот взаимных колкостей и споров.
Клэр откидывается на спинку стула и обводит взглядом маленький ресторанчик, освещенный теплым желтым светом. Невозможно сосчитать, сколько вечеров начиналось или заканчивалось здесь, сколько из них проходили по одному и тому же сценарию. Она позволяет себе окунуться в воспоминания: писк игровых автоматов, немелодичное пение девчонок за столиком в углу, запах чеснока и сыра, красный (настолько яркий, что режет глаза) отблеск флуоресцентной вывески в темном стекле окна.
Когда она поворачивается к Эйдену, он улыбается ей.
Привет, говорит он и наклоняется, чтобы нежно толкнуть ее плечо своим.
Привет, тихо отвечает Клэр, и ее голос почти тонет в шуме зала, в шуме, который больше уже не будет принадлежать им. Но Эйден все равно слышит ее.
Ты можешь передать пармезан?
Она берет сыр и протягивает ему с легкой улыбкой. Но позже, когда никто не видит, когда пицца съедена и никто не помнит про шейкер с сыром, Клэр просто не в силах сдержаться она снова берет его и прячет в свою сумочку.
Остановка третья
Пляж
19.54
Компания выходит на улицу. Небо уже стало темно-розовым, превратив деревья, фонарные столбы и двускатную крышу железнодорожного вокзала в таинственные силуэты. Все вместе друзья идут к машине Эйдена, припаркованной на углу улицы, и, остановившись у капота, как было тысячи раз до этого, решают, куда поехать и чем заняться дальше.
Только вот раньше их всегда было больше и они громко спорили. Но за последние пару недель все остальные друзья разъехались в разные концы страны, и теперь их маленький пригород Чикаго был словно центр колеса, от которого в разные стороны расходились спицы. Кэролайн уехала в Техас, Уилл в Огайо, Элизабет в Северную Каролину. Джорджия еще сто лет назад отправилась в специальный поход для первокурсников к северу от Нью-Йорка, а близнецы Люсия и Матео поехали на машине в Стэнфорд, чтобы успеть посмотреть по дороге достопримечательности. А на этой неделе, когда начался учебный год в Университете штата Иллинойс, они потеряли и остальных их друзья разом переселились южнее.
Странно как-то, да? спрашивает Клэр, засовывая руки в карманы.
Стелла кивает, неподвижно глядя на асфальт.
«И стало их четыре»[5] цитирует она, и все погружаются в молчание.
Сумерки еще не сменила ночная темнота, но вдруг вспыхивают фонари, отбрасывая на тротуар длинные тени.
Скотти наконец решает заговорить:
Ну так что, каков план?
Ничего интересного, говорит Стелла, вытаскивая из сумочки телефон и пролистывая сообщения. Почти все уже уехали. Но, похоже, Энди Кимбалл собирает у себя народ чуть позже вечером. А Майк Пачтлер и еще кое-кто из парней собираются в боулинг. Говорят, если мы хотим, можем пересечься с ними.
А на худой конец, мы всегда можем потусоваться у меня на заднем дворе, говорит Скотти. Так, ради смены обстановки.
У тебя есть задний двор? в притворном удивлении спрашивает Клэр. Ведь этим летом они почти каждый вечер проводили там, поедая под звездным небом испеченное его мамой печенье.
Если честно, говорит Эйден, хлопнув по капоту, чтобы все посмотрели на него, мне кажется, будет лучше, если каждый из нас пойдет куда захочет.
Скотти, помрачнев, смотрит на лучшего друга:
Так что все?
Вот-вот, а как же «провести время с друзьями»? нахмурившись, спрашивает Стелла у Клэр. Или ты собираешься в нашу последнюю ночь оставить меня одну с этим клоуном?
Нет, быстро отвечает Клэр, заглушая протесты Скотти. Мы ненадолго. Просто нам еще надо немного поговорить. Но мы обязательно еще встретимся сегодня с вами, ребята.
Точно, поддакивает Эйден. Только заедем в пару мест.
Стелла смеется:
Дай угадаю! Клэр составила список!
Клэр составила список, соглашается с улыбкой Эйден.
За и против?
Нет, скорее это план сегодняшнего вечера.
Эй! хмурясь, восклицает Клэр. А как еще нам все выяснить?
Скотти закатывает глаза:
Ну да, вы ведь не знали, что поедете учиться в колледж. Это произошло так внезапно!
Дело не в этом, говорит Клэр и смотрит на Эйдена. Они встречаются взглядами, и он тут же улыбается. Эту улыбку она любит больше всего это как рефлекс, автоматическая реакция, от которой не удержаться и которая происходит лишь тогда, когда он смотрит на нее.
А в том, что мы никак не можем прийти к согласию, подхватывает Эйден и протягивает запястье, показывая им наручные часы. И мне осталось э-э-э десять часов, чтобы убедить ее. Нельзя терять ни минуты!
Созвонимся позже, забираясь в машину, говорит Клэр, а когда Стелла скептически смотрит на нее, добавляет: Даю клятву на мизинцах!
Знаешь, кто наверняка не примет клятву на мизинцах? спрашивает Стелла, упираясь локтями в открытое окно машины. Беатрис Сент-Джеймс.
Клэр не может удержаться от смеха.
Мне так повезло ведь у меня есть ты!
Еще как повезло, соглашается подруга. Вдруг ее лицо становится необычайно серьезным. Быстро обернувшись, она наклоняется ближе к Клэр и шепотом произносит: Эй, удачи! И слушай
Клэр ждет, склонив голову набок.
Я наверняка говорила, что вам лучше не пытаться остаться вместе, что это безумие
Да, обмолвилась об этом пару раз.
Но Стелла замолкает и облизывает губы. Но я не знаю.
Клэр удивленно смотрит на подругу. Фраза «Я не знаю» совсем не ассоциируется у нее со Стеллой, от которой обычно слышишь что-то в духе: «Я же тебе говорила!», «Поверь мне» или «План такой».
В смысле то, что есть у вас, это очень круто. Стелла снова оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на Эйдена и Скотти, которые о чем-то разговаривают в нескольких шагах от машины. Так что я не знаю. Думаю Наверное, я просто пытаюсь сейчас сказать, что понятия не имею, как тебе лучше поступить.
Ты очень помогла, говорит Клэр, похлопывая ее по руке. Спасибо за поддержку.