Сколько может «Селена» пройти за час? спросил кто-то.
Максимальная скорость сто двадцать километров, ответил Девис. Но обычно она делает меньше ста. Экскурсия, зачем спешить
Он упорно смотрел на карту, точно надеясь пристальным взглядом вырвать у нее ответ.
Если они в Море, найти их недолго. Вы уже послали пылекаты?
Нет, я ждал распоряжения.
Девис поглядел на главного инженера, который на этой стороне Луны был старшим начальником после администратора Ульсена. Лоуренс медленно кивнул.
Высылайте, сказал он. Но не надейтесь на скорый ответ! Нужно немало времени, чтобы обследовать несколько тысяч квадратных километров, тем более ночью. Прикажите им идти вдоль маршрута, начиная с последней известной позиции. И пусть захватят возможно более широкую полосу.
Как только распоряжение было передано, Девис тревожно спросил:
Что, по-вашему, могло случиться?
Выбор невелик. Судя по тому, что они ничего не успели сообщить, авария была внезапной. Значит, скорее всего, взрыв.
Девис побледнел. Вероятность диверсий не исключена, и неизвестно, что тут делать. Космические средства передвижения уязвимы, поэтому они, как это прежде было с самолетами, неудержимо привлекают некоторых преступников. Он вспомнил корабль «Арго» летел на Венеру и был уничтожен каким-то маньяком, задумавшим свести счеты с одним из пассажиров, который его и не знал-то как следует. Погибли двести человек, в том числе женщины и дети.
Может быть и столкновение, продолжал главный. Судно могло на что-нибудь наскочить.
Харрис очень осторожный капитан, возразил Девис. Он десятки раз ходил этим маршрутом.
Никто не застрахован от ошибок При земном свете легко просчитаться, определяя расстояние.
Девис уже не слушал его, он думал о том, что обязан предпринять, если дело обернется совсем плохо. Надо не откладывая связаться с юристами, узнать насчет возмещения.
Стоит любому из родственников предъявить «Лунтуристу» иск на несколько миллионов долларов, и никакая реклама не заманит туристов в следующем году, даже если Девис выиграет дело.
Дежурный по НТ нервно кашлянул.
Разрешите предложить, обратился он к главному инженеру. Давайте запросим «Лагранж»? Может быть, астрономы сверху что-нибудь приметят.
Ночью? недоверчиво спросил Девис. За пятьдесят тысяч километров?
Очень даже просто, если прожекторы «Селены» еще горят. Пусть попробуют.
Отличная мысль, сказал главный инженер. Свяжитесь немедленно.
Он должен был сам об этом подумать. Может быть, еще что-нибудь упустил?.. Лоуренсу не впервые приходилось вступать в поединок с этим прекрасным и своенравным миром, таким волнующим в свои добрые минуты и таким грозным в приступе гнева. Луна не Земля, она никогда не будет полностью приручена. И это, пожалуй, хорошо: ведь именно зов ее дикой природы и постоянный привкус риска манит сюда и туристов, и исследователей. Конечно, без туристов было бы спокойнее, но, если бы не они, он бы зарабатывал меньше.
А теперь пора собираться в путь. Конечно, все еще может кончиться благополучно. «Селена» объявится, даже не подозревая, какой переполох вызвала. Но Лоуренс почему-то сомневался в этом, и чем дальше, тем больше росла его тревога. Еще часок можно подождать; потом он отправится на суборбитальной ракете местного сообщения в Порт-Рорис, а оттуда к ожидающему его врагу, Морю Жажды
Когда красный сигнал тревоги замигал на «Лагранже», доктор философии Томас Лоусон крепко спал. Проснувшись, он в первый миг рассердился: хотя двух часов сна в сутки достаточно в невесомости, обидно, когда тебя и этого лишают! Но тут до него дошел смысл радиограммы, и сон как рукой сняло. Кажется, наконец-то представился случай сделать что-то полезное!
Том Лоусон скверно чувствовал себя на «Лагранже-2». Он мечтал о научной работе, а здесь просто нельзя сосредоточиться. Балансирующий на некоем космическом канате между Луной и Землей (один из эффектов закона тяготения) спутник был для космонавтов этаким мальчиком на побегушках. Корабли, пролетая мимо, проверяли по нему свое место, использовали его как узел связи, только что не подходили к нему за письмами. «Лагранж» был также релейной станцией почти для всех каналов лунной радиосвязи, ведь под ним простерлась видимая с Земли сторона.
Стосантиметровый телескоп был рассчитан на наблюдение объектов, удаленных в миллиарды раз больше, чем Луна, но он отлично подходил для задания, которое сейчас получил Лоусон. На таком близком расстоянии вид был великолепный даже при самом малом увеличении. Том висел как раз над Морем Дождей, глядя на озаренные утренним Солнцем острые пики Апеннин. Он плохо знал географию Луны, однако мог без труда различать великие кратеры Архимеда и Платона, Аристиппа и Евдокса, черный шрам Альпийской долины, одинокую пирамиду Пико, от которой по равнине тянулась длинная тень.
Но дневная область сейчас не занимала Лоусона; предмет, который он искал, находился в затемненном полушарии, где еще не взошло Солнце. В чем-то это даже облегчало его задачу: можно будет без труда обнаружить сигнальную вспышку, даже огонек карманного фонарика. Он сверил координаты по карте и нажал кнопки управления телескопом. Воспламененные восходом горы ушли в сторону, уступив место плотному мраку лунной ночи, который только что поглотил два десятка человек
Сперва Лоусон ничего не увидел, во всяком случае, ничего похожего на мигающий фонарь, который слал бы свой призыв к звездам. Потом, когда свыклись глаза, он обнаружил, что внизу царит не полный мрак: освещенная Землей лунная поверхность источала призрачное сияние. И чем дольше он глядел, тем больше подробностей различал.
Вот горы к востоку от Залива Радуги ждут надвигающегося рассвета. А вот постой, что это еще за звезда там, в темноте?! Но родившаяся было надежда тотчас умерла, Том видел всего-навсего огни Порт-Рориса, где в этот миг с таким нетерпением ждали, что он скажет.
Несколько минут и он понял: визуальное исследование ничего не даст. Иное дело днем он сразу обнаружил бы «Селену» по длинной тени, которую она должна отбрасывать на Море. Теперь же, когда Луна озарена лишь слабым светом Земли, глаз человека недостаточно чувствителен, чтобы с высоты пятидесяти тысяч километров различить предмет размерами не больше автобуса.
Впрочем, это не обескуражило Тома. Он и не ожидал, что с первой попытки найдет судно. Прошло полтора столетия с тех пор, как астрономы могли полагаться лишь на собственные глаза; теперь у них были куда более тонкие приборы целый арсенал усилителей света и детекторов излучения. Лоусон не сомневался, что один из этих приборов отыщет «Селену».
Он не был бы так уверен, если бы знал, что «Селены» нет на поверхности Луны.
Глава 4
«Селена» уже остановилась, а ошеломленные пассажиры все еще сидели молча. Капитан Харрис первым пришел в себя он единственный из всех догадывался, что произошло.
Ясно: подземная пустота. Они здесь не редкость, хотя под Морем Жажды их до сих пор не находили. Что-то подалось в недрах Луны. И вполне возможно, что вес «Селены», как он ни мал, оказался последней каплей.
Пат тяжело поднялся на ноги, спрашивая себя, что и как говорить пассажирам. Тут уж не сделаешь вид, будто все в порядке и через пять минут судно пойдет дальше своим курсом. А сказать всю правду начнется паника. Конечно, рано или поздно придется открыть истину, но сейчас главное успокоить людей.
Он поймал взгляд мисс Уилкинз. Бледная, но собранная, девушка стояла в задней части кабины, за напряженно ожидающими пассажирами. Пат Харрис знал, что может на нее положиться, и ободряюще улыбнулся ей.
Кажется, нам не повезло, непринужденно заговорил он. Небольшая авария, как вы, очевидно, сами заметили. Могло быть и хуже.
«Например? мысленно спросил он себя. Ну, скажем, пробоина в корпусе По-твоему, лучше продлить агонию?» Усилием воли Пат прекратил внутренний монолог.
Произошел обвал лунотрясение, если хотите. Тревожиться нечего. Даже если мы не выберемся сами, Порт-Рорис, не мешкая, пришлет кого-нибудь нам на помощь. А пока Мисс Уилкинз как раз собиралась разнести закуски. Итак, отдохните, а я тем временем э-э приму надлежащие меры.
Кажется, все сошло хорошо. Пат мысленно вздохнул и повернулся к пульту управления, но в тот же миг заметил, что один из пассажиров закуривает сигарету.
Непроизвольное действие. Он и сам бы не прочь закурить. Чтобы не портить эффект от своей маленькой речи, Пат не стал ничего говорить, однако его взгляд сказал пассажиру все, что требовалось. Сигарета была потушена прежде, чем капитан успел сесть в свое кресло.
Он включил приемник, но еще раньше за его спиной начался оживленный разговор. Когда говорят несколько человек сразу, можно определить их настроение, даже если не разбираешь отдельных слов. Пат Харрис уловил недовольство, возбуждение, даже веселье, но страха пока не было заметно. Видимо, говорящие не отдавали себе полного отчета в том, насколько серьезна опасность. А те, кто понял, молчали.
Молчал и эфир. Пат прошелся по всем волнам, но услышал только слабый треск разряды в толще схоронившей их пыли. Ничего удивительного: это проклятое вещество содержит много металла и создает почти идеальный экран. Оно не пропустит ни радиоволн, ни звуков; пытаться что-нибудь передать отсюда все равно что кричать, стоя на дне колодца, заполненного перьями.
Пат подключил к маяку мощный каскад аварийной частоты, чтобы он автоматически посылал сигналы бедствия. Если что-нибудь пробьется наружу, то только на этой волне. Вызывать Порт-Рорис бесполезно, к тому же его бесплодные попытки только встревожат пассажиров. Приемник он оставил включенным на рабочей волне «Селены» вдруг кто-нибудь отзовется? Пат знал, что это невозможно. Никто их не услышит и никто с ними не заговорит. Они так прочно отрезаны от всего человечества, словно его вовсе не существует.
И хватит думать об этом, слишком много других дел.
Он тщательно проверил показания приборов. Все было в норме, разве что чуть повысилась температура воздуха внутри кабины. Но и это только естественно: пылевое одеяло защищает их от космического холода.
Толщина этого одеяла и его вес особенно заботили капитана. На «Селену» давят тысячи тонн пыли, а ведь ее корпус рассчитан на сопротивление давлению изнутри, не извне. Если судно погрузится слишком глубоко, корпус лопнет, как яичная скорлупа.
На какой глубине они сейчас? Когда скрылся из виду последний клочок звездного неба, до поверхности было метров десять, но дальнейшая осадка пыли могла затем увлечь «Селену» гораздо глубже. Пожалуй, стоит хоть это увеличит расход кислорода поднять внутреннее давление и таким образом отчасти компенсировать наружное.
Очень медленно, чтобы никому не заложило уши и его маневр не вызвал тревогу, Пат Харрис повысил давление воздуха в кабине на двадцать процентов. После этого у него стало немного легче на душе. И не только у него: едва стрелка манометра остановилась на новом делении, спокойный голос за спиной капитана произнес:
Отличная мысль.
Кто это сует нос в его дела? Пат круто обернулся, но сердитые слова не сорвались с его языка. Во время посадки капитан в спешке не заметил среди пассажиров ни одного знакомого лица и однако он явно где-то видел плечистого седого мужчину, который стоял сейчас рядом с его креслом.
Я не хочу навязываться, капитан, вы здесь начальник. Но разрешите все-таки представиться вдруг я смогу чем-нибудь помочь. Коммодор Ханстен.
Разинув рот, Пат округлившимися глазами смотрел на человека, который руководил первой экспедицией на Плутон и возглавлял список покорителей планет и лун. От удивления он смог только вымолвить:
Вас не было в списке пассажиров!
Коммодор улыбнулся:
Да, я записался как Хансон. Я и в отставке не потерял вкуса к путешествиям, но командуют пусть другие. Стоило мне сбрить бороду, и меня уже никто не узнает.
Я очень рад, что вы здесь, горячо произнес Пат.
Словно кто-то снял часть бремени с его плеч. Еще бы: этот человек будет надежной опорой в трудные часы или дни, которые им предстоят.
Если вы не против, вежливо продолжал Ханстен, хотелось бы прикинуть наши возможности. Или попросту говоря: сколько мы можем выдержать?
Это зависит от кислорода, как всегда. Нашего запаса хватит на семь дней, если не будет утечек. Пока их вроде нет.
Значит, есть время все продумать. А как с продовольствием, водой?
Сыты не будем, но с голоду не умрем. Есть аварийный запас концентратов, воздухоочистители обеспечат нас водой. Словом, это не проблема.
Электроэнергия?
Сколько угодно, ведь моторы теперь ничего не потребляют.
Я заметил, что вы даже не пробовали вызвать Базу.
Ни к чему, мы экранированы пылью. Я включил маяк на аварийной волне единственная и очень слабая надежда пробить экран
Придется им изобретать что-то еще. Как вы думаете, долго они нас проищут?
Очень трудно сказать. Розыски начнутся, как только обнаружат, что в двадцать ноль-ноль не поступил наш сигнал. Район, где мы исчезли, определят быстро. Но ведь мы, наверное, не оставили никаких следов на поверхности. Вы сами видели, эта пыль все поглощает. И даже когда нас найдут.
Как они нас выручат?
Вот именно.
Капитан двадцатиместного пылехода и коммодор космических кораблей смотрели друг на друга, думая об одном и том же. Вдруг кто-то, судя по выговору, чистокровный англичанин, воскликнул, перекрывая гул разговора:
Уверяю вас, мисс, это первая приличная чашка чаю, которую я пью на Луне. Я уже решил было, что здесь вообще не умеют его заваривать. Вы молодец!
Коммодор тихо рассмеялся.
Он должен вас благодарить, а не стюардессу, сказал Ханстен, кивая на манометр.
Пат вяло улыбнулся в ответ. Что верно, то верно: теперь, когда он увеличил давление внутри кабины, вода закипает почти при обычной температуре, как на Земле. И можно получить хороший горячий напиток, а не теплую бурду. Конечно, экстравагантный способ готовить чай совсем как в анекдоте, когда сожгли дом, чтобы изжарить свинью
Главное, снова заговорил коммодор, не дать пассажирам пасть духом. Попробуйте подбодрить их, расскажите, как ведутся поиски. Только не переигрывайте, не создавайте впечатления, что не пройдет и получаса, как к нам постучатся снаружи. Это может осложнить дело, если скажем, если придется ждать несколько дней.
Описать нашу спасательную организацию недолго, ответил Пат. Но, откровенно говоря, она не рассчитана на такие случаи, как этот. Если корабль терпит аварию на поверхности Луны, его легко найти с одного из спутников «Лагранж-два» над Эртсайдом, «Лагранж-один» над Фарсайдом. Но они вряд ли помогут. Я уже говорил: следов-то нет.
Не знаю, не верится. Когда на Земле тонет корабль, всегда остаются следы: пузыри, масляные круги на поверхности, обломки.
Так то на Земле. Глубоко ли мы или мелко, отсюда ничего не всплывет.
Остается только ждать?
Да, подтвердил Пат. Взглянул на шкалу кислородного манометра и добавил: Одно ясно: мы можем ждать не больше недели.
На высоте пятидесяти тысяч километров над Луной Том Лоусон отложил в сторону последний из сделанных им фотоснимков. Он исследовал под лупой каждый квадратный миллиметр отпечатков. Качество снимков превосходное. Электронный усилитель изображения, в миллионы раз чувствительнее человеческого глаза, выявил все детали так четко, словно над равниной уже взошло солнце. Лоусон нашел даже один из пылекатов вернее, его длинную тень. Но никаких признаков «Селены» Море было такое же ровное и гладкое, как и до появления человека на Луне. Наверное, таким же оно будет и через много веков после того, как люди исчезнут.