Что это такое? вскинув оружие и прижав приклад к плечу, прошептал Саша.
Это было существо, напоминающее не человеческий облик, а скорей всего остатки от чего то человеческого в прошлом. По своей анатомии его строение странным образом делилось на два типа, черту между которыми можно было провести ровной линией от середины носовой впадины в черепе и вниз до оставшихся фрагментов от нижних мышц живота. С левой стороны, где у нормального, без аномалий человека обычно находится сердце, у той твари его не было. Вся левая часть организма состояла из сплошных рёбер и прочих костей, обтянутых рваными хрящевыми и мышечными останками. В месте, где должно было присутствовать одно из лёгких, в конвульсиях билась странная субстанция, похожая на сплетение червеобразных отростков. По сути своей данная часть туловища была не богата внутренними органами, не считая того «клубка». Что это вообще было такое, не известно. Левая рука была покрыта остатками рваных мышц переплетающихся с костями, а поверх черепа имелся лишь кровавый, тонкий слой подкожной ткани. Ни ушной раковины, ни глазного яблока не было видно. С правой, зеркальной стороны черепная коробка была покрыта странным губчатым наростом, из которого к низу вылезали щетковидные, длинные зубы, полностью скрывающие правую часть нижней челюсти. Глаз и в этой глазнице также отсутствовал. Эта плечевая часть была огромного размера и состояла из вздутых мышц, переплетённых огромными сосудами.
Но, полицейский первым делом обратил внимание на то, что ниже правого плеча находилось огромное отверстие, стенки которого внутри были покрыты мышцами в виде колец. Вокруг эта впадина была просто облеплена огромным количеством наростов, и ниже те складывались пластами в одну большую конечность, отдалённо напоминающую человеческую руку. Кисть в конце нее была просто огромного размера и имела не пальцы, а когте видные, костяные отростки. Существо просто волокло её по полу. Когда тварь остановилась, то Саша стоял тоже в противоположной стороне коридора, причём под той самой моргающей лампой и его должно было быть отчётливо видно. Только оно его не видело, в связи с отсутствием органов зрения. Токарев быстро бросил свой взгляд от прицельной планки пулемёта на дверной проем операционной, откуда раздался грохот чего то металлического. А причиной этому послужило падение на пол холодильной камеры, что по своим размерам была не больше метра в высоту, и гораздо меньше в ширину. И медсестре удалось все таки вырвать застрявший ремень своего автомата и с оружием в руках выскочить в коридор. Существо мгновенно развернулось в сторону Соловьёвой и двинулось к ней быстрыми шагами. То огромное отверстие в правом плече резко закрылось изнутри чем то похожим на лепестки, один в один как закрывается объектив фотоаппарата после сделанного снимка. А червеобразная субстанция тут же скрылась куда то вверх, и сквозь теперь уже пустоту в межреберном пространстве пробился свет. Из всего того, что увидел участковый, он сделал вывод: у твари нет зрения, а то огромное отверстие походило на орган слуха. Оно стояло и бездействовало потому, что пыталось уловить источник звука.
Оно здесь! крикнула Соловьева, оцепеневшая от ужаса при виде такого зараженного и сразу же за спиной услышала голос Саши: «Аня, уходи оттуда!».
Та увидела Токарева, который присев на левое колено, уже был готов стрелять. Указательный палец Александра почти уже утопил спусковой крючок, как прямо рядом с его целью выскочил военный, в правой руке которого сверкнула граната. Тот толкнул тварь в стену и попытался засунуть гранату между нижних рёбер и тазовых костей. Понимая, что сейчас произойдёт взрыв, всё, что успел сделать полицейский, так это крикнуть своей напарнице по несчастью: «Прячься за стену!». И видя, как медсестра забежала обратно в операционную, сам он развернулся и упал на пол, ногами к взрыву. Что и произошёл на расстоянии десяти метров от него и прогремел на все хирургическое отделение. Токарев приподнял свою голову и посмотрел на деревянную дверь перед собой. На уровне его лба виднелся осколок гранаты, торчащий в дереве. Серая беспросветная дымка заполнила все отделение, из глубины которой доносились нечеловеческие вопли и кошмарный свист вперемешку с шипением, что по ритмичности напоминали чьё то дыхание.
Оно что, ещё живо что ли? Аня! проговорил Александр, резко подорвавшись с пола, сомкнув свои челюсти до скрипа, так как боль в мышце левой руки не утихала.
Девушка в это время, сидя за одной из стен, с криками скидывала с себя белые халаты, которые свалились на неё с вешалки. И начав пробираться наощупь сквозь дымку, стала искать ту самую коробку с анестезией. Она нащупала её, и послышался звон ампул, которые та горстью закинула в карман своего медицинского костюма: «Шприц, точно!». Дымка слегка начала рассеиваться, а перед её лицом уже были видны очертания белых шкафчиков, что висели на стене напротив. Медсестра взяла в одном из них целую горсть с запечатанными одноразовыми шприцами и кинула их во второй карман медицинского костюма. Выбежав из задымлённого участка, Аня воткнулась прямо в Сашу, почти сбив его с ног, и чуть сама не упала на пол.
Ты как Аня? Цела?
Я Да Всё нормально, нашла ампулы с анестезией! Эту тварь граната даже не убила. Что нам делать теперь?
Тихо! Стоп! Аварийный выход, где тут?
Соловьёва вцепилась в автомат как кошка в кору дерева при падении вниз, и водила дулом оружия от одной стены к другой, подпрыгивая нервно от ужасных воплей того существа.
Аня. Где пожарная лестница? Тут на каждом этаже должен быть запасной выход на случай пожара. Где он?
Да не знаю я! В конце коридора должна быть эта долбаная дверь!
Полицейский стал вертеться на месте и осматриваться. Рядом со входом в помещение, где медсестра извлекала пулю из его руки, вдоль стены стояла медицинская каталка. Поверх нее находились наваленные почти до самого потолка бумажные коробки из под принтерной бумаги. Саша нагнул свою голову вниз и между лежаком и колёсами за металлическими креплениями разглядел очертания двух деревянных дверок. Он быстро откатил каталку, с которой стали сыпаться на пол короба, в сторону от эвакуационного выхода. Над дверьми на табличке ярко зелёного цвета белыми большими буквами было написано «ВЫХОД».
В глубине дымки раздался железный хлопок, причём, довольно близко от Ани и Саши. Оба резко повернули свои лица в ту сторону, откуда доносился звук. Соловьёва находилась в ожидании того, что из металлически серых клубов выйдет то самое уродство, которое уже точно не было человеком. Саша аккуратно подошёл к дверям, ведущим на пожарную лестницу, и дёрнул ручку: «Закрыто!». Медсестра смотрела на дым и возникло то самое шипение, похожее на ужасное и тяжёлое дыхание того существа. И слышалось оно уже в нескольких метрах от неё. Анна вздрогнула от страха, когда из дымки выкатилась медицинская этажерка на колесах, что остановилась только после удара о стену. Девушка на секунду закрыла горящие от напряжения глаза и глубоко выдохнула.
Как вдруг в её ушах раздался громкий и пронзительный свист пожарной сигнализации. От которого она остолбенела. Саша отбежал от закрытых дверей эвакуационного выхода с криком: «Да будь ты проклята эта грёбаная больница!», и выпустил две очереди из ручного пулемёта Калашникова в замок. Тот выбил расстрелянную дверь с ноги, отбежал от дверного проёма и крикнул напарнице: «Скорей На лестницу!». Соловьёвой стоило только ступить ногой на первую бетонную ступень, ведущую вниз, как слева от полицейского, почти вбежавшего уже в дверной проём, раздался мощный удар в стену. Куски разбитой, кафельной плитки разлетелись в разные стороны, осыпав участкового с головы до ног. Тварь сошла с ума от громкого шума пожарной сигнализации, просто пронзительно вопила и крушила своей огромной рукой всё подряд налево и направо. Пока не схватила Александра за торс выше ягодиц и не сомкнула костлявые отростки похожие на когти на обеих его боках. Существо вдавило в угол полицейского, и под светом моргающего плафона тот рассмотрел десятки пулевых отверстий в черепе. Что говорило о безуспешных попытках военных убить тварь попаданием в мозг. Но, те самые наросты в виде лепестков, что защищали орган слуха, то и дело раскрывались на несколько секунд. Скорей всего звон пожарной сигнализации не давал полноценно зараженному воспользоваться этой огромной перепонкой и дезориентировал его восприятие. Но, тут участковый ощутил несколько мощных и настолько резких ударов в нагрудную пластину бронежилета, что тот заорал от боли в области грудной клетки ближе к сердцу. Что то ещё пыталось вырваться из огромной кисти существа наружу, но безуспешно билось в металл средства индивидуальной защиты. Токарев воткнул дуло ручного пулемёта в эту впадину, в момент раскрытия её органических лепестков, и пальнул половину магазина. Оно тут же бросило полицейского и попятилось назад со специфическим шипением. И участковый понял, что было источником того самого звука:
Из продольного разреза в конечности, что отдалённо напоминала человеческую ладонь, наружу показалось червеобразное существо, змеиное тело которого состояло из закрученных извилин человеческого мозга. Головная часть, если так её можно было назвать в данной ситуации, представляла целый набор из двух человеческих глаз и органов гортани, что начиналась от глотки и выводила вниз к трахее. И вокруг этого организма, что по длине был не меньше метра, развевались десятки тонких тканей. Аналогию их ритму движения можно провести, если много ленточек привязать к сетчатой крышке включённого вентилятора. И эти гремучие отростки имели с обеих сторон маленькие, острые костяные отломки, что по видимому играли роль клыков. Огромная рука мутированной твари опустилась вниз до самого пола. А то, что вылезло из неё, выгнулось как самая настоящая кобра и приготовилось к удару. Который и произошёл после первой очереди, выпущенной по шипящей гортани. Вся эта перечисленная органическая масса хлестко ударила в сторону Токарева, что успел только укрыться ручным пулемётом. Удар попал в рожок «РПК», разломав тот на пополам и остановился о металлическую пластину бронежилета. Патроны калибра 5,45 со звоном разлетелись в разные стороны, а сам Александр отлетел спиной в дверь. С громким и диким криком: «Да когда ты уже сдохнешь?», участковый со злобы швырнул отстёгнутый кусок от магазина в сторону.
Быстро своей левой рукой нащупал подсумок, находящийся на портупее: «Сука!». Он уронил рожок в спешке. Снова достав второй и пытаясь снарядить его в пулемёт, тот увидел, как Анна показалась в дверном проёме аварийного выхода. Медсестра нажимала на спусковой крючок «АКСУ», с криком и зажмуривая глаза от выстрелов. Три пули из целого десятка угодили в червеобразное существо, что тут же судорожно заметалось. Оно до конца и с кровавыми брызгами вырвалось из огромной кисти руки зараженного и проползло ему под ногами. А не пропорциональное, уродливое туловище резко остановилось, через секунду рухнуло назначь и никаких признаков жизни больше не подавало. Саша рванул в сторону лестничной площадки при этом выкрикнув: «С открытыми глазами стрелять лучше, поверь!». Он ещё раз обернулся и осмотрел коридор хирургического отделения через прицельную планку пулемёта, как уже где то внизу раздался крик Соловьёвой: «Аааа». За которым послышался всего один выстрел из автомата. Токарев и внимания не обратил на то, что она неслась сломя голову впереди него. Полицейский тут же спустился на площадку первого этажа, где увидел Аню, сидящую на коленях рядом с лежащей женщиной в белом медицинском халате. Соловьева сжимала ей рану на животе руками, но кровь стремительно просачивалась из под ладоней на пол, делая под телом врача алую лужу все больше и больше.
Саш, я просто испугалась. Она под проёмом лестничным была, в кромешной темноте, выбежала на меня с ножницами в руках. Я стрельнула!
Аня, успокойся! Чем мне помочь? Женщина кровь теряет и очень быстро. АНЯ! ГОВОРИ СО МНОЙ!
Токарев бросил взгляд на огромные, металлические ножницы, которые блестели от падающего тускло оранжевого света лампы, висящей над дверным проёмом. А затем он посмотрел в глаза Соловьёвой, поднявшей голову и также встретившейся своим взглядом с ним.
Уже ничем мы не сможем помочь, Саш. Что я натворила?
Женщина в медицинском халате в конвульсиях дёргала обеими ногами, тихо и протяжно стонала. Кровь уже было поздно останавливать, ведь почти большинство её просочилось наружу сквозь сжатые пальцы ладоней медсестры. Врач посмотрела на Анну и судорожным, дрожащим голосом стала ей рассказывать: «Это мне за девочек из отделения моего. Те бешеные сволочи набросились на мужчину, который у нас лежал. Тот от онкологии умирал, так они его живьём разодрали. Он умер, но, как же тогда в себя пришёл? КАК? С него кожа слазить стала, рука вся вздулась, стала огромной, уже не человеческой даже. Это я закрыла все пожарные выходы. А девочек медсестёр молодых, двоих оставила за закрытой дверью. Я первая выбежала из отделения, так как из живых оставались мы втроём. Они так плакали, рыдали, умоляли чтобы я их впустила. А потом так громко кричали, когда эта тварь их разрывала. Одна даже звала маму после жутких и громких ударов. Я прислонила голову к двери и услышала её последнее слово она с трудом шептала «мама».
Доктор была уже в агонии, и казалось, что она смотрела не на Аню, а куда то ещё, хотя и разговаривала с ней.
Аня, нам нужно уходить. Времени и так нет. Оставь её!
Почему? Что ты
Не знаю, кто из них на самом деле потерял человечность. Та тварь с другой стороны дверей или она. Поднимайся, Ань, оставь её, пойдём, пожалуйста.
Да что с тобой чёрт подери такое? Я тебя начинаю бояться, ты уже с ума что ли сошёл?
Мама! знаешь, где я это уже слышал? Два года назад я приехал на вызов. Зашарпанная комната в общежитии для малоимущих, соседи позвонили в нашу дежурную часть и жаловались на громкие крики и шум из за стены. На кухне, за столом сидел отец семейства, лет сорока пяти, на вид уже давно спившийся. Сидел и что то пытался наколоть вилкой на почти пустой сковороде. Наш не очень дружеский и матерный разговор услышала его женушка. Та приоткрыла дверь соседней комнаты и вышла к нам в одной ночнушке, стоя с каким то виноватым, странным взглядом. Так как соседи жаловались на детские, пронзительные крики, то я спросил у папаши: «Где ребёнок?». На что, этот ублюдок ответил, что эта «маленькая тварь» где то прячется.
К чему сейчас эта твоя история? в бешенстве звонким голосом спросила у него Соловьёва, но тот также не шевелился, стоял над ней и, смотря в глаза, продолжал: «Я вошёл в следующую комнату, где никого не было. Но, сделав пару шагов, услышал детский голос из под кровати: «мама». Я достал оттуда девочку, которой было всего восемь лет. До неё нельзя было даже прикоснуться, она вся была в синяках и ожогах. На улице падал снег, такими прямо большими хлопьями на нас. Я шёл от подъезда, неся на руках ту девочку к машине скорой помощи. Фельдшер, открыв заднюю дверь скорой, и увидев травмы на теле ребёнка, заплакала. А знаешь, что я запомнил на всю свою жизнь? Её биение сердца. Я так отчётливо чувствовал эти удары, когда нёс девочку на руках к больничной машине. То маленькое сердечко перестало биться внутри неотложки13, когда до больницы оставалось всего несколько минут. Оно остановилось из за перенесённого, сильного для ребёнка болевого шока Всё А знаешь, что было в той квартире до моего приезда? Её конченная, пьяная мамаша закрылась в комнате, чтобы муж перестал её бедную гонять. И пила там спокойно себе водку сама. И та сука никак не реагировала на детский плач и крик своей дочери. Пока папаша бил ребёнка, а под конец вылил ей на голову целый черпак кипятка. Её родители это животные, и такое же точно лежит перед нашими ногами. Поэтому бери свой автомат, и давай мы уже будем выбираться из этого проклятого города на хрен!».
Анна встала с колен из большой, растёкшейся кровавой лужи, смотря на свои белоснежные балетки, измазанные красными разводами, и спросила у Токарева: «Что стало потом с теми родителями?».
Сгорели заживо. Причём до всяких судебных процессов. Когда мы утром приехали, то обнаружили их тела в ужасных, скрюченных позах, видно, они, когда уже поджаривались, пытались к дверному проёму выползти по полу. Но увы, не судьба. Особенно, когда в крови у обоих было по промилле алкоголя. Жалею, только, что не увидел своими глазами, как с них кожа слазит заживо от температуры!
В голове девушки был абсолютный хаос мыслей, а перед её глазами стояла до сих пор та картина, в которой она стреляет в живот той женщине, выбегающей из тёмного угла лестничного проёма с ножницами в руке. Но даже в этот момент её сильно стало настораживать то, что ей сказал полицейский. Это заставило Анну задуматься о том, что может быть его и не просто так закрыли в подсобном помещении, накачав снотворным. Или всё таки это обычные совпадения. Открыв последние двери этой больницы одним из ключей, что Соловьева нашла в кармане у мёртвого врача, они с Сашей выбежали на улицу, ощутив свежий, осенний, прохладный воздух. Фигуры полицейского и медсестры застыли на фоне парковочной площадки скорой помощи, где на асфальтированном покрытии с белой разметкой стояла только одна каталка. Аня бежала впереди, так как знала, где находится выход с территории больницы через металлический забор из толстых, стальных прутьев, что были высотой с человеческий рост. За приоткрытой железной калиткой находился тротуар. Огромное, прямоугольное, пяти этажное здание из белого кирпича отдалялось с каждым метром за их спинами. Ярко жёлтые и тёмно оранжевые листья падали с высоких клёнов, посаженных вдоль тротуара на полицейского и медсестру. Они же резко замерли на одном месте, крутили головами по сторонам и думали, что им теперь делать дальше.