Вдруг над ухом Бреннона пронесся короткий ехидный смешок, и тут же его вздернуло в воздух, как кролика. Дирдайле швырнула Кеннета об палубу, и он отчетливо услышал хруст собственных ребер. Капитан перевернулся на спину, отполз с открытого пространства и, задыхаясь, уперся спиной в основание мачты. Дирдайле парила над штурвалом, на него капало пурпурным. Черные волосы, как облако, окутывали стройную фигуру. Женщина раскинула руки. Снова взвыл ветер, волна сцапала бриг огромной лапой и потащила его к темному небу. Нос «Аберрейн» задрался, паруса захлопали, и Бреннон представил, каково сейчас пассажирам в салоне.
Ты не знаешь правил игры, моряк. Голос дирдайле отдавался в ушах капитана, словно прибой. Не пытайся состязаться со мной, все равно проиграешь
Ты ошибаешься, сипло шепнул Бреннон. Здесь мои правила.
На этот раз «Аберрейн» прицелилась поточнее, и такелажный блок врезался дирдайле точно в спину. Ее бросило на палубу, канаты и снасти опутали кровопийцу, как змеи. Однако кипящее вокруг море снова отвлекло «Аберрейн» корабль понесся вниз, скатываясь с волны, как с горки. Кеннет съехал по палубе, навстречу дирдайле, которая с гневным рычанием разрывала снасти.
Бреннон врезался в дирдайле, когда она уже поднялась на четвереньки, и они кубарем катились по палубе, пока не врезались в борт. Когти твари впились в бок капитана, над его лицом, как огни, загорелись сиреневые глаза, распахнулась пасть с длинными клыками. Пахло трупным зловонием, и Кеннет, не дожидаясь укуса, разрядил оба ствола дробби прямо в пасть твари.
Дирдайле откинулась назад, качнулась, словно нетвердо стояла на ногах, и полетела за борт. А вместе с ней рухнул в морскую пропасть и корабль.
Кеннет извернулся по-кошачьи, кинулся к мачте и вцепился в нее изо всех сил, стиснув зубы от боли в расходящихся ребрах. На палубу с силой молота, бьющего по наковальне, обрушился поток соленой воды. Но Бреннон не торопился на встречу с Господом и повис на мачте, как дейрский бульдог на шее волка.
Словно чья-то рука крепко прижала его к мачте, пока волна сползала с брига, утаскивая за собой все, что оказалось приколочено недостаточно крепко. К счастью, волна оказалась всего одна. Ветер вдруг угомонился, море, качнув бриг еще пару раз, стало успокаиваться, ливень сменился слабым дождем, а грозовые тучи расползлись, открыв глубокое синее небо с серпом луны и россыпью звезд.
Переведя дух и отплевавшись, Кеннет со второй попытки поднялся на ноги и привалился спиной к мачте. Сломанные ребра зверски болели, но легкие были целы. Он протер глаза и сощурился на бледную полоску луны. Сколько там еще до рассвета?
А потом, сунув руку в карман, он понял, что потерял ключ от двери салона.
Дары и гнев Ледяного Короля
Риада, Блэкуит 23 декабря 1841 года
Ах, полюбуйтесь на это милое дитя! экзальтированно вскричала миссис ОДоннелл, зябко кутаясь в шаль и стараясь не стучать зубами от холода. Оно прекрасно вписывается в нашу желтую гостиную, не так ли?
«Милое дитя» одиннадцати лет от роду взглянуло на нее так, словно хотело укусить. Любоваться предлагалось нежным, будто нарисованным, личиком, копной золотисто-рыжих кудрей и большими зелеными глазами.
Какая прелесть! единогласно решили гости. Изрядно потрепанное войной светское общество Блэкуита собралось на предрождественский прием в доме мэра. Гости мужественно игнорировали грохот снарядов, но то там, то тут струились шепотки о пушках Шермана и пехотных полках в красных мундирах империи.
Ну что же вы, Макколей! воскликнула миссис ОДоннелл, нервно дергая рукой с зажатым в ней ощипанным веером. Спойте, гости ждут!
Этот прелестный мальчик сын несчастной Эмили, сообщила хозяйка вечера, как бы извиняясь за сестру, павшую так низко.
Мэк Мэдиан исподлобья оглядел гостей, которые сейчас больше напоминали уличных бродяг, чем высший свет, и запел очередную патриотичную песню высоким «ангельским» голосом под бряцание рояля, последнего предмета роскоши, спасенного миссис ОДоннелл ценой мебели из комнат слуг, пущенной на растопку.
Очень хотелось есть. Взрослые все время рассуждали о каком-то Шермане, то называли его «гением артиллерии», то отпускали шутки о том, как имперский полководец подавился риадским орешком. Мэк не очень хорошо понимал, что Шерману понадобилось в Риаде. Мальчик знал только, что с тех пор, как началась война, жизнь становилась все хуже и хуже. С весны он ни разу не ел досыта, а миссис ОДоннелл стала еще чаще повторять, что они кормят его из милости, «от себя отрывая». Паренек никак не мог понять, что же она от себя оторвала ради него, но еда была отвратительна.
Желудок, дождавшись паузы перед последним куплетом, громко заурчал. Миссис ОДоннелл вздрогнула, клавиши немелодично брякнули.
Макколей! с отвращением сказала опекунша. Как вам не стыдно!
Но я хочу есть, громко ответил Мэк. Общество возмущенно ахнуло. Все хотели есть, но говорить об этом вслух фи, так неприлично!
Вы вчера съели последнюю курицу, но мне не дали ни кусочка, зло добавил Мэк. Гости, забыв о патриотичном умилении, с подозрением уставились на хозяев. Откуда, интересно, у мэра целая курица, если жители Блэкуита не видели ни мяса, ни птицы с тех пор, как Шерман перекрыл все сухопутные подъезды к городу и регулярно обстреливал берега озера Уир?
Молодой человек! строго сказал мэр. Ведите себя подобающе. Пока наши доблестные солдаты сражаются за нашу свободу
Вы сидите здесь на собранных чемоданах, перебил его Мэдиан, пристально глядя на мэра. Чтобы, если у солдат ничего не получится, сразу же дать деру подальше на юг?
Гости зашелестели, миссис ОДоннелл вцепилась в нюхательные соли, а мэр побагровел и ответил мальчишке затрещину:
Придержи язык, шлюхино отродье!
Наступила опасная, предгрозовая тишина.
Фрэнк! вскипела миссис ОДоннелл. Выбирай выражения! Ты говоришь о моей сестре!
К черту твою сестру и ее проходимца! рявкнул мэр. Приютили змееныша на свою голову! Нужно было оставить его подыхать в той же канаве, что и твоя сестрица!
Гости заметно оживились вечер становился интереснее с каждой секундой. Мэк попятился к двери, пользуясь тем, что на него никто не обращал внимания.
Теперь еще и тащить эту тварь с собой, когда Мэр запнулся: он наконец осознал, что говорит, и, видимо, никак не мог понять, что за странная сила заставила его сказать правду.
Высокий и сухощавый епископ, возвышающийся над толпой, как колокольня, вежливо поинтересовался:
В самом деле, Фрэнсис, куда это вы собрались, когда наш город так нуждается в отважном лидере, а?
Под смешки гостей Мэк выскользнул из гостиной. Он был голоден, устал, а теперь у него болела голова.
«Не стоило тратить силы на Борова», горестно подумал мальчик, направляясь к черной лестнице. Тем более что Мэку жилось получше сейчас, когда мэр отправил свое потомство далеко на юг Риады, подальше от сражений. Дети четы ОДоннелл допекали Мэка куда сильнее своих родителей. Отпрыски мэра были на диво изобретательны, поскольку знали, что Мэк горд, одинок и никогда не жалуется
Мальчик фыркнул. Год назад что-то в нем вдруг изменилось, и троих сыновей мэра и их гадкую сестренку ждал неприятный сюрприз Макколей вдруг стал давать отпор, хотя он сам никогда не мог предсказать, что именно у него получится. Забавнее всего было заставлять их говорить правду но ему это не всегда удавалось. Взрослые упорно не верили «детским бредням», когда дети мэра жаловались на Мэдиана, впрочем, виноватым все равно всегда считался Мэк, так что ОДоннелл решил отправить его в семинарию. Слишком часто из драк трое на одного его отпрыски стали выходить с кучей синяков и ссадин.
Может, Мэка уже отправили бы учиться к святым отцам, но тут вдруг в Риаде началась война, которую все взрослые называли почему-то «освободительной», и всем стало не до семинарий.
Желудок испустил гневную трель. Мальчишка осторожно, стараясь не скрипеть ступеньками, спустился в кухню и приоткрыл дверь. Пэтси по-прежнему хлопотала на кухне, но война вылизала полки почти дочиста, оставив только хлеб и крупу. Муж Пэтси, старший лакей Джек Флинн, набивал трубку.
Вся остальная прислуга ушла, к вящему негодованию миссис ОДоннелл. Мужчин Мэк иногда видел то на баррикадах, то в дозорах, женщины трудились на уличных кухнях. Все ждали мальчик не знал чего, но грохот пушек день ото дня становился все ближе.
Мэк шмыгнул в кухню. Пэтси устало улыбнулась и кивнула на лавку около очага. Мальчик взобрался на нее с ногами, Флинн накинул ему на плечи свой сюртук. Пэтси все время норовила подсунуть Мэку кусочки повкуснее, но сейчас единственным лакомством в ее владениях осталась четвертина сахарной головы. Кухарка отколола от нее ломтик и протянула мальчику с куском хлеба.
Ну, что там наверху? спросил Флинн.
Собачатся с Боровом, отозвался Мэк. Господам не понравилось угощение не привыкли к черному хлебу.
Флинн задумчиво посмотрел на красный след от руки мэра на щеке мальчишки.
Язык бы тебе укоротить, пропащая ты душа, проворчал лакей, приоткрыл окно под потолком и сгреб с подоконника горсть снега. Флинн завернул снег в платок и приложил к лицу Мэдиана.
У меня не пропащая душа, возразил Мэк. Такая же, как у остальных.
Послушать сорванцов ОДоннелл так ты сущий бес, фыркнул Флинн. Ну-ка, как ты так уделал старшего сынка?
Это не я, бестрепетно отозвался мальчик, хотя считал этот подвиг достойным особой награды. Это его брат.
Поди ж ты, а щенок говорит, это ты его науськал.
Я?! Мэк широко распахнул невинные глаза. Да как бы мне удалось? Они все меня ненавидят!
Пэтси тихо вздохнула. Если бы Мэк мог он бы проводил все время с ее сыновьями, которые научили его куче полезных и интересных вещей, но миссис ОДоннелл то и дело вспоминала, что Мэдиан сын ее непутевой сестры, и сурово отчитывала за то, что он водится с детьми прислуги.
Сейчас старшие дети Флиннов были у баррикад, а младших увез на юг один из братьев Пэтси, Роб Бреннон. Миссис ОДоннелл почему-то не разрешила ему забрать Мэдиана, хотя в Блэкуите почти не осталось детей, так что на улицах было пусто и тоскливо. Разве что просто так пойти прогуляться, посмотреть на баррикады и перехватить на уличных кухнях горячей каши? Мэк дожевал хлеб с сахаром и сполз с лавки.
Спасибо, тетушка Пэтси, церемонно сказал он. Вы были очень добры к бедному сиротке.
Иди отсюда, бедный сиротка, добродушно отозвалась Пэтси, пока хозяева не хватились.
Мэк прикусил губу. Боров непременно ему всыплет за сегодняшнее, а на взрослых свои способности мальчик попробовал впервые этим вечером и сам не ждал, что у него что-то получится. А вдруг второй раз не сработает?
Я пойду прогуляюсь, тетушка. Передать что-нибудь Остину и Филу, если встречу?
Прогуляться? встревожилась Пэтси и подняла голову к потолку, словно надеялась расслышать сквозь три этажа грохот шермановских пушек. Уж лучше сиди тут. Мало ли что будет сегодня или завтра.
Мэдиан не очень понимал, что их всех так тревожит. Что может быть хуже того, что сейчас, голода и холода?
Не хочу попадаться Борову на глаза, неохотно признался мальчик. Ему не понравилось, что я сказал про курицу при гостях.
Научись держать язык за зубами, парень, буркнул Флинн и сунул ему ключ. Это тебе в жизни поможет. Ладно, иди в нашу комнату, отсидись там. Глядишь, к утру хозяин остынет.
Мальчик отдал лакею сюртук, вышел из кухни и прижался ухом к двери.
Чертова свинья, чуть приглушенно донесся до него голос лакея. Мог бы отправить парнишку хотя бы с твоим Робом.
Джек, строго сказала Пэтси, твои мечты насчет Мэка и нашей Элли
Да при чем тут мечты?! Парню всего одиннадцать, перегорит десять раз! На нас тут ядра из пушек посыплются не сегодня, так завтра, нечего ребенку тут делать!
Слава богу, что бедная мисс Эмили до такого не дожила, пробормотала Пэтси.
Слушай, Пэтс, я тут подумал чего может, я его сам увезу?
Мэк чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Увезешь? Куда, о господи?!
Да хоть к моим, хоть к твоим.
С ума сошел? Скажут, что ты украл хозяйского ребенка!
Плевать им на него с высокой башни. Да и кто скажет, кому тут сейчас есть до этого дело? Эх, жаль, лошадей всех забрали, а то я б за день обернулся. Скажи-ка, помолчав, спросил Флинн, а твой Натан, который в ополчении, он же может похлопотать насчет лошади?
Натан не станет помогать тебе в похищении ребенка, сухо сказала Пэтси.
«Да почему же?! возмущенно подумал Мэк. Я сам хочу похититься, почему они меня не спросят?»
Но надо же что-то делать, гнул свое Флинн. Он славный парнишка, хоть и со странностями, но я никогда не видел, чтобы он сделал кому-то что-то дурное без причины.
Джек! прикрикнула Пэтси.
А что, скажешь, папаша его не был странным?
Мэк практически распластался всем телом по двери. Папа! Почему они все так стараются не говорить о нем?!
Странный или нет не нашего с тобой ума дело, отрезала кухарка. Вот что: я сегодня отпросилась на вечер и ночь, чтобы пойти к Шериданам
Я-то его видел, продолжал лакей, не обращая внимания на попытки жены сменить тему, пусть и издалека, а кто этого типа хоть раз видел вблизи, а? А?
К Шериданам, с ноткой угрозы повторила Пэтси. У Марты срок уже совсем близко, так что, может, она образумилась и все-таки поедет в деревню к Беннету. Глядишь, уговорю ее взять мальчика с собой, то есть ее муж уговорит Боро ОДоннеллов.
Джозеф Шеридан тут не особо в чести, проворчал Флинн, к огромному разочарованию Мэка. После того как женился, считай, что на одной из наших. Да и Марта твоя хороша чего она тут сидит, в ее-то положении.
Марта всегда была упряма, как ослица, фыркнула Пэтси. Я ей говорю родишь прямо под баррикадой! А она
Мэдиан расстроенно отошел от двери. Вечно взрослые обсуждают всякую ерунду! Нет бы поговорить о чем-то действительно интересном, пока их никто не слышит! Хуже нет, когда загадка есть, а отгадку поди найди.
Мэк никогда не видел отца и почти ничего о нем не слышал. Он и маму едва помнил как говорила ему тетка, миссис ОДоннелл, мэр с женой забрали его, когда ему было три. Мать осталась в его памяти размытым прекрасным образом похожая на фею с картинок в детских книжках, которые доставались ему изрядно потрепанными после детей ОДоннеллов.
Мальчик поднялся на третий этаж, чтобы надеть куртку и ботинки. Сидеть дома скучно, да и голодно. А если пойти к баррикадам, где дежурят Остин и Фил, то, может быть, они поделятся супом или пирогом с уличных кухонь. Да и вообще, чем позже он вернется, тем меньше шансов наскочить на Борова или миссис ОДоннелл.
Мэк уже заматывался в шарф, как вдруг дверь каморки распахнулась и на пороге возник Боров. Мальчишка отпрянул к кровати и съежился. Наступил час расплаты за дерзость. Но почему так быстро?!
Проси прощения, дрянь! гавкнул Боров, потрясая ремнем.
Мэк сглотнул и попятился вдоль кровати. Вдруг удастся прошмыгнуть у Борова под мышкой! Но каморка была слишком мала, и едва Мэдиан отступил от кровати, как оказался в опасной близости от мэра. ОДоннелл сгреб мальчишку за волосы и протянул ремнем вдоль спины:
Проси прощения, ублюдок!
Мэк пронзительно вскрикнул, извернулся в крепкой хватке мэра и уставился ему в лицо. ОДоннелл замер, его зрачки расширились, и следующий удар он нанес себе по физиономии.
Издав вопль, похожий на рев разъяренного быка, мэр выпустил Мэдиана и еще раз врезал себе ремнем по лицу. Из разбитого носа и губ на рубашку мэра хлынула кровь. Свирепо, но неразборчиво мыча, Боров надвинулся на Мэка, но тот опрокинул ему под ноги стул и опрометью выскочил из комнатки. Виски снова запульсировали от боли, голова закружилась, однако мальчик, не обращая на это внимания, ринулся вниз по лестнице, домчался до парадной двери и был таков.