Ну и что у вас на кафедре за бардак творится?
Утречка, Петя! поприветствовал меня знакомый по студсовету старшекурсник, зажал лицо в ладонях, зевнул и сказал: Бардак у нас творится самый разный. Тебя какой именно интересует?
Интересуют меня, Вадим, пьянки и гулянки. Говорят, они у вас нормой жизни стали.
Кто говорит?
Люди говорят.
Люди соврут недорого возьмут.
Я покачал головой.
Не в этом случае.
Вадим вновь зевнул, помотал головой и спросил:
Всё серьёзно, значит?
До вранья опускаться не хотелось, и я перевёл разговор на другую тему:
Тоже ночь напролёт колобродил?
Если бы! вздохнул секретарь ячейки. Диплом писал. Горю уже. Синим пламенем!
Я уселся на шаткий стул и сказал:
Тогда быстренько расскажи, что у вас происходит, и вместе решим, как с этим быть.
Активная общественная жизнь у нас происходит, усмехнулся Вадим. Нет, серьёзно! Когда на кафедру Антон Пух пришёл, я нарадоваться не мог. Раньше наши умники в библиотеке штаны протирали и света белого не видели, а он их расшевелил. На пляж, в театр или кино, на выставку или танцы однокашников сагитировать это он завсегда. Ну а потом как-то незаметно из всех развлечений остались посещения варьете да попойки у него на квартире. И что я могу с этим поделать? А ничего! В свободное от учёбы время каждый волен заниматься, чем пожелает!
Хмыкнув, я достал блокнот и уточнил:
И прямо один человек так дурно на коллектив повлиял?
Секретарь ячейки хмуро глянул в ответ.
Других предположений на этот счёт у меня нет.
Антон Пух это рыжий такой? уточнил я.
Знаешь его?
Вместе инициацию проходили.
Серьёзно? Я думал, ты старше!
Нет, тоже третий курс, сказал я и убрал блокнот, так ничего в него и не записав. Ты мне вот что скажи: на собраниях этот вопрос поднимали?
Снижение посещаемости обсуждали, разве что, после недолгих раздумий сообщил Вадим. Но без упоминания персоналий. Просто учащихся к ответственности призывали.
Успеваемость тоже снизилась?
Увидим по итогам сессии.
По итогам сессии поздно будет, покачал я головой. Нельзя, чтобы вас обвинили в пассивности, это бросит тень на всю институтскую организацию. Надо действовать на опережение. Поднимите данные по количеству допущенных к сессии, сравните с прошлыми семестрами. Если увидите снижение, проведите задним числом собрание на этот счёт. Если нет, всё равно проведите, только уже исключительно о разлагающем влиянии Пуха, и направьте нам вчерашним числом. Только сделай всё до обеда, чтобы я в канцелярии зарегистрировал. Нас официально запросят, а сигнал уже есть и работа ведётся. Сделаешь?
Вадим поднялся из-за стола и протянул руку:
Спасибо, Петя!
Не за что! без малейшего намёка на улыбку произнёс я и откланялся.
Выйдя за дверь, задумался, не возводят ли на Антона напраслину, тут-то на глаза и попался Миша Попович с опухшей физиономией и покрасневшими из-за недосыпа глазами.
Привет! усмехнулся я. Ты чего так рано?
Так это чуть заторможенно выдал мой сосед. Консультация сейчас начнётся!
Какая тебе ещё консультация? хмыкнул я, взяв его под руку. Ты и так всё знаешь. Идём!
Куда ещё?
Увидишь.
Отвёл я Нигилиста в буфет. Но там мы задерживаться не стали, только купили два стакана чёрного чая и вышли на улицу.
Ну и чего? озадаченно уставился на меня Попович.
А и ничего, усмехнулся я. Пей чай, дыши свежим воздухом.
Так уж холодно сегодня не было, но стылый ветер мёл позёмку, и мой сосед мигом озяб. Зажав обеими ладонями стакан, Миша сделал длинный глоток, постоял немного и спросил:
Петь, ну чего тебе, а?
Много вас вчера гуляло?
А какая разница? удивился Нигилист, нахохлился и с вызовом произнёс: Это моё личное дело, как я свободное время провожу!
Милене это скажи! отмахнулся я. Меня интересует исключительно вчерашняя ночь. Так много вас было?
Зачем тебе?
Сначала ответь.
Человек десять, сказал Попович как-то не слишком уверенно. Или пятнадцать. Там ещё девчонки с педагогического подошли, я их плохо помню.
Где пили?
На квартире у одного из наших. Ну это потом уже. Сначала в «Синей гусенице» сидели. Это варьете.
Всех, кто там был, знаешь?
Петь, да что случилось-то?! Ты можешь толком объяснить?!
Нет, спокойно произнёс я, отхлебнув чая. Но ты же понимаешь, что я не просто так к вам на кафедру пришёл и опрос провожу!
Там что-то стряслось, когда я ушёл? забеспокоился Миша.
Именно там ничего не стряслось, уверил я его. Более того все, кто был на той квартире, не могли в это же время находиться в другом месте, где и вправду могло кое-что случиться. Так кто именно там был? Когда пришёл, когда ушёл?
Попович начал перечислять имена, но тут же сбился и развёл руками.
Да всех разве упомнишь? Кто-то приходил, кто-то уходил. А может, они и не уходили, а с барышнями в спальне уединялись. Я не следил!
А кто может знать наверняка?
Если только Антон Пух, предположил Нигилист без особой, впрочем, уверенности. Мы у него на квартире постоянно собираемся, а вчера все свои были вроде.
Я изобразил задумчивость.
Ну не знаю, не знаю. Затем похлопал соседа по плечу. Может, и лишнее это. Ты пока о нашем разговоре не распространяйся, нужно будет я сам Антона опрошу.
Как скажешь.
Миша допил чай, и я забрал у него стакан, отнёс пустую посуду в буфет.
С девочками они, значит, уединяются?
Очень интересно. И если Милене об этом говорить определённо не стоило, то отразить в отчёте майору Городцу нужно будет непременно.
Всю первую половину дня я рыскал по студгородку в поисках людей из составленного вчера списка, а ещё посетил горбольницу и раздобыл там кое-какие сведения. Личное знакомство с барышнями из регистратуры и коробка шоколадных конфет до предела упростили получение нужных выписок, зато в канцелярии Службы охраны института меня послали куда подальше, там пришлось просить о содействии Евгения Вихря.
Когда я пришёл в студсовет, Касатон Стройнович уже заканчивал передачу дел председателю, но выслушать меня он не отказался.
Что у тебя, Петя?
Рогоз, пояснил я. Ты погляди, какой у этого горячего южного человека послужной список!
Касатон взял характеристику, выданную секретарём ячейки Февральского союза молодёжи, ознакомился с ней и хмыкнул, после начал просматривать подобранные мной документы протокол заседания товарищеского суда, вытребованные в архиве заявления двух бывших пассий аспиранта с просьбой оградить их от преследований со стороны слишком уж ревнивого кавалера и свидетельские показания о целом ряде драк.
Налицо систематическое нарушение общественного порядка! объявил я и протянул полученные в горбольнице выписки. Общее количество часов временной нетрудоспособности всех участников драк я не подбивал, но сумма получается приличная.
Стройнович вытащил из верхнего ящика стола счёты и защёлкал костяшками, оценил полученный результат и вновь хмыкнул.
Петя, а чего ты так к нему прицепился? спросил он, пригладив тоненькие ниточки усов. Что-то личное?
Я покачал головой.
Нет, был сигнал.
Анонимный? предположил Касатон.
Можно и так сказать, хмыкнул я. Источник информации я раскрывать не стану.
Мой старший товарищ вздохнул и спросил:
И что ты предлагаешь? Публичную порку устроить?
Я покачал головой.
Мне сейчас за двоих работать придётся, не до того просто будет. Давай в оперчасть материалы вернём в связи со вновь открывшимися обстоятельствами? Если ты вчерашним числом заключение подпишешь, я договорюсь, чтобы дело обратно забрали.
В иной ситуации Стройнович у меня на поводу бы точно не пошёл, а так махнул рукой.
Делай!
Я сел за печатную машинку и только заправил в неё лист, как распахнулась дверь и к нам заглянул Вадим с кафедры феномена резонанса.
Не помешаю? проформы ради уточнил он, входя. Салют, Касатон! Петя, виделись.
С чем пожаловал? поинтересовался Стройнович, отвечая на рукопожатие.
Да вот завелась паршивая овца, понимаешь! Держи!
Касатон листки брать не стал, покачал головой.
С этим уже не ко мне.
Я обещал вчерашним днём зарегистрировать, сказал я. Вадим, оставляй!
Нет ну ты скажи, какую бурную деятельность развил! покачал головой Стройнович и повторил за мной. Да, оставляй, Вадим. Гляну. А когда мы вновь остались в кабинете вдвоём, он усмехнулся: Тоже сигнал был?
Именно! подтвердил я и пояснил: Сосед мой там учится.
И что теперь с этой писулькой делать? Вадим понятно он задницу свою прикрыл, да только у нас полномочий вмешиваться нет. По уму надо отказ в принятии к рассмотрению писать.
Это неконструктивно! покачал я головой. Лучше мы Палинскому рекомендуем на этот момент внимание обратить. А то у них и посещаемость снижается, и успеваемость падает.
Касатон уставился на меня во все глаза.
Мы. Рекомендуем. Палинскому. Он произнёс эту фразу с выражением, делая длинные паузы между словами. Петя, ты сегодня кровожаден как никогда! Профессор же этого Пуха Стройнович осёкся и задумчиво повторил: Пуха, Пуха
Вспомнил, да? Это беглец на фронт, которому мы отсрочку наказания согласовали. Чуть ли не единственному, заметь! А он вон как себя проявил! Вот ещё немного покутит, и начнётся разбор полётов, будем иметь бледный вид.
Отсрочку ему до конца первого семестра дали, так? уточнил Касатон, задумчиво потирая переносицу. По итогам сессии ему новое ходатайство подавать придётся, и Палинский после нашей писульки его точно не подпишет. А если даже и подпишет, у моего преемника будет железобетонное основание в новой отсрочке отказать, и второй семестр товарищ Пух проведёт в учебном центре ОНКОР.
Как-то так, да.
Не уверен, что это правильно, но чёрт с тобой, Петя! Готовь бумаги вчерашним числом, я подпишу.
Спасибо, Касатон! Ты настоящий друг.
Ничего-ничего! Сева тебе устроит весёлую жизнь. По струнке у него ходить будешь!
Не сыпь мне соль на рану, а? попросил я и взялся печатать.
Последние три месяца Александр Малыш проводил тренировки исключительно на полигоне, но никто из нас, несмотря на приход в Новинск минусовых температур, против этого не протестовал. Не могу сказать, будто ряд случившихся осенью инцидентов был столь уж серьёзен, но замена большей части остекления спортивного зала, пусть даже и в складчину, удовольствие не из дешёвых уж проще немного помёрзнуть, чем свои кровные от сердца отрывать. Иначе никак: от чистого рукопашного боя и противодействия неструктурированным воздействиям мы перешли к работе с полноценными конструкциями, а при их разрушении энергетические выбросы случались слишком часто, чтобы инструктор успевал гасить их все до одного.
Преимущественно приходилось ломать чужие защитные конструкции и удерживать от разрушения собственные, но никто не запрещал и решить поединок старым добрым мордобоем по сути, мы вернулись к тому, чему нас учили на курсах в комендатуре, только на принципиально ином уровне.
На самоконтроль подопечных Малыш не полагался и привлёк двух помощников из аналитического дивизиона, только поэтому, наверное, обычно и обходилось без травм. Синяки и ушибы за таковые не считались. В промежутках между поединками мы тоже не филонили: подтягивались и отжимались, отрабатывали удары на боксёрских мешках, а броски на товарищах. Работали и в парах, и двое против одного, а того же Матвея Пахоту частенько пытались заломать и втроём-вчетвером. Ну а я помимо всего прочего разбирался с малой полусферой искажений.
Получалось не очень. Честно говоря, вне состояния резонанса не получалось вовсе, ибо малой она лишь именовалась, а по факту была полноценной структурой, и если шаровую молнию и кинетический экран я освоил относительно быстро, то здесь у меня натуральным образом начинали заезжать шарики за ролики, до того много параметров приходилось одновременно удерживать в голове.
Только это не повод отказываться от тренировок. Дам слабину, и остальные сразу в отрыв уйдут. Это сейчас они конструкции осваивают, а ещё немного и полноценные структуры изучать начнут. Им-то проще, им-то гипнокодами нужную информацию в голову вложат. На блюдечке всё преподнесут.
Ну да от такого рода ускорения учебного процесса никто после известных событий отказываться не стал, благо вскрылось всё в летние каникулы. Насколько я знал, в авральном режиме были проверены и при необходимости откорректированы все пакеты гипнокодов, а помимо этого включили в обязательный набор сразу несколько новых: какие-то чистили от мусорных кодов подсознание, какие-то делали оператора невосприимчивым к активирующим их сигналам. В кои-то веки в ректорате прислушались к доценту Пауку и решили не стричь всех под одну гребёнку. На радостях тот мне четвёрку на пересдаче поставил, кроме билета даже ничего толком не спрашивал больше.
Задействовав адаптивную технику, я потянул в себя сверхсилу и начал упорядочивать потенциал, делая его невосприимчивым к активному излучению Эпицентра. Накопил два десятка мегаджоулей, обратился к намертво зазубренным командам и, будто тяжеловес неподъёмную штангу, вытолкнул из себя энергию, но не просто так, а по каналам формируемой структуры.
Пространство исказилось, расправились силовые экраны, заколыхались энергетические жгуты, протянулись стянутые узлами каналы. Есть контакт!
Хлопнуло! Вспыхнуло! Земля вокруг покрылась оплавленной корочкой!
Зараза, и минуты не продержался! А ведь чувствовал, что в этот раз точно получится!
Кто-то зааплодировал, кто-то засвистел, ну это как водится развлечься за чужой счёт у нас завсегда готовы. Ладно хоть ещё из-за дрянной погоды сегодня на полигоне не было студентов.
Стабильность признак мастерства! заржал Митя Жёлудь.
Идите вы! отмахнулся я, не принимая смешки близко к сердцу. В конце концов, в состоянии резонанса эту конструкцию контролирую с каждым разом всё лучше, а в Новинске меня ещё и активное излучение Эпицентра сбивает.
Вот-вот! Всё дело в излучении!
Мы пойдём, кивнул Максим Бондарь. Но ты тоже давай с нами. Все идём в кабак!
Чего это ещё?
Макс расплылся в самодовольной улыбке.
Я назначение в Пограничный корпус получил!
Митя Жёлудь склонился к моему уху и тихонько шепнул:
Не получил, а выплакал!
Он определённо знал о переводе заранее, а вот для остальных это известие стало столь же неожиданным, как и для меня.
Ого! присвистнул Илья Полушка. И на какую границу отправят?
Не знаю пока, пожал плечами Бондарь. В конце месяца в столицу на курсы повышения квалификации поеду, а там видно будет.
Старшего вахмистра дадут? уточнил Сергей Клевец.
Дадут, подтвердил Макс.
Карл вздохнул, и я пихнул его в бок.
Ты-то чего вздыхаешь, товарищ без пяти минут кандидат-лейтенант?
Да не в звании дело! У нас сейчас преддипломная практика начнётся, потом защита и сразу распределение. Маринка предлагает на кафедре остаться, а у меня учёба уже вот где сидит! Он для наглядности указал себе на горло. Я в армию хочу! В СЭЗ!
Все уже двинулись с полигона в спорткомплекс, так что я с ухмылкой спросил:
А Маринку, значит, больше не хочешь? Ей-то ещё учиться и учиться.
Ой, не трави ты мне душу! разозлился здоровяк. Уже всю голову сломал, как быть!
Отслужи пару лет в корпусе, предложил я.
Пустая трата времени!
В особом-то дивизионе?
Ну протянул Карл. Так-то нет. Но возьмут меня туда?
Не боись, я за тебя словечко замолвлю.
Очень смешно!
В спорткомплексе мы надолго не задержались, никто даже в душе не завис: не так уж и холодно сегодня на улице было, не успели толком замёрзнуть всё же не на одном месте стояли, двигались постоянно.