Вопреки обыкновению Матвей Пахота сегодня решил составить нам компанию, Митя по такому случаю не удержался и залез ему под кожу:
Неужто Варенька не заругает?
Громила снисходительно глянул в ответ и положил свою лапищу на плечо пареньку; того аж перекосило.
Перевод товарища не грех отметить, не дурная пьянка, чай! веско произнёс он, и Митя проявил благоразумие, оставил здоровяка в покое.
После тренировок мы изредка захаживали в кафе «Под пальмой» и раньше, но в столь пёстром составе прежде там не появлялись ни разу: Бондарь, Полушка и Клевец были в форме бойцов ОНКОР, китель Пахоты отмечали нашивки сержанта милиции, а пиджаки всех остальных значки студентов РИИФС. И Мити Жёлудя в том числе. Его зачислили сразу на второй курс, благо за плечами у протеже Городца была не только спецподготовка, но и оконченное экстерном среднее специальное энергетическое училище.
Мы сдвинули два стола, и Макс заказал всем по кружке пива. От выпивки отказался только Матвей, он остановил свой выбор на чае.
Варенька заругает? повторил свой вопрос Жёлудь, благоразумно расположившийся на противоположном от громилы конце стола.
Тот спокойно покачал головой.
Я, Митенька, с выпивки дурею и контролировать себя перестаю. А шуток так и трезвый не понимаю.
Понял-понял! Молчу!
Пока несли пиво, я обменялся взглядами с Бугром и Занозой, но те играть в гляделки оказались не расположены, сразу расплатились и ушли. Жалоб на них после возвращения из учебного центра ОНКОР не поступало, да и с Северяниным они отношений, насколько я знал, больше не поддерживали. То ли всерьёз разобиделись на него, то ли он сам окончательно променял старых дружочков на участие в студенческом самоуправлении и миниатюрную блондиночку, с которой так и продолжал крутить роман.
Как думаете, будет война с Суомландией? спросил вдруг Карл. В газетах пишут, переговоры о территориальном размене зашли в тупик!
Хорошо бы с ними поквитаться, вздохнул Сергей Брак, но мы сейчас свои позиции в Закасизье восстанавливаем, не до того.
Никаких позиций мы не восстанавливаем! рубанул ребром ладони по столу Илья Полушка. Мы приняли во внимание волеизъявление трудящегося класса и пришли защитить пролетариат от угнетения со стороны Султаната и местных реакционных кругов!
А ещё там есть нефть будто между прочим отметил ассистент Альберта Павловича и приложился к кружке с пивом.
Карл покачал головой.
Думаю, дело не только в ней. Мы ведь ещё и единоверцев защищаем, а это большой плюс в отношениях с церковью!
Каких ещё единоверцев? недоумённо уставился на него Митя. Откуда они там?
Здоровяк постучал себя пальцем по лбу.
Ну ты вообще! А Хайк и Сакартвело как же?
Приятели-пролетарии тут же обвинили Карла в политической незрелости, тот в долгу не остался и попенял им на отсутствие кругозора и общую зашоренность. Но это обычное дело, это как всегда.
Макс Бондарь участия в споре не принимал, сидел и тихонько цедил пиво. Митя Жёлудь толкнул его в плечо.
Ты чего такой скучный? На повышение идёшь! Радоваться надо!
Да просто неопределённость расслабиться не даёт. Всё ж ещё переиграть могут!
Приказ на руках есть? Ну и чего ты тогда?
Ну вот схлестнутся наши всерьёз с Султанатом, и отменят все переводы. Скажешь, не может быть такого? То-то же!
Бондарь поднялся из-за стола и двинулся к уборной, а Митя перебрался поближе ко мне.
Неопределённость у него, как же! Да это Вяз перевод выбил! Он в штабе Пограничного корпуса сейчас. Слышал?
Слышал, подтвердил я.
А о том, что Вяз к себе и Малыша звал?
Вот это стало новостью, но удивления я не выказал, лишь небрежно спросил:
Малыш отказался, надо понимать?
Митя ограничился кивком, поскольку в этот момент к нам пересел Сергей Брак. Ассистент Альберта Павловича выставил перед собой три кружки с пивом и предложил угощаться, после чего негромко произнёс:
В последнем улове попалось кое-что интересное.
Мы посмотрели на него в ожидании продолжения. С расспросами спешить не стали по той простой причине, что речь точно шла об одном из конспектов с описанием сомнительных практик или киноплёнке с самопальными гипнокодами. Такого рода материалы до сих пор изымались у несознательных студентов по нескольку штук в день, а студенты сознательные и вовсе сдавали это добро пачками. Специалисты не успевали анализировать их, отчёты приходили на кафедру кадровых ресурсов с задержкой в неделю, а нередко и в две. Полгода минуло с тех пор, как на заседании студсовета впервые этот вопрос подняли, а проблема до сих пор не решена. Такое впечатление море вычерпать пытаемся.
Митя хлебнул пива, я последовал его примеру, Сергей надулся.
И никаких предположений не будет? спросил он с нескрываемым раздражением.
Я хмыкнул и указал на Жёлудя.
Он что-то нарыл и тебе напрямую передал.
С чего ты взял? удивился Брак.
Да просто через меня давно уже ничего принципиально нового не проходило.
Ну да пусть поток самиздата и не оскудевал, но процесс выискивания в нём оригинальных разработок чем дальше, тем сильнее напоминал попытку намыть золотой песок. Самородков и вовсе давно уже не попадалось в первые месяцы все выбрали. Точнее всех. В ректорате, такое впечатление, и не подозревали даже, сколько талантливых разработчиков на непрофильных факультетах учится. Но доморощенными гениями занимались на кафедре кадровых ресурсов, а Сергей затеял этот разговор точно неспроста не иначе ниточка повела куда-то за пределы родных пенатов. Это как раз Митин профиль, точнее, его кураторов из контрольно-ревизионного дивизиона.
А вот и не угадал! расплылся Митя Жёлудь в довольной улыбке. Ничего я ему не давал!
Не совсем так. Сергей Брак улыбнулся ещё даже более самодовольно. Помнишь структуру, которая якобы позволяет видеть сквозь одежду?
Жёлудь чуть пивом не поперхнулся от изумления, да я и сам озадаченно хмыкнул. Тот пакет гипнокодов улучшал восприимчивость оператора к инфракрасному излучению, а ещё сплетал в единое целое тепловидение и сканирование пространства активным энергетическим излучением. Как говорили, вкупе с малой толикой самообмана результат в ряде случаев оказывался весьма близок к обещанному, вот только при наличии латентных способностей к ясновидению риск эпилептического припадка зашкаливал за все разумные пределы.
Ага! вскинулся Митя. Получается, не из-за криворукости разработчика людей корёжило! решил он и присвистнул. Во дела!
Пока непонятно, покачал головой Сергей. Другое интересно: изъятая в училище киноплёнка была записана не в кустарных условиях!
Получается, её извне вбросили? предположил Митя и азартно подался вперёд. Преднамеренно!
Не факт, хмыкнул я. Это у студентов имеется возможность институтское оборудование использовать, в училище ничего такого нет. Разработать и собрать пакет кодов там какой-нибудь умник ещё мог, а вот в подготовке киноплёнки без посторонней помощи ему было никак не обойтись.
Именно! прищёлкнул пальцами Сергей. Зацепка так себе, отрабатывать её станут в последнюю очередь, если вовсе станут, так почему бы нам не проявить инициативу?
Завтра со знакомыми поговорю! пообещал Митя.
У него даже глаза загорелись, а вот я только вздохнул.
Инициатива это палка о двух концах. Сначала одним прилетит, потом ещё и другим наподдадут, чтобы неповадно было.
Так вижу.
Глава 3
По иронии судьбы перепало мне на следующий день за отсутствие инициативы. Касатон Стройнович окончательно перебрался в горком, пришлось нести документы на подпись председателю студсовета, а того успел накрутить Евгений Вихрь вот я и огрёб за возврат в Службу охраны дела Вахтанга Рогоза.
Нельзя перекладывать работу на коллег, формализм недопустим, наше дело разобраться в мотивах и помочь человеку встать на путь исправления! И так далее и тому подобное аж на четверть часа. На Касатона-то не шибко и покричишь, ну а со мной Всеволод сдерживаться не посчитал нужным, ладно хоть ещё на личности переходить не стал.
Только поэтому я его куда подальше и не послал. Постоял, послушал, покивал, пообещал подумать о своём поведении и впредь таких просчётов не допускать, а ещё в кратчайшие сроки предложить решение проблемы.
Ну а что я ещё мог сказать? Всеволоду ничего. Другим людям своё «фи» выскажу. За мной не заржавеет. Но не так сразу, всему своё время. А пока что пора было ехать на Кордон.
На проходной столкнулся с Митей.
Слышал? задал он мне свой излюбленный вопрос и сунул газету. Читал, в смысле?
Дай глянуть, попросил я, забирая газету.
Нашу заставу на границе с Суомландией обстреляли! объявил Жёлудь, не позволив спокойно ознакомиться с передовицей.
И что с того? хмыкнул я. Монархисты, поди, шалят?
Из артиллерии обстреляли! всплеснул руками Митя. Из артиллерии, представляешь?!
Я представлял, потому и поёжился.
Надо было с ними сразу разбираться, как интервентов разбили! высказался в сердцах.
Митя кивнул.
Надо было, согласился он со мной. И сейчас ещё не поздно!
Ладно, побегу, вздохнул я.
А ты куда? удивился парень. С нами по фотомастерским не пойдёшь разве? Я набросал списочек, где киноплёнку с гипнокодами могли оформить.
Вы сегодня идти собрались? Не, тогда без меня. Вечером только вернусь.
В Новинске мела метель, а на Кордоне лил дождь, но я не счёл за труд ознакомиться со сводкой погоды, поэтому вместо пальто надел кожаный плащ, а туфлям предпочёл тяжёлые ботинки. Пусть вид у них не слишком презентабельный, зато не промокну, да и грязь очистить труда не составит. А грязи и вправду было хоть отбавляй: наш автобус еле полз по трассе, поездка заняла едва ли не в два раза больше времени против обычного. Но доехали.
Высадили меня у госпиталя, и первым делом я навестил Рашида Рашидовича. Рассчитывал просто сдать свои рекомендации по заокеанским соискателям, а в итоге принял к сведению ряд замечаний реабилитолога и под его мудрым руководством внёс в материалы необходимые правки, после чего перепечатал всю текстовку наново.
Провозился до двух часов пополудни. Мог бы и дальше корпеть, но на очередное обследование привезли наших подопечных. На сей раз комиссариат иностранных дел организовал всё по высшему разряду и привлёк сразу двух переводчиков, поэтому на мою долю осталась чисто техническая работа по сбору предварительных результатов осмотров, сравнению их с предыдущими показателями и согласованию с Рашидом Рашидовичем оперативной корректировки листа процедур.
Вымотался за три часа просто жутко, а только купил в буфете стакан чая, на глаза немедленно попались знакомые соискатели. Я помахал им рукой и полез за бумажником.
Джон! Крис!
Пьер!
Мы обменялись рукопожатием, и Крис взялся пересчитывать причитающиеся ему за револьвер деньги, а Джон сказал:
Водка!
Спирт! поправил я его и добавил: Два литра! для верности выставив соответствующее количество пальцев.
Пять! потребовал иностранец, и мы сошлись на четырёх, благо все необходимые документы на отпуск спирта уже были на руках.
Мне вручили сто рублей, и большую их часть я без зазрения совести прикарманил, поскольку в кассу по квитанции пришлось внести лишь двадцатку. По пути со склада уединился в уборной и обернул все четыре бутылки газетными листами, дабы те не звенели и случайно не побились друг о друга. Когда отыскал иностранцев, Крис сразу отчалил с добычей, а вот Джон придержал меня за руку, вручил пару мятых листков и принялся совать деньги. Не рубли доллары.
Новинск! несколько раз повторил иностранец и для верности ткнул куда-то себе за спину. Новинск!
Сообразив, что имею дело со списком покупок, я жестом потребовал иностранца умолкнуть, вытянул из портфеля предусмотрительно прихваченный в поездку словарик и принялся выискивать в нём незнакомые слова.
По мере ознакомления с перечнем обводил то, что реально было найти на Кордоне, а заодно зачёркивал те наименования, отыскать которые не представлялось возможным даже в Новинске. После на одном из листков набросал простенькую схему, отметил на ней корпус, куда заселили иностранцев, и провёл пунктир до крупнейшего в поселении универмага.
Там всё есть!
Джон понятливо закивал и убрал листок в карман, но доллары всё же всучил.
Обменяй! то ли попросил, то ли даже потребовал он и сбавил напор, улыбнулся. Пять к одному? Нормально?
«Эдак он меня завербует в самые кратчайшие сроки», подумал я, а вслух сказал:
Нормально! Наскоро пересчитал банкноты и объявил: Сто долларов принял, пятьсот рублей верну.
Джон хлопнул меня по плечу и поспешил на выход, а по пути ухватил за руку и потянул за собой одного из соотечественников, который что-то сбивчиво втолковывал симпатичной медсестре. Та определённо не понимала ни слова, но терпеливо внимала гостю из-за океана и радушно улыбалась.
Судя по тому, что изрядную часть списка покупок занимали косметика и бижутерия, времени иностранные соискатели не теряли и уже вовсю подбивали клинья к отечественным красоткам, а это было чревато совершенно ненужными осложнениями. Об этом стоило предупредить Городца. И не только об этом.
Я кивнул, соглашаясь со своими мыслями, и поднялся к Рашиду Рашидовичу, забрал согласованные реабилитологом рекомендации, сделал по итогам сегодняшних обследований несколько рукописных пометок и отправился на приём к Звонарю.
Намеревался отдать отчёт Нюре, но не тут-то было.
Макар Демидович просил зайти, объявила конопатая барышня.
Быстрый взгляд на часы заставил меня поморщиться, но деваться было некуда, я указал на дверь в кабинет доцента.
Свободен?
Нюра покачала головой.
Совещание идёт.
Я с обречённым вздохом опустился на стул, достал из портфеля свои сегодняшние записи и принялся разбирать их, структурировать и проставлять отметки напротив фамилий заокеанских соискателей. Картинка получалась небезынтересная.
Минут через сорок дверь кабинета наконец распахнулась и его покинули несколько ведущих специалистов Службы реабилитации, следом вышли главврач госпиталя и оба его заместителя. Макар Демидович выглянул в приёмную и махнул мне рукой.
Заходи! После попросил: Нюра, два чая!
Я взял со стола свой сегодняшний отчёт и вручил его доценту. Тот устроился в кресле, начал бегло просматривать записи, заодно потребовал:
Вкратце ситуацию обрисуй.
За океаном есть какая-то система отбора соискателей! поделился я своими подозрениями, не став ходить вокруг да около. Не знаю, использовали они собственные наработки или привлекли иностранных диагностов, но так или иначе людей прислали не случайных.
Звонарь глянул на меня поверх листов, хмыкнул:
Излагай! и вновь вернулся к изучению отчёта.
Во-первых, ни один из тридцати соискателей не спёкся, начал я перечислять, загибая пальцы. Во-вторых, кардинального ухудшения показателей после нескольких дней в зоне активного излучения Эпицентра ни у кого не зафиксировано. Негативная динамика, разумеется, присутствует, но весьма умеренная. В-третьих, изначально в красную зону зачислили только пятерых и ещё одного добавили сегодня. Всего двадцать процентов от общего количества, и то есть все шансы дотянуть их до нормы.
Макар Демидович кинул листки на стол.
Надо понимать, распределение по зелёной и жёлтой зонам тоже не сильно хуже, чем мы имеем по отечественным соискателям, прошедшим предварительный отбор? предположил он.