Трубка загудела.
«Мы, Николай Второй»! передразнила я отключившегося собеседника. Уши он будет стричь! Хоть бы толком объяснил, император хренов, какое добро ему нужно!
Надеясь на то, что идиотский разговор с Писклей, пугавшим меня обрезанием Иркиных ушей, есть не что иное, как тупой розыгрыш, я набрала номер домашнего телефона подруги. Трубку никто не брал. Настучала номер Иркиного мобильника какая-то ехидная девица сообщила мне, что абонент находится вне зоны обслуживания. Я попыталась позвонить на сотовый Моржику, и зловредная электронная барышня воспользовалась возможностью повторить свой текст. Тогда я заменила домашние шортики на джинсики, а шлепанцы на босоножки, вздернула на плечо сумку и таким образом приготовилась к походу в отдаленный Пионерский микрорайон, где в большом удобном доме живут Ирка с Моржиком. Авось там я разберусь, что происходит.
Пятилитровая кастрюля со сложносоставным содержимым камни, песок, земля, розовый сухоцвет в мое отсутствие переместилась из-под двери Куропаткиных к квартире других моих соседей, стариков Дунькиных. Причину этого загадочного явления я разгадала без особого труда, потому что в подъезде еще звучали отголоски тяжелых шагов. Очевидно, Гоша Куропаткин не выдержал психической атаки супруги и позорно бежал с поля боя. Моя кастрюля перекрывала ему путь к отступлению, и дюжий Гоша походя передвинул ее подальше.
Не успела я запереть дверь своей квартиры, как рядом опять зашумели, на сей раз у пенсионеров Дунькиных. Сильно пьющий старикан, известный населению нашего дома под прозвищем Дядьвась, буянил в прихожей своей персональной «двушки», призывая громы небесные на головы «проклятых колдунов, по которым плачет осиновый кол». Я затруднялась представить себе истекающую слезами палку, но, на всякий случай, вернулась в квартиру, дожидаясь, пока рвущийся на лестничную площадку невменяемый Дядьвась будет увлечен старушкой-супругой в родные пенаты. Кто его знает, вдруг упомянутый осиновый кол уже в руках у пьяного скандалиста!
Дверь на лестницу я осмотрительно прикрыла, поэтому не увидела, как разбушевавшийся Дядьвась размашисто пнул мою кастрюлю, зато услышала последовавший за этим долгий и во всех смыслах многоступенчатый грохот, а также не заглушенный им болезненный вскрик и усилившуюся ругань.
С ума сегодня все посходили! шепотом пожаловалась я сама себе. Жара, что ли, на людей действует?
На лестнице стало тише, Дядьвась переместился в жилое помещение и теперь жалобно матерился в ванной наверное, отмачивал ушибленную конечность в проточной холодной воде. Я вышла на площадку, заперла за собой дверь и поискала глазами самоходную кастрюлю. Она благополучно скатилась со второго этажа на первый. Засохший куст, образовавший монолитную конструкцию со своим керамзито-грунтовым фундаментом, все так же задорно торчал из кастрюли.
Ты че добро расшвыриваешь? из квартиры на первом этаже выглянула тетка в шелковом халате с драконами.
Тесно уложенные на ее голове металлические бигуди образовывали подобие шлема и по цвету очень гармонировали с моей кастрюлей.
Произнесенное с нажимом, это ее «добро» закономерно проассоциировалось у меня со словами Пискли.
Где добро? насторожилась я.
Вот добро, ответила тетка, указывая на кастрюлю. Ты выбрасываешь, что ли?
Ага, подтвердила я.
Так я себе заберу, сообщила тетка.
Там в днище дырка, предупредила я.
И хорошо, что дырка, тетка кивнула, серебристые бигуди блеснули, как рыбья чешуя. Мне как раз на дачу бак для летнего душа нужен, этот аккурат сгодится. На дырку муж краник с рассекателем приварит, а сверху я вместо крышки фанерку положу. Есть у меня такая подходящая, бывшая дверка от тумбочки.
Я почему-то подумала, что фанеркой тетка разжилась по тому же принципу: подстерегла кого-то, кто нес выбрасывать старую тумбочку, и оторвала себе дверцу, но спорить не стала. Честно говоря, мне совсем не хотелось тащить тяжеленную кастрюлю на помойку.
А эта ботва тебе не нужна? спросила еще тетка, пренебрежительно потыкав шлепанцем с помпоном ядовито-зеленые рожки мертвого кустика. Нет? Тогда я ее выброшу.
Баба неожиданно легко подняла кастрюлю и вышла из подъезда во двор. Я пошла за ней.
На подступах к нашей древней трехэтажке уже не первую неделю велись локальные и вялотекущие дорожно-строительные работы. Неторопливые мужики в комбинезонах с нагрудной надписью «Горблагоустройство» меланхолично конопатили ямы и рытвины битым кирпичом и разным мелким мусором с соседней стройки. В неопределенном будущем предполагалось залатать дыры свежим асфальтом.
Прям как тут и было! довольным голосом сообщила бигудястая тетка, вывернув содержимое кастрюли в вакантную ямку.
Действительно, получилось как нельзя лучше: земля и песок из моей кастрюли доверху заполнили рытвину, похоронив под собой несчастный розовый кустик. Керамзит, лежавший на самом дне кастрюли, стал верхним слоем ямочного заполнителя, и могилка синей розы почти не отличалась от других экс-рытвин, приготовленных к асфальтированию.
Я слегка притоптала курганчик над захоронением своей синей розы, полюбовалась делом собственных ног и соседкиных рук и заторопилась на остановку маршруток.
Мы живем вблизи конечной, что очень удобно: в маршрутку еще не успевает набиться народ, можно устроиться поудобнее. Пользуясь возможностью выбора, я уселась впереди, рядом с водителем и начала поедать его глазами, надеясь привлечь к себе внимание и завести разговор на живо интересующую меня тему о похищении общественного автотранспорта малой вместимости вместе с пассажирами.
За рулем маршрутки сидел седовласый мужчина благородной наружности, очень похожий на Ричарда Гира. Думаю, рядом с голливудской звездой он смотрелся бы как брат-близнец. Особенно если бы Гир тоже надел трикотажную майку турецкого производства, спортивные штаны с лампасами и полуфабрикатный головной убор, состоящий из одного матерчатого козырька на круговой резинке.
Мой интерес водила понял правильно.
Что-то нужно? поинтересовался он, переключая скорости.
Вопрос задать можно? я с готовностью включилась в беседу.
Что я делаю сегодня вечером? хохотнул мужик.
Нет, меня интересует прошедшее время, я покачала головой и достала из сумки журналистское удостоверение. Ходят слухи, что в городе угоняют маршрутки. Вы об этом ничего не знаете?
Водила изумленно посмотрел на меня, недоверчиво покрутил головой в джинсовом получепце и правой рукой, в данный момент свободной от рычага переключения скоростей, звонко хлопнул себя по колену.
Ну, журналюги! Ну, акулы пера! Откуда узнали? Кто рассказал?
Есть источники, уклончиво ответила я.
Не пересказывать же ему мою сумбурную беседу с Писклей!
Ну уж нет, я к вам в источники не записывался, джинсовый козырек протестующе закачался, и на меня приятно повеяло легким ветерком, спрашивайте самого Михалыча, если он захочет, пусть сам вам рассказывает о своих приключениях.
Водителя угнанной маршрутки зовут Михалычем? уточнила я. Он тоже на «сорок четвертой» ездит?
На этом же маршруте, кивнул водила.
На Лунной остановите, пожалуйста! попросил кто-то сзади.
Я немного подумала.
Знаете, я, конечно, могу встать на дороге и тормозить каждую встречную «сорок четвертую» маршрутку, поджидая нужную машину, но это несколько затруднит работу общественного транспорта. Не говоря уж о том, как это затруднит меня саму. Может, вы мне просто скажете, где я могу найти этого вашего Михалыча?
Да на конечной! Чего уж проще, мы там торчим на кольце, стартуем строго по расписанию, с интервалом в пятнадцать минут, «Гир» наконец-то разговорился. У нас там клуб: курим, языки чешем, перекусываем. Обеды нам горячие туда одна баба с Пионерского на тележке привозит, опять же сортир там для нас поставили
Водитель! На Лунной просили! возмущенно закричали сзади.
Водила хамски подрезал «Москвич» в правом ряду, по дуге притерся к тротуару и рявкнул, обернувшись назад:
Лунная! Кому надо, выпрыгивает! Кто остается, называет остановки заблаговременно и громко! «Гир» набрал воздуха в грудь и заорал: Водитель глухой!!!
Жалко, что не немой, пробормотала я, тряся головой, как собака после купания.
Оглушительный водительский вопль надолго лишил меня слуха и желания разговаривать.
К Иркиному дому в частном секторе на окраине города я подошла в сиреневых сумерках, после пятнадцатиминутной пробежки по тропинке через поле. Если бы не необходимость спешить, вызванная вполне понятным беспокойством о судьбе подруги, пешая прогулка доставила бы мне удовольствие. Я бы разулась, чтобы шлепать босыми ногами по теплой утоптанной дорожке, и полной грудью дышала бы незагазованным воздухом, за долгий летний день настоявшимся на полевых травах до крепости спиртовой наливки. Однако сейчас меня ничто не радовало, и запах мяты и полыни не успокаивал нервы, а только заставлял чихать.
Из обитателей дома на месте была только собака, овчарка Томас. Пес безмятежно спал в вольере и при моем появлении даже голову не приподнял, только раза три-четыре негромко стукнул о дощатый пол хвостом: мол, вижу, ты пришла, но мне до этого нет дела. Томкино равнодушие объяснялось жарой и отсутствием у собаки аппетита, будь пес голоден, он уже прыгнул бы в мои объятия прямо через ограду.
Дрыхнешь? спросила я, открывая дверь в собачий загон. Вот ты тут валяешься без задних ног, а хозяйку твою украли!
Пес неохотно сел, краем глаза заглянул в миску с остатками овсянки и почесал себя за ухом задней лапой, словно недоумевая, кому и зачем понадобилось красть Ирку. Я тоже никак не могла этого понять и пошла в дом, надеясь увидеть что-нибудь такое, что поможет мне разобраться в ситуации.
Двери были закрыты, свет нигде не горел, все помещения на двух этажах находились в нормальном состоянии по всему было видно, что хозяева покидали дом без спешки. Беспорядок наблюдался только в подвальном гараже, но это не было для меня новостью: с неделю назад Иркино и Моржиково предприятие, фирма «Наше семя», получило очередную партию товара, который наскоро свалили в гараж и разбирали постепенно.
Кстати говоря, моя незабвенная синяя роза была из этой самой партии, Ирка приволокла мне кустик в красивой картонной коробке аккурат в прошлую пятницу. Надо же, всего за неделю растение умудрилось засушиться так, словно стояло не на открытом балконе в городе с субтропическим климатом, а в самом сердце раскаленной пустыни Сахара! Впрочем, у меня на балконе во второй половине дня тоже открытый солнцепек, именно поэтому меня не покидает навязчивая идея затенить балкон красивым вьющимся растением. Идея меня не покидает, а вот растения, наоборот, покидают одно за другим.
Ирка, которая знает, какой я никудышный ботаник и бесталанный садовод, утверждала, что массовый падеж розовых кустов на моем балконе объясняется несоблюдением должных аграрно-климатических условий. Мол, не туда я свои розы сажала, не тогда и не так. И сами розы тоже были неправильные. Именно поэтому подруга притащила мне полный садоводческий комплект: упаковку специального почвогрунта, дренаж для цветочных горшков, оказавшийся при ближайшем рассмотрении обыкновенным керамзитом, и само растение полуфабрикат, который нужно было только должным образом совместить с содержимым горшка. Вместо последнего, правда, была использована прохудившаяся кастрюля, которую предыдущие хозяева квартиры использовали для вываривания белья. В остальном же вроде мы все сделали по инструкции, схематично изображенной на коробке. Подписи под картинками были на польском, но сами рисунки не нуждались в объяснении, поэтому я не думаю, что мы с Иркой сделали какую-то роковую ошибку. Скорее это роза была бракованная. Я сразу заподозрила неладное, когда увидела соседствующие на упаковке надписи: «Голландские цветы» и «Произведено в Польше». По-моему, должно быть одно из двух либо роза голландская, либо польская, правильно? Гибрид, как показала практика, явно нежизнеспособен.
На мой взгляд, это вообще характерно для гибридов, в том числе технических. Я лично откровенно недолюбливаю многофункциональные приборы типа «мясорубка-соковыжималка-миксер-кофемолка картофелечистка-точилка для карандашей». Приятно, конечно, по одной цене приобрести с полдюжины полезных машинок в одном флаконе, но зато, если агрегат-многостаночник выходит из строя, вы лишаетесь разом и мясорубки, и миксера, и кофемолки, и картофелечистки, и даже точилки для карандашей.
С некоторыми оговорками я готова одобрить разве что телефонный аппарат с функцией будильника, но лишь потому, что совмещение этих двух приборов в одном корпусе экономит место на прикроватной тумбочке. При этом манера моего аппарата исполнять в качестве побудки бородинское «Славься!» мне уже не нравится. По-моему, под эту музыку должны просыпаться только государственные чиновники высокого ранга, а простым смертным гораздо больше подходит старый добрый сигнал горна, живо напоминающего о пионерском лагере: «Вставай, вставай, постели заправляй!» Вот Иркин домашний телефон, произведенный и запрограммированный тактичными японцами, не оглушает спящих обитателей дома фанфарами, а деликатно насвистывает птичкой. Правда, неохотно пробуждающийся Моржик, по словам подруги, при этом все-таки ворчит: «Заткни канарейку, пока я ей шею не свернул!»
Ой! Телефон! Осененная многообещающей идеей, я на одной ножке развернулась посреди заваленного мешками, ящиками, рулонами и коробками гаража и побежала на другой этаж к телефону, который, помимо способности убедительно подражать птичьему щебету, обладает еще и памятью на два десятка номеров. Мне вдруг пришло в голову, что компания Писклявого, прежде чем похитить мою подругу, вполне могла некоторое время донимать ее тупыми телефонными разговорами так же, как сегодня начала донимать меня. Сейчас я пошарю в памяти японского аппарата, погляжу, нет ли там какого-нибудь незнакомого номера, запечатлевшегося неоднократно за короткий промежуток времени!
Действительно, такой номер нашелся, кто-то с редким упорством бомбардировал Ирку звонками: я насчитала шесть однотипных вызовов за шесть часов! Недолго думая, я набрала этот номер и услышала приятное женское сопрано, дикцию которого портил распространенный в наших южных широтах дефект мягкое «гэ».
Гостиница «Казбек», добрый день.
Здравствуйте, девушка, сказала я. Вы администратор?
Рецепционист.
Обалдеть! Рецепционист она! С таким-то кубанским прононсом!
Ладно, это неважно, отмахнулась я. Я почему вам звоню? С этого номера мне неоднократно звонил какой-то телефонный хулиган
Справок о постояльцах мы не даем, невежливо перебила меня рецепционистка а-ля рюс, бросая трубку.
«Ага, значит, тот, кто донимал Ирку звонками, постоялец Казбека! обрадовалась я. Если он еще там, я его найду и возьму за гланды. Если он имеет какое-то отношение к банде Писклявого, то как миленький расколется, куда его шайка упрятала мою Ирку. И, главное, зачем?