И сама напугалась до обморока, когда и без того густая тьма в коридоре еще больше уплотнилась, басовито рыкнула и продырявилась двумя острыми огоньками.
Мама! вякнула Оля, хотя на ее добрую маму-пенсионерку это явление природы не походило вовсе.
Ыыы! отзывчиво промычала темнота и оформилась в косматого зверя с горящими глазами и зубастой пастью.
То, что дверь ему открыл Ваня Пух, Андрея не впечатлило мишка давно уже научился этому нехитрому трюку, а вот зрелище раскинувшейся на полу девицы заставило его удивленно присвистнуть.
То пусто, то густо! сказал он вслух.
До сих пор жизненный путь экс-подполковника Малинина не был усыпан спящими красавицами, и вот, на тебе, пошла масть!
Твоя работа, топтыгин? строго спросил он Ваню, закрывая за собой дверь.
Сразу стало совсем темно.
Андрей ощупью нашел выключатель на стене, и лампочка под потолком затопила кухню жиденьким, как бульон на кубиках, желтым светом.
Ых!
Медвежонок сокрушенно вздохнул и спрятался под стол, задев крутым боком его ножку, отчего по вздрогнувшей столешнице покатилось что-то стеклянное. Андрей подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить падающую банку. Сияющая первозданной чистотой, она блистала на зависть подслеповатой лампочке.
Что, и это твоя работа?! Увидев наклейку на банке, Андрей повторно удивился.
Старый теткин холодильник, пока новый хозяин не дополнил его нехитрую конструкцию цепью и замком, медвежонок Ваня Пух вскрывал с непринужденностью опытного грабителя сейфов, но до верхней полочки высоко подвешенного кухонного шкафчика он до сих пор не добирался.
Растешь, артист! сдержанно похвалил Малинин своего талантливого зверя.
Варенья ему было не жалко в погребе банки с теткиными припасами стояли тесными рядами, как пехотинцы на параде. Огорчала необходимость придумывать новый тайник: лишний раз возиться, освобождая от прочных стальных пут холодильник, Андрей ленился. Дежурная банка варенья в шкафчике обычно спасала его в случае острого желания чем-нибудь наскоро перекусить.
А пузо у тебя не лопнет? Литровую банку варенья за один раз сожрать, это как тебе, не много? укорил он косолапого обжору.
Я же не всю банку Я только попробовала жалобно пролепетала девица, возлежавшая на полу.
Андрей поднял брови.
Частично реабилитированный Ваня Пух выбрался из-под стола и сел рядом с сообщницей.
Вот как?
Андрей вопросительно посмотрел на мишку. Тот отвернулся, изображая полнейшую невинность и абсолютную непричастность к чрезвычайной ситуации.
Не верю! очень кстати процитировал Станиславского бывший подполковник.
Ну, ладно, простите, я съела полбаночки Вам жалко, что ли? не открывая глаз, прохныкала очнувшаяся красавица.
Жалко у мушки, высказался Андрей, с интересом рассматривая девицу.
Ее дурацкая длиннополая юбка задралась, открыв прекрасный вид на стройные ноги. Просто неподобающе длинные и стройные для занудной училки!
У какой мушки? Длинноногая училка заметно тупила.
У той, которая из бессмертного произведения народной поэзии, любезно объяснил Андрей. Помните? «Муха села на варенье, вот и все стихотворенье!»
Я ведь уже извинилась за это ваше дурацкое варенье!
Девица рассердилась и широко распахнула глаза.
Ы? заботливо заглянул ей в лицо Ваня Пух.
Ххххх длинно выдохнула пугливая дева и снова опала.
И с такими-то нервами работать в средней школе?!
Малинин покрутил головой и пошел к шкафчику.
Там, кроме уже съеденного обоими лакомками варенья, на верхней полочке хранилась теткина аптечка со средствами первой медицинской помощи зеленкой, валерианкой, нитроглицирином, активированным углем, стрептоцидом, бинтами, ватой и пластырем, а также стояли три аптечные бутылочки с делениями. В одной был нашатырь, в другой медицинский спирт, а в третьей разовая доза на редкость ядреного огуречного рассола. Последнюю бутылочку в аптечку добавил лично Малинин.
Ватка, пропитанная нашатырным спиртом, быстро оживила обморочную красавицу. Приподнявшись на локотках, она сделала попытку заглянуть за плечо Андрея.
Но-но, не так быстро! сказал он, вполне обоснованно предполагая возможность рецидива, и обернулся к медвежонку. Ваня, не пугай хорошую девушку! Покажи-ка себя в лучшем виде! Давай, давай поработай!
Узнав команду, мишка потрусил в угол, куда Андрей впопыхах свалил его сценический реквизит.
Ваня? слабым голосом, с большим замедлением, повторила хорошая, но слабонервная и туповатая девушка. А где Миша?
Не волнуйся, сейчас все будут тутаньки! Малинин посторонился, открывая ей вид на середину кухни: Опаньки!
Ваня Пух, уже готовый к шоу, горделиво распрямился. Он зубасто улыбался, ибо точно знал, что несказанно хорош собою. На одном ухе у медвежонка болталась наспех нахлобученная шапка, с плеча свисала цветастая шаль с бахромой, а в лапах искристо поблескивала облупившимся лаком расписная балалайка.
Оля моргнула, как сова.
Ой, вы, сени, мои сени! на редкость немузыкально затянул Малинин.
Он широко развел руки, а затем соединил ладони со звуком, способным убить самую дюжую моль бесконтактно, одним акустическим ударом.
Сени новые мои!
Брынь! с энтузиазмом сделал мишка.
Балалаечные струны затряслись, как балконные веревки, на которые с крыши упал пьяный кровельщик.
Сени новые, кленовые! с удовольствием, которое мог бы разделить с ним только глухонемой, распевался экс-подполковник Малинин. Узор-ча-ты-ииииии!
Засмотревшись на своего аккомпаниатора, он отвернулся от девушки и спохватился только тогда, когда услышал негромкий деревянный стук затылка о дощатый пол:
Ой!
Брынь! вновь ударил по струнам мишка, логично ожидая продолжения в виде обычного «вы сени, мои сени».
Все, Ваня, все! Молодец, хватит!
Андрей снова побежал к шкафчику за нашатырем, но с полпути изменил свое намерение и сначала отвел в спальню мишку.
Вполне вознагражденный выданными ему за труды морковками и яблоками, Ваня Пух против временной изоляции нисколько не возражал. Это внушило его хозяину надежду на то, что теперь пугливая девица пробудет в сознании достаточно долго, чтобы успеть получить от него успокаивающие объяснения.
Тебя как зовут-то? Напомни, а то я забыл, игриво пощекотав изящный девичий носик нашатырной ваткой, попросил Малинин и посмотрел на часы.
В принципе делать такого рода шокируюшие признания пробуждающимся близ него девицам Андрею было не впервой, однако обычно ритуальная процедура освежения короткой мужской памяти бывала утренней, а не вечерней.
Меня зовут Ольга Павловна, слабым, но строгим учительским голосом сообщила Оля и села. А вас?
Нас-то?
Малинин оглянулся на дверь, за которой аппетитно хрустел дарами природы компанейский мишка.
Его Ваней зовут, а меня Андреем Петровичем.
Очень приятно было познакомиться, цивилизованно закончила штатную церемонию вежливая Оля и поерзала по полу пятками, недвусмысленно выражая желание встать.
Уже уходите? услужливо потянув ее за руку и установив вертикально, совершенно правильно расшифровал глагол прошедшего времени любезный хозяин. Думаете, это правильно на ночь глядя пускаться в дальний путь?
Оля нахмурилась.
Определенно, вопрос был с подвохом! И даже, кажется, не с одним
Вопервых, сам собой напрашивался аморальный вариант а не правильнее ли будет на ночь глядя остаться в сем гостеприимном доме? А вовторых
Почему это вы говорите, что путь дальний? с подозрением уточнила она.
Так ведь до города почти шестнадцать километров! охотно объяснил Андрей.
Но на машине всего пять минут
Так то на машине! А я вас, извините, отвезти не смогу, боюсь, бензина не хватит все сжег, пока возил вашу Елку и ее бабку!
Не выражая ни малейшего огорчения из-за озвученного им факта, Малинин переместился к холодильнику, вытянул из-под кружевной салфеточки гигантских размеров ключ и принялся расковыривать им замок на дверце. Кроме бензина, он за этот хлопотный день сжег немало калорий и нервных клеток, и теперь здоровый мужской организм требовал пополнения внутренних резервов.
Ой! Елка! Вспомнив про подружку, Оля на время забыла о своих собственных проблемах. Как она?
Ну, как? «Теперь она нарядная на праздник к нам пришла!» процитировал Малинин, вскрывая теткин холодильный батискаф и отважно погружаясь в его неуютные глубины. То есть к ним! К коллективу работников и пациентов отделения экстренной терапии краевой клинической больницы Взяли туда вашу Елку и сказали: приходите к нам лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок
Он извлек на свет пол-литровую банку с остатками чего-то, густо затянутого не то паутиной, не то плесенью, и с нескрываемым сомнением в выражении лица ее понюхал.
Они ее вылечат? с тревогой спросила Оля, машинально посмотрев в озарившееся тусклым светом нутро холодильного агрегата.
Пустое, оно искрилось инеем и блестело сосульками, как карстовая пещера. Хозяйскому холодильнику, как пролетариату, нечего было терять, кроме своих цепей.
И ее вылечат, и тебя вылечат, и меня вылечат, рассеянно процитировал Андрей, которого в присутствии училки вдруг потянуло демонстировать общую эрудицию.
Он вернул подозрительную банку на место:
Нет, это отрава смертельная И посмотрел на гостью: Ты яблоки любишь?
Вы! поправила его Ольга Павловна, продолжая бороться за подобающее ее особе уважение. То есть мы
Мы, вы, они! с готовностью подхватил Андрей.
Местоимения первого лица множественного числа, машинально сказала русичка Ольга Павловна и покраснела, услышав веселый смех.
Выглядеть дурой, даже вполне уважаемой, ей не хотелось, да и Андрей Петрович показался мужчиной приятным и даже надежным, с каким вполне можно без последствий романтически поужинать непритязательными вегетарианскими кормами. Поэтому Оля перестала выпендриваться и просто сказала:
Да, я люблю яблоки. Если в этом доме ничего другого нет
Как нет? Есть еще морковка! обиделся хозяин «этого дома».
Ыыы! с отчетливой претензией донеслось из-за перегородки.
Это круто изменило едва наметившуюся программу. К медведю в качестве сотрапезника Оля была не готова, и романтический ужин на троих ее отнюдь не прельщал.
Спасибо, лучше я дома поужинаю! слегка побледнев при звуке медвежьего рыка, сказала она и огляделась в поисках своей сумки. Я сейчас такси вызову, у меня есть мобильник, и деньги тоже есть Почти полтора сапога.
Таксист по вызову за ней приехал другой, не такой наглый и жадный, как первый, так что после расплаты за поездку в кошельке от «второго сапога» еще кое-что осталось примерно каблучок, с грустью прикинула Оля.
Так что, как хотите, а придется вам дожить до весны! поставила она перед фактом свои старые сапоги, одновременно ставя их самих под батарею сушиться.
Дома было тихо, сонно, пахло едой и свежезаваренным чаем. Из гостиной доносилось умиротворяющее бурчание, по волнистому стеклу межкомнатной двери расслабленными медузами плавали разноцветные пятна: родители смотрели телик.
Оля быстро переоделась в любимый халат и пошла мыть руки, предвкушая главное и самое любимое развлечение первого дня нового года спокойные посиделки у телевизора с тарелкой, полной оставшейся после праздника вкусной еды.
В ванной в пластмассовом тазу кис, дожидаясь обещанной стирки, новый свитер Костика.
Завтра, завтра, не сегодня! процитировала Ольга Павловна знаменитое стихотворение, переведенное с немецкого, опустив его вторую половину «так ленивцы говорят».
Первого января немного побыть ленивцем не посчитал бы за грех даже запойный трудоголик, родом и происхождением из самых настоящих арийцев.
На ходу вытирая мокрые руки полотенцем, Оля прошлепала в кухню, открыла холодильник, которому еще было что терять, и выложила на большой тарелке цветик-семицветик из разных маминых салатов. Его она окружила кружевной каемочкой из слегка заветрившихся колбасных кружочков и сырных треугольничков, а потом еще украсила салатную горку зеленью и маслинами. Уже откровенно эстетствуя, скрутила розочкой полупрозрачный ломтик семги
И в этот момент завопил Желтый Дьявол.
Красная рыба плюхнулась на пол. Оля тихо чертыхнулась.
Дьявол исторг из себя новый вопль.
Кто-нибудь, снимите трубку, у меня руки в рыбе! нервно закричала Оля.
Иду, иду! пропела мама. Алле!
Дьявол затих, и мама тоже.
Оля выдохнула, подобрала семгу, выбросила ее в мусорку и протерла линолеум бумажным полотенцем. Мытьем пола, как и стиркой, заниматься не хотелось. Завтра, завтра, не сегодня!
Но руки снова надо было вымыть, причем безотлагательно. Оля прошла в ванную, подвинув при этом загородившую проход родительницу, пополоскала в мыльной воде ладошки, вышла и насторожилась, встретив мамин торжествующий взгляд.
Оленька, милая, это тебя! проворковала Галина Викторовна, сверкая глазами примерно так, как это делает проблесковый маячок, настойчивый сигнал которого совершенно невозможно проигнорировать. Очень приятный мужской голос!
Оля изобразила опасливое удивление, приняла трубку и посмотрела на размеренно моргавшую маму с немым укором и вполне понятным намеком.
Да-да, не буду вам мешать! сказала Галина Викторовна и энергично потопталась на месте, в результате этого физкультурного упражнения не отдалившись от Оли с Желтым Дьяволом ни на дюйм.
Мама!
Да, да!
Галина Викторовна с откровенной неохотой вернулась в гостиную.
Оля посмотрела: нарядное, как соборный витраж, дверное стекло почти полностью потемнело, сохранив северное сияние цветных телевизионных сполохов только в верхней части выше растрепанной головы Галины Викторовны, прильнувшей к двери всем телом и одним ухом. Под напором груди, вмещавшей любящее родительское сердце, дверь затрещала.
Мама!!! рявкнула Оля.
Ну, ушла уже, ушла! недовольно откликнулась Галина Викторовна.
Освобожденная дверь просияла. Оля тоже постаралась улыбнуться и вежливо сказала в трубку:
Здравствуйте, я вас слушаю.
Это Ольга?
Да.
Ольга Павловна Романчикова?
Да, это я.
Олюнчик
Официальный голос в трубке мигом изменился, пропитавшись жаркой страстью, как сухая поролоновая губка кипятком.
Милая
Что?..
Оля растерялась.
Если бы «очень приятный мужской голос» не назвал ее полное ФИО, она решила бы, что он ошибся номером.
Как ты одета? Что на тебе сейчас?
Эээ
Ответить на такой безобразно бестактный вопрос Оля не могла как минимум по двум причинам. Вопервых, от возмущения она потеряла дар литературной речи. А вовторых, сказать правду («Что-что, да черт знает что!») было невозможно, а вранья Ольга Павловна избегала по принципиальным соображениям.
«Давно пора было выбросить этот халат!» буркнул внутренний голос, и Оля зарделась так, что маринованная красная рыба повторно умерла бы от зависти.
Олюнчик, я хочу тебя раздеть! не дождавшись ответа и нисколько этим не смутившись, с беспримерным нахальством сообщил «очень приятный мужской голос». Хочу скользить своими мозолистыми руками по твоему гладкому нежному телу
Вы кто?! высоким голосом тургеневской барышни на грани нервного срыва выкрикнула Ольга Павловна.
Северное сияние в стекле опять померкло, стертое, как ластиком, темной тучей плотной женской фигуры. Оля резко повернулась к двери спиной и отодвинулась подальше в коридор, до предела натянув телефонный шнур.