Рука Матиаса приблизилась к дракончику, но замерла, так как он не знал, что делать. Тогда дракончик прильнул, обхватил запястье Матиаса передними лапками и понюхал ладонь. Матиас просиял и восторженно улыбался.
Аннет расслабилась, магия исчезла, а на лице возникла тёплая полуулыбка она смотрела на Матиаса и видела в нём меньше опасности. Во всяком случае опасности для Фивы не было.
Но тут улыбка на лице Аннет растаяла, а взгляд поднялся выше. С боку от Матиаса и Фивы неприметная серая скала скрытая, потерянная ожила, и открылись большие серые глаза. Из крупных овальных ноздрей вышел громкий, недовольный резкий выдох Матиас замер, а по телу прошли холодные мурашки. Он медленно повернул голову, поднял взгляд увидел большие глаза, и обомлел.
Словно вырастая из скалы, или скала становилась им, появился большой дракон и встал на четыре лапы. От земли и до макушки было примерно шесть метров. Стройное и поджарое, но крепкое и сильное телосложение; чешуя была серая, словно из камня; вытянутая, но не узкая морда, овальной формы глаза; из головы, смотря назад, росли два толстых ребристых рога, такие же серые, как и чешуя; пятипальцевые лапы с серыми когтями и длинный, увесистый хвост; от шеи, по спине и до кончика хвоста шёл гребень плотных, кожистых треугольников с округлыми верхушками, а на спине были сложены большие крылья.
Приоткрыв пасть и показав множество острых клыков, дракон наклонил голову и сделал шаг к Матиасу. Его волосы встали дыбом, желудок сжался, глаза округлились, а лицо исказилось ужасом; и он, запинаясь, попятился. Он умом понимал, что ни сражаться, ни убежать он не сможет, и уже был готов принять безрадостную участь и стать завтраком дракона, или же обедом по этому унылому небу сложно было сказать наверняка; и единственное о чём он пожалел перед смертью, что не увидел её.
Но тут за спиной Матиаса и чуть левее раздался голос Аннет:
Ю́го!
Матиас замер, внутри всё задрожало. Дракон посмотрел в ту сторону. Лицо Аннет было суровым, но, подняв взгляд на дракона, она смягчилась:
Я же сказала, что он не враг до тех пор, пока он не представляет угрозы.
Юго нахмурился, недовольно клацнул челюстью и сел так, что встряхнулись ближайшие деревья, а одну ветку он случайно отломил. И из-за этого Аннет вздохнула.
Фива, сидя на ветке, наблюдала за происходящим с интересом. Юго не сводил пристального взгляда с Матиаса, и выглядел так словно сейчас набросится на гостя и, не жуя, проглотит.
Матиас медленно, на послабевших ногах, развернулся, и увидел её ещё более прекрасную, что казалось невозможным. В том же тёмно-зелёном тёплом платье. В тех же сапогах высотой до середины голени. В той же толстой, тёплой шали с капюшоном коричнево-зелёного цвета. Но без митенок, без платка на талии. Остался ремешок. Осталась тканевая сумка, ремень которой пересекал тело.
Забыв о драконе, Матиас смотрел на личико, которое он уже думал не увидит, с дрожанием души.
От его взгляда, Аннет почувствовала себя странно, неуверенно и она отвела взгляд в сторону и вниз. Ей хотелось смотреть на него, но и в то же время ей хотелось отступить в тени пихт скрыться, спрятать глаза, которые она никогда не хотела спрятать и даже не думала об этом. Но сейчас она волновалась, переживала, и это ей не нравилось. Она привыкла понимать себя, знать себя.
Взгляд Матиаса становился тяжелее, и Аннет с опаской глянула на него увидела удивление, не понимание и желание понять. Она снова отвела взгляд; сжимала подол платья, хмурилась из-за своего странного, неконтролируемого поведения и непонятных скомканных чувств.
Любопытство Фивы, сидящей на прежней ветке, возросло, ведь она никогда не видела Аннет такой. Юго, который тоже не видел её такой, нахмурился.
Матиас с интересом наблюдал за Аннет, но ему не нравилось, что он вызывал в ней не понятный ему дискомфорт. Матиас шагнул к Аннет и собирался открыть рот, чтобы что-то сказать, как она, увидев краем глаза движение, натянулась как струна, резко подняла голову и отступила на шаг. Она словно была готова защищаться и это укололо Матиаса.
Аннет смотрела на Матиаса с опаской, недоверием, а в чертах лица и кончиках пальцев подрагивало ожидание.
Сглотнув, Матиас улыбнулся Аннет не переменилась в лице, не шелохнулась, лишь в глазах промелькнуло нечто неуверенное. Матиас отступил на шаг и встал там, где стоял до этого, даже чуть дальше Аннет снова не переменилась. И Матиас отчётливее видел в ней натянутое ожидание чего-то, как удара, но иного не физического.
Привет, сказал он.
Дружелюбие в Аннет не появилось. Она ждала, когда Матиас отреагирует как другие что она ведьма; что её магия это зло, что у неё демонические глаза, и прочая чушь. Аннет ждала этого с колким предвкушением боли, хотя её это никогда не заботило, но почему-то заботило сейчас. И заботило очень сильно.
Юго это видел, понимал он вздохнул и отвёл взгляд в сторону.
С, сказал Матиас. Он прокашлялся. Спасибо, что спасла меня.
Зрачки Юго переместились вправо и вниз смотрели на Матиаса с лёгким прищуром, искали подвох или уловку.
Аннет слегка удивилась и похлопала ресницами. Она сделалась нейтральной, но осторожность и недоверие никуда не делись. Аннет наклонила голову чуть набок, и в ней пробился прежний интерес. Она смотрела на Матиаса изучающим взглядом осматривала его, заглядывала в него и что-то искала, искала, но не находила.
Матиас был растерян Аннет смотрела в упор, была загадочной, таинственной, настороженной, а от того ожидания остались лишь блеклые осколки. Матиас с трудом понимал её. Всё что ему хотелось так это показать ей что ему можно доверять; и коснуться её руки хоть на секундочку, обнять, прижать, вдохнуть, и остаться в её жизни навеки. А сейчас он уже был счастлив от того, что она здесь, она дышит, и она смотрит на него не как на врага.
Хм-м, протянула Аннет. Она отвела руки назад, левой обхватила запястье правой, а пальцы зажимали подол платья. Ты не боишься меня?
Что? удивился Матиас. Нет.
Хм-м, протянула Аннет. Он вызывал в ней всё больше любопытства. Почему?
А почему я должен бояться тебя?
Потому что я, как вы любите называть, ведьма. Магия, демонические глаза и прочее.
Демонические? поморщился Матиас. Я считаю, что твои глаза прекрасны.
У Аннет перехватило дыхание, рот чуть приоткрылся, а руки рассоединились и, проскользнув по платью, повисли вдоль тела; сердце бешено стучало и волна волнительного, послабляющего жара пронеслась по телу.
А, произнесла она. П Она замолчала, не могла сказать ни слова, и отвела смущённый взгляд.
Матиас, смотря на неё, замлел, а на лице появилась улыбка. Он нутром чуял, что чувства взаимны, должны быть взаимны, не могут быть не взаимны. Он приблизился к Аннет с уверенностью, она не отступила подняла взгляд с лёгким румянцем на щеках, а руки теребили подол платья по бокам. Она смотрела на него как милый, невинный зверёныш снизу вверх.
Правда не боишься? спросила она, хотя уже знала ответ, видела его в карих глазах.
Матиас остановился, улыбнулся.
Правда, ответил он. Всё что я слышал о ведьмах явно чушь.
Улыбка Аннет растаяла.
Что такое? слегка запаниковал Матиас. Прости! Это слово «ведьма»? Это обидно для вас? Я не хотел! Я не знал! Я Аннет прервала его, звонко хихикнув.
Он замолчал, растерялся; смотрел на её милую улыбку и весёлость в глазах, и улыбнулся сам.
Юго сидел, замерев как камень, смотрел на них с угрюмой мордой и чуть наморщенным носом. Фива поддалась вперёд, а от хихиканья Аннет она развеселилась и запрыгала на ветке.
Нет, сказала Аннет. Не обидно. Для меня во всяком случае. Ведь это просто ваше слово для нас, разве нет? И дело вовсе не в нём, а в том, как вы относитесь к нам. А я хьюмамо́ах. Вот наше слово для нас.
Что оно значит? спросил Матиас.
Аннет не ответила, сдержанно улыбнулась.
Я Матиас, сказал он и, сделав широкий шаг, оказался перед Аннет.
Аннет, сказала она, и не отступила.
Протянулась трепетная пауза они смотрели друг другу в глаза и могли слышать дыхание друг друга. Аннет отвела взгляд, теребила поясок на талии. Как зачарованный Матиас сделал шаг носок его ботинка, коснулся носка её сапога; взял её за руку и она тут же подняла удивлённое, взволнованное лицо.
Их пальцы касались его холодные, её тёплые и в каждого словно ударила искра заряженной молнии. Они уже успели рассмотреть друг друга телосложение, черты лица, глаза, волосы; одежду, обувь; движения, мимику. Но теперь они, смотря через глаза, точно смотрели друг другу в сущности словно искры молнии через прикосновение пальцев соединились в заряженную, искрящуюся линию и, как по каналу соприкоснулись их души.
Карий и пурпурный сливались в одну абстрактность, а души тянулись робея, удивляясь в объятия. Глаза в глаза, душа в душу и их жизни словно стали одной.
Аннет сделала шаг на миллиметра три; голова Матиаса чуть поддалась к её. Их умы пребывали в воздушном, розоватом тумане как в облаке. Души вот-вот обнимутся. Головы приближались неуверенно, медленно.
Рука Аннет потянулась к груди Матиаса в намерении сжать одежду, стопы собирались привстать на носочки. Но Юго возник за спиной Аннет, припал к земле и опустил голову. На морде пылали: возмущение, изумление. Матиас поднял на него взгляд и связь с Аннет оборвалась. Она, часто хлопая ресницами, выхватила руку, отступила и наткнулась на морду Юго. А он, смотря на Матиаса, оскалился и издал протяжное рычание.
Прости, смотря на Аннет, сказал Матиас. Я не Оно само как-то. И он взглянул на Юго.
Аннет развернулась к Юго боком и прижалась к его морде.
Спокойнее, едва скрывая волнение в голосе, сказала Аннет. Он не сделал ничего плохого.
Матиас смотрел на Аннет с волнительным трепетом, с боязнью, что она теперь оттолкнёт его, прогонит. И уйти для него было равносильно смерти.
Прости, сказал он и отвёл взгляд. Ты, наверное, теперь хочешь, чтобы я ушёл.
Аннет повернула к нему лицо смотрела долгим взглядом; а внутри распространялась странная, непривычная, приводящая в смятение слабость, и сладость. Её пугали эти чувства, особенно то, что сейчас произошло (и то, что почти произошло); её пугало то, что её тянуло к нему безумно. Она встряхнула головой, ничего не ответила и водила по чешуе Юго несколько секунд. Затем Аннет обняла Юго и направилась в сторону.
Как хочешь, сказал она и, не смотря на Матиаса, прошла мимо.
3
«Как хочешь.»
Нейтральный голос и спокойный тон. Это ранило Матиаса так, словно душу полоснули мечом. Но он понимал, что не должен был просто так подходить, брать за руку. Они едва знакомы, только узнали имена. Но те три секунды, когда он только её увидел, изменили его жизнь навсегда. И внутри он стонал от душевной боли почему те три секунды не изменили её жизнь тоже; почему не то заряженное, пронзительное прикосновение? Или изменили? Матиас не знал, но он был совершенно уверен, что что-то в ней по отношению к нему возникло.
Юго не понравилось, как Матиас смотрел вслед Аннет поморщился, а хвост проскользнул по траве, ударил по ногам Матиаса и тот повалился на спину с выкриком удивления.
Плечи Юго затряслись, пасть приоткрылась, и он издал утробно-гортанные прерывистые звуки, напоминающие гогот гуся. Это звучало странно для Матиаса, но был узнаваем смех.
Аннет обернулась.
Юго, с мягким укором сказала она.
Держась за правый бок, Матиас поднимался. И тут подбежала Фива взбудораженная, игривая. Она взлетела и, как в дружелюбной борьбе волчат, набросилась на Матиаса. Может весом и размером она была не велика, но он снова повалился на спину, а Фива скакала то рядом, то на нём, то отрывал травинки и кидала в него.
Эй, полегче, смеясь, сказал он. Он услышал, как звонко, волшебно, но тихо хихикнула Аннет; и возжелал чтобы Фива не переставала скакать на нём, возле, и пусть осыпает его травой из всей долины. И он хотел бы взглянуть на Аннет хоть на секунду через промежуток метания чёрного цвета перед лицом, но тут почувствовал боль в ране и, морщась и шипя, схватился за правый бок.
Аннет ахнула.
Фива! в приказном тоне выкрикнула она.
Стоя у головы Матиаса, Фива замерла с пучком травы в передней лапке, а грудь и брюшко часто-часто поднимались и опадали.
Аннет маленькими шажками подбежала к Матиасу и присела с боку, у раны.
Я совсем забыла, сказала она. Она без робости, без стеснения мягкими, но быстрыми движениями расстегнула его ремень, собрала в оборку тунику и, оголив живот, задрала вместе с рубахой. И как раз вовремя, потому что на повязке проступили первые красные крупинки. Они расширялись, полнели и объединялись. Прости её, пожалуйста.
Аннет наклонилась и осматривала повязку оценивающим взглядом, а кончики её волос скользнули по коже Матиаса и он вздрогнул. Он смотрел на её опущенное лицо, на её пурпурные глаза, которые быстро бегали по растущим пятнам крови, и ему было всё равно на боль, на жар, на пульсацию и кровь; если она будет сидеть рядом, с обеспокоенным личиком, то он был готов истечь кровью.
Ничего страшного, находясь в пурпурном тумане, сказал он.
Аннет велела держать Матиасу его задранную одежду, а сама принялась с осторожностью снимать бинты. Несмотря на боль вновь открывшейся раны, по телу Матиаса пробегали мелкие мурашки от каждого мимолётного прикосновения по коже её пальчиками; а от её сосредоточенного личика у него млело сердце и металась душа; и казалось, что сердце начнёт стучать так быстро, что он потеряет сознание.
Фива разжала лапку и травинки осыпались на лицо Матиаса. Он сдувал их с лица, а Аннет метнула добро-укоризненный взгляд в Фиву та, виновато, но не чувствуя вины, опустила взгляд, отступила на несколько шажочков и села.
Матиас убрал последние травинки с лица. Аннет вздохнула и перевела на него взгляд.
Она просто перевозбудилась, сказала Аннет. И обрадовалась, что есть тот, с кем можно поиграть. Так как здесь только я и Юго. Я-то не прочь иногда поиграть с ней, а вот Юго Аннет обернулась и посмотрела на него через плечо.
Он сидел поодаль и, постоянно поглядывая на них, смотрел в сторону; ему не было дела до раны нежеланного гостя, но было дело до самого гостя.
Так скажем, сказала Аннет и вернула голову, он не любитель играть. С ней. Что хорошая новость для местных деревьев и кустов.
Матиас усмехнулся. Аннет мельком посмотрела на его лицо и вернула взгляд на рану; сняла последние бинты и уложила их вокруг раны так, чтобы кровь не текла к одежде.
Почему ты помогаешь мне? спросил Матиас. Ведь, судя по тому, что я слышал, люди наверняка не добры к вам.
Лицо Аннет стало прохладным, и она вернула взгляд на Матиаса.
Мне перестать? спросила она.
Нет, нет, ответил Матиас. Просто интересно.
Аннет ничего не сказала. Она вынула банку из сумки и, приподняв, показала её Матиасу. Внутри был бирюзовый цветок: пышный, с округлыми лепестками, в серёдке торчал пучок белых стебельков, а на их кончиках светились ледяным голубым шарики, как бусинки. Матиас смотрел как заворожённый на необычный цветок.
Что это? спросил он.
Аннет опустила банку, и он смог увидеть её лицо, но она смотрела не на него, а в сторону; и в ней была скованность, неуверенность.
Это, ответила Аннет, цветок. Ди́лихер. Он особенный. С магией. В нём.
Передвигаясь на двух лапах, а верхние свесив, Фива прошагала к здоровому боку Матиаса, при этом виляя хвостом и округлым животиком, словно у детёныша. Навалившись на бок, Фива с беспокойством, интересом и виной, на этот раз с настоящей, посмотрела на рану и кровь.