Подручные молодого господина совсем позабыли о правилах приличия. Сюэ Саньюэ стояла в стороне с кинжалом в руке и безразличием на лице.
Ее ледяной взгляд вселял ужас. Все в долине прекрасно знали, на что способна Сюэ Саньюэ. Линь Хаоцин ушел. Те, кто остался в темнице, были невысокого ранга. Двое помощников молодого правителя не посмели перечить Сюэ Саньюэ и снова обратились к Цзи Юньхэ:
Верховный страж! Нельзя отпирать клетку! А если демон сбежит
Не успели они договорить, как наложенное на решетки заклятие рассеялось, Цзи Юньхэ открыла дверь камеры и шагнула внутрь. Она не спешила закрывать за собой дверь наоборот, толчком распахнула ее пошире.
Покорители демонов, стоявшие поодаль, бросились бежать без оглядки. Те, кто остался, подчиняясь приказу, застыли на месте с бледными лицами. Ноги у них тряслись.
Этот демон их не на шутку напугал. Цзи Юньхэ усмехнулась и спокойно прикрыла дверь. Лязг отрезал камеру от остального мира. Девушка подошла к тритону и посмотрела на него снизу вверх. Ни прутья решетки, ни вспышки молний теперь не мешали. С близкого расстояния раны демона выглядели жутко. Разве можно бежать с такими увечьями?
Цзи Юньхэ смотрела на огромный хвост демона, прежде поражавший красотой, а теперь безвольно свисающий. Подняв голову, девушка увидела спутанные серебристые волосы, перепачканные кровью и пылью, бледное лицо и глаза, полуоткрытые неимоверным усилием воли.
Прежде глаза тритона лучились ледяной синевой, теперь они лишились цвета, ни на чем не фокусировались и ничего не выражали, словно демон находился на пороге смерти.
Цзи Юньхэ убедилась, что тритон совсем обессилел после атаки. Все ради того, чтобы причинить боль Линь Хаоцину, который его унизил Девушка тихонько вздохнула. Непокорным демонам приходилось в долине горше всех: чем больше упорства, тем больше страданий. Совсем как у людей.
Цзи Юньхэ посмотрела на поникший израненный хвост. Сквозь него по-прежнему была продета цепь из темной стали. Девушка вынула кинжал и, недолго думая, торопливо рассекла лоскут кожи, который удерживал цепь. Стальные звенья с грохотом рухнули на пол. На хвосте не оставалось живого места, но в любом случае цепь больше не тянула его вниз, поэтому рукам, за которые демон был подвешен, стало чуть полегче.
Цзи Юньхэ снова посмотрела наверх. Тритон не почувствовал надреза на своем хвосте, но внезапно обретенная легкость помогла ему немного прийти в себя. Синие глаза вновь уставились на Цзи Юньхэ. Девушка спросила одними губами:
Ради чего?
Глаза тритона чуть потеплели. Он понял вопрос. Но на этом общение прервалось. Цзи Юньхэ подумала, что, даже если тритон решит сейчас заговорить, у него не будет сил произнести хотя бы слово. Линь Хаоцин в этот раз действительно поторопился и вел себя неразумно. Цзи Юньхэ бросила быстрый взгляд за решетку:
Переместите вон тот рычаг и опустите пленника на пол.
Подручные Линь Хаоцина один за другим покачали головой, отказываясь выполнять ее приказ. Сюэ Саньюэ насмешливо хмыкнула. Не тратя лишних слов, она подняла с пола камень и метнула его в устройство, находившееся рядом с камерой. Механизм пришел в движение, и цепь, удерживавшая руки тритона под потолком, медленно опустилась.
Когда хвост тритона безвольно распластался на полу, Цзи Юньхэ подхватила демона за талию там, где чешуя хвоста переходила в кожу. От чешуи исходило слабое мерцание, она была мягкой и прохладной на ощупь. Прикосновение к ней дарило удивительные ощущения. Однако Цзи Юньхэ не смела лишний раз трогать демона из-за его многочисленных ран.
Она уложила тритона на пол и нахмурилась:
Принесите лекарства.
Подручные растерянно переглянулись:
Верховный страж вы собрались лечить этого демона?
А кого еще? Пустая болтовня этой парочки почти вывела Цзи Юньхэ из себя. Или мне поколотить вас, чтобы потом исцелить его?
Она говорила бесстрастным тоном, однако оба помощника затрепетали. За эти годы Цзи Юньхэ укрепила свой авторитет в долине и сделала себе имя не только за счет лени и дурного настроения по утрам.
Помощники какое‐то время обменивались беспомощными взглядами, попеременно толкая один другого в плечо. Наконец кто‐то отправился за лекарством. Ожидая, пока они вернутся, Цзи Юньхэ внимательно осмотрела раны на теле тритона.
Она не упустила ничего, пройдясь глазами от бровей до груди и от талии до кончика хвоста. В это время демон из последних сил пытался не потерять сознание. Сперва он наблюдал за девушкой. Когда же непокорный демон, который беззвучно переносил любые побои, понял, что делает Цзи Юньхэ, то дважды моргнул и с трудом отвернулся.
Девушка заметила, что тритон чуть пошевелился. Вот оно что! Оказывается, этот несгибаемый демон необычайно робок и стыдлив.
8
Секреты и друзья
К тому времени, как принесли лекарства, Цзи Юньхэ увлажнила растрескавшуюся чешую водой, порожденной с помощью заклинания. Гигантский хвост по-прежнему был изранен, но выглядел намного лучше, чем прежде, когда иссохшую чешую покрывали пятна липкой пыли.
Пока Цзи Юньхэ омывала хвост, пленник в изнеможении уснул.
Верховный страж, вот лекарства, отчитался помощник, отправленный за снадобьем. Увидев, что демон лежит на полу без цепей и оков, подручный побоялся приблизиться к камере и замер в стороне со свертком в руках.
Цзи Юньхэ бросила на него быстрый взгляд:
Ты ждешь, что я сама выйду к тебе?
Подручный задрожал. После долгих колебаний он сделал неуверенный шаг вперед. Сюэ Саньюэ не выдержала:
Покоритель демонов, который боится демонов! Этому тебя наставник обучал? Совсем стыд потерял?
Размашистым шагом она подошла к помощнику, выхватила сверток и метко швырнула в камеру через плечо. Сверток пролетел сквозь прутья решетки и попал прямиком в руки Цзи Юньхэ. Она развернула узел и рассмотрела содержимое. Помощник ответственно подошел к делу и принес много снадобий, но все они предназначались для лечения открытых ран и не могли исцелить внутренние повреждения, нанесенные демону.
Этому имелось объяснение. Покоритель демонов ни за что не станет исцелять демону внутренние повреждения, чтобы мимоходом не восполнить его магическую силу, которую тот израсходовал за время дрессировки. Так подсказывал здравый смысл.
Цзи Юньхэ спросила Сюэ Саньюэ:
У тебя пилюли застывшего снега с собой?
Пилюли застывшего снега, производимые в долине, были лучшим средством лечения внутренних травм. Сюэ Саньюэ не ожидала, что Цзи Юньхэ решит использовать для исцеления тритона столь ценное снадобье. Про себя она подумала, что так поступать не следует, однако без лишних вопросов достала флакон с пилюлями и бросила его Цзи Юньхэ. Подручные Линь Хаоцина переменились в лице, однако, помня недавнюю угрозу стража, предпочли промолчать.
Цзи Юньхэ совершенно не заботило, что о ней подумают покорители демонов. Она попыталась дать пленнику пилюлю, но, сколько девушка ни старалась, ей не удалось разомкнуть плотно стиснутые зубы демона. Со вздохом Цзи Юньхэ отложила флакон в сторону и принялась по чуть-чуть, тонким слоем наносить целебную мазь на израненное тело тритона.
Мягкие подушечки девичьих пальцев касались кожи демона так нежно, словно это был хрупкий ломтик тофу. Цзи Юньхэ действовала осторожно и внимательно, не пропуская даже мелких царапин под чешуйками. Казалось, страшные раны, покрытые сгустками запекшейся крови, медленно зарастают под кончиками ее пальцев.
Ран было слишком много: тонкие глубокие порезы и обширные повреждения, которые нелегко обработать и еще труднее перевязать. Покончив со всем этим, Цзи Юньхэ подняла голову и увидела, что в темницу пробивается ясный свет луны.
Сюэ Саньюэ к этому времени незаметно ушла, а подручные Линь Хаоцина, получившие приказ присматривать за верховным стражем, прикорнули в стороне у камня, сидя спиной к спине.
Когда всецело погружаешься в дело, время летит незаметно. Цзи Юньхэ покрутила головой, разминая затекшую шею. Последние, еще не обработанные раны на теле тритона отпечатки стальных оков находились на запястьях. Темная сталь врезалась в кожу, превратив запястья в кровавое месиво, которое спеклось в струп, сочащийся кровью. При одном взгляде на раны к горлу подкатывала тошнота. Цзи Юньхэ омыла руки демона и нанесла целебную мазь. Когда она принялась перевязывать раны, то внезапно почувствовала на своем лице холодный взгляд.
А-а, проснулся, тихо поприветствовала Цзи Юньхэ тритона.
Синие, как лед, глаза пристально смотрели прямо на нее. Девушка протянула к лицу пленника пилюлю застывшего снега:
Вот. Это исцелит твои раны.
Тритон не открыл рта.
Я знаю, о чем ты думаешь, произнесла Цзи Юньхэ будничным голосом, не прекращая бинтовать запястья. Ты думаешь, что лучше умереть. Я бы на твоем месте, скорее всего, тоже так думала. Но если у тебя есть дом, есть неоконченные дела, есть те, кого хочется снова увидеть
Цзи Юньхэ бросила на тритона быстрый взгляд и заметила, что при этих словах его губы чуть дрогнули. Пленник понимал ее речь и испытывал свойственные людям чувства. У него наверняка были дом, близкие, любимое занятие, планы на будущее Речи Цзи Юньхэ вызвали в его сердце тоску по прошлому.
Лучше оставайся в живых. По крайней мере пока твое положение не совсем безнадежно. Цзи Юньхэ похлопала демона по тыльной стороне ладони.
Закончив бинтовать раны, она достала пилюлю застывшего снега и поднесла ее к губам пленника. Губы тритона были так же холодны, как его глаза. После короткого молчания он чуть разжал зубы, и Цзи Юньхэ удалось вложить лекарство ему в рот. Когда демон принял снадобье, девушка встала, отряхнула одежду, подняла сверток со снадобьями и направилась к выходу. Она ничего не требовала и не тратила попусту слов. Казалось, она приходила лишь за тем, чтобы исцелить демона. Казалось Она действительно приходила, чтобы спасти пленника.
Толкнув дверь камеры, Цзи Юньхэ разбудила вздремнувших помощников Линь Хаоцина. Увидев, что девушка запирает за собой камеру, они поспешно вскочили:
Верховный страж, вы уходите?
Сон одолевает. Пойду домой, высплюсь как следует. Сегодня использовать молнии и темную сталь больше нет нужды. Пленник сильно изранен и никому не сможет причинить вреда. Просто присматривайте за дверью, равнодушно распорядилась она.
Цзи Юньхэ ушла, оставив подручных Линь Хаоцина перешептываться у себя за спиной:
Верховный страж слишком ласково обращается с этим демоном, тебе не кажется?
Ты здесь недавно и многого не понимаешь. Думаешь, у стража в запасе меньше приемов, чем у молодого господина? Она использует тактику умиротворения, вот и все.
Переговариваясь, они разглядывали запертого в камере тритона. Он дышал легко и размеренно, словно ничего не понимал и не слышал.
Покинув подземелье, Цзи Юньхэ вдохнула полной грудью. В темнице было слишком влажно и душно. Туда не проникали беспечный ветер и благоухание цветов. Жаль только, что ветру и цветочному аромату долины недоставало свободы, царившей за ее пределами.
Цзи Юньхэ уходила все дальше в глубь цветочного моря, устилавшего долину. Цветы в изобилии посадили здесь покорители демонов, когда впервые приехали в долину. Они распускались в разное время года, поэтому яркие краски ароматного моря не тускнели круглый год.
С тех пор прошло более пятидесяти лет. Покорители демонов давно утратили интерес к цветам и уходу за ними, отчего те в скрытой от посторонних глаз долине одичали: выросли людям по пояс, обзавелись шипами, а некоторые источали яд. Редко кто отваживался углубляться в живописные заросли.
Цзи Юньхэ любила приходить сюда, чтобы насладиться тишиной. Она медленно брела, вдыхая аромат, пока неожиданно не наткнулась на магический барьер. Невидимая стена преградила ей путь. Цзи Юньхэ коснулась барьера рукой и догадалась, кто мог выстроить стену поздней ночью среди цветочной поляны. Она легонько постучала по барьеру, и чары рассеялись. Перед ней раскинула ветви гигантская глициния, под сенью которой замерли в ожидании двое.
Я сразу догадалась, что это ты, сказала Цзи Юньхэ.
За барьером прятались Сюэ Саньюэ и ее раб, белокурый демон-кот с разноцветными глазами.
Сюэ Саньюэ в свое время во всеуслышание объявила, что подобрала этого демона, что он оказывает неоценимую помощь в поимке нечисти, подчиняется ее воле и принадлежит ей как раб. Она дала ему имя Ли Шу. Только Цзи Юньхэ знала, что между Сюэ Саньюэ и Ли Шу есть нечто большее.
Девушка до сих пор помнила, как познакомилась с Сюэ Саньюэ. Тогда ей было пятнадцать или шестнадцать лет. Это случилось почти сразу после ее ссоры с Линь Хаоцином. Именно тогда у Цзи Юньхэ мелькнула мысль бежать из долины. Страдая от собственного бессилия, устав от одиночества и отсутствия поддержки, она вот так же бродила среди моря цветов. А затем Среди пышных цветочных зарослей при свете луны Цзи Юньхэ стала случайным свидетелем того, как девушка с холодной красотой точеного лица и длинными волосами, трепетавшими на ветру, нежно поцеловала юношу, который прилег отдохнуть под раскидистой глицинией.
В тот миг острые черты лица Сюэ Саньюэ смягчились, отражая одно только чувство любовь. Цзи Юньхэ впервые прочитала его на девичьем лице. Сюэ Саньюэ целовала Ли Шу, и эта тайна не подлежала огласке. Потому что она целовала демона своего раба.
Пятьдесят лет тому назад, когда императорский двор расправился с племенем покорителей демонов, между миром людей и миром нечисти пролегла четкая граница, которую никому не дозволялось переступать. Особенно строго запрет действовал в отношении покорителей демонов, обладателей магической силы. Императорский клан испытывал страх перед представителями иных племен.
При дворе изо всех сил старались увеличить разрыв между демонами и теми, кто мог их покорить, чтобы заставить оба племени служить интересам императора. Тому, кто полюбит демона и будет обнаружен, грозила неминуемая смерть. То, что невольно увидела Цзи Юньхэ, должно было остаться в тайне, так как было вопросом жизни и смерти. Девушка предпочла незаметно удалиться.
Но, проворочавшись всю ночь с боку на бок в тягостных раздумьях, Цзи Юньхэ решила, что следует вырваться из одиночества и покончить с чувством собственной беспомощности. Сюэ Саньюэ обладала силой. Ее выдающиеся боевые навыки были тем, чего так недоставало Цзи Юньхэ. Девушка отчаянно нуждалась в защите, чтобы развивать и совершенствовать собственную силу.
На другой день Цзи Юньхэ сама подошла к Сюэ Саньюэ и сказала:
Вчера, гуляя среди цветов, я кое-что увидела под глицинией.
В то время Сюэ Саньюэ, хоть и была молода, по силам не уступала самому искусному покорителю демонов императорского двора. Ее единственный изъян заключался в том, что она умела убивать, а не приручать. После слов Цзи Юньхэ ее лицо обрело суровый вид, а ладони наполнились убийственной силой.
Погоди, улыбнулась Цзи Юньхэ. Я вижу, что ты бунтарка, но при этом настоящий воин Цзянху[6] без страха и упрека, пусть и с собственными представлениями о чести. К счастью, я такая же.
Сюэ Саньюэ усмехнулась:
Разве в нашей долине есть честь?
Ценю твою прямоту. Ты говоришь, в долине не знают, что такое честь, зато я знаю. Цзи Юньхэ сделала шаг вперед, глядя Сюэ Саньюэ прямо в глаза, и та прищурилась. Я честный человек. Я узнала твою тайну и в обмен открою тебе свою. Что скажешь?