Суровая ханжеская Либерсия допускала чужаков на свою соседку, Мист. Крошечная планета некоторыми астрономами считалась спутником Либерсии, настолько близки были их орбиты. Хоть Мист и попадала в зону Златовласки, все равно из-за бóльшей удаленности от звезды с грозным названием Крест Господень, климат на субколонии поселенцев не баловал.
А мне нравилась Мист.
Планета изобилует туманами. Год здесь равен восьми месяцам, и лишь на исходе последнего туманы расступаются, и на горизонте обитаемой части появляется Крест. Этот сезон зовется у местных Крещением.
Шел второй год моей службы на «Бисмарке», когда наш вынужденный отдых совпал с Крещением. Мистяне предупредили нас о предстоящем празднестве небес, и я предвкушала это событие.
Только представьте клубы розоватого тумана извиваются в причудливом танце эросианки и медленно тают, распадаются клочьями. Перед вами плоская равнина, утопающая в фиолетовой траве, цветущей кроваво-красными звездами. И над ней ультрамариновое небо, чистейшее, в котором хочется утонуть. Внизу, у горизонта, кажущегося таким близким, вспухает амарантовый бутон. Теперь небо влюбленно-сиреневое. Меньше чем за час красный карлик повисает над вашей головой, одаривая кожу рассеянным теплом. Планета преображается, словно омытый дождем грязный камень, превращается в сапфир с терракотовыми прожилками.
Красиво. Да ради таких моментов только и стоит жить. Поневоле поверишь в бога поворачиваю голову, смотрю на Оливье. Выражение моего лица как у счастливой ихтиондры*. Я ведь искренне полагаю, что мой мужчина разделяет мои чувства и эмоции. Как бы не так.
До чего же мерзкая планета, морщится первый пилот. Аж зубы сводит. Круглый год сырость, холод, ни хрена не видно. И солнце еще это дебильное. Вот скажи, греет оно тебя хоть чуть-чуть?
У «Фредерики» вытягивается лицо, но усилием воли она отворачивается и поднимает глаза к Кресту.
Меня не нужно греть. Я теплокровная, тихо-тихо произносит девушка, подавив вздох.
Пойдем на борт. Аборигены нас за идиотов считают, видимо. Разрекламировали, словно тут Эдем. Еще и про отпуск заикались. Им повезло, что денег с нас не взяли.
А я бы заплатила.
Зеленый сектор вторая остановка. Паразиты, как в шутку называла жителей основной планеты лингвистка, рекомендовали для посещения Тринидад, спутник Эль Параизо. Тот же самый рай, только в миниатюре.
Здесь прохладней, чем на материнской планете, и не столь живописная флора, зато вместо неба вид на одну из самых шикарных планет обитаемого космоса.
Тринидад также славилась огородными комплексами. Здесь выращивалась десятая часть всего пропитания СПЕКТРа. Также здесь располагались санатории с грязевыми морями, туристические пляжи с прозрачнейшей водой и парочка геронтохаузов по-простому, домов для престарелых богатеев, большей частью с Обители.
Здесь Оливье расцвел. Команду «Бисмарка» разместили на территории санатория для средней прослойки общества. Застиранные простыни, песок на полу, местная живность, бегающая по стенам. Особенно в санузлах. Но для бледнокожих косможителей это мелочи, недостойные их внимания. Главное теплое солнце, теплое море и СПА-процедуры.
Я бы мог здесь жить, благостно улыбаясь, вещал Оливье. Его спортивная тушка покоилась в мраморной ванне, заполненной целебной грязью. «Фредерика» в это время восседала на деревянной скамье, вдыхая раскаленный пар. Она не любила сауны, но сознавала их пользу для организма и прилежно терпела временные неудобства.
А я думала, ты вернешься на Ла Мер, когда выйдешь в отставку.
Шутишь? Ненавижу это болото. Благодать и то лучше, хоть и принадлежит язычникам.
Не полностью, возразила девушка, лучше француза ориентирующаяся во внутренних особенностях планет. Там есть православие.
Одна фигня. Они слишком правильные все какие-то.
По-моему, слишком правильные живут на Либерсии.
Не, там вообще уроды. Короче, перееду сюда, как завяжу со службой. Присоединяйся.
Не уверена, что ты захочешь жить со мной. Лингвисты не уживаются с другими. Только с себе подобными.
А мы попробуем, хмыкнул Оливье, одаривая «Рикки» взглядом прожженного мартовского кота. Сейчас ведь ладим. Очень даже неплохо.
Я бесплодна.
Да на кой черт мне сдались дети? Я тебе развлекаться предлагаю, а не хоронить себя раньше времени.
Дети. Слабое место. Лингвистки стерильны. Побочный эффект кремниевого надмышечного слоя. Он прорастает в фаллопиевых трубах. Мужчины по-прежнему могли плодиться направо и налево, а вот сестринство «Эриды» лишалось радости материнства после первой же инъекции.
Я не любила детей. Даже в детстве мои ровесники наводили тоску и тихий ужас. Поэтому, когда нас предупредили о побочке, даже обрадовалась. Дед не станет требовать продолжать династию.
Но фраза Оливье ее задела. Сильнее, чем она могла предположить.
Или вот еще один случай.
Зеленый сектор богат на колонии. В другой солнечной системе есть некая Евангелиста. Небольшая планета с засушливым климатом и дурным нравом, однако, плотно заселенная. У Евы есть свои плюсы плодородная почва. Дожди тут радуют население раза три за год, но многочисленные подводные источники питают посевы и колонистов. Водичка чудесная: чуть ли не продлевает жизнь. Именно за ней выстраиваются в очередь туристы, нагруженные пустой тарой. И за ее счет живут припеваючи поселенцы.
Но евчане совершили несколько лет назад глупость приобрели сотню-другую детенышей иглоплювов. А когда с них схлынули детские мордашки и открылись зубастые ядовитые пасти, половина населения сразу переселилась под почву. В весьма мертвом виде. Вызвался отряд лингвистов. Но перестрелять успели не всех, как оказалось. Звери ушли в экваторные джунгли. И вот пять лет назад это случилось. Повторное нападение на колонистов.
Когда космическую пустоту разбередил сигнал СОС, мы как раз вылетали с Тринидад. Капитан хотел уклониться, ведь для таких операций одного лингвиста недостаточно. Да собственно, как и для патрулирования окраин. Как будто при внешней, хорошо спланированной интервенции, я смогла бы помочь. Тем не менее, сейчас я настояла на приземлении, пригрозив подать рапорт о нарушении устава. В любой другой ситуации я бы ухватилась за возможность избежать схватки руками и ногами. Но иглоплювов я ненавидела всем сердцем. Этих тварей надо искоренить подчистую.
«Бисмарк» повернул к системе Бьянка, названной так в честь бело-желтой звезды-хозяйки. Оливье бесновался. «Фредерика» с равнодушным видом жевала морковные палочки. Корабль был загружен ими доверху спасибо Тринидад. Другую провизию они продавать отказались наотрез, сославшись на неурожайный год.
Ты не справишься. Они тебя сожрут, ты и пикнуть не успеешь.
Успею. И не только пикнуть. Я нахожусь здесь не только для того, чтобы слушать твое нытье.
А еще капитану разоблачением пригрозила. Ты посмотри, какой хренью они нас кормят! Они обязаны нас снабжать провизией бесплатно, а не продавать за баснословную цену морковные палки! Почему мы должны их защищать, если они нас кормить даже не хотят? И вечно в какую-нибудь дыру пихнут
Между прочим, очень вкусно. И полезно.
Я тебе не кролик*!
А похож
«Бисмарк» вызывает Еву. Ева, ответьте, покосившись на «Рикки», начал бубнить в коммутатор первый пилот. Сегодня его очередь сажать корабль, и девушка решила составить ему компанию.
Молчат? задумчиво поинтересовалась лингвистка.
Молчат, буркнул Оливье. Ева, ответьте. «Бисмарк» вызывает Еву. «Бисмарк» вызывает Еву. Уснули вы там, что ли? Мы садимся! Ева, мы садимся. Разрешите посадку! Ева, твою мать! Вы там сдохли все?!
Сажай корабль, в рубку заглянул капитан Доусон, вечно молодой, загорелый и подтянутый выходец с Обители. Истинный янки. Нет времени кружить над ними.
Они могут открыть огонь по неопознанному кораблю, засунув в рот очередную палочку из моркови, спокойно парировала Сэм. Вполне возможно, их система связи нарушена.
И что вы предлагаете, лингвист?
Десантная капсула. Позвольте мне спуститься на планету.
Одной? Это сумасшествие, капрал.
Они и шлюпку подбить могут, с кислой миной заметил Оливье.
Не смогут. Я говорю об айсботе. Один-то остался. Его оболочка выполнена изо льда. Когда войдет в атмосферу начнет таять. Ни один прибор не поймет, что это творение человеческих рук.
Люди вас может и не тронут, нахмурился Доусон. Но иглоплювы разорвут в клочья.
Это мы еще посмотрим, оскалила зубы в лингвистической улыбке «Фредерика». Вы же ничем не рискуете. Убьют одного человека, а не весь экипаж.
Хорошо, сдался капитан. А кому охота рисковать подчиненными? За каждую голову свой спрос у начальства. А если весь корабль сгинет, вообще печаль-тоска.
Я постараюсь высадиться в зоне космопорта. Дам знать, если удастся связаться со служащими.
Добро.
Как только капитан оказался по ту сторону двери, Оливье взвился над приборами и уперев руки в бока, с негодованием в каждой черточке лица уставился на девушку.
Ты рехнулась. Решила покончить с собой? Так лучше б выбросилась в открытый космос. Я не отпущу тебя одну.
А кто тебя спросит? Капитан? Он уже все решил. И правильно сделал. Олли, ты не боец. Ты пилот.
И что?.. с глубокой обидой протянул парень. Я не смогу постоять за свою девушку?
Не сможешь, жестко, зато действенно. Пора бы тебе смириться с тем, что в нашей паре защитник я.
Я упаковалась в коробку из спрессованного льда. Оливье суетился вокруг, предлагал матрасы и термос с горячим кофе, но я махнула рукой и попросила капитана занять своего первого пилота чем-нибудь посущественнее, чем давать ценные указания ассасину. Доусон утащил Маршанна в рубку.
Я не чувствовала холод. Броня прекрасно защищает тело от температурных воздействий. Я еще раз пробежалась пальцами по внешней оболочке из неопрена*, проверяя, на месте ли стилеты и лучевик. Не люблю огнестрельное и плазменное оружие оно может подвести. А вот руки никогда.
До входа в атмосферу полет переносится легко. Когда капсула соприкасается с куполом из разной степени разреженного воздуха, начинается карусель. Естественно, тошноту сдержать не удается. И как же хорошо, что завтрак был уйму часов назад
Время потеряло свою ценность. В ушах свистело, перед глазами плясали тошнотворные пятна. Я не знаю, где я, кто я, когда я. И лишь когда глухой треск на пару ударов сердца лишил меня зрения, мы остановились.
Стены капсулы легко развалились от прикосновений, наполовину обгорев в атмосфере. От гермошлема я сразу избавилась. В нем у меня плохо работает боковое зрение. И дышать тяжело. Я пока здесь с разведкой. А там будем посмотреть
Космопорт с красивым женским именем оказался пуст, как войд рядом с галактикой. Лингвистку это не удивило. Девушка бесшумно пробежалась по территории, оценивая обстановку. Ни души. Все двери нараспашку. Красные разводы на стенах. «Фредерика» прикоснулась к одному из них и поднесла палец к губам. Кровь. И не иглоплювская.
Как эти твари могли попасть на столь защищенную территорию? Или эти идиоты пренебрегали всеми правилами безопасности? Проклятье, это же военный объект!
Что и почему действительно тут случилось, сказать сложно. Но после того, как девушка доложила капитану обстановку, ей удалось выяснить, куда делись те, кто не умер. Судя по следам, иглоплювы погнали своих жертв в глубь джунглей, которые стеной простирались на западе от взлетной площадки. Тех, кто не успел убежать вперед, надеясь на призрачный шанс затеряться среди гигантских папоротников, они тащили за собой.
И это меня напрягло. Никогда раньше они так не поступали. Жрали на месте, да и дело с концом. А тут они решили вдруг сделать запасы на голодный год?
Лингвистка попыталась расслабиться и закрыла глаза. Прислушалась к ощущениям. Тихо. Ни осмысленных мыслей, ни животных эмоций. Только тоненький писк в голове. Который становился все громче. Она распахнула глаза и обвела взглядом лес. Никого. Иглоплювов она бы почувствовала, как и любое другое зверье.
Девушка сделала шаг вперед, к деревьям. Писк стал еще сильнее. Так пищат детеныши ихтиондры, когда их мать уходит за пропитанием. Но эти звуки она не слышала, она их ощущала шестым чувством. Тело вибрировало.
С каждым ее шагом тропа становилась все шире, словно опутанные лианами стволы пальм отодвигаются от нее. Поймав на отлете промелькнувшую мысль, она метнулась к одному из деревьев. Несчастное, оно вместе с корнями шарахнулось от девушки на добрых пять метров.
Они разумны!
Писк стал отчетливее, и я смогла различить речитатив.
Не убивай, не убивай, не убивай
Девушка вздохнула. Как бы их успокоить? Такими темпами они заглушат другие ментальные звуки в радиусе пары километров. А это чревато неприятностями.
Тише, я вас не трону. Мне нужны розовые плюшики с острыми зубами. Я не причиню вам вреда
Не убивай, не убивай, не убивай
Бесполезно. Придется идти на контакт третьей степени. Короче говоря, обменяться верхним слоем эпидермиса.
«Фредерика» подошла ближе и очень медленно протянула руку к стволу. Дерево задрожало, словно охваченный ужасом маленький зверек при встрече с хищником. Но с места не двинулось. То ли поняло, что бесполезно, то ли решило довериться. Пальцы лингвистки осторожно коснулись коры, погладили ее нежно-нежно, словно это щека любимого человека. И через секунду лиана доверчиво переплела ее локоть. Девушку захлестнуло волной горячей признательности.
А затем в ее мозг ворвался импульс тревоги и разрушил все очарование.
Обернулась она уже в прыжке. Вытянулась в боевую стойку. Ноги на ширине плеч, слегка согнуты в коленях для маневренности, руки отведены от туловища под углом сорок пять градусов. Незаметным движением вытащила из ножен стилеты.
Выглядит это лучше, чем звучит. Честно. А вот то, что открылось моему взгляду наоборот. Перед нами стояли иглоплювы. Я насчитала девять особей. И судя по звукам, минимум столько же продирается сквозь лес.
Иглоплювы настороженно смотрели на нее. Первая тварь, покрупнее, очевидно вожак, шагнула к лингвистке. И начался смертоносный танец. Девушка кружилась юлой между плюшевыми хищниками, нанося точные удары по незащищенным участкам. Она слышала их эмоции, понимала каждое движение, знала, что они предпримут. Ее стилеты мелькали тут и там, расцвечивая воздух титановыми молниями.
Рикки, ты как? раздалось по рации.
Жить буду
Лингвистка тяжело дышала, опираясь на одно колено. А вокруг нее лежали розовые тушки. Последнего иглоплюва задушила плетью взметнувшаяся из зарослей лиана. Девушка послала лесу эмоцию горячей признательности.
Я переживал, сообщил первый пилот, когда она вернулась на борт «Бисмарка».
Но, вопреки своим запретам, копнув поглубже в его мысли, я выяснила, что переживал он в основном, как бы его не заставили пилотировать следующий челнок с группой зачистки на борту. И очень радовался. Нет, не моему возвращению. А тому, что все закончилось, наконец. Не важно, как. Главное, что опасность миновала.
Почему я проигнорировала этот звоночек?
ГЛОССАРИЙ 10
Войд пространство между галактическими нитями и стенами, свободное от скоплений галактик и звёзд.
Местный Войд большая пустота, расположенная рядом с Местной Группой галактик, в которую входит и Млечный Путь.